 |
|
Печать |
| Агентство Федеральных Расследований (www.FLB.ru) | ||
 |
||
Непротокольное лицоВ течение 15 лет подряд Михаил Горбачев и Борис Ельцин, один за другим, задавали правила гражданам огромной страны. В течение тех же 15 лет один-единственный гражданин огромной страны задавал правила Горбачеву и Ельцину. Этого гражданина зовут Владимир Шевченко. И пусть речь шла всего лишь о правилах протокола - ему внимали. Иначе не держали бы так долго подле себя. Держат обычно тех, кто незаменим. О том, как Владимир ШЕВЧЕНКО оправдывал высокое доверие, сегодня он рассказывает сам - в гостях у "ОГ". |
|
| "Из комсомола - в протокол
- Правда ли, что вы пришли в протокол по комсомольской путевке? - Правда ли, что молодая российская демократия отнимала у шефа президентского протокола последние нервы? - Правда ли, что в Англии нет крепкого королевского рукопожатия? - Правда ли, что танец Владимира Рушайло с Кондолизой Райс уложился в протокольные рамки? - Я родился в Москве, на улице Ткацкой, что на Семеновской заставе. Когда началась война, вышел приказ Сталина: детей до трехлетнего возраста в целях сохранения генофонда эвакуировать за Урал. Всей семье пришлось переехать из-за меня, одного-единственного ребенка. После этого я совершил единственный в своей жизни противозаконный поступок - вернулся в столицу подпольно. В Москву везли из-за Урала сено и скот для мясокомбинатов - меня спрятали в одном из вагонов, зарыв в сено. Шевченко - фамилия отчима, с которым мама встретилась в эвакуации (отец-то погиб еще в самые первые дни войны на Кольском полуострове). Отчим был машинистом паровоза, в 28 лет получил звание почетного железнодорожника. Куда поедет его паровоз - туда и вся семья: то в Латвию, то в Западную Сибирь... Школу я закончил в Кургане. И после тяжких раздумий, выбирая между железной дорогой и историческим факультетом МГУ, пошел-таки по стопам отца - поступил в Тбилисский институт инженеров железнодорожного транспорта, переименованный впоследствии в Грузинский политехнический. Уже потом, в Латвии, куда я получил распределение, железную дорогу вытеснил из моей жизни комсомол - ясное дело, по приказу партии. Забрали прямо с завода на комсомольскую работу. В Москву вернулся в 69-м, после почти четвертьвекового отсутствия, но только затем, чтобы быть "переброшенным" родным ЦК ВЛКСМ на другой ответственный участок - Закавказье. Нет ни одного района в Армении, Грузии и Азербайджане, где бы я ни побывал. В результате я хорошо знаю и люблю Кавказ. К 1985 году, когда пришел Горбачев и меня взяли на работу в ЦК КПСС, я уже успел несколько лет поработать на Кубе - и в посольстве, и помощником представителя Минрыбхоза. В ЦК довольно скоро возглавил сектор по обслуживанию делегаций высшего уровня, при том что моей основной задачей была организация визитов Генсекретаря, приемы на высшем уровне. Ну, а после избрания Горбачева президентом СССР была создана служба президентского протокола - решили, что мидовского недостаточно. Всего с Михаилом Сергеевичем мы "откатали" 42 зарубежных визита, первый - во Францию в октябре 85-го. Незабываемое время! Весь мир хотел увидеть живого "Горби". В Италии было просто сумасшествие... В Праге нас чуть не задавили, мне пришлось попросить охрану "рубить коридор". Тем не менее пуговиц на рукавах пиджака я потом все-таки недосчитался. Наверное, по-другому опыта в протоколе не наработаешь, теории-то почти никакой (есть, правда, небольшой курс лекций в Дипакадемии МИД и МГИМО), но в основном - одна сплошная практика. 25 декабря 1991-го я проводил из Кремля Михаила Сергеевича, а через несколько дней мне предложили возглавить протокол президента России. С Ельциным мы уже знали друг друга, проблема была в трудоустройстве моей команды - 14 человек. Я поставил условие: либо берите всех, либо... Взяли. И пошли визиты: Лондон - Нью-Йорк - Вашингтон - Оттава... 15 визитов за один год! Я едва успевал менять рубашки. Ельцин у власти, все хотят познакомиться, отовсюду приглашения. Конечно, первые визиты всегда самые тяжелые, ничего не знаешь - ни президентского окружения, ни внутренних взаимоотношений. Потом постепенно все пришло в норму. Протокол начал работать как часы. Мне Гельмут Коль говорил: когда ты рядом, я спокоен, знаю: вовремя приедем, отобедаем и уедем. Но ведь и ты сам по ходу многому учишься у людей такого калибра. Маргарет Тэтчер, Раджив Ганди, Франсуа Миттеран - они мне запомнились особенно. Фантастически владели собой и ситуацией. Азбука службы - Главное - не путать протокол с этикетом. Протокол - это порядок проведения встреч: официальных и неофициальных, домашних и не домашних. Все, как в жизни: мы принимаем у себя дома гостей - готовимся, хочется и стол хороший накрыть, и еще что-то особенное придумать - чтобы память о встрече осталась. То же самое и на государственном уровне. Этикет же - это умение себя вести за уже накрытым столом. Здесь свои премудрости: например, дама, сидящая по правую руку от тебя, - это твоя дама, нравится она тебе или нет - обязан ухаживать. Или, скажем, огромный набор вилок и ложек - как ими пользоваться? Тоже, между прочим, государственный вопрос. Юра Гагарин в свое время рассказывал, как выходил из этой "петли" на одном важном приеме за границей: решил наблюдать за действиями окружающих, как они - так и я. Но за Гагарина отвечал сам Гагарин. А за президента отвечал я. Президент должен все знать и уметь заранее. Стало быть, я отвечал и за протокол, и за этикет. Еще протокол очень часто путают с регламентом. А это - настоящая закулисная игра со своим сценарием, где заранее ничего не прописано. Одна, пожалуй, есть прописная истина: кроме шефа протокола на официальных мероприятиях к "телу" подходить больше никому не следует, дабы не создавать лишней сутолоки. Все остальное в схему уложить невозможно. Ведь даже маршрут движения высоких особ может вдруг измениться. В таких случаях я заранее "запускал" по альтернативному маршруту охранника, а потом ориентировался по этому живому маяку. Одним словом, куда большую роль в протоколе, как во всей нашей жизни, играют заповеди. Так вот, первая заповедь: не пренебрегай правилами протокола. Зря, между прочим, смеетесь... На заре российской демократии наше новое демократическое чиновничество относилось к протокольным обязанностям довольно небрежно. Добавьте сюда господствовавшую у нас в ту пору моду на спортивные костюмы. И вот летим как-то с делегацией в Америку. В самолете аж рябит в глазах от всех этих "адидасов". Я говорю: "Мужики, в Америке божеские цены, купите себе там, пожалуйста, брюки и рубашки..." Приходилось делать замечания и за опоздания. Бывало, наставляешь - приехать в такое-то время, быть в темном - все равно приезжает с опозданием, в костюме стального цвета: "А разве это не темный?"... Один первый замминистра иностранных дел приехал на официальные проводы в джинсах, желтых ботинках, голубом плаще и в бабочке... В общем, нарубили мы дров на первом этапе строительства демократии. В какой-то момент подумалось: ну всё, проехали. Ан нет, новый конфуз: президента Азербайджана встречают в белых штанах - я уж не буду эту историю пересказывать, вся страна видела... У госчиновника высокого ранга всегда должны быть под рукой, в крайнем случае - в багажнике служебного авто, запасной костюм или брюки. Мало ли чего: капнул там или пуговица отлетела. Поменял - и поехал. Вроде бы элементарно - все равно приходилось доказывать, убеждать. Отсутствие культуры - оно ведь во всем... Вторая заповедь: личные удобства - ничто, престиж страны - всё. Однажды мы готовили визит Бориса Николаевича в одно северное королевство. Приводят нас в будущую резиденцию высокого российского гостя и как предмет особой гордости показывают ванную: вот, говорят, стиль "Людовик XVI", второй такой в мире нет. Я смотрю на это чудо сантехники и начинаю соображать: оно - метровой высоты, стоит на здоровенных "ногах", а лестницы нет. Разве что приступом брать. Ну что поделаешь, в любом королевстве особый взгляд на вещи, на то оно и королевство, а чувства хозяев в любом случае придется уважать. Ради престижа собственной страны. Третье неписаное правило - хозяин обязан предупреждать любые потребности гостя. Готовя визит, я обязан был учитывать и состояние здоровья Бориса Николаевича. А проблемы, связанные с этим, были. Особенно в последние годы. Приходилось лично считать все ступеньки и менять ходы-выходы, чтоб не слишком заметно публике было и чтоб лифт обязательно был, иначе просто не поднимемся... Ну а что тут такого? Я хорошо помню последний визит в Москву Франсуа Миттерана, это было на праздновании 50-летия Победы. Он ведь тогда уже еле ходил. Пришли ребята из его протокола, объяснили ситуацию - мы, со своей стороны, все сделали, чтобы недуг французского президента не бросался в глаза, разработали для него персональную схему передвижения, привозили-увозили по запасным маршрутам, в том числе и во Дворец съездов, где он выступал. Это было памятное выступление. По протоколу было отведено 5-7 минут, а Миттеран говорил около 40. Мы все были напряжены до предела - вдруг чего... Потом только поняли, что Миттеран использовал момент для прощания с мировым политическим бомондом - в зале сидели Клинтон, Цзян Цземинь, другие... Вскоре после отъезда из Москвы Миттеран скончался. Но французы, конечно, не забыли нашего участия. Когда после этого я приезжал во Францию готовить очередной визит, мне говорили: "Владимир, нет проблем, делай все, что нужно, и так, как нужно..." Понимаете, все мы люди. Как примешь у себя - так тебе и воздастся. Как отнесешься к чужой головной боли - так и к тебе потом отнесутся. Они ведь, на Западе, никогда не поднимали шумихи из-за здоровья Бориса Николаевича. У нас же сделать из мухи слона - всегда пожалуйста. Вот, к примеру, Гейдар Алиев - все знают сейчас, что со здоровьем у него большие проблемы. Писать-то об этом пишут, но внимания не акцентируют. А что сделал в свое время один ваш коллега с Примаковым?! Это же киллерство чистой воды. Четвертая заповедь: одна служба протокола - в поле не воин. Протокол тогда только дееспособен, когда ты работаешь в одной упряжке с шефом, когда он тебя понимает с полуслова... В этом отношении я - просто счастливый человек. 42 визита с Горбачевым, 56 - с Ельциным прошли, как говорят, в атмосфере полного согласия. Мы сумели не просто найти общий язык, порой даже подыгрывали друг другу в работе. То же скажу и о супругах. Уж сколько писали о неких сложностях характера покойной Раисы Максимовны, могла, мол, быть капризной, того любила, а этого нет... Знаете, это все - наветы. Она была очень внимательный и обходительный человек, понимала мою работу с полуслова. Во-вторых, необходимо полное взаимоотношение с другими службами - президентская охрана, медики, МИД... Подготовка к визиту начинается примерно за месяц. Приехали - все сконцентрировано на мне, я за все отвечаю. У службы безопасности сразу масса проблем: лишнюю машину надо, оружие в каком числе и какого вида везти, другие вопросы. Я сразу с хозяевами договариваюсь обо всем в принципе, а уж "калибры" свои ребята пусть считают сами - это не мое дело. И у Горбачева, и у Ельцина в охране ребята были тактичные, деликатные даже, хотя в прессе разное наговаривали на них. Я вот за рубежом видел, как охранники бьют наотмашь, разбивают камеры у особо настырных журналистов - у нас если бы кто такое себе позволил, Горбачев или Ельцин первые бы голову ему оторвали... Американцы работают жестче, да и французы тоже. Помню, меня один спецслужбист не хотел в Елисейский дворец пропускать: ему в голову ударило, что должны только шестеро пройти, я шел седьмым - и ни в какую, пока ему мой французский коллега с балкона президентского дворца кулаком не погрозил. У нас в охране все ребята опытные были. Когда Клинтон приезжал, с ходу высчитали, что американцы наштамповали поддельных пропусков на посещение Поклонной горы. Это при круглосуточной-то работе - такая внимательность. У американцев совсем по-другому, они - массой берут: вот приехало их, допустим, 800 человек и давай работать по очереди. И охрана, и протокол. "Отработала" какая-то группа вместе с Клинтоном в Третьяковке - и пошла себе гулять до конца визита, заступает другая... Они могут себе это позволить, богатая страна... Или вот служба протокола британской королевы - чем не королевская работа! Королева у них имеет право выезжать с визитом 2 раза в год, причем, как правило, дважды не посещает одну и ту же страну, если только там не сменился президент или монарх. Правда, если страна имеет выход к морю, Ее величество обязаны прибыть или отбыть отсюда на своей королевской яхте. Так что у британских коллег - своя головная боль. Когда готовили визит Елизаветы II, они приезжали в Москву для консультаций 8 раз. В итоге соблюли все правила: королева отплыла из Санкт-Петербурга на яхте. Я вначале смотрел на нее и думал: чего это она ходит все время с цветами? Потом узнал: это бутоньерка, которую она держит двумя руками, - чтоб никому руки не подавать, а только кланяться. Руку королеве нельзя протягивать ни в коем случае - это может сделать только она сама. Взойдя на яхту, она подала руку при прощании нашему адмиралу, потом шеф королевского протокола подвел меня, и я был удостоен той же чести - в благодарность за "прекрасную организацию визита". Пару проколов мы, на моей памяти, все же допустили, когда обе первые леди появлялись в нарядах одинакового цвета. С другой стороны, у нас чуть что - виноват протокол. Вот до сих пор никак не могут забыть дирижерство Ельцина в Берлине. А то, что тогда два наших красавца-министра стояли и аплодировали "дирижеру", об этом почему-то не вспоминают. Ну, вы, наверное, можете представить, что я им в ту минуту сказал... В принципе протоколу не чужд музыкальный экспромт. Американцы, например, после официальных приемов тут же устраивают концерт, куда обычно есть дополнительный список приглашенных. А после концерта оркестр морских пехотинцев начинает играть вальсы, танго и прочую танцевальную музыку. Как правило, зачинателем танцевальной части выступает хозяин бала, потом инициативу проявляют остальные. Поэтому когда Владимир Рушайло во время визита Путина в Вашингтон пригласил на танец Кондолизу Райс, он поступал вполне в духе американской традиции. К тому же у Райс был день рождения. У нас до танцев пока не созрели. На одном из недавних приемов попробовали было превратить его в бал, как в царское время, но зачем-то выпустили дефиле девочек. Ясное дело: хотели как лучше... Наконец, еще одна заповедь шефа протокола: не писать мемуаров. Однажды в Вашингтоне я зашел в Библиотеку Конгресса - это одна из самых компьютеризованных и информационно насыщенных библиотек мира. Делаю в компьютере запрос на файл, чтобы выдали мне все написанное начальниками протокольных служб всех времен и народов - царей, императоров, шейхов, президентов, премьеров. Высокоскоростной компьютер долго не отвечал, минут 25, а потом выбросил: "Не найдено". Клянусь вам, никогда ни Горбачев, ни Ельцин ни единым намеком не давали мне понять, что я о чем-то должен в дальнейшем помалкивать, знал, мол, и видел всякое... Я сам молчу. И буду молчать. Ну воспитали меня так мать с отцом - и всё тут. А мемуаров и без того хватает, послушаешь, почитаешь некоторых наших деятелей, якобы мемуаристов, и с ума начинаешь сходить. Что ни книжка, все "Я, Я, Я". Читаешь и думаешь: вот здесь, братец, ты врешь, и здесь, и здесь... А вот здесь тебя вообще не было. А то, что Черняев написал в мемуарах, - это просто дурь какая-то. Зачем это ему нужно было? Так что, если уж и писать, то "антимемуары" - для опровержения всего, что написано в мемуарах. С Ельциным - на "третий срок" - Правда ли, что вы ушли за Ельциным по собственному желанию? - Правда ли, что Ельцин больше не хочет в Кремль? - Правда ли, что первый президент России - в хорошей физической форме? - Работа шефом протокола вовсе не означает оторванность от политики. Да, я всю свою сознательную жизнь стремился, что называется, играть только на своем поле, не лезть ни в какие интриги. Быть может, именно здесь секрет моего долгожительства во властном окружении, кто знает. И когда при мне тот или иной руководитель начинал "разбор полетов" с перечислением имен и фамилий, а потом ко мне: согласен, мол, Владимир Николаевич? - я делал вид, что не слышу, о чем речь. Никогда никому не подпевал. Время-то все расставляет по местам. Спустя какое-то время тот же человек пел уже совсем другие песни и опять смотрел на меня: что, мол, не согласен? Но отгородиться от всего напрочь - это тоже невозможно. Страна в последние 10 лет по многим направлениям шла на ощупь, все мы сталкивались с дилеммами, решать которые попросту не умели. Вот, к примеру, 1999 год выдался очень бурным. Заранее-то ничего не было решено - как и кому передавать власть, шел реальный поиск молодого энергичного лидера. Да, в борьбу включились определенные разновекторные силы - а чего ж вы хотите? Это раньше мы знали, что у нас есть Политбюро, есть второе лицо в партии, есть Мавзолей, где все стоят, "как надо" - и на парадах, и на похоронах, есть, наконец, председатель похоронной комиссии, который в тот же день станет новым Генсеком, - словом, никому ни над чем голову ломать не надо было. А тут - натуральная борьба. Не обошлось без интриг, наветов, нечистоплотных приемов. У Примакова, мол, амбиции президентские и все такое... Чушь, отметаю это с порога. Я сам был свидетелем, как он порывался вообще уйти из власти, и я еще уговаривал его: ты что, страну хочешь бросить? А в это же самое время на него - и в прессе, и на телевидении - навешивали всех собак. Может, мы все виноваты перед ним, что допустили тогда это... Но я думаю, Евгений Максимович не в обиде и все понимает: страна шла по непроторенной дороге. На каждом шагу неожиданности, тем более что и Борис Николаевич самые важные решения подолгу вынашивал в себе, ни с кем не делясь. Вот и отставка его - официально я узнал о ней где-то за полчаса до того, как сам президент сделал заявление по телевидению. Поверьте: это было его глубоко личное и абсолютно самостоятельное решение. Я, правда, догадывался: что-то будет. Но думал, что вряд ли это случится до Нового года, вот слетаем в Вифлеем на рождественские праздники, а потом уже... Когда же все произошло, стал "отматывать" память назад, анализировать: да, думаю, пожалуй 3-4 месяца назад, где-то в сентябре, Борис Николаевич уже все для себя решил. Говорим с ним о чем-то, а он словно мысленно ведет какой-то другой разговор и то и дело вбрасывает реплики: такого-то надо не забыть поблагодарить, с таким-то давно не встречался. Как бы итоги подводит... Когда он в тот последний день уезжал на работу, сказал Наине Иосифовне: смотри телевизор. Понимаете, даже жена не знала. Единственное, что заранее знали: на третий срок Ельцин не пойдет, об этом он говорил открыто. Пару раз где-то в октябре - ноябре он со мной заводил разговор как бы о дальнейших планах: вот, мол, Владимир Николаевич - Ельцин никогда не обращается по имени, - скоро уже выборы, участвовать мы в них не будем, думаем вот фонд "создавать". И спрашивает: "Останешься со мной?" - "Останусь". "Фонд Ельцина", правда, до сих пор так и не заработал, Борис Николаевич постоянно в раздумьях: нужно выстроить некую концепцию, а, видно, пока не получается. И потом, честно говоря, особо и не до фонда было: целый год после отставки ушел на то, чтобы поправить здоровье, восстановиться. Сейчас Б.Н. - в прекрасной форме. Но от переживаний все равно не убежишь. Как вообще реагировать на все эти разговоры в прессе про противостояние "семейных" и питерских - он ведь сейчас читает практически все газеты, смотрит все телепрограммы. В большую политику он не вернется - так и сказал: "Не хочу". Оценки действиям нынешней команды он выставлять не хочет, но я-то вижу: за многие вещи сильно переживает. И когда к нему приезжают действующие политики, мнение свое открыто высказывает - без назидательности и занудства. Другое дело, что без Ельцина все равно никак не могут. Пошли скандалы - то НТВ, то ТВ 6... И все сразу начинают вспоминать Ельцина. То долбали его в хвост и в гриву, сейчас, значит, к нему - за соломоновым решением. Только он вмешиваться не будет: разберитесь сами, ребята, зачем давить на ситуацию авторитетом? Он и прежде, в бытность президентом, не давил. Уж сколько на него ваши коллеги грязи вылили, но чтоб он в ответ начал кнопки какие-то нажимать тайком - ведь не было же такого! А все эти истории в прессе вокруг его якобы кредитных карточек, выданных в швейцарских банках. Сущий цирк! Ельцин слушал все это, а потом как-то у меня спрашивает: "Слушай, а что это за карточки такие, покажи" - мы тогда зарплату в банкоматах по пластиковым картам получали. Я достал карточку, показываю, а он: "Так ты и валюту по ней можешь получать?" Ну-ка, покажи, говорит, как с нею обращаться, а то ведь все пишут, что у меня кредитки и валютные счета кругом. Еще ему пеняли на кадровую чехарду. Я-то все видел и понимал: он постоянно в поиске надежных людей. А что ему еще оставалось, пригласит к себе кого-нибудь (не буду уточнять), и выходит такой разговор: "Будешь министром?" - "Буду!" - "А зампредом правительства?" - "Буду!" - "А премьером?" - "Бу..." - "А президентом?" - "Ну, если вы уйдете в отставку, так и президентом..." Понимаете, всем море по колено. У нас же есть деятели, которые за это время какими только министрами не побывали. Пройдет месяц, другой - и видно, что "пшик". А почему бы не сказать сразу: "Борис Николаевич, знаете, это не мое, отказываюсь". Мне ведь, между прочим, тоже должности разные предлагались... Сейчас все вокруг такие смелые, нагловатенькие: признай, мол, Борис Николаевич, свои ошибки, покайся... Что значит "признай"? Ошибок, просчетов он никогда не отрицал, а что до "искупления грехов", так я вам так скажу: все эти его пять инфарктов - это плата и за осень 93-го, и за Чечню, и за смены правительства... Ничто для него не проходило бесследно, он за все отвечал прежде всего перед самим собой. Вот его бывшие помощники выпустили книгу "Эпоха Ельцина", толстую такую, - он ее всю от корки до корки прочитал. Иногда я замечал: читает, а в глазах слезы стоят. И то, что многие вещи можно было сделать иначе, - думаете, он не понимает этого? Все понимает и все чувствует! Практически все лидеры "восьмерки", бывая в Москве, приезжают к нему повидаться, совсем недавно вот был канадский премьер Жан Кретьен с "командой". А только что приезжал его старый друг Гельмут Коль. В предыдущий раз они встречались минувшим летом, после смерти Ханнелоре (Ханнелоре Коль, покойная супруга Гельмута Коля. - Прим. ред.). Тяжелая была встреча. Коль в слезах и "дед" тоже. Ханнелоре действительно была удивительный человек... Личное - Правда ли, что вы - счастливый человек? - Я считаю так: если есть любовь и согласие в семье, если есть хорошие, нормальные дети - нечего пенять на судьбу. У меня единственная дочь Алла, она, как бы это сказать, домашний ребенок. Все время жила с нами, все решения в семье принимались только с ее участием. Школу на Кубе закончила с медалью, а сейчас уже работает над докторской по философии. Они сейчас с мужем и внуком живут в Женеве - зять у меня дипломат, работает в отделении ООН. Внуку Денису на днях исполнится 14, знает три языка, причем родной - французский, по-русски он ведь там ни дня не учился. У себя в колледже - лучший ученик. Они с отцом помешаны на компьютерах - теперь ведь как говорят: мужчина - это тот, кто разбирается в часах, автомобилях и компьютерах. Сейчас Денис хочет стать адвокатом - это у него после зимней Олимпиады. Безобразие, говорит, Россию никто не может защитить. Я слушаю его и посмеиваюсь: защищать-то и не придется, коли будем правила соблюдать. Дело-то не только в спорте. Надо в принципе учиться жить по правилам, уже давно принятым в цивилизованном мире, - тогда нас все будут уважать. И заодно понемногу избавляться от имиджа полукриминальной державы, где все можно купить за деньги, открыть ногой любую дверь, где вообще на честного человека порой смотрят как на чудака... А изображать из себя оскорбленное достоинство, устраивать истерики - вот, дескать, нас никто не любит - занятие пустое. Любовь - это ведь вообще не государственная категория. " |
|
|
14.03.2002 |
Полосу подготовил Борис ЮНАНОВ Общая газета |
Из досье FLB |
|||||||
|
|||||||