 |
|
Печать |
| Агентство Федеральных Расследований (www.FLB.ru) | ||
 |
||
Их угодиеВологодская область стала вотчиной московской «знати». Зачем руководителям МЧС 55 тысяч гектаров леса. 12 миллионов бюджетных рублей для усадьбы Никиты Михалкова |
|
" Домик для гостей в усадьбе Михалкова уже готов  Сергея Старостина из защитника животных решили переквалифицировать в браконьера «Страшный конфуз, который произошел в Вологодской области в августе 2006 года, до сих пор бередит раны в душах вологодских политиков. Тогда на Вологодчину приезжал охотиться испанский король Хуан Карлос Первый де Бурбон. Официальная пресса отрапортовала: «Охота была удачной». А в октябре замначальника областного Управления по охране и развитию охотничьих ресурсов Сергей Старостин рассказал, что король убил не дикого медведя, а ручного и доброго Митрофана, да еще и вдрызг пьяного водкой с медом. И что это не первый случай подставной охоты: якобы высоким гостям «подставляют» еще и волков, выращенных в хозяйстве одного из вице-губернаторов. Через несколько дней молчания администрация области, ко всеобщему удивлению, выяснила, что охоты вовсе не было, что король четыре дня в вологодских лесах «знакомился с историческими достопримечательностями», а Митрофан сидел в это время в своей клетке абсолютно трезвый. Но Митрофана с тех пор так никто и не увидел. В конце концов, хозяин медведя Игорь Горохов перед телекамерами заявил, что Митрофан был «злобным» медведем, пытался вырваться из клетки и его вынуждены были застрелить. А шкуру сожгли… История на этом не закончилась. В прошлом январе, под старый Новый год, Старостин отправился с друзьями на охоту. Искал лосей, но наткнулся на медведя. То ли партийный символ «ЕдРа» почувствовал идеологического противника из «Справедливой России», то ли роковая случайность. Не раздумывая выстрелил — убил. Поблизости, на удивление быстро, оказались блюстители лесного порядка — инспектор Госохотнадзора, сотрудник Россельхознадзора и капитан милиции. На Старостина завели уголовное дело за незаконное убийство медведя (потому что стрелял без лицензии), причем с использованием служебного положения (так как не поверили, что он в отпуске), и за незаконное хранение боеприпасов, оборот которых сейчас запрещен. В суде у убитого медведя появился защитник, который уверен, что пострадавший, в отличие от Митрофана, был добрым и угрозы не представлял, потому что хотел убежать от охотника, а вовсе не нападать. А вот Старостин как раз медведя выследил и хладнокровно убил. Ущерб государству оценили в 1 млн 100 тысяч рублей — учитывая возможное медвежье потомство. Хотя разве можно переоценить пятно на репутации страны?.. Так что теперь получается, Россия — это вовсе не страна, где отстреливают пьяных медведей, а страна, где бурых медведей защищают в суде. На прошлой неделе Верховажский районный суд уже во второй раз (первый раз его оправдали) рассматривал дело. Верховажский район — один из тех районов, которые называют «медвежьим углом». Они находятся на севере, на границе с Архангельской областью, там особенно глухие леса и особенно много медведей. Чем ближе к Верховажью, тем больше дороги напоминают окопы, за обочину летит то фура, нагруженная древесиной, то легковушка. Зато чем ухабистее дорога, тем больше медведей. Вот деревянный выглядывает из деревьев, а вот нарисованный: «Михеич — символ охраны лесов». Напротив районного суда Верховажья символы усложняются: на плакате уже партийный медведь: «Мы выполняем наказы вологжан. «Единая Россия» — партия реальных дел». Одно такое «реальное дело» — особой важности. Неслучайно на первой скамье в зале заседания — глава Нижнекулойского сельского поселения, где и пал год назад трагически медведь, Любовь Верещагина. С партийным медведем на груди и диктофоном в руках. На вопрос «Новой», для кого она ведет запись, Любовь Григорьевна махнула рукой: «Ой, не могу комментировать. Сама в это вляпываться не хочу!». Судья развернул на столе карту гибели медведя, защитник животного подготовился кинуться в атаку. Московский эксперт Алексей Блюм — знаток охотничьего оружия и медвежьих повадок, вляпаться не побоялся. С ним судья обсудил, как должен падать сраженный пулей медведь, если он убегает, и как, если нападает, какая скорость прыжка у косолапого и можно ли было убить его так молниеносно без прицела, едва увидев, или только заранее поджидая. После допросов, столь рьяных, что правосудию Верховажья смело можно ставить самые лестные оценки, эксперт вынужден был признать: то, что произошло в тот день в лесу между медведем и Старостиным, кто кого поджидал, знают только медведь и Старостин. Тогда его заподозрили в использовании должностного положения — вызванные в суд егери признали, что он просил у них помощи перед охотой. Правда, спрашивал, где следы все-таки лося, а не медведя, но это, видимо, уже не суть. Тут у подсудимого сдали нервы: — Если на то пошло, то в моем ведении находились мелкие животные — заяц, суслик, бурундук! — произнес он на повышенных тонах. — Вот если бы я отстрелял зайца запрещенным способом — тогда вы могли бы меня привлечь. А лосями, кабанами, медведями занимался не я! Кстати, в моменты стресса человеческие способности улучшаются. У меня была еще возможность залезть на дерево, не убивая медведя, но елки подходящей не было рядом! И опрометчиво замахнулся на святое — поинтересовался у егерей, обращаются ли к ним за помощью в организации охоты губернатора его помощники, на что получил утвердительный ответ. А ведь один раз ему уже объясняли, еще до суда: что положено Юпитеру, то не положено быку… Дело, конечно, совсем не в гуманном отношении к животным. Охота в Вологодской области — это больше чем хобби. Это как теннис при Ельцине, восточная борьба при Путине. Или как баня во времена Политбюро. Более семидесяти процентов территории области — леса, губернатор Вячеслав Позгалев — заядлый охотник. Что еще надо для удачных переговоров? «Не охотник он, а стрелок! — говорит обиженный Старостин. — Его в 50 лет приучили к охоте, он за раз три медведя убить может». По его словам, иногда губернатор охотится почти промышленными масштабами, после чего мясо сдают в столовую администрации. Шкуру — в краеведческий музей, в школы, а то и в подарок нужному человеку. В охотничий сезон у губернатора очень плотный график работы — разъезжает по районам, заодно охотится. Где угодно будут рады высокому гостю. Все охотничьи угодья Вологодской области (а это более 14 млн гектаров) делятся на охотугодья общего пользования (8 млн гектаров), где распоряжается специальный областной департамент (а год назад Россельхознадзор); около 3 млн закреплено за обществом охотников. Остальное — другие охотпользователи. Это и московский, и вологодский бизнес (например, «Северсталь»), и общественные организации. Иногда земельные скандалы между охотниками прорываются наружу. Три года назад, после того как частному предпринимателю отошла часть земель, где привыкли охотиться местные жители, охотники даже вышли на митинг и пригрозили перекрывать дороги. Впрочем, пока недовольство высказывали только рядовые охотники. У друзей губернатора проблем нет. МЧС в Вологде — это особая категория. Год назад первый замглавы МЧС Юрий Воробьев стал сенатором от Вологодчины. Сенатор пообещал озадачиться вопросом грамотного использования водных ресурсов области. Сегодня уже практически отстроили крупнейшую в области базу МЧС в Кирилловском районе — для обеспечения безопасности участка Волго-Балта и знаменитого Кирилло-Белозерского монастыря. Составлена смета на строительство федерального учебно-спасательного центра в другом районе, в Вытегре — 320 млн рублей. Завистники подозревают, что спасатели также грамотно совмещают приятное с полезным. Рядовые сотрудники МЧС, принимавшие участие в строительстве базы в Кирилловском районе, с восхищением рассказывают о полях, стрельбище, конюшне и домах руководства спасателей в живописных местах. Начальник главного управления МЧС по области Василий Екимовский парирует: «Мне легче застрелиться, чем в частное пользование эти земли отдать. Уже однажды писали, что у руководства дачи на озере Воже (там же у МЧС — реабилитационный центр. — Я.С.), хотя это не так». Зато там же, в Кирилловском районе, есть охотхозяйство эмчээсников «Никольское». Это 55 тысяч гектаров охотничьих угодий. Интересно, что формально оно вовсе не подведомственное. Как «Новой» рассказали в главном управлении МЧС по Вологодской области, охотхозяйство зарегистрировано на Общественную организацию Охотничье общество «Никольское». При этом учредители — начальник главного управления МЧС Василий Екимовский и два его зама. Но все — «как частные лица»… В среднем в этих угодьях охотится человек 300 — это и сотрудники МЧС, и руководство, и бизнесмены. Последним лицензия на охоту продается дороже номинала, но коммерцией, по словам замначальника главного управления Валерия Селякова, занимаются в рамках устава — только чтобы содержать хозяйство. Еще один обладатель лесов и полей Вологодчины — Никита Михалков. Знатный охотник, он часто попадал на страницы местной прессы, когда его замечали в вологодских лесах. Теперь почти треть Междуреченского района, 140 тысяч гектаров, на 49 лет в его личном пользовании. Для пущей наглядности вдоль леса стоят таблички с надписью: «Темино — Северное». В Департаменте охраны и развития охотничьих ресурсов Михалковым восхищаются. «Да он взял такие места! Страшная тмутаракань», — пожимает плечами заместитель главы департамента Сергей Кириллов. «Там даже транспортной системы практически нет», — кивает председатель общества охотников Владимир Каплин. Впрочем, удивительное дело — глухие места постепенно облагораживаются, причем не только за средства Михалкова. Из областного бюджета были выделены почти 12 млн рублей на строительство дороги Святогорье-Исады — деревня Мытница и моста. Когда в Законодательном собрании области обсуждалась целесообразность тратить деньги на участок дороги, ведущий к берегу реки, на котором едва ли кто-то живет (ведь проблема с дорогами гораздо острее стоит в других, многонаселенных местах), представитель департамента дорожного хозяйства заверил, что там проживают несколько дачников. Кого он имел в виду, не совсем понятно. Надо заметить, что в деревне Мытница, на берегу реки, нет зарегистрированных жителей, да и поблизости живут только две бабушки-сестры. Зато там будет усадьба Никиты Михалкова, теперь мост как раз ведет к ней. Вообще это очень удобное место во всех смыслах — людей нет, а формально населенный пункт существует, поэтому при желании при покупке здешних полей не будет необходимости переводить их из категории земель сельхозназначения. На берегу реки Сухоны скоро появится целый архитектурный ансамбль — усадьба Никиты Сергеевича. Уже готовы: двухэтажный дом для гостей, для охраны, для егерей. Дерево из Финляндии, крыша из меди. Когда появится барский дом, его соединят галереей с остальными зданиями. В проекте часовня, смотровая вышка и высокая ограда. Местные жители еще не поняли, хорошо им будет от знатного соседа или плохо. В селе Старое, рядом с Мытницей, стоит церковь в лесах. За десять лет леса уже прогнили. Жители решили написать Никите Сергеевичу письмо с просьбой помочь отреставрировать. Но потом испугались: «Увидели по телевизору, что к Михалковым уже обращались с похожей просьбой в их родовом имении, но они отказались, и мы пока передумали». Хотя теоретически можно купить лицензию на охоту в угодьях Михалкова, местные охотники уже рассказывают о сложностях с получением разрешения на охоту в этих местах и связывают это с появлением «барина». «Люди здесь начинают браконьерить, понимаете?» — признался «Новой» охотник Виктор. По селу пошел слух, что завистники подожгли вышку на полях Михалкова. «Дело в том, что в Вологодской области мы только сейчас начинаем понимать, что такое Лесной, Водный и Земельный кодексы, когда уже собственники начинают приходить в область. Все чаще появляются темы закрытых охотничьих территорий, которые лишают обычных жителей доступа на привычные места. И все это, видимо, с далеко идущими целями дальнейшей приватизации. В области строятся дороги не к населенному пункту, а либо на озеро, либо в лес. В каких целях?..» — задается вопросом коммунист-депутат Законодательного собрания Николай Жаравин. Хотя в областном департаменте охраны и развития охотничьих ресурсов «Новую» заверили, что чем больше частников — тем лучше; что самое главное для них — это «интересы рядового охотника»; а «генеральная линия губернатора — возрождение национальной охоты», с обычными смертными — другая история. Охотиться в чужом охотхозяйстве можно только с разрешения их охотоведа, кроме того, владелец такого хозяйства перепродает лицензии на охоту с коммерческой накруткой. Тем не менее бизнес это невыгодный: «Прибыльно только в том плане, что приезжают нужные люди, с которыми можно вопросы порешать», — объясняет Сергей Старостин и достает фотографию, на которой он запечатлен вместе с губернатором и убитым медведем. Тогда он еще не был в опале. В 2006 году, еще будучи небольшим, но начальником, Старостин со своим другом решил тоже обзавестись охотничьим хозяйством. Формально это стоит совсем копейки: 300 рублей за рассмотрение заявки, 200 за получение лицензии. Плюс по несколько копеек за пользование одним гектаром в год, но и они пока не платятся, потому что механизм не отработан и споры о том, сколько должны платить охотники за лес, бурно продолжаются. Казалось бы, куда проще? Но Старостин поступил «не по понятиям». Вместо того чтобы обсудить дело с тогдашним главой Россельхознадзора Андреем Филатовым, который выдает экспертное заключение на заявки, они с другом самостоятельно вышли на московского приятеля губернатора, тоже знатного охотника, и попросили того замолвить словечко перед главой региона. Порешали, так сказать, вопросы на совместной охоте. В итоге в Россельхознадзор пришла заявка уже с губернаторской рекомендацией принять. То есть оформить за те смешные 500 рублей 33 с половиной тысячи гектаров охотничьих угодий на 49 лет в Тарногском районе, где до сих пор, между прочим, охотугодиями заправлял как раз сотрудник Филатова. Земли, конечно, выделили. А потом начались проблемы — сначала претензии к оформлению, потом к условиям заявки. В итоге решение о выделении земель отменили. А самого Старостина попытались обвинить в том, что он, госслужащий, является акционером. И тут Старостин с расстройства пустился во все тяжкие — они с приятелем заявили в прокуратуру, что в кабинете у руководителя Россельхознадзора их заставляли поделиться бизнесом, и потребовали возбудить против Филатова уголовное дело. А также написали, что якобы учредителями нескольких охотхозяйств являются замы губернатора, конечно, через подставных лиц. Прокуратура не нашла состава преступления ни там, ни там. «Вот тогда уже и подвернулся Митрофан», — вспоминает сейчас несостоявшийся бизнесмен. Вместо охотничьего хозяйства Сергей Старостин с несостоявшимся же партнером продолжают работать в фирме по перевозке молока. В гостевом помещении организации — чучела медведя, кабана, рыси, медвежьи черепа и шкура волка. «А потом уже был этот, черненький», — показывает на шкуру застреленного им медведя в Верховажских лесах, отыскав ее под несколькими новыми шкурами. Доказывать, что он не браконьер, Старостин в очередной раз будет уже 17 апреля." |
|
|
03.04.2008 |
Яна Серова Новая газета |
Из досье FLB |
||||
|
||||