 |
|
Печать |
| Агентство Федеральных Расследований (www.FLB.ru) | ||
 |
||
Путин, Газпром и либеральный патриотизмРеформирование рынка акций Газпрома как пример экономической идеологии президента 9 апреля первый заместитель руководителя администрации президента и председатель совета директоров Газпрома Дмитрий Медведев сообщил, что возглавляемая им рабочая группа, созданная распоряжением Президента Путина, в течение трех месяцев выработает предложения о поэтапной либерализации рынка акций Газпрома. Медведев сообщил, что поэтапная либерализация предусматривает в перспективе его объединение рынка акций, и подчеркнул, что работа в данном направлении потребует внесения изменений в действующее законодательство, а также в ряд указов президента России. Это заявление ставит определенную точку в спорах вокруг перспектив рынка акций российского газового монополиста, которые в последние месяцы активно инициировал бывший министр и член совета директоров Газпрома Борис Федоров, причем, как многие считают, - с вполне коммерческим прицелом. Заявление о создании рабочей группы по рынку акций Газпрома - фактически первое реальное действие, предпринятое Путиным после оглашения его послания Федеральному Собранию, и, по всей видимости, оно должно рассматриваться как конкретное применение озвученных теоретических представлений президента о либерализации экономики. |
|
| "Свобода как плата за имидж
Либеральная риторика последнего президентского послания Федеральному Собранию вызвала немало восторженных отзывов. Впервые глава государства столь логически четко сформулировал приоритеты своей экономической политики, опираясь на либеральные ценности и в терминах, опять же, сугубо либеральных. Можно спорить о том, кому и какие "сигналы" Путин посылает, но ставить под сомнение общее направление на либерализацию экономической жизни глупо. Но столь же глупо не замечать, что процесс этот президент намерен развивать в весьма непривычном для России направлении. Ельцинский период российской истории характеризовался, среди прочего, забавным сочетанием дискуссий о "гарантиях для зарубежных инвестиций", требующих развитой системы рыночных отношений, - со становлением авторитарной власти губернаторов на уровне субъектов Федерации, в принципе отрицающей понятие экономической свободы. Реальную либерализацию экономической жизни изначально подменили в новой России слова о либерализации и мифы о ней же. Власти красили фасады и просили кредиты. Страна все это время выбирала между двумя мифами: показным либерализмом и квасным патриотизмом. За эту "модель развития" мы заплатили дефолтом и скачком государственного долга в августе 1998 года. Но многолетний экономический фарс, помимо негативных последствий, имел также один - но чрезвычайно важный - позитивный политический эффект. Федеральная власть, озабоченная своим имиджем, не пыталась "закручивать гайки" демократии. Пусть она позволила легально разбогатеть лишь немногим, разрешив им чуть-чуть попользоваться бюджетом или "отмыть" криминальные накопления, пусть вместо реальной экономической демократии мы получили власть олигархических групп, но уже одно крайнее беспокойство государства о том, что скажет "княгиня Марья Алексевна" в лице, к примеру, американского президента или главы МВФ, гарантировало нам прожиточный минимум личной свободы. Да, существующая экономическая модель не предусматривает возможности сколько-нибудь обоснованного долгосрочного политического прогноза, но мы стали жить свободнее - хотя бы в рамках сегодняшнего дня. И какое-то время сможем этой свободой наслаждаться, за счет перекачки за границу нефти, металла и газа. Послание Путина Федеральному Собранию - очевидная заявка на изменение сложившейся политико-экономической системы. На серьезность этих намерений указывает не только само по себе послание, но и реальные шаги Путина в первый год его правления, в свете которых оно начинает выглядеть как артикуляция идеологии уже начатой реформы и - одновременно - как завершение того периода, когда и правые, и левые имели возможность тешить себя надеждой на то, что "Путин - наш". Так, например, укрепление вертикали власти и создание единого правового поля или, скажем, отсутствие заискивающей улыбки на переговорах с могущественными зарубежными партнерами не могли не радовать душу "патриота", а от введения единой ставки подоходного налога пело сердце "либерала". Теперь разрозненные действия и факты, соотнесенные с заявленной идеологией, складываются в программу, приобретающую вполне целостную форму. Но форма эта - вот в чем беда! - не укладывается в привычные мифологические представления разнообразного политического окраса. Таким образом, непредсказуемость поведения существующей политико-экономической модели помножилась на непредсказуемость поведения силы, намеренной данную модель реформировать. А потому рассматривать перспективы грядущих перемен имеет смысл только с точки зрения базовых ценностей, единых для всего цивилизованного мира. Идеология либеральной экспансии Пожалуй, единственной надежной гарантией необратимости демократических перемен является, при всем уважении к политическим столпам, все-таки глубокая интеграция в мировую экономику. Она означает подключение всех наших экономических структур к глобальным финансово-промышленным "магистралям", что только и способно транслировать внутренней политико-экономической жизни в достаточном объеме те естественные либеральные законы, по которым уже десятилетия успешно развивается весь цивилизованный мир. Только при этом условии любая российская власть, будучи поставлена в рамки мировых законов, будет лишена возможности повернуть нашу жизнь в тоталитарное русло. Однако Путин не только традиционно декларирует необходимость подобной интеграции, но и рисует в своем послании те рамки, в которых намерен действовать, и те цели, которым интеграция должна быть прагматически подчинена: "Сегодня наша страна все больше интегрируется в мировое хозяйство. И потому во внешнеполитической сфере мы должны учиться защищать экономический интерес государства в целом, российского предприятия и российского гражданина. Мы обязаны по-настоящему обеспечивать, если угодно - обслуживать интересы российской экономики. А это значит - противодействовать дискриминации отечественных производителей. Гарантировать сохранение и оптимальное использование российской собственности за рубежом. Ускорять подготовительные работы по вступлению в ВТО на приемлемых для нас условиях. В целом работать на конкурентоспособность России во всех смыслах этого слова. ...Вообще, во всех наших действиях мы должны строго следовать принципу наибольшего благоприятствования в отношении своих собственных граждан". Фактически это - заявление о готовности страны к внешней экономической экспансии, но и не только. Государство устами президента заявляет, что отныне его приоритетной задачей становится защита российского экспортера за рубежом всеми силами и средствами. Политика заискивания и выклянчивания кредитов уступает место жесткой конкуренции. А это значит, что мнение "княгини Марьи Алексевны" более не сдерживает нашу власть. Опасно ли это для наших нынешних свобод? Да, опасно - но только при одном условии. Если зависимость от "мнений" будет разрушена, а глубокая интеграция в мировое хозяйство в роли экономически мощного субъекта не состоится. Капканы интеграции По сути дела речь идет о том, что технология интеграции должна быть максимально эффективной и одновременно максимально безопасной, с точки зрения декларируемой защиты отечественного производителя. Грубо говоря, прежде чем подключать к глобальным экономическим "магистралям" наши отечественные "патрубки", следует быть уверенным в том, что давление с обеих сторон примерно одинаково. В противном случае страна из субъекта мирового хозяйства превратится в бессильный объект, который вроде футбольного мяча будет болтаться в ногах более разумных и сильных игроков. Как это, к примеру, случилось с Аргентиной, которая настолько далеко зашла в своей "либеральности", что законодательно уравняла в правах с местной валютой американский доллар. В первое время подобная абсолютная открытость действительно принесла некоторое оживление инвестиционного климата. Но затем это оживление стало больше напоминать анархию: национальный фондовый рынок вот уже несколько лет трясет, как в лихорадке, что снизило до катастрофических пределов управляемость национальной экономики в целом. Те же факторы действовали и в России в период, предшествовавший кризису 1998 года. Зарубежные инвесторы получили неограниченный доступ к ГКО, благодаря чему накачали фондовый рынок валютой. Но когда на этом гиперактивном рынке возобладали панические настроения, иностранцы сбросили ГКО, обрушив тем самым курс рубля ниже критического предела, поскольку у государства просто не нашлось в наличии такого количества зарубежной валюты на данный момент времени. С другой стороны, есть пример послепиночетовской Чили, где на смену неограниченной открытости фондового рынка пришел так называемый "капитальный контроль". Суть этой процедуры, обязательной для всех зарубежных инвесторов, заключается в том, что приходящий из-за границы капитал должен быть разделен на две части. Первая попадает на фондовый рынок, а вторая остается на счете в национальном банке в качестве беспроцентного вклада, который нельзя изъять на протяжении нескольких лет. В случае, если инвесторы неожиданно решат сбросить купленные ими акции и увести капиталы обратно за рубеж, этот шаг не приведет к краху национальной валюты - у чилийского банка, благодаря формируемому "капитальным контролем" своеобразному "фондовому резерву", всегда имеется в распоряжении запас, пропорциональный присутствию зарубежного капитала. Мировой опыт знает немало примеров того, как дорого платит бурно развивающаяся страна за подключение к мировому рынку без соответствующих конкретному случаю систем защиты. Как и примеров противоположных, когда своеобразные "мягкие фильтры" делали страну привлекательной для серьезного инвестора и малопривлекательной для спекулятивного капитала, страхуя тем самым экономику от разрушительных потрясений. Более того, в кризисный период некоторые субъекты мирового рынка вели себя достаточно жестко. Например, в период знаменитого "азиатского кризиса", когда зарубежные капиталы, следуя паническим настроениям, с катастрофической быстротой стали покидать пределы стран Тихоокеанского бассейна, Малайзия законодательным путем замуровала их в пределах своих государственных границ. МВФ отнесся к этой акции крайне негативно и неоднократно требовал отпустить инвестиции на все четыре стороны. Малайзия не послушалась, и в итоге первой из пострадавших стран начала выходить из кризиса. Причем настолько успешно и быстро, что теперь соседи учатся у нее методам антикризисного управления. Границы снова открыли для капиталов, но владельцы еще недавно замороженных инвестиций, в отличие от МВФ, теперь уже не обижаются на жесткие меры. И вовсе не собираются изымать деньги из малайзийской экономики. Уже много сказано о том, что МВФ и другие международные валютные организации, вообще, часто действуют как своеобразные "дыроколы", пытаясь продавить национальные защитные системы. Испытывая вполне понятные сложности при работе с палитрой мирового экономического многообразия, они склонны максимально его унифицировать. Что облегчает, конечно, контроль за расходованием заемщиками средств - но далеко не всегда помогает тем же заемщикам поднять собственный экономический потенциал. На понимание подобных проблем указывают как реальные шаги современной российской власти, так и пассажи в президентском послании, посвященные основам взаимодействия с МВФ. Спекуляция на свободе Однако, помимо МВФ, любую национальную экономику на этапе ее интеграции в экономику мировую подстерегают и другие "дыроколы". Одним из таких "дыроколов", несомненно, является спекулятивный капитал, действующий на мировом фондовом рынке. Развитие этого рынка позволяет спекулятивному капиталу концентрировать средства на тех направлениях, которые способны в данный момент обернуться наибольшими прибылями, а после их получения - немедленно перетекать в другое место. Спекулятивный капитал, в отличие от институциональных инвесторов, не интересуется долгосрочными проектами и будущим страны, куда его занесло волею судеб, но действует в рамках совершенно иной логики, часто входящей в прямое противоречие с интересами институционального инвестора. Хрестоматийный пример - Бразилия образца 1993 года. Для успеха экономической реформы стране потребовалось реструктуризировать внешние долги. Начались переговоры с кредиторами. На этом этапе тогда еще мало известному в мире финансовому спекулянту Кеннету Дарту удалось скупить с помощью фонда Salomon Ink. около 4% внешнего долга Бразилии. И когда все остальные кредиторы достигли с этой страной взаимоприемлемых условий реструктуризации, Дарт заблокировал процесс, потребовав заоблачных отступных как с самой латиноамериканской страны, так и с ее кредиторов. В отличие от прочих кредиторов, заинтересованных в будущих выплатах, Дарт рассчитывал лишь снять (причем - за всех) своеобразную пеню за то, что Бразилия не могла расплатиться в данный конкретный момент. Бразильцы вынуждены были прервать с Дартом переговоры, и в результате спекулянт отсудил у этой страны более миллиарда долларов. Таким же примерно образом потрепал Дарт нервы и российской компании ЮКОС, когда она испытывала трудности реструктуризации в связи с переходом на единую акцию. Дарт, контролировавший небольшие пакеты акций в ряде предприятий ЮКОСа, потребовал за свое согласие обменять разрозненные акции на единые сумму, значительно превышавшую разумные пределы. В итоге ЮКОС Дарта перехитрил, но денег и времени потерял немало. Одним из таких "мягких фильтров", страхующих ее фондовый рынок и основных эмитентов от потрясений, которые способны произвести масштабные спекулятивные операции, как раз и был подписанный в 1997 году знаменитый ельцинский указ №529, который ограничивает права нерезидентов на владение акциями Газпрома. Согласно этому указу, собственниками ценных бумаг Газпрома могут быть только резиденты, имеющие учредителей, в чьем совокупном уставном капитале доля нерезидентов составляет менее 50%. Таким образом рынок акций Газпрома и был разделен на внутренний и внешний, где стоимость АДР значительно превышает стоимость внутренней акции. Результатом этих ограничений стало то, что разница в котировках газпромовских акций на внутреннем рынке сегодня колеблется в пределах 10%, в то время как цены на акции других российских эмитентов, от таких ограничений свободных, за счет действий спекулянтов изменяются в несколько раз. Подобные несущественные колебания акций Газпрома, что очевидно, не могут создать эмитенту сколько-нибудь реальных трудностей, и именно отсутствие такого рода трудностей, в частности, позволило Газпрому привлечь в качестве долгосрочных инвесторов солидных европейских партнеров в лице "Рургаза", Дойче-банка и других. С другой стороны, очевидно, что существование "мягких фильтров" действует на спекулятивный капитал, как красная тряпка на быка, и в первую очередь - создает соблазн политического продавливания таких фильтров, позволяющего рассчитывать не просто на прибыли, но на сверхприбыли. Именно такая схема маячит за разворачивающимся сегодня скандалом вокруг известного защитника "миноритарных акционеров" и сторонника либерализации рынка акций Газпрома Бориса Федорова. Как теперь выясняется, Федоров через сеть фирм, уставные капиталы которых формально соответствовали требованиям президентского указа, скупал акции концерна (причем, как многие считают, на полученные через оффшорные компании средства), в результате чего сумел аккумулировать более 6% акций, что позволило ему пройти в совет директоров и создать оптимальную позицию для борьбы за "обвальную" либерализацию. Очевидно, что если бы его действия имели успех, то на внутренний рынок акций выплеснулся бы спекулятивный зарубежный капитал, что привело бы к краткосрочному ажиотажному спросу на акции газового монополиста. Сбросив на этом скачке принадлежащий ему пакет, Федоров сорвал бы приличный куш. С другой стороны, остальным акционерам Газпрома, чьи интересы не связаны со спекуляциями на фондовом рынке (включая государство), подобная игра не принесла бы сколько-нибудь значимых дивидендов. Специалисты в окружении президента, видимо, прекрасно понимают, что тезис о неминуемом повышении капитализации в результате одномоментной либерализации - достаточно очевидный миф. Ведь в результате подобных действий в отношении акций Газпрома пострадали бы и интересы зарубежных владельцев АДР, обязательства российского государства перед которыми оказались бы, таким образом, в очередной раз невыполненными, что, безусловно, подорвало бы формируемый внешнеполитический имидж президента. Патриотический либерализм Таким образом, интеграция в мировую экономику требует построения весьма гибких и аккуратных интеграционных сочленений, которые только и способны защитить национальные экономические интересы. Более того, подобные механизмы создают предпосылки реализации идеологии либеральной экономической экспансии. И кстати, последние заявления заместителя главы администрации президента Медведева по рынку акций Газпрома, свидетельствуют о том, что власть по меньшей мере осознает эти проблемы, а планы Федорова не поддерживает. Ведь на самом деле именно благодаря "мягким фильтрам", обеспечивающим российским естественным монополиям известную защищенность, последние оказались в состоянии аккумулировать свои немалые ресурсы для экономической экспансии за рубеж. Тот же Газпром активно вкладывает капиталы в Европе, а РАО "ЕЭС" - в странах СНГ. Создаваемые ими и другими предприятиями экспортно-прибыльных отраслей (металлургической, например) механизмы воздействия на экономику и политику зарубежных стран и целых регионов способны, при разумном использовании, упростить доступ на рынки этих стран товаров и других отечественных производителей. Что в большой степени ускорит переход от "рентной" модели наших внешнеэкономических связей, основанной на торговле преимущественно сырьем, к производительной модели. При том условии, разумеется, что видимое усиление государственной власти действительно будет иметь своей целью, как декларирует ныне Владимир Путин, обеспечение большинству населения страны (а не меньшинству, как сегодня) экономических свобод и возможностей для их реализации. То есть - если начнется движение к многоуровневой, глубокой и стабильной интеграции в мировую экономику. Здесь, как представляется, и кроются наши гарантии от возврата к прошлому, которое по сей день нас преследует. И вовсе не голосами, которые коммунисты получают на выборах, а тем ничтожно малым политико-экономическим весом в собственной стране, которым обладает отечественный собственник и производитель, оторванный от мировых интеграционных процессов. Понимание этой проблемы, как представляется, также проступает в президентском послании. Там вообще все очень правильно сказано. И если это действующая идеологическая модель, а не просто набор "сигналов", имеющий целью заручиться поддержкой различных групп российской политико-экономической элиты в каких-то тактических целях, то мы можем быть уверены в том, что понятие "патриотический либерализм" вскоре перестанет казаться нам неуклюжим оксюмороном. " |
|
|
11.04.2001 |
Игорь Жильцов Полит.Ру |
Из досье FLB |
||||
|
||||