Печать
Агентство Федеральных Расследований (www.FLB.ru)

Шпионские игры в Багдаде 1979 года

FLB: Как студент МГИМО и дочь румынского посла переиграли САВАК, БНД и резидента КГБ
"

 
 Университет Аль-Мустансарийа 
  
  
Члены Олимпийской сборной Израиля перед вылетом в Мюнхен. Цифрами на фотографии отмечены 11 спортсменов, захваченных в заложники и убитых. 1972 год
 
  
  
 Террорист Абу Дауд (в центре). 11 января 1977 года 
  
  
 Саддам Хусейн и Ахмад Хассан Аль-Бакр 
  
Дело было в Багдаде

Как румынский посол породнился с агентом КГБ, который испугался двойной вербовки

«В 1976 году я закончил Военный институт иностранных языков и в звании лейтенанта приехал в Багдад, столицу Ирака. Это был сказочный город, жемчужина Ближнего Востока между двух рек – Тигром и Евфратом. Много воды, значит, много зелени, много прекрасных дворцов, домов: здесь можно жить, когда вокруг пустыня и температура воздуха поднимается до 45 градусов Цельсия», - пишет Иван Лукашев в апрельском номере «Совершенно секретно».

«Стоит отъехать несколько километров от Багдада – и начинается бесплодная пустыня, сухой зной, и кажется, что это другой мир. А в Багдаде было много парков и цветов, особенно роз. В этих парках – маленькие ресторанчики и пивнушки. И неповторимый запах Арабского Востока. Этот запах часто снится, и к нему хочется опять.

В первые же часы, когда я в очередной раз приезжал в какую-нибудь арабскую страну, я шёл на рынок (сук) и с наслаждением вдыхал этот магический запах. Это запах кофе, на Востоке его чуть пережаривают, делая абсолютно чёрным, а не коричневым, как мы привыкли, это запах баранины, которую жарят на жаровне маленькими кусками, и сало, расплавляясь, капает на угли, поэтому ароматный дым густо поднимается и распространяется вокруг. И, конечно, это запах женщин, пахнущих так сильно, что если бы не было других сильных запахов, то пахли бы только они.

На Арабском Востоке живут самые красивые женщины в мире. Увидеть их простому человеку невозможно потому что они не ходят по улицам. Они ездят в «Мерседесах», «Бентли» или «Роллс Ройсах» с затемнёнными стёклами. Чем красивее женщина, тем больший калым надо платить; в то время доходило до ста тысяч долларов. Заплатить такой калым и купить сыну красавицу-жену могли позволить себе только очень богатые родители. Кроме того, жених в качестве свадебного подарка должен подарить невесте изделия из золота не менее одного килограмма. Для людей даже среднего достатка это невозможные суммы. Обычно эти люди договариваются о меньших ценах, и вот их жён можно увидеть на улице. А богатых жён на улице нет.

От красивых женщин рождались красивые дети, и история повторялась на протяжении тысячи лет. В результате такого искусственного отбора была выведена удивительная порода красивых и богатых людей – женщин и мужчин.

На рынках Багдада тогда царило сумасшедшее изобилие. Золото продавали на подносах, как редиску. Работали казино, ночные рестораны и даже филиал парижского варьете Moulin Rouge. В багдадском филиале парижанки с голым верхом развлекали и сводили с ума арабских шейхов, и они засовывали в трусы этих красавиц крупные купюры или просто кидали деньги на сцену. В парках на набережной Евфрата были дансинги с хорошими оркестрами и с большими пространствами для танцев, которые никогда не пустовали. Оркестры играли знаменитые мелодии Гленна Миллера или латиноамериканскую музыку, и все танцевали, подходили к бару, выпивали, потом опять танцевали, потом шли в соседний дансинг и танцевали там, и так можно было провести всю ночь в зависимости от размера кошелька и свободного времени.

Вечером многие переводчики и специалисты гражданских организаций, кроме военных хабиров (по-арабски – «специалист» – Ред.), собирались в больших пивных барах, и они в Багдаде являлись теми местами, которые помогали вынести все издевательства со стороны и хабиров, и арабов. В основном это были бары в самом центре города под названием «Дананир» (множ. число от слова динар, т.е. динары, что-то пиратское, почти «пиастры» – прим. автора) и «Дананир 2». В этих барах вечером собиралось большое количество иностранцев, поэтому посещать эти заведения было для советских граждан запрещено, но соблюдали этот запрет только военные. Остальные не обращали на все запреты никакого внимания и вкушали холодное бочковое пиво, закусывая фисташками. Переводчики вели разговоры с представителями западных цивилизаций, потому что не было языкового барьера и не было той боязни и стеснения перед иностранцами, которые испытывало большинство советских граждан, закомплексованых и заинструктированных в ЦК партии перед поездкой.

Именно в баре «Дананир» в августе 1977 года мы узнали о всколыхнувшем весь мир событии: умер король. Умер Элвис Пресли.

Все западные посольства спустили флаги. Иностранцы ходили, как в воду опущенные, и напивались до слезливого состояния признания в любви королю рок-н-ролла. Даже мусульманская страна отменила занятия в университетах, и сдержанное иракское телевидение показало несколько кадров похорон великого музыканта. На песнях Элвиса, на его фильмах, воспитывалось целое поколение свободных людей. Без него не было бы рока в том виде, в каком он есть сейчас. По всем радиостанциям давали только его песни и рассказывали подробности о похоронах Пресли в США.

Город шпионов

Разведки всех стран, в том числе и СССР, не дремали и расширяли свою агентурную сеть, потому что такая жизнь требовала денег, а они, как известно, есть не у всех, хотя всем их хочется. Играя на этой слабости, советские «рыцари плаща и кинжала» различными способами заставляли работать на страну развитого социализма даже жён высоких чинов в министерствах, а то и выше, и таким образом все слои иракского населения были охвачены трудовым энтузиазмом по сбору информации для той или иной спецслужбы.

История моего первого «боевого крещения» началась после того, как в университете Аль-Мустансарийа (или Мустанасирия – Ред.) багдадские власти решили открыть годичные курсы для иностранцев по изучению арабского языка. На эти курсы собирались и советские студенты. Представитель военной контрразведки КГБ при аппарате главного советского военного советника министра МО Ирака предложил мне по поручению его руководства посещать эти курсы в качестве вольного слушателя от посольства с целью изучения методики преподавания арабского языка. Предварительная договоренность с министерством образования и с руководством университета уже была. Посещение – свободное. Это было довольно необычное предложение. «Главное – это установить с ними хороший контакт и заставить их проявить себя и задачу, с которой они прибыли в Ирак», – инструктировали меня.

Из Советского Союза приехали на эти курсы два человека: женщина – преподаватель из университета Патриса Лумумбы (у неё была своя задача, учитывая, что этот университет – вотчина КГБ) и студент экономического факультета МГИМО – молодой сотрудник контрразведки. Для него это было что-то вроде стажировки, но у него был выход на своего куратора в посольстве.

Основная тематика курсов – это методика преподавания арабского языка людям, ранее им не владевшим, и изучение теории правящей в Ираке Партии арабского социалистического возрождения.

С большим трудом и только благодаря знанию языка я нашёл в университете помещение, где проводились занятия. Всего в группе было 24 человека. Мы – трое русских, смазливая девушка Мишель из Франции, которая почти сразу нашла себе богатого арабского покровителя, красивая дочь румынского посла Сильвия, Сухраб, сын советника иранского посольства, там ещё были студент из Германии Питер на своём стареньком «Опеле» и японка, как оказалось, американского происхождения. Трое венгров приехали тоже на своей машине «Фольксваген Жук». Был ещё очень симпатичный парень из Канады. Остальных помню плохо.

Наших студентов поселили по распоряжению посла в небольшой одноэтажной вилле, недалеко от посольства. Остальных иракские власти расселили в общежитии университетского городка, но там было грязно и неуютно, и все стали подумывать о том, чтобы снять отдельное жилье.

Любовь стажёра КГБ

Мы сдружились с Сергеем, студентом экономического факультета МГИМО. Он жил в Подмосковье только с мамой и поэтому выделялся среди других наших за границей своей простотой и скромностью. Высокий и стройный молодой человек в потёртых джинсах и изношенных кроссовках «Адидас». В общем, по моде одетый студент, любитель и любимец женщин. Сергей часто приходил к нам на обед или ужин, потому что всегда, как и полагается студенту, был голодным, а у нас можно было вкусно и много поесть и выпить. Правда, он был штатным сотрудником разведки КГБ и получал зарплату в посольстве гораздо больше моей, но, может, он на машину копил или на квартиру. Похож он был на бедного студента.

Уже через месяц он страстно влюбился в дочку посла Румынии Сильвию и буквально не давал ей прохода. В конце концов, она поддалась уговорам красивого русского парня и пошла навстречу его пламенной любви. Начались тайные встречи, переписка – в общем, всё было очень романтично, пока об этом не узнал от шофёра сам посол. Он повел себя непредвиденно умно: не стал ругать свою дочь, а пригласил Серёжу к себе в резиденцию, чтобы познакомиться. И в один прекрасный день Серёжа был представлен Его Превосходительству Полномочному Послу Румынской республики. Как ни странно, он понравился послу, и ему разрешили встречаться с Сильвией, даже приходить к ней в гости, сделав оговорку: если это не будет мешать её занятиям в университете. Знали бы, чем всё это закончится.

После занятий мы обычно гуляли вместе с Сергеем и студентом из ФРГ Питером, который тоже примкнул к нашей компании. Потом к нам присоединялся Сухраб. Ему отец позволил пользоваться своим «Мерседесом». Это был автомобиль с номером 002 иранского посольства и с трубочкой на правом крыле для флага, означавшей, что этим автомобилем иногда пользовался посол Ирана для официальных выездов.

Сухраб приезжал на «Мерседесе» в университет сам, и иногда, после занятий, мы вместе выезжали на нём в город. Несколько раз нам показалось, что за нами следили иракские службы. Причём заметил это Питер, поэтому мы впоследствии предпочли ездить на его автомобиле: катались по городу, ходили в парки и пили пиво.

Наконец, несколько студентов всё-таки сложились и стали снимать целый коттедж в богатом и чистом районе недалеко от университета. Там уместилась почти вся группа, каждый получил по комнате и вносил свою долю, что вместе составляло приличную сумму, достаточную для аренды дома с большой лужайкой и обслугой.

В Багдаде был Free Shop, и в нём по иностранному паспорту за доллары можно было купить ящик пива или несколько бутылок вина – вот они и покупали вино и пиво. Водку или виски им даже в голову не приходило купить. Водку и виски иногда приносили русские студенты или я. Питер выносил на окно звуковые колонки и заводил сборники модных песен. Все начинали танцевать и веселиться на лужайке, хотя пили совсем немного. Это хорошее умение западников – веселиться с малым количеством алкоголя или вообще без алкоголя.

Студенты разных спецслужб

Скоро оказалось, что многие иностранные студенты, приехавшие учиться в университет Аль-Мустансарийа, были не просто студентами. Большинство из них работало на свои спецслужбы, кроме дочки румынского посла.

Иранец Сухраб, сам по себе просто студент, был сыном резидента иранской разведки САВАК в Ираке, а это очень большая должность. В условиях Ирака даже, может, больше, чем должность посла. Он держал всю иранскую агентуру в Ираке, которая противостояла агрессивным выходкам и призывам аятоллы Хомейни – духовного лидера шиитов, изгнанного шахом Ирана из страны. С 1965 года Хомейни жил в иракском городке Неджефе, где находится могила первого шиитского имама Али, и был лидером антишахской оппозиции, которой он оттуда руководил. Советский посол приглашал его на все приёмы, проводившиеся в посольстве по большим государственным праздникам.

Французская девушка Мишель работала на французскую разведку, японка – на ЦРУ, венгры – на венгерскую разведку. В общем, все при делах. Иногда встречались у меня дома, и мне для поддержания и углубления отношений выделили ящик водки, несколько бутылок виски Johnny Walker, пару батонов сухой колбасы и триста иракских динаров на непредвиденные и представительские расходы.

Через некоторое время, в один из дней, когда мы вместе с Сергеем и Питером гуляли в одном из парков, Питер вдруг сказал нам, что у него к нам очень серьёзное предложение. Потом сообщил, что он сотрудник БНД (Федеральная разведывательная служба ФРГ) и его цель – определить местонахождение известного террориста Абу Дауда.

На Олимпиаде в Мюнхене в 1972 году палестинские террористы убили израильских спортсменов. Все террористы были арестованы и понесли наказание (он не уточнил, что все они были убиты). Германская разведка совместно с израильской разведкой МОССАД выяснили, что руководил этой акцией именно Абу Дауд, который предположительно находился в то время в Ираке в одном из лагерей подготовки иракских коммандос. Там работали инструкторы из СССР. Поэтому его просьба к нам заключалась в том, чтобы выяснить, где он мог находиться, и кто конкретно из советских специалистов им занимался. Его речь закончилась эмоционально, мол, это помощь и нашей стране, и всей цивилизации, в общем – классический вариант примитивной вербовки.

МОССАД и Ветхий Завет

Абу Дауд, который задумал и организовал операцию по захвату израильских спортсменов на Олимпиаде-1972 в Мюнхене, вот уже больше 30 лет кочует между столицами арабских стран, пытаясь убежать от прошлого, которое его преследует:

– Идея родилась утром 13 июля в Риме, когда мы прочитали о том, что Олимпийский комитет отверг просьбу Палестины об участии в Играх. Причина отказа: такого государства, как Палестина, не существует, – вспоминает Дауд. – Отлично, сказал я тогда, это хороший повод показать миру, что такое государство существует. Запад в те годы игнорировал существование Палестины, а мы сделаем представление для 500 миллионов зрителей этой Олимпиады.

5 сентября 1972 года члены палестинской террористической группы «Чёрный Сентябрь», входившей в состав «Фатх», захватили одно из зданий Олимпийской деревни в Мюнхене. Их заложниками стали атлеты и тренеры из олимпийской команды Израиля. Террористы убили двух спортсменов, взяли заложников и вертолёт. Немецкие полицейские снайперы открыли огонь по террористам, но не смогли добиться успеха (были убиты 5 террористов). Все заложники – 11 израильтян – погибли. Взятые в плен террористы вскоре оказались на свободе.
Израильтяне, руководствуясь Ветхим заветом, или Торой, очень хорошо выполняют Завет «Око за око, зуб за зуб» (Библия, Исход, глава 21:24). Возглавлявшая тогда правительство Израиля Голда Меир приказала секретным агентам МОССАД найти и уничтожить террористов.

В течение одного года специальными агентами МОССАД были уничтожены в разных городах мира более десяти палестинцев так или иначе имевших отношение к теракту в Мюнхене. В 1973 году специально созданное сверхэлитное спецподразделение Sayeret Metkal, которым командовал Эцхуд Барак, впоследствии премьер-министр Израиля, ликвидировало троих заказчиков этого теракта в Мюнхене в 1972 году. Таким образом, в течение одного года были уничтожены все террористы, заказавшие и осуществившие этот теракт.

Однако формально Израиль не признал свою причастность к ликвидациям «мюнхенских» террористов. Остался в живых только Абу Дауд. И Абу Дауда так и не нашли.

Так вот, многие разведки были озабочены тем, где скрывается организатор этого убийства Абу Дауд и как его найти. А в это время он был в Ираке под контролем наших инструкторов из внешней разведки в лагерях, которые организовали нацисты, ещё раньше нашедшие убежище в Ираке. Западногерманская разведка БНД, с которой я и Сергей столкнулись лицом к лицу, хоть и предполагала, где он может быть, однако достать его не могла.

Однажды Сергей попросил у Сухраба его «Мерседес», чтобы поехать в румынское посольство за Сильвией. Очень ему хотелось произвести на неё впечатление. Сухраб согласился. Через некоторое время вернулся Сергей без «Мерседеса» и сказал, что разбил его, влетев в яму, не обозначенную на дороге. Всё это я узнал потом, а в тот день он договорился с Сухрабом, чтобы он никому об этом не говорил. И главное – чтобы сказал своему отцу, что он сам машину и разбил. На следующий день пришёл Сухраб и сказал, что вроде бы всё хорошо. Отец ему поверил и даже не очень ругался, тем более что машина была полностью застрахована.

Тогда Сергей никому об этом не сказал. Даже мне. По-прежнему он приходил ко мне обедать, пил вино с Питером и другими студентами на вилле, и вроде бы всё забылось. Но как он мог так наивно думать, особенно, принимая во внимание ту должность, которую занимал в иранском посольстве отец Сухраба.

Двойная вербовка

Серёжа ничего не сказал об инциденте и в посольстве, хотя, являясь сотрудником разведки, должен был немедленно доложить о случившимся.

Только Питер нервничал, словно ожидая чего-то нехорошего. Оказалось, не зря. Прошло дней десять. Моя жена возвратилась из отпуска. Сергей уже забыл про этот инцидент, когда однажды к нему подошёл Сухраб и попросил нас встретиться с ним в семь вечера в баре по нашему выбору. Мы предложили «Дананир», куда в основном заходили иностранцы. Он был уютнее, чем остальные, и на втором этаже можно было спокойно поговорить. В то же время – это людное место, где были исключены любые эксцессы. Это нам так казалось.

К семи мы с Серёжей подошли в «Дананиру», поднялись сразу на второй этаж, заняли стол, заказали разливного пива с орешками, и здесь Сергей, наконец-то, рассказал мне, что произошло. Появился Сухраб в сопровождении какого-то странного типа. Он представил своего спутника, как личного представителя отца. Тот был очень импозантен – длинные волосы, горящий взгляд, узкий нос и, самое главное, стёртые до мозолей костяшки пальцев, что явно указывало на очень высокий уровень практических познаний боевых искусств.

Он молча вынул фотографии «Мерседеса» в яме, после ямы, на площадке посольства и сказал, что отец Сухраба знает, кто на самом деле разбил «Мерседес-280». Спецвыпуск «de luxe» стоимостью восемьдесят тысяч долларов. За рулём был Сергей. Он бесстрастно добавил, что Сергей сел за руль без наличия прав, а это жёстко карается по законам Ирака. Мне он тоже сообщил «приятную» новость, что я организовал встречу студентов университета у себя дома с употреблением в больших количествах спиртных напитков. Некоторым студентам, например Сухрабу, меньше 20 лет, а в Ираке подобное действие также является преступлением и сурово наказывается. Однако есть решение этой проблемы.

«Я предлагаю подписать договор с фирмой САВАК (на языке фарси – Национальная организация сведений и безопасности, а проще – Министерство государственной безопасности Ирана времён правления шаха Мохаммеда Реза Пехлеви) о пожизненном сотрудничестве, и будем считать инцидент исчерпанным. Кроме того вы будете получать ежемесячно по 500 динаров на расходы (зарплата посла СССР была триста динаров). Детали вашей работы обсудим потом. В противном случае мы передаём документы не только в советское посольство, которое отправило бы вас немедленно в Россию, но и иракским властям, которые не позволят это сделать и выездной визы вам не дадут, так что вас будут судить по законам Ирака.

Дипломатической неприкосновенностью вы не обладаете. Вам, Сергей, дадут лет пятнадцать. Вам, Иван, сидеть в иракской тюрьме меньше – лет пять. Надо сказать, что иракские тюрьмы отличаются от европейских – иностранцы даже год не выдерживают. Так что не спешите докладывать в ваше посольство, а хорошо подумайте. Встретимся здесь завтра в три часа дня».

Сергей не доложил в посольстве ничего и тем самым меня подставил. Он оказался трусливым подонком. Я уже хотел уйти и готовиться к отъезду, и распрощались бы мы с Сергеем на этом навсегда. Но, как оказалось, наши приключения на этом не закончились. С первого этажа появился Питер с кружкой пива. Оказывается, он специально ждал, пока уйдут Сухраб и его спутник. Он сообщил нам, что он знает о предложении работать на САВАК, но предупредил нас, чтобы мы не рассчитывали на тихую и обеспеченную жизнь в качестве агентов. «Вас уберут при первой возможности», – сказал он и выложил перед нами три паспорта. В одном моя фотография, в другом, что удивительно, моей жены, в третьем – фото Сергея. Но имена другие. Визы выездные уже открыты.

Мы удивились этому и вопросительно на него взглянули. Питер сказал, что нам надо бежать из Ирака, пока никто не пришёл в себя, и до начала рабочего дня, то есть прямо сейчас, ночью. Есть рейс в Бангкок. Там въездные визы можно получить прямо в аэропорту. «В Таиланде вас никто искать не будет, а у нас там хорошая база, потом решим, что с вами делать. Наша служба вас поддержит и найдёт достойное занятие и жилье. Может, это будет центр в Гармише, в Германии, может, другое место, но всё равно лучше, чем в тюрьме или в могиле».

«За вашим домом САВАК уже следит, – сказал Питер, обращаясь к Сергею. – Поэтому тебя я уже сейчас заберу сам, а ты, Иван, бери такси и поезжай домой, чтобы только забрать жену и минимум вещей – никаких чемоданов. Всё, что нужно, купите в Бангкоке. Никто не должен догадаться, что вы улетаете. На этой же машине поезжайте в аэропорт. Встречаемся у стойки регистрации рейса в Бангкок. Ещё раз прошу вас проникнуться серьёзностью обстановки. Любая ваша ошибка может вам стоить жизни уже сегодня».

Встреча с резидентом

Вот так резко могла измениться моя жизнь в том далёком 1978 году. Может, оно и лучше было бы. Как знать. Но наше пионерское воспитание удерживало нас от принятия подобных решений. Но самое главное – это родители. Они не вынесли бы такого поворота событий.
Питер сказал, что ждёт Сергея и ушёл вниз. Я посмотрел на Серёжу и понял, что он тоже не настроен кардинально менять свою жизнь. Но я ошибался, просто Сергей сделал ход умнее, чем кто-либо мог предположить. Если бы он действительно обратился в наше посольство к своим кураторам, то он наверняка бы уехал с волчьим билетом в Москву, и уже вряд ли бы продолжил службу в своём бывшем заведении, и вряд ли когда-нибудь поехал бы за рубеж. Он прекрасно это осознавал и придумал совершенно неожиданный ход.

Как я уже сказал, мы были на втором этаже бара. В этом же доме жили наши специалисты и переводчики. На кухне бара была дверь на второй этаж – как раз жилого отсека этого дома. Я знал про этот ход и рассказал Сергею. Мы договорились, что Сергей пойдёт первым и поднимется на пятый этаж в квартиру, где жил мой товарищ, и там решим, что делать дальше. Сергей быстро прошёл в туалет и исчез. Через некоторое время я проследовал тем же путем и поднялся в квартиру моего товарища. Слава Богу, он был дома, но он сказал, что никакой Сергей к нему не приходил. Я понял, что Сергей решил уйти таким способом от меня, сыграть с судьбой ва-банк и уехать с Питером.

Я вышел через заднюю дверь, взял такси и поехал в наше посольство. Там я нашёл нашего контрразведчика Вилена и всё ему рассказал. Он позвонил кому-то, что-то сказал, потом провёл меня внутрь служебного отсека посольства. По дороге через дежурного он распорядился, чтобы двое сотрудников взяли оружие, поехали ко мне домой и взяли под охрану мою жену.

Я представил удивление моей жены, когда она увидит этих охранников. Кстати, решение было принято правильно и вовремя, поскольку, как мне рассказала потом жена, уже через час после того, как к ней приехали сотрудники посольства, к дому подъехала какая-то машина, тоже дипломатическая, но не с советским номером, и, увидев у дома машины из нашего посольства, уехала.

С Виленом мы вошли в закрытую зону посольства, где я ещё никогда не был – здесь нужен особый допуск, и сюда можно было попасть только, пройдя мимо нескольких дежурных. У меня было такое впечатление, что меня ведут на расстрел, а на самом деле мы шли к резиденту. Он сам захотел меня увидеть и послушать рассказ из первых уст.

Вот уж не думал попасть к нему. Его знать и то опасно. Знал только, что по званию он генерал. Думал, что тем дело и кончится. Резидент оказался восточным человеком с очень мягкими и вежливыми манерами. Увидев меня, он оценивающе меня осмотрел с ног до головы, а потом медленно, голосом похожим на Сталина, сказал:

– Сколько служу, а двойная вербовка первый раз встречается. Как же мы плохо сработали, что на месте этих ребят не оказались подготовленные нами профессионалы. Какой был бы успех. А мы подставили этих ребят. У одного из них не выдержали нервы, и он исчез, другой в ожидании того, что его сейчас расстреляют, пришёл к вам, хотя сам никакой ошибки не совершал, кроме того, что не доложил вам о своём товарище. Поступил благородно, но неправильно. И что вы теперь собираетесь делать? Ну, Лукашёв, рассказывайте подробнее.

Я стал рассказывать всё с самого начала. Особенно ему понравилось то, что Сергей всё-таки уговорил Сильвию и понравился её отцу. Услышав это, он решительно сказал, что вот там и надо искать Сергея, в румынском посольстве. А сейчас надо наладить охрану Лукашева и его жены.

Резидент распорядился, чтобы одна машина с дипномером перекрыла вход в дом Сергея, а все остальные наши машины должны каждые полчаса объезжать вокруг этого здания. Потом он распорядился, чтобы предупредили МИД и полицейское управление, а то они Бог весть, что подумают о такой дипломатической активности. Кстати, он сказал, что ещё необходимо поднять всех работников Аэрофлота, пусть они подежурят в аэропорту на регистрации пассажиров на Бангкок, если всё-таки супостатам удастся Сергея выкрасть. Ну и дела, подумал я. Резидент с невероятной для непосвящённого лёгкостью ночью поднял на ноги большую часть сотрудников посольства, и всё из-за нас.

Резидент предположил, что всё-таки Серёжу мы вряд ли найдём: «Опыт мне подсказывает, что он готов принять предложение Питера, или выкинуть что-нибудь подобное. Теперь у него есть очень мощный союзник – посол Румынии. А для всех нас это очень большой прокол». «Будем ждать», – сказал резидент, давая понять, что разговор окончен, и мы можем покинуть его резиденцию.

Для меня же ситуация была несколько сложнее. Меня довезли до моего дома, молча. Внизу уже стояли две машины с дипномерами. Жена приготовила что-то закусить, и мы почти всю ночь просидели за столом. Потом прикорнули в креслах. Ничего за ночь не случилось. Никто на встречу к Сухрабу и его специальному представителю не пошёл, в Бангкок никто не улетел.

Сватовство шпиона

А Сергей всё это время был в посольстве Румынии и сделал официальное предложение Сильвии, которое было принято и ею, и её родителями. На следующий день машина с румынским флагом на капоте выехала из посольства Румынии и через центр поехала в посольство Ирана. Автомобиль там ждали и сразу пропустили внутрь. Встречать дорогого гостя вышел сам посол в костюме и галстуке. Он знаком предложил послу Румынии пройти внутрь.

Это было здание настоящей восточной архитектуры с множеством портретов шаха, его жены, а также табличками с упоминанием имени Аллаха. После приветствий и выражения удовольствия видеть господина посла в добром здравии разговор, естественно, пошёл о Сергее и машине, которую он разбил. Иранский посол ответил, что это уже старая история и нет поводов для беспокойства. А когда посол Румынии сказал, что Сергей собирается жениться на его дочери, восторгам иранского посла не было пределов, и он пообещал подарить молодым новый «Мерседес».

Таким образом, вопрос и с Сергеем и с автомобилем был улажен. Потом посол Румынии посетил посла СССР и долго с ним разговаривал, после чего наш посол вызвал резидента и тоже имел с ним долгую беседу. Таким образом, румынский посол на своём очень высоком уровне умно погасил остроту ситуации и разом решил все проблемы. И дочь пристроил, и зятя хорошего приобрёл.

Позже мне удалось узнать, что все опасались, что агента КГБ Сергея таким образом пытаются внедрить на Запад. Тем не менее, свадьба состоялась в Багдаде в узком семейном кругу.

Только «Мерседес» им никто не подарил. Руководство Ирака потребовало от Хомейни покинуть страну, и в конце 1978 года он выехал из Ирака во Францию. В начале 1979 года в Иране начались беспорядки, направленные против шаха, а 1 февраля 1979 года Хомейни прибыл в Тегеран и возглавил новое исламское государство.

Это было началом средневекового мракобесия в истории развития некогда богатейшей и цивилизованной страны, в которой доходы от нефти достигали 120 миллиардов долларов в год и шли на экономическое развитие Ирана и благополучие его граждан. С началом исламской революции эти доходы потекли на организацию исламских террористических отрядов вновь созданной Партии Аллаха («Хезболла») и финансирование исламского терроризма по всему миру.

Иран был объявлен Исламской Республикой, а всех генералов и чиновников бывшего шаха казнили. Может, отцу Сухраба как опытному разведчику удалось вовремя бежать куда-нибудь в более безопасное место. А вот посла отозвали в Тегеран и там повесили.

В самом Ираке тоже случился переворот. В июле 1979 года Саддам Хусейн отстранил от власти своего родственника Хасана аль-Бакра, которого он потом расстрелял и стал единовластным правителем.

Ирак разорвал дипломатические отношения с Ираном, и через полгода между этими странами началась долгая и изнурительная кровопролитная война.

Арабская нация едина, миссия её вечна

Партия арабского социалистического возрождения (ПАСВ) или партия «Баас», что означает по-арабски «возрождение», была создана в 1947 году. Ее основатель и генеральный секретарь Мишель Афляк создал эту партию под влиянием изучения бессмертного труда Гитлера «Майн Кампф». Если учесть то, что бежавшие из Германии нацисты имели в Сирии и в Ираке большое влияние в государственных органах власти, то совершенно очевидно, что Мишель Афляк взял за основу постулаты Германской национал-социалистической партии, переложив её лозунги и цели на мусульмано-арабские основы. Например, мысль Гитлера об избранности немецкой нации в интерпретации Мишеля Афляка звучит как избранность перед Аллахом арабской нации: «Арабская нация едина, миссия ее вечна».

Социалистические цели тоже представлены в целях партии – «Единство, Свобода, Социализм». Но социализм тоже арабский и тоже только для арабского народа, у которого другие народы будут в подчинении или должны будут принять истинную веру. Партия стала правящей почти одновременно в Ираке и Сирии, и общим генеральным секретарём стал Мишель Афляк».

«Региональными генеральными секретарями стали президент Ирака Хасан аль-Бакр и президент Сирии Хафез аль-Асад, которые, то сходились, и проводили совместные съезды, то расходились, но партия продолжала существовать. Сначала она боролась за арабское единство на основе Ислама, потом против арабского единства. Потом против коммунистической партии. Арабские политики стали называть ее «арабская фашистская партия», имея в виду оба региональных крыла партии - и сирийский, и иракский, потому что принципы руководства не отличались очень уж сильно, и тюрьмы были заполнены, и виселицы не бездействовали, и нацисты, пока были живы, без работы не оставались», - пишет Иван Лукашев в апрельском номере «Совершенно секретно».

Из досье «Совершенно секретно»:

Лукашев Иван Львович – родился в 1952 г. в Москве. Кадровый и потомственный офицер. В Советской армии с 1970 года. В 1976 году закончил Военный институт иностранных языков МО СССР (сейчас – Военный Университет МО РФ). Владеет английским и арабским языками. Неоднократно выезжал в спецкомандировки: Южный Йемен, Ирак, Сирия, Ливан, участвовал в боевых действиях в составе 10-й мотопехотной дивизии специального назначения ВС САР, дислоцировавшейся в долине Бекаа, в составе Межарабских сил по поддержанию мира в Ливане.

Принимал участие в специальных операциях, проводившихся в Ливане совместно с представителями советских силовых структур. Всего провёл за границей 10 лет в качестве военного переводчика c арабского и английского языков. Уволен в запас в 1995 году, ветеран ВС России.

После увольнения работал в системе воздушного транспорта РФ. Участвовал в разработке системы лизинга воздушных судов, концепции борьбы с терроризмом и обеспечения авиационной безопасности в аэропортах. С 2006 г. – президент «Фонда изучения военно-политических проблем»».
Иван Лукашев, «Совершенно секретно», № 4/275, апрель 2012 г."
13.04.2012

 Обзор FLB
FLB