 |
|
Печать |
| Агентство Федеральных Расследований (www.FLB.ru) | ||
 |
||
За здоровье жителей ТайшетаДети Безуспешно борются за наше будущее. А взрослые — за «бабаки». Успешно. |
|
| "В городе Тайшете (на севере — Братск с алюминиевым заводом, на востоке — Иркутск c алюминиевым заводом, на западе — Красноярск с алюминиевым заводом) собираются запустить экспериментальный участок алюминиевого завода. Мы должны были провести акцию — то ли взять завод штурмом, то ли упасть на рельсы местной узловой станции…
Тайшет — это маленький город, один из главных ж/д узлов Сибири, отсюда идут четыре направления дорог, здесь начинается (заканчивается) БАМ. Есть маслозавод, конфетная фабрика, завод по ремонту дорожно-строительных машин, депо, мясокомбинат и несколько ритуальных служб с низкими ценами... Суждено проживать в городе 59 тысячам человек, из них десять тысяч не работают. Запуск экспериментального участка алюминиевого завода, когда он состоится, — двести пятьдесят занятых. Когда пустят завод — уже две тысячи мест. Для Тайшета очень много. Руководство завода отмечает этот факт. И намекает, что сможет влить деньги в бюджет. Участники таких акций светиться не любят. Акция нигде не заявляется, потому что никто не даст разрешения, чтобы в его городе штурмовали предприятие, которое должно стать донором для хилого бюджета. Все участники акции — Артем, частное лицо, универсальный общественный деятель; Паша, юрист, уволенный с работы; Коля, представитель одной экологической организации, по старой дружбе выступающий под флагом другой; я и сорок иркутских студентов. В Иркутске меня встретили экологи на микроавтобусе — усталые люди: Коля-гринписовец (просто кличка) и юрист Паша, оба с черными мешками под дикими глазами. Борьба, наверное, отнимает много сил. Лица скорбные. В автобусе — детский гробик с надписью «Здоровье жителей Тайшета», венки, памятник, четыре лопаты и букет одуванчиков. Ну еще Артем сидит, плачет. — Прыгай, поедем на «Бакалею» за тушенкой, — сказал Коля. — У меня аллергия на одуванчики, — добавил Артем… Бакалея — это оптовый рынок, а тушенка — это северокорейское мясо. Вроде бы коровье. Самое вкусное и самое правильное в мире мясо. Потому что чистое, тушится по старинной советской технологии, без добавок и консервантов. Экологи любят, чтобы все было чисто, — в небе чисто, в море чисто, на земле чисто, и борются за это чисто на энтузиазме. За кормежку и небольшие командировочные. Мы взяли лапшу быстрого растворения, печенье, десять колод игральных карт, чтобы не скучать в поезде, лечо, кильку и на всякий случай туалетную бумагу с надписью: «Экологически чистый продукт» (надпись отпечаталась насквозь и зеленела вплоть до пятого-шестого сеанса). Продукты не вмещались в автобус, приходилось доставать гроб, венки, памятник, давать в руки пассивному борцу Артему одуванчики, забрасывать ящики с килькой, лечо и тушенкой, вынимать ящики с лечо, ставить гроб, бросать ящик с лечо, класть памятник, заталкивать мешок с хлебом, вынимать памятник, укладывать печенье, опять доставать гроб… …Когда поезд Иркутск—Тайшет тронулся, Коля-гринписовец, координатор акции, попросил студентов, которые пока мало что понимали, но рвались на заводские стены, собраться в центре вагона. Коля говорил долго и подробно. Завод называется «Алюком-Тайшет». Его должны были пустить раньше, но задержали, потому что сначала завод не приняла комиссия (есть только одно очистное сооружение вместо шести), а затем энергетики (завод жалеет 80 тыс. долларов на резервную ЛЭП). Нет медпункта. Нет измерительных приборов, чтобы следить за выбросами в атмосферу. Есть незапланированный в проекте обводной газоход, который позволит сбрасывать всю гадость сразу в воздух, без очистки. Так быстрее и дешевле. Люди будут дышать фтороводородом, еще каким-то — родом и еще каким-то. Будут рождаться дети-уроды… Государственная комиссия 20 марта все-таки приняла участок. Построили его за триста метров от жилого района, а положено как минимум за тысячу метров. И когда руководство завода договорится с энергетиками, производство хрен остановишь. Если завод хотя бы на четыре часа затихнет, все оборудование можно выбрасывать. Оборудование стоит миллионы баксов. Никто не захочет, чтобы завод затих... Студенты-борцы внимательно слушали. Задавали вопросы. — А чего гроб такой маленький? — А мы что, двухметровый будем тащить? — ответил Коля. — Он и дороже, — добавил Паша. Ритуальных мастеров просили исполнить бутафорский гробик. Чтобы легче и дешевле. Но у них тоже есть профессиональная гордость и свое, мрачное, как профессия, понятие о чести. «Сделаем честь по чести», — сказали они, сбили гроб из толстенных досок и написали на памятнике: «Пуск завода без очЕстных сооружений». — Зря мы заплатили вперед, — вздыхал всю дорогу Артем. «Е» потом закрашивали маркером, «и» дорисовали лаком для ногтей… Алюминиевый завод — это огромное помещение, и сплошь — электролизеры. Над каждой ванной — голубой дымок: фтороводород. Один аварийный сброс хотя бы раз в пять лет — и территории присвоят почетный статус зоны экологического бедствия. Братск и иркутский пригород Шелехов, соседи-алюминщики, уже имеют такой статус. Жители Тайшета тоже могут получить повод для сочувствия. Студентка-психолог товарищ Сашка, бурятка, очень строгая девочка (потому и «товарищ»), живет в Шелехове. Товарищ Сашка рассказывает, что над городом смог, солнца не видать, листья не успеют распуститься — в трубочку сворачиваются, скукоживаются, засыхают. Здоровых людей нет. Самое смешное, что в Тайшете у Сашкиной семьи «дача», деревянный домик дедушки-покойника. — Судьба, что ли, да?! — возмущается Сашка. ...Утром, перед Тайшетом, до которого на медленном, рассматривающем каждую встречную станцию поезде пятнадцать часов, Коля опять собрал студентов. Сказал, что пить и принимать наркотики вообще вредно, а сегодня (воскресенье), завтра и послезавтра (вторник, день проведения акции) нежелательно, потому что нельзя давать повода для грязных разговоров. — Если уж кому-то приспичит, подойдите ко мне, — сказал Коля. Не знаю, что он имел в виду, но студенты к нему не подходили, запрет нарушали, не скучали; из экономии спали по двое-трое на кровати и утром были свежие, а не как огурцы, которыми закусывали всю ночь. Красили огромные плакаты в спортзале одной тайшетской школы. Клеили листовки-некрологи, фломастером добавляли время («приходите сегодня в 10.00 к горадминистрации»)... Вечером в город приехал представитель красноярского отделения Социально-экологического союза Николай Зубов. Отделение брало на себя ответственность за проведение акции. После акции Зубов выступил на местном телевидении. Говорил с болью, едва сдерживая слезы, казалось, шар ртути катался по горлу, объяснял, что экологи не против завода, а — за очистные сооружения... Акция началась 4 июня в 9.30. Студенты в одноразовых комбинезонах «каспер», прозрачная белая ткань, заносят в автобус гроб, в котором лежат Конституция, венки — «От матерей Тайшета», «С надеждой на чистое небо» и т.д., два желтых тряпичных транспаранта (маленький — «Прокуратура, найди очистные!» и огромный, примерно 2х10, — «Экологический терроризм. Алюминиевый завод готовит газовую атаку»). От привокзальной гостиницы — в центр. В одном из старых корпусов умершего завода «Стройиндустрия» (территория выкуплена алюминиевым заводом), примыкающих к новенькому офису «Алюком-Тайшета», уже сидели товарищ Сашка и Коля-гринписовец с транспарантом «Построил завод — строй очистные». Они должны были «выбросить» его из пустой оконной глазницы. Пройти на территорию охраняемого предприятия легко. Накануне мы несколько часов гуляли по заброшенным цехам стройзавода и не нарушили границу экспериментальной площадки только потому, что не захотели… Пешком по центру Тайшета — к горадминистрации. С черного хода встречают милиция и оператор с профессиональной камерой (назвался подполковником ФСБ). У парадного собрались бабушки. К ним не пробиться. Милиция требует зачинщика. Выходит Зубов. Вручает милиционеру петицию, адресованную тайшетским депутатам. Даже стыдно признаться, кто ее сочинял… Зубова забирают в отделение, следом идет юрист Паша. Чекист-оператор на всякий случай оскорбляет участников акции. Артем дарит чекисту букет одуванчиков и напоминает какую-то статью Конституции. — В гробу я видел вашу Конституцию, — сказал чекист-провидец. Артем достал Конституцию из гроба и подарил ее чекисту. У заводоуправления нам уже никто не мешал. Вынесли из автобуса гроб и памятник. Поставили на травку в двадцати метрах от офиса. Гринписовец Коля и товарищ Сашка выпустили транспарант из окна заброшенного цеха. Студенты минут десять стояли, прикрывшись смелым лозунгом. Оператора-чекиста на месте не оказалось. А можно было поймать замечательный момент. К гробу, в котором покоилось здоровье жителей Тайшета, подошел охранник алюминиевого завода. Поднял крышку над головой, бросил об асфальт. Показал палец, как в американских фильмах. Поднял гроб... Акция закончилась эффектно. Товарищ Сашка и Коля-гринписовец спокойно ушли с места преступления. В автобусе Сашка нервно курила, а Коля лег в гроб... P.S. Завод еще не пустили, а работников отправили в неоплачиваемые отпуска. Руководство не может договориться с энергетиками. Значит, жители Тайшета пока могут дышать кислородом. Потом кислород перекроют, и все равно пустят фтороводород. В данном случае деньги должны пахнуть, иначе их будет мало. Очистные стоят дорого. Кажется, акцию стоит признать утопической. И написать в конце: «Экологи победили ветряную мельницу»… г. Тайшет Иркутской обл. 17.06.2002 " |
|
|
18.06.2002 |
Юрий Сафронов, наш спец. корр., г. Тайшет Иркутской обл. Новая газета |
Из досье FLB |
||||
|
||||