Печать
Агентство Федеральных Расследований (www.FLB.ru)

Секретная тетрадка Пьера Перро

FLB: Текст народной сказки до потомков так и не дошел
"
   
   
   
 Жиль де Монморанси-Лаваль, барон де Ре навсегда вошёл в историю как Синяя Борода  
   
Тайны Синей Бороды

Великая и ужасная история жизни человека, ставшего прототипом главного героя самой страшной и «недетской» сказки мировой литературы

«Кот в сапогах», «Красная Шапочка», «Мальчик-с-пальчик», «Спящая красавица» – эти сказки взрослые рассказывали детям в самом раннем возрасте; сейчас дети чаще смотрят мультфильмы и спектакли по сказкам Шарля Перро. А вот «Синяя Борода»… Немногие взрослые решаются рассказать малышам эту страшную сказку. Я, например, прочитал её сам, когда выучился читать. Пожалуй, не меньшее потрясение я получил от гравированных иллюстраций Гюстава Доре. И какое облегчение я испытал, когда юная жена Синей Бороды спаслась, а самого злодея закололи шпагами подоспевшие братья красавицы!», - пишет Сергей Макеев в сентябрьском номере «Совершенно Секретно».

Воздействие сказок на слушателя, читателя, зрителя поистине волшебное – мы с первых слов принимаем на веру чудесное, самое невероятное. Вопросы и сомнения возникают потом, когда мы, уже не дети, задумываемся: а зачем, собственно говоря, этот знатный и богатый дворянин убивал своих жён? Для чего развешивал тела несчастных жертв в потайной комнате? Почему, наконец, у него синяя борода? И кто придумал эту жуткую историю – Шарль Перро? Или он взял за основу народную сказку? А может быть, такой злодей жил на самом деле?

Герой Столетней войны

Во французской провинции Бретань туристам и сегодня показывают развалины замка Тиффож, и гиды произносят театральным шёпотом:

– Здесь обитал знаменитый Жиль де Ре по прозвищу Синяя Борода!

Показывают и то место среди руин, где будто бы находилась комната, в которой Синяя Борода совершал убийства и хранил тела своих жертв.

Полностью он именовался так: Жиль де Монморанси-Лаваль, барон де Ре. Встречается также написание «Ретц», но это не фамилия, а название его владений – обширной области Ретц, и в этом случае чаще употреблялся вариант «сеньор де Ретц».

Так или иначе, Жиль де Ре прославился задолго до того, как получил прозвище Синяя Борода. Он происходил из очень знатного бретонского рода, среди его предков были знаменитые полководцы и царедворцы. Родители Жиля рано умерли, его воспитывал дед; старик обучил внука не только воинскому искусству, но и воспитал в нём стремление к знаниям, привил любовь к книгам, что было редкостью в рыцарской среде. Впоследствии барон де Ре собрал богатую библиотеку, в которой встречались редкие книги и рукописи.

В ту пору женились рано. Дед начал подыскивать невесту внуку, когда тому едва исполнилось шестнадцать лет. Известно, что несколько юных невест Жиля скончались до свадьбы. Наконец дед остановил свой выбор на Катрин де Туар – соседке и к тому же кузине жениха. Церковь запрещала браки между родственниками, поэтому дед и внук выкрали невесту (скорее всего, сговорившись с её родителями) и сыграли свадьбу. Позднее Жиль де Ре получил прощение от Папы Римского и церковное разрешение на брак. Свадьбу сыграли во второй раз, и молодой барон вступил во владение богатым приданым, включавшим обширные земли и замки.

В этом браке родился единственный ребёнок – дочь Мария. Она была зачата между военными походами – продолжалась Столетняя война. Молодой барон со своим отрядом выступил на стороне дофина Карла (будущего короля Карла VII) против англичан. Надо сказать, в ту пору Карл был объявлен бастардом – незаконнорождённым, лишённым прав на престол, его шансы на корону считались призрачными. Поэтому выбор Жиля де Ре был достаточно смелым. Но тут вмешалось провидение в лице знаменитой Жанны д’Арк.

Шестого марта 1429 года в Шиноне, где находился тогда двор дофина, Жиль де Ре был представлен этой легендарной деве. С той поры он стал её военным советником и самым влиятельным командиром ополчения. Успехи Жанны – снятие осады с Орлеана и другие победы – были во многом обеспечены умелым руководством барона де Ре. Уже в эту пору его величали маршалом Франции, хотя этот титул был ему дарован только после коронации Карла VII в Реймсе. Вместе с маршальским жезлом он получил право поместить на своём гербе королевские лилии, «учитывая высокие и достойные заслуги, большие трудности и опасности», как было сказано в ордонансе.

Однако после вступления Карла на престол «высокие и достойные заслуги» были скоро забыты; такие люди, как Жанна д’Арк и Жиль де Ре, нужны сильным мира сего в годину тяжких испытаний, а затем... Короли не любят быть кому-нибудь обязанными. Орлеанскую деву оставили без помощи во вражеском плену, а маршала де Ре постепенно оттеснили новые люди при дворе.

На широкую ногу

В последующие десять лет мало кто видел барона за пределами его владений. Но в своей вотчине он вёл жизнь поистине королевскую. Его охрана насчитывала две сотни рыцарей; его всегда сопровождала свита – пажи, музыканты, прелаты, слуги – ещё полсотни человек. Когда он ехал в храм, перед ним везли орган, на котором органист наигрывал торжественный марш. Храмы в его владениях были украшены с невероятной пышностью. Чтобы удовлетворить своё честолюбие, он оплатил постановку «Мистерии об осаде Орлеана», в которой сам был выведен как один из главных героев.

Вероятно, этой неумеренной роскошью Жиль де Ре пытался как бы компенсировать свою отставку. В конце концов, громадные расходы принудили барона продать часть своих владений. Несколько замков с земельными угодьями достались герцогу Бретонскому Жану V и его вельможам. Видя, как уплывает в чужие руки фамильное добро, родственники барона, прежде всего его младший брат Рене, добились судебного запрета на дальнейшие продажи.

Барон не мог себя ограничить ни в чём, он отчаянно нуждался в деньгах. К тому же его высокородные покупатели не полностью расплатились за приобретённые земли. Тогда Жиль де Ре обратился к алхимикам. Ничего удивительного, в те времена алхимия была вполне респектабельной наукой, сулящей золото и власть, а учёные-алхимики часто носили сутаны священников.

Итак, Жиль де Ре пригласил алхимиков, оборудовал лабораторию на первом этаже замка Тиффож. Были закуплены необходимые ингредиенты, в том числе ртуть, мышьяк и акульи зубы. В ретортах закипели зловонные жидкости, в тиглях забулькали разные сплавы. Но пока на выходе получалось не золото, а простые угли… Так прошло несколько лет, и тогда некий монах Франсуа Прелати стал уверять барона, что без помощи потусторонних сил не обойтись. Он сказал, что может вызывать демона по имени Баррон. Этот демон повелевает миром мёртвых, поэтому может предоставить все тайные знания. Так барон де Ре переступил зыбкую грань, отделявшую тогдашнюю науку от запретных колдовства и магии.

Из героев – в злодеи

В день Св. Троицы 1440 года епископ Нантский монсеньор Жан де Малеструа вёл торжественное богослужение в соборе. После окончания службы он обратился к пастве с проповедью. Сначала он обличал пороки людские вообще, но вдруг обрушился на конкретного грешника – Жиля де Ре.

– Дошли до нас сначала слухи, а затем жалобы и заявления достойных и скромных лиц, из этих показаний нам стало известно, что знатный человек, мессир Жиль де Ре, шевалье, сеньор этих мест и барон, наш подданный, вместе с несколькими сообщниками задушил и убил ужасным образом многих невинных маленьких мальчиков, что он предавался с ними греху сладострастия и содомии, часто вызывал демонов, приносил им жертвы и заключал с ними договоры и совершал другие ужасные преступления…

Собравшиеся были потрясены речью епископа; никто не мог припомнить подобных страшных обвинений. Но произнесённые главой епархии, да ещё в стенах храма, они приобретали особую убедительность. В ближайшие дни в канцелярию епископа и в суд обратилось около десятка родителей, у которых пропали дети. Их исчезновение все единодушно связывали с извергом Жилем де Ре.

Расследование велось двумя судами: светским и судом инквизиции. Вызванный для объяснений Жиль де Ре заявил:

– Я не намерен отвечать разбойникам и богохульникам! Лучше повесьте меня сразу, без вашего продажного суда!

Его заключили под стражу и пригрозили отлучением от церкви. Тут же схватили многих его приближённых и слуг. Одновременно поступали всё новые заявления о похищениях и убийствах детей. Жиль де Ре понял, что дело принимает опасный для него оборот. Он извинился перед судьями и просил не отлучать его от церкви. Когда у человека той эпохи таяла надежда оправдаться перед людским судом, у него оставалась лишь вера в высшую справедливость и безграничное милосердие Божие; поэтому так важно было оставаться в лоне церкви Христовой. Жиль де Ре признался в чтении книг по алхимии и производстве алхимических опытов. Всё остальное он категорически отрицал и сам просил суд испытать правдивость его слов калёным железом.

Однако судьи решили, что калёное железо – это слишком лёгкое испытание для такого злодея, и назначили настоящие пытки. Когда барона привели в пыточную камеру, и он увидел весь ужасный инструментарий, отважный рыцарь впервые дрогнул. Ему показали первый этап – «лестницу», на которой его будут растягивать за ноги и за руки. Тут барон пал на колени и молил судей отменить пытки, обещая чистосердечное признание.

Упорствовать не было смысла. Ведь сообщников барона уже пытали, и они поведали о своём хозяине такое!.. Поэтому Жиль де Ре признался по всем пунктам, как сказано в протоколе, «свободно, без угрозы пыток, со слезами раскаяния на глазах». И всё равно его пытали, растянув на «лестнице», после чего подсудимый сознался и в том, о чём его не спрашивали.

Сорок девять пунктов обвинения вкратце сводились к следующему: за несколько лет Жиль де Ре похитил сотни детей, преимущественно мальчиков, насиловал и мучил их, затем убивал и приносил в жертву демонам и самому Дьяволу органы убитых. Разумеется, в материалах следствия его злодеяния были описаны очень подробно; сцены половых извращений и садистских истязаний представляют настоящий учебник для маньяков и педофилов.

В конце октября суд инквизиции приговорил Жиля де Ре к отлучению от церкви, а светский суд – к сожжению на костре. Вместе с хозяином были приговорены к такой же казни двое ближайших подручных. Перед смертью барон покаялся и примирился с церковью; в виде особой милости палач предварительно задушил его гарротой; его тело вытащили из огня почти неповреждённым и передали родственникам для христианского захоронения.

От Проклятого до Грозного

Итак, Жиль де Ре вошёл в историю не как герой, а как суперзлодей. Его имя стали отождествлять с разными легендарными и сказочными персонажами. Например, издавна в Бретани рассказывали такую легенду о Синей Бороде.

«Ехали граф и графиня мимо прекрасного замка. Вышел из замка рыцарь с рыжей бородой. «Я Жиль де Ре, хозяин этих мест», – сказал он и пригласил путников в замок на обед. Но когда отобедали, хозяин приказал слугам схватить графа и бросить его в «каменный мешок». Жиль де Ре предложил графине забыть своего мужа и стать его женой. «Обещай мне своё тело и душу!» – потребовала графиня. Как только Жиль де Ре произнёс такую клятву, красавица превратилась в синего дьявола. «Теперь ты в моей власти!» – захохотал дьявол, и рыжая борода Жиля де Ре стала синей. С тех пор все его называли Синей Бородой».

Наверняка эта легенда была известна с раннего средневековья, но главный герой обрёл имя – Жиль де Ре – уже после знаменитого судебного процесса.

Сказки Шарля Перро появились через два с половиной столетия. Читатели сразу отождествили героя сказки «Синяя борода» с Жилем де Ре. Правда, сказочный персонаж мучил и убивал своих жён, а не детей. Ну и что? Злодей – он и есть злодей… Возможно, люди припомнили также невест барона, умиравших одна за другой до свадьбы. Так оказались «скованы одной цепью» герой старинной легенды, реальный Жиль де Ре и сказочный персонаж Синяя Борода.

Впрочем, существовали и другие возможные прототипы Синей Бороды.
По обе стороны Ла-Манша, во французской Бретани и в британских Уэльсе и Корнуэлле, бытовали легенды о жестоком Коморе (в других источниках – Кономор Проклятый). Легенды именуют его то королём, то графом. Комор не признавал церковного брака, а своих жён-наложниц убивал, как только они становились беременными.

Полюбилась ему Трифиния, старшая дочь графа Герока. Долго отказывал отец жестокому Комору. Наконец уговорились, что Трифиния сможет вернуться в отчий дом, как только пожелает. Всё шло хорошо, пока Трифиния не поняла, что беременна. Рано утром, пока муж ещё спал, она вышла из замка и побежала к дому. Но Комор проснулся и бросился в погоню. Женщина, обливаясь слезами, молила о пощаде, но граф схватил её за волосы и одним ударом отсёк ей голову. Отец Трифинии обратился с мольбой к святому Гильдасу, тот приставил отрубленную голову к туловищу, и женщина ожила. Святой пошёл к замку Комора, бросил в убийцу лишь горсть пыли, и рыцарь упал замертво. А Трифиния благополучно родила мальчика, позднее она ушла в монастырь.

А вообще-то «синие бороды» водились и в недалёком прошлом: чем не прототип английский король Генрих VIII, загубивший шесть из восьми своих жён (кстати, в сказке «Синяя Борода» злодей убил именно шесть своих жён, юная героиня должна была стать седьмой). Ненамного отстаёт от английского коллеги наш Иван Грозный: из восьми жён и наложниц пять погибли, три сгинули в монастырях.

Пожалуй, легенда о Коморе и бретонская легенда о Синей Бороде послужили основой для сказки Шарля Перро. Исследователи утверждают, что была ещё и народная французская сказка на этот сюжет, но текст её до нас не дошёл. Сохранилась английская народная сказка, очень похожая на сказку Шарля Перро. Возможно, французский вариант был записан в заветной тетрадке Перро. (Но не того Перро, о котором вы подумали. Речь о той тетрадке впереди.)

Обеление Синей Бороды

Вернёмся к Жилю де Ре, вернее, к его посмертной известности. На протяжении трёхсот лет он оставался самым первым и самым знаменитым серийным маньяком, при этом синяя борода к нему приклеилась намертво, не оторвёшь. Он неоднократно становился героем романов, пьес, поэм, стихов, опер и оперетт, кинофильмов и мультфильмов. Одним из первых кинофильмов был «Синяя борода» Жоржа Мельеса (1901).

После публикации всех обстоятельств дела, возникли обоснованные сомнения в справедливости суда и виновности Жиля де Ре.

Странным выглядело уже то, что первые обличения епископа Нантского оказались своего рода конспектом будущего судебного обвинения. Подозрения в ангажированности всего дела находили всё новые подтверждения. Оказывается, незадолго до первых обвинений Жиль де Ре со своей дружиной захватил замок Сент-Этьен-де-Мер-Морт. Этот замок до недавнего времени принадлежал барону, но был продан мессиру Жеффруа Ле Феррону, казначею герцога Бретонского. Время шло, Ле Феррон денег не платил, несмотря на неоднократные напоминания. Тогда Жиль де Ре вернул себе замок силой оружия. Ле Феррон пожаловался герцогу, реакция последовала незамедлительно: дружину бывшего владельца выбили из замка, а на Жиля де Ре был наложен огромный штраф в пятьдесят тысяч золотых экю.

Барон считал всё это чудовищной несправедливостью, платить штраф не собирался, укрылся в замке Тиффож (приданое жены, кстати), где его никто не мог тронуть, потому что этот замок находился под юрисдикцией короля, а не местных властей.
Отношения между бароном и герцогом были непростыми. Кому понравится такой независимый вассал – увенчанный славой, чьи владения не уступают, а доходы значительно превосходят герцогские? Жан V стремился к расширению своих владений за счёт баронских имений. Своим нападением на замок вельможи герцога Жиль де Ре окончательно вышел из повиновения. (Забегая вперёд, скажу, что Жан V ещё до окончания процесса конфисковал владения Жиля де Ре в пользу своего сына. Родственники Жиля де Ре заявили, что барон был безумен; это позволяло сохранить родовые владения; но герцог – а именно он возглавлял светский суд – просьбу родственников отклонил.)

У монсеньора Жана де Малеструа, епископа Нантского, тоже были свои счёты с Жилем де Ре. Барон содержал целый штат священников, все они кормились из его рук; он был сам себе епископ. К тому же занятия алхимией хотя и не карались по закону, но не одобрялись церковью. Поэтому епископ охотно примкнул к заговору против Жиля де Ре.

Но что ему предъявить? По-настоящему сильного обвинения не было. Надо было чем-то потрясти воображение бретонцев, возбудить всеобщую ненависть к барону. Тяжкое обвинение допускает применение пыток, а под пытками только мёртвый не сознается.

Ещё одна случайность подсказала епископу решение: совсем недавно была схвачена старуха ведьма Перрин Мартин, которую обвиняли в том числе в похищении детей. А что, если представить её как сообщницу барона-нечестивца? К тому же в канцелярии епископа скопилось несколько заявлений горожан о пропавших детях – и это лыко было в строку.

Но главное – не было найдено никаких улик – ни трупов, ни останков, ни волоска, ни ниточки. Ничего! Всё заменили признания обвиняемых, добытые под пытками. (Я специально консультировался у специалиста по средневековым пыткам и казням, директора «Музея истории телесных наказаний» Валерия Переверзева: мог ли в принципе испытуемый выдержать пытки, не признаться? Ответ был: категорически нет. Исключения составляли, что называется, клинические случаи: патологическая нечувствительность к боли, например).

Читая «признания» Жиля де Ре, нельзя не содрогнуться; а если их кто-то сочинил, то автор был, несомненно, скрытый или явный маньяк-педофил!

…Двадцать лет назад известный парижский адвокат Жан-Ив Го-Бризоньер собрал группу историков, юристов и других экспертов, сомневающихся в виновности Жиля де Ре. Этот трибунал заседал в зале ЮНЕСКО, затем в Люксембургском дворце. Эксперты вынесли вердикт: Жиль де Ре невиновен, дело против него сфабриковано. Однако юридической силы эта реабилитация не имеет, и мало кто знает о ней. Страшную сказку о злодее Жиле де Ре по прозвищу Синяя Борода повторяют разные авторы, вновь и вновь…

Несказки Шарля Перро

А почему всё-таки Синяя Борода убивал своих жён?

Этот сюжет покоится на ещё более древних мифах и преданиях: боги и земные владыки убивали своих беременных жён, опасаясь будущих врагов в лице выросших сыновей. Так поступал и Комор (Кономор Проклятый), о котором уже шла речь. Такое дикое варварство осталось в глубокой древности. А сам сюжет «убийство жён» сохранился, и Шарлю Перро он достался без первопричины и логичного объяснения.
Вероятно, автор, как и мы, размышлял над причинами этих странных убийств. И, не найдя внешней причины, перенёс её внутрь убийцы. Сам Синяя Борода и есть причина, его преступления – это следствие извращённости его личности. Поняв это, Шарль Перро написал первый литературный триллер о серийном маньяке-убийце.
Он подробно рассказывает, как Синяя Борода сначала завлекает своих жертв, неспешно подкрадывается, словно растягивая удовольствие. Как помнит читатель, только младшая из трёх сестёр соглашается выйти замуж за Синюю Бороду; а тот изначально знает, что в его сети попадёт именно младшая, самая неопытная и чистая душой. И тем полнее будет его торжество!

Затем начинается дьявольская игра. Внешне он любящий муж, ничего не жалеющей для юной супруги. Уезжая, он передаёт жене все ключи, но запрещает открывать одну потайную комнату. Он ставит ей психологический капкан: знает заранее, что молодая женщина не устоит перед соблазном, нарушит запрет. И тут ловушка захлопнется, и теперь маньяк уверяет сам себя и всех вокруг: она виновна, и аз воздам!..

Маньяки – большие мастера переворачивать ситуацию так, чтобы представить преступниками своих жертв. Но мы-то понимаем, что жена Синей Бороды обречена не из-за того, что ослушалась мужа, а оттого, что проникла в тайну маньяка, узнала его подлинную сущность. Вот почему в ответ на мольбы жены Синяя Борода произносит странную фразу: «Нужно умереть, мадам, и немедленно». И позднее, в ответ на её рыдания, уже занеся кинжал: «Это ни к чему не приведёт, нужно умереть». Потому что маньяк не может отказаться от задуманного, это равносильно самоубийству. Зато как он гордился содеянным! Как бережно хранил трупы предыдущих жертв!.. Вероятно, он входил в кровавую комнату, как Скупой Рыцарь входил в свою сокровищницу (кровь и сокровища – из одного корня).

История о Синей Бороде стоит особняком среди сказок Шарля Перро. Потому что это и не сказка вовсе. В частности, в ней нет чудес и волшебства. За исключением одного волшебного предмета – ключа от потайной двери, на котором появляется несмываемое кровавое пятно. Современные психологи-фрейдисты усматривают в ключе фаллический символ, а в пятне крови – акт дефлорации. Ну, на то они и фрейдисты, они и маму родную не пожалеют. На самом деле это древнейший мотив многих волшебных сказок: предостережение от нарушения табу. В данном случае: не заходи в запрещённые места. Мотив нарушенного табу встречается и в других сказках Шарля Перро: не балуйся с веретеном, уколешься («Спящая красавица»); не заговаривай с незнакомцами, это опасно («Красная Шапочка»). Мотив несмываемого (неуничтожимого) знака, свидетельствующего о совершённом проступке или преступлении, тоже хорошо известен в мифологии и фольклоре.

Все эти мотивы Шарль Перро искусно сплёл в цельную ткань повествования и скрепил зловещим знаком Дьявола – синей бородой.

Секреты сказочной тетради

Мы с детства знаем Шарля Перро как великого сказочника. Сам же он ценил свои сказки далеко не в первую очередь.

Выходец из парижской торговой семьи, он добился высокого положения, занимал ответственные должности в правительстве, был фактически ближайшим помощником министра финансов Кольбера, не раз виделся с королём Людовиком XIV, посвящал ему свои произведения, например, высокопарную поэму «Век Людовика Великого».

Шарль Перро был одним из создателей Французской Академии, его избрали в число «бессмертных», он даже много лет председательствовал в Академии.

Женился Шарль довольно поздно, его жена умерла через шесть лет, оставив на попечение мужа троих детей – девочку и двух мальчишек. Несмотря на большую занятость, отец уделял детям много времени, часто рассказывал им сказки.

Первые сказки Шарль Перро написал уже в пожилом возрасте, они были стихотворными – «Гризельда», «Ослиная шкура» и «Смешные желания». В 1695 году они были напечатаны в сборнике «Сказки матушки Гусыни».

А в это время его сын, семнадцатилетний Пьер Перро, старательно записывал в тетрадку услышанные им народные сказки и побасёнки. Отец часто заглядывал в эту тетрадку. Сказки были прелестны, особенно истории о спящей красавице, о девочке и волке, о мальчике-крошке, о коте в сапожках, о замарашке и фее, о жестоком рыцаре с синей бородой. Да вот беда – сын совершенно не владел пером, не умел раскрыть материал и преподнести его читателям и слушателям.
Но вот однажды отец понял, как употребить этот сказочный материал на пользу сыну. В Версале уже подрастала любимая племянница короля принцесса Орлеанская, ей подбирали свиту. А что, если Пьер Перро поднесёт принцессе книжку своих сказок? Опыт старого придворного подсказывал: Пьера включат в свиту принцессы и, само собой, пожалуют дворянство!

Почти год Шарль Перро трудился над сказками из тетрадки сына. Поскольку книга предназначалась принцессе, из текста были исключены простонародные выражения, зато включены описания балов и великосветской жизни; взять хотя бы картины праздника и увеселений в замке Синей Бороды… Наконец книга в одном единственном экземпляре была готова, переписана на дорогой бумаге, переплетена в красный сафьян. Труд назывался «Сказки матушки Гусыни, или Истории и сказки былых времён с поучениями». Книга открывалась посвящением принцессе за подписью молодого Пьера Перро.

Планы отца полностью осуществились: Пьер подарил книгу принцессе, его включили в свиту и возвели в дворянское достоинство. Кроме того, король дал Пьеру исключительные права на издание сказок, подаренных принцессе. В 1697 году вышла в свет книга «Истории, или Сказки былых времён (Сказки моей матушки Гусыни) с поучениями».

Казалось, отец обеспечил будущность сына.

Но случилась беда: Пьер заколол шпагой своего сверстника и соседа Гийома Колля. Как это произошло, из-за чего – неизвестно до сих пор. Известно только, что Шарль Перро уплатил семье Колля две тысячи ливров и что уголовное дело было прекращено лишь через полтора года.

С придворной карьерой сына было покончено. Отец купил Пьеру чин лейтенанта королевского полка дофина, и сын уехал в армию. Он храбро воевал, всегда бросался в бой, словно искал смерти. Не прослужив и года, Пьер Перро погиб в сражении».

«Силы и здоровье Шарля Перро были подорваны. Он уже не писал сказок.
Ему вослед пришла целая плеяда талантливых сочинителей, довершивших формирование жанра литературной сказки. Но никто не создал ничего лучше, например, «Синей Бороды», - пишет Сергей Макеев в сентябрьском номере «Совершенно Секретно».
Сергей МАКЕЕВ: www.sergey-makeev.ru, post@sergey-makeev.ru
Сергей Макеев, «Совершенно Секретно», № 09/2012 г."
11.09.2012

 Обзор FLB
FLB