 |
|
Печать |
| Агентство Федеральных Расследований (www.FLB.ru) | ||
 |
||
Россия в трубеКак основатель Газпрома Виктор Черномырдин чуть не стал президентом России. Краткая история Газпрома |
|
| "В середине февраля в издательстве «Захаров» выйдет книга «Газпром: новое русское оружие». Ее авторы, журналисты Михаил Зыгарь («Коммерсант») и Валерий Панюшкин («Ведомости»), попытались выяснить, что представляет из себя крупнейшая российская компания, которую боится и без которой не может жить Европа. Одновременно книга будет опубликована на немецком, французском, венгерском, польском, словацком, эстонском, литовском, украинском языках — то есть в тех странах, которые максимально зависят от российского газа. «Большой город» публикует фрагменты этой книги — о том, как основатель Газпрома Виктор Черномырдин чуть не стал президентом, и о том, почему Газпром — это государство в государстве. Признаки страны Когда идешь по зданию Газпрома на улице Наметкина, чувство, что компания устроена как страна и, не слишком афишируя это, считает себя более реальной страной, чем сама Россия, возникает постоянно. Здесь есть собственное здравоохранение: газпромовская поликлиника занимает целый этаж в левом крыле здания. Здесь есть собственная банковская система — Газпромбанк, отделения которого расположены не там, где живут по большей части люди, а там, где живет газ. Валюта, кстати, в стране Газпром не рубль вовсе, а такая, которую в данный момент удобно использовать: евро, доллар, китайский юань. Подобная валютная система существует в странах (вроде Черногории), отделившихся от прежней своей метрополии и ожидающих, что их примут в Евросоюз, например. Здесь есть своя авиакомпания — «Газпромавиа», и маршруты ее проложены, опять же, не туда, куда надо лететь по своим делам людям, а туда, куда надо лететь по своим делам газу. Глупо даже спрашивать, зачем Газпрому непрофильные активы, зачем ему телевидение, радио, газеты: затем, что в стране должны быть свои телевидение, радио и газеты, — как вы не понимаете? Глупо спрашивать, зачем Газпрому энергетические компании, угольные… Глупо выяснять, зачем почти каждому подразделению Газпрома нужны свинофермы, кирпичные заводы и предприятия, занимающиеся разливом артезианской воды. Какие вы непонятливые: просто все это есть в любой нормальной стране, а Газпром — страна. Вы когда-нибудь видели, чтобы, даже если это выгодно, страна отдавала, например, свое сельское хозяйство на аутсорсинг? Не видели. Потому что это компания имеет цель приносить прибыль акционерам. А страна имеет цель жить. Глупо спрашивать, зачем Газпрому строить в Санкт-Петербурге огромный офис, пресловутую башню Газпрома, по поводу которой протестует вся питерская интеллигенция. Как зачем? Потому что в центре страны должна быть башня. В Британии — Биг-Бен, во Франции — Эйфелева, в Америке — башни-близнецы, вечная им память. А в стране Газпром будет огромная башня на Охте. Питерская интеллигенция отчаянно протестует против башни, дескать, небоскреб нарушает высотный регламент города, принятый еще при Александре I, согласно которому в центре нельзя строить никаких зданий выше 28 метров (высоты Зимнего дворца), а вокруг центра — выше 48. А исключения можно делать только для храмов. «Газпром возомнил себя выше Бога», — гневаются питерские интеллектуалы. Они сетуют и на то, что башню планируют построить на территории бывшей шведской крепости Ниеншанц, где строительство запрещено российским законодательством. Против строительства башни выступают и всевозможные союзы архитекторов (и питерские, и московские, и российские), и могущественный директор Эрмитажа Михаил Пиотровский, и городские оппозиционеры, и даже ЮНЕСКО, грозящее исключить Санкт-Петербург из списка мирового архитектурного наследия. Но Газпрому, кажется, не страшно. Единственное изменение, на которое он решился под давлением общественного мнения, — переименовал строящийся городок, в центре которого и будет стоять башня, из «Газпром-Сити» в «Охта-центр». И уже договорился с мобильными операторами, что на башне можно будет установить их антенны. И пообещал метеорологической службе, что та сможет разместить на шпиле свою технику, — и даже, говорят, денег выделил. А еще Газпром заказал мощную социальную рекламу: съемочная группа должна поехать, скажем, в Париж и проинтервьюировать французских интеллектуалов. А они вспомнят, как столетие назад парижская интеллигенция протестовала против Эйфелевой башни, а потом, когда башню построили, смирилась — и оказалось, что эта башня всем по нраву. Одна молодая журналистка, которой предложили брать интервью для этой рекламы, со слезами на глазах рассказывала нам, что уже было согласилась: а как же, тысяча долларов за съемочный день, да еще и бесплатная поездка в Париж. Ей просто не сказали, что именно предстоит рекламировать. А когда поняла, почему-то отказалась. — И почему я отказалась? Это ведь не преступление, — говорила она нам. — С одной стороны, в том, чтобы рекламировать башню Газпрома, нет ничего страшного. Но все равно соглашаться было нельзя, правда ведь? Но все ценители питерской архитектуры с ее незыблемой горизонталью, которые так неистово и принципиально борются с газпромовской эстетикой, все свои разговоры заканчивают признанием: — А все равно эта башня, конечно, будет. Вырастет сама собой, что бы мы ни делали. Они, конечно, не понимают, что в стране Газпром свои законы и свои правила — даже не такие, как в стране Россия. Башня — это внутреннее дело страны Газпром, а любое вмешательство извне, со стороны граждан России, граждане страны Газпром резонно воспринимают как вмешательство в свои внутренние дела. Чтобы положить конец разговорам, газпромовское начальство тайно созвало главных питерских телевизионных и газетных редакторов и тайно сообщило им, что, дескать, башня неизбежна, потому что в ее шпиле должен быть установлен какой-то там военный локатор, око, обозревающее все, что творится у соседей. Главные редактора, попавшись на откровенную газпромовскую утку, притихли, не заметив даже, что секретное объяснение необходимости башни газпромовское начальство позаимствовало из фильма «Властелин Колец», где злокозненный властелин мира Саурон жил в башне, с вершины которой взирало на мир всевидящее властелиново око. Пусть их! Пусть верят: страна, башня, око! Ежегодная добыча газа, измеренная в триллионах чашек чая, который можно на этом газе вскипятить  Предполагается, что в чашке чая 200 мл, вода наливается в чайник при температуре 25°C, теплоемкость воды равна 4 200 кДж/кг и не зависит от температуры, как в школьном учебнике физики. КПД газовой плиты полагался равным 65% Летом 2007 года российский парламент принял закон, разрешающий Газпрому вооружать свои охранные подразделения настоящим боевым оружием. «Какой ужас! Газпром создает свою армию!» — кричали либеральные журналисты, включая и авторов этих строк. Газпром терпеливо объяснял, что вооруженные боевым оружием подразделения нужны компании для того, чтоб охранять газопроводы. И логика «ужаса» постепенно становилась понятна: если Газпром — страна, то даже у самой маленькой и самой миролюбивой страны должна быть армия, защищающая национальное достояние, например, людей. А Газпром не маленькая страна, он — страна огромная, и поэтому ему нужна армия, чтобы защищать свое национальное достояние — газ. Еще есть у Газпрома, как у любой нормальной страны, своя футбольная команда. Она называется «Зенит». У великой страны команда должна быть сильная — и «Зенит» является чемпионом России. Когда Российский футбольный союз подыскивал для сборной страны именитого зарубежного тренера, его руководитель Виталий Мутко (бывший президент клуба «Зенит»), как известно, вел переговоры с двумя известными голландскими специалистами — Гусом Хиддинком и Диком Адвокатом. В итоге тренером сборной России стал Хиддинк. А Адвокат стал тренером «Зенита». Хотя могло быть и наоборот. Ведь «Зенит» ничуть не менее важен для своей страны, чем сборная России — для своей. Сейчас Газпром строит для «Зенита» стадион — на месте старого стадиона имени Кирова, памятника советской архитектуры. Когда на заседании питерского правительства обсуждался проект строительства нового стадиона и обустройства прилегающей территории, губернатор Валентина Матвиенко сказала, обращаясь к главе Комитета по охране памятников Вере Дементьевой: «Надо посмотреть, нужен ли там памятник Кирову. Времена меняются, поэтому можно подыскать для него альтернативное место. Это же будет уже не стадион имени Кирова, а стадион «Зенита». Может быть, там тогда уже лучше поставить памятник Алексею Борисовичу Миллеру или Сергею Александровичу Фурсенко». Между страной Газпром и страной Россия — территории их отчасти совпадают — бывают и смешные примеры сходства. Как, например, руководители России не считают для себя возможным ездить вместе с простыми гражданами по улицам Москвы в плотном потоке машин, так и руководители Газпрома не считают для себя возможным ездить с простыми сотрудниками в одном лифте. Справа от центрального входа здания на улице Наметкина для членов правления есть особый лифт, и это неплохо: думается, простые москвичи обрадовались бы, если бы в России не перекрывали для проезда президента каждый день на сорок минут центральные улицы, а построили бы нарочно для любимого руководителя отдельные дороги. В каждом кабинете сколько-нибудь значимого газпромовского начальника непременно висят портреты президента России Владимира Путина и главы правления Газпрома Алексея Миллера. Но висят эти портреты всегда как будто не всерьез, как бы с каким-то небрежением или даже иронией. Судя по описаниям главного газпромовского здания, которые нам случалось встречать в западноевропейской прессе, европейцы, придумавшие иронию в начале XIX века, к началу двадцать первого разучились иронию понимать. Западные журналисты пишут, что здание Газпрома мрачное (притом что оно белое), что у пресс-секретаря Газпрома Сергея Куприянова жестокое лицо (притом что, не будучи ангелом, конечно, выражение лица Куприянов имеет беззащитное, как часто бывает у близоруких людей). Между тем ни один западный корреспондент не обратил внимания, что в кабинете Сергея Куприянова в качестве портрета Путина прикреплена на стене увеличенная и забранная в багет обложка журнала Der Spiegel, где Путин в форменной военной шапке смотрит на Европу поверх газовых труб, словно поверх артиллерийских стволов. А портрет главы правления Алексея Миллера висит у Куприянова вместе с рекламой пива Miller, украшенной слоганом «It’s Miller Time». Удивительная ненаблюдательность. Мы спрашиваем у замглавы правления Александра Медведева, почему компания «Газпром» имеет на Западе такой плохой имидж, что приходится для исправления этого имиджа нанимать американские пиар-конторы и спонсировать немецкий футбольный клуб Schalke 04. Медведев отвечает, что имидж плох будто бы оттого, что большинство статей западных корреспондентов инспирированы конкурентами. Удивительная мнительность. У других газпромовских начальников портреты Путина и Миллера если и не являются перепечатанными из иностранных изданий карикатурами, то представляют собою фотографию (часто вместе с хозяином кабинета), просто фотографию, вроде семейной, в простом паспарту. Настоящие портреты, изображающие отцов-основателей, руководителей и вождей, висят в приемной при входе в зал заседаний правления. В тяжелых дубовых рамах, в человеческий рост величиной, писанные маслом по холсту, с мудрыми и добрыми глазами, с судьбоносными документами в руках: советский министр нефтяной и газовой промышленности Алексей Кортунов, его преемники Сабит Оруджев и Василий Динков, последний советский газовый министр и первый глава концерна «Газпром» Виктор Черномырдин, его преемник Рем Вяхирев. Нынешнего главы Газпрома Алексея Миллера в портретной галерее нет, как нет, например, в британском парламенте Маргарет Тэтчер, статуя которой, вероятнее всего, появится, как только великая баронесса прикажет долго жить (см. примечание редакции). Портрета президента Путина в галерее при входе в зал правления Газпрома тоже, конечно, нет. Потому что для страны Газпром президент Путин никто — так, глава другого государства. […] Вопрос президента Черномырдин не помнит точно, когда произошел этот разговор, но разговор произошел на охоте. Дело было в ста километрах от Москвы, в заповеднике Завидово, который, кажется, ничуть не изменился с тех пор, как из охотничьих угодий генеральных секретарей превратился в охотничьи угодья президента новой России. Пост дорожной милиции посреди поля, шлагбаум, дальше поста могут проезжать только машины со специальными пропусками. В кишащем дичью лесу — асфальтированные и очищенные от снега дорожки. По полянкам между реками Лама и Шоша разбросаны заимки, удобно оборудованные для того, чтобы высокопоставленные охотники могли поджидать загоняемого егерями зверя. Был конец зимы 1996 года. Года президентских выборов. Из-за либерализации цен, из-за огромной инфляции, из-за чеченской войны, из-за неуклюже начавшейся приватизации за Ельцина, согласно опросу социологической службы ВЦИОМ, готовы были проголосовать всего 5,4% избирателей, тогда как за лидера коммунистов Геннадия Зюганова — 11,3%. И вот на охоте президент Ельцин спросил премьер-министра Черномырдина: — Виктор Степанович, вы готовы идти в президенты? Сейчас, вспоминая эту историю, Черномырдин говорит, что о возможном президентстве ему намекали все почти тогдашние губернаторы и директора крупных предприятий. Обещали поддержку. Но занять президентский пост Черномырдин готов не был: хорошо ориентировался во внутренних российских делах, но слишком неопытен был в международной политике. Еще Черномырдин говорит, что отчетливо видел, как хотелось Ельцину снова стать президентом, несмотря на катастрофически низкий рейтинг. Черномырдин не рассказывает, что вопрос «Хотите ли вы стать президентом?» Ельцин в то время задавал многим. И это был проверочный вопрос. Спикер Совета Федерации Владимир Шумейко ответил, что готов стать президентом, пообещал продолжить и довести до конца начатые Ельциным демократические реформы и через неделю лишился своего поста. К нижегородскому губернатору Борису Немцову Ельцин послал Егора Гайдара спросить, готов ли Немцов баллотироваться в президенты. Немцов ответил: «Нет, я считаю, что президентом должен остаться Ельцин», — и получил повышение. Черномырдин тоже ответил «нет». Может быть, действительно опасался международной политики. Может быть, нажитое в советское время чувство номенклатурной справедливости подсказывало Черномырдину, что рано еще ему метить на главный пост страны, не по рангу. Может быть, Черномырдин просто Ельцина пожалел. Может быть, понимал, что президентский вопрос — ловушка. Черномырдин ответил: — Борис Николаевич, не беспокойтесь, мы вас изберем в президенты. Примерно в это же время в швейцарском городке Давос на экономическом форуме после окончания заседаний миллионер Борис Березовский, прихватив бутылку вина, поднялся к миллионеру Владимиру Гусинскому и позвонил в дверь. Гусинский был в халате. Он открыл и опешил: Гусинский и Березовский много месяцев вели затяжную войну друг против друга как в принадлежавших им средствах массовой информации, так и посредством связей в правительстве и силовых структурах. В ответ на изумленный взгляд Гусинского Березовский сказал, что надо мириться и объединять усилия. Иначе на президентских выборах придут к власти коммунисты — и не будет ни реформ, ни частной собственности, ни Ельцина, ни, главное, их, Гусинского с Березовским. С этого момента началась отчаянная предвыборная кампания Ельцина. Крупнейшие в стране бизнесмены, разбогатевшие благодаря ельцинским реформам, объединили ради избирательной кампании Ельцина свои финансовые ресурсы. Глава Газпрома Рем Вяхирев открыто заявил, что на президентских выборах будет поддерживать Ельцина, потому что если коммунисты придут к власти, то ему, Вяхиреву, главой Газпрома не быть. […] Главой ельцинского предвыборного штаба стал Анатолий Чубайс. Тяжело больной Ельцин стал разъезжать по стране с политическими шоу. Президент то танцевал на рок-концерте вместе с музыкантами на сцене, то в Чечне прямо на крыле военного вертолета подписывал указ о прекращении войны. 16 июня 1996 года Борис Ельцин и Геннадий Зюганов вышли во второй тур президентских выборов, причем Ельцин набрал больше голосов, чем Зюганов. 17 июня 1996-го на фондовом рынке в связи с обнадеживающими для Ельцина результатами голосования началась эйфория, за один день котировки основных ценных бумаг выросли на 12%. 3 июля 1996 года Борис Ельцин победил во втором туре президентских выборов, набрав 53,8% голосов. Состоявший в основном из коммунистов парламент был настолько деморализован, что даже не стал оспаривать вероятно фальсифицированные результаты выборов и по представлению Ельцина утвердил Виктора Черномырдина на пост премьера не 226, как ожидалось, а 315 голосами. 22 августа Виктор Черномырдин назначил министром топлива и энергетики близкого ему газпромовского человека, бывшего директора Лентрансгаза Петра Родионова. В первых интервью Родионов называл Черномырдина «любимым руководителем» и говорил о необходимости снижать налоги на газ. Это было лето политических и бизнес-иллюзий. […] Римская империя 23 марта 1998 года на Горбатом мосту, возле Белого дома, здания правительства России, как обычно, шел митинг. Профессиональные митингующие с красными флагами требовали отставки «ограбивших народ» Виктора Черномырдина и Анатолия Чубайса. Журналисты, спешившие в Белый дом, глядели на митингующих с искренним удивлением. «А чего вы тут митингуете? — недоуменно спрашивал какой-то прохожий. — Ельцин и так сегодня их обоих уволил». Пикетчики не верили. «Это провокация! Хватайте его! Он все врет!» — кричали они. Обитатели Белого дома тоже все еще не могли поверить. После пяти лет премьерства Виктор Черномырдин казался несменяемым и неувольняемым. При больном и пассивном Борисе Ельцине Виктор Черномырдин стал реальным хозяином положения — именно в его руках находились основные рычаги власти. Поэтому известие о его отставке было равносильно революции. «При таком премьере президент не нужен», — часто говорили о нем. Причем вовсе не почитатели: именно эту фразу любили повторять Борису Ельцину Таня и Валя, дочь президента Татьяна Дьяченко и ее будущий муж, а в тот момент — глава Администрации президента Валентин Юмашев. Их обоих — а главное, Бориса Березовского — очень беспокоила незыблемость и независимость Черномырдина. Черномырдин не мог простить Березовскому неудачной попытки взять под свой контроль Газпром. Березовский давно враждовал с первым вице-премьером Чубайсом, но прекрасно понимал, что никогда не сможет избавиться от Чубайса, пока в кресле премьера Черномырдин. Наконец Березовский, Таня и Валя не могли не задумываться о том, что приближается 2000 год — год, когда второй президентский срок Бориса Ельцина истечет и в стране пройдут очередные выборы. Они понимали, что если ничего не предпринять, то следующим президентом станет Черномырдин. Оставаясь премьером до 2000 года, он будет просто обречен стать президентом. Поддержка Газпрома и губернаторов будет надежной гарантией успеха. Сейчас Черномырдин вспоминает, что именно такой была его договоренность с Ельциным. На охоте в Завидово они условились вместе проработать до 2000 года, а потом Ельцин уйдет, уступив кресло Черномырдину. Но Таня, Валя и Березовский никаких обязательств на себя не брали. Они не могли не думать о том, что при президенте Черномырдине потеряют свое положение. И мечтали от Черномырдина избавиться. Для этого Татьяна Дьяченко каждый вечер включала новости и показывала отцу, каких успехов достигает здоровый и активный Черномырдин в то время, когда больной Ельцин сидит дома. «При таком премьере президент не нужен», — говорила она снова и снова. В начале марта Виктор Черномырдин совершил визит в США и один на один вел переговоры с вице-президентом Альбертом Гором. На стол Ельцину лег доклад: Черномырдин ведет себя как реальный глава государства, и его все в этом качестве воспринимают; Ельцин в расчет уже не принимается. До сих пор представлять страну за рубежом было исключительной прерогативой Ельцина. Потом Черномырдин поехал в Одессу на четырехсторонние переговоры с президентами Украины Леонидом Кучмой, Молдавии — Петром Лучинским и лидером непризнанной Приднестровской Республики Игорем Смирновым. Увидев в очередном выпуске новостей, как свободно держится Черномырдин среди президентов, Ельцин рассвирепел и позвонил премьеру с вопросом: «Кто тебя туда посылал?!» Но последней каплей для Ельцина стала подготовка к празднованию 60-летия премьер-министра, запланированному на 9 апреля 1998 года. Чиновники, бизнесмены, политики и артисты готовились к нему как к всенародному празднику. Список торжеств по случаю юбилея будущего президента был проработан до мелочей, подарки заготовлены — начиная от автомобилей и гобеленов с портретом премьера и заканчивая специально записанным диском Людмилы Зыкиной. Напыщенные речи и славословия — все это, преподносимое умело, буквально взорвало Бориса Ельцина. За две недели до юбилея своего верного премьера президент подписал указ о его отставке. 21 марта Ельцин вызвал Черномырдина в свою загородную резиденцию Горки-9 и сообщил ему, что он уволен. Причем президент постарался убедить премьера, хранившего ему верность все эти тяжелые годы, что отставка вовсе не знак опалы. Ельцин заявил, что Черномырдину как будущему преемнику нужно сосредоточиться на подготовке к президентским выборам 2000 года. Неясно, поверил ли Черномырдин, что, дабы поддержать человека, надо его уволить. Но спорить не стал. Выбросы метана* в атмосферу Газпромом в процентах от выбросов мировой популяцией термитов  Данные по выбросу метана Газпромом — с официального сайта компании. Данные по термитам — оценка программы ООН по окружающей среде (2001 год). Предполагается, что мировая популяция термитов с тех пор не выросла *Компания «Газпром» вносит свою лепту в загрязнение окружающей среды, выбрасывая в атмосферу 1 467 тысяч тонн (в среднем за 5 лет) метана ежегодно. Следует отметить, что это примерно в 14 раз меньше, чем количество метана, который выбрасывают в атмосферу термиты. Газпром загрязняет в основном умеренные широты, тогда как термиты трудятся в тропических областях земного шара. Во второй половине дня к Ельцину приехал Валентин Юмашев и предложил список из четырех кандидатов на пост премьера: в нем значились спикер верхней палаты парламента Егор Строев, успевший поработать еще в Политбюро ЦК КПСС, бывший спикер Думы Иван Рыбкин, министр топлива и энергетики Сергей Кириенко и первый вице-премьер Борис Немцов. Первого Ельцин отбросил, потому что его назначение шокировало бы Запад. Последнего — потому что его никогда не утвердила бы Дума. Потом отбросил и Рыбкина — потому что его слишком активно лоббировал Борис Березовский, а Березовскому Ельцин до конца не доверял. Вот и остался молодой министр ТЭКа Кириенко. Только спустя месяц Дума с третьей попытки утвердит его премьером. Узнав об увольнении, Черномырдин немедленно распорядился вынести свои вещи из премьерского кабинета в Белом доме. В здании правительства на Краснопресненской набережной все были в шоке. За прошедшие годы именно Белый дом, некогда расстрелянный из танков, а потом отреставрированный и обжитый правительственными чиновниками, стал реальным центром России. Именно в этих коридорах и в этих кабинетах принимались все решения. Белый дом был как Рим, откуда расходились все дороги во все части империи, а Черномырдин сидел в нем, как римский император. Он брал в свое подчинение любых легионеров, и они склонялись перед его авторитетом. Известие об отставке Черномырдина было похоже на еще один расстрел Белого дома. Сотрудники аппарата суетились в панике, не понимая, куда им теперь деться: возьмет их премьер с собой («Куда? Как куда? Конечно, в Газпром! Говорят, Вяхирев уже выделил 200 штатных единиц!») или оставит в наследство преемнику. Чиновники будто обезумели: начали носиться по Белому дому, передавая панические слухи, а чуть погодя стали свинчивать себе на память таблички с дверей. В премьерском секторе начался переезд: день и ночь несли палех, хохлому, ружья, сабли, картины, книги. Вместе со всеми этими безделушками Белый дом покинула и его значимость: здание правительства перестало быть важнейшим полюсом России. Многочисленные подарки, скопившиеся у Черномырдина за 63 месяца премьерства, начали выносить в субботу и закончили только во вторник. Вещи перевозили на проспект Академика Сахарова: там незадолго до этого закончился ремонт в штабе движения «Наш дом — Россия», который и предполагалось сделать центром его будущей президентской кампании. В понедельник 23 марта по телевизору показали телеобращение Ельцина: «Больше пяти лет мы проработали вместе с Виктором Степановичем. Он многое сделал для страны, ценю его основательность и надежность. Никогда не сомневался в его верности и преданности делу, его человеческой порядочности». И объяснил зрителям, что поручил Черномырдину сосредоточиться на политической подготовке к выборам 2000 года. Черномырдин всем своим видом старался внушить окружающим, что президент принял единственно правильное в этой ситуации решение и отставной премьер за это ему благодарен. Легкая паника ощущалась и в Газпроме. Ведь в прежние годы газовый гигант и правительство, несмотря на все проблемы, считали себя единым целым. Белодомовские аппаратчики по этому поводу однажды в шутку даже сочинили проект указа «О единстве государства и РАО «Газпром», в котором были такие слова: «Государство и Газпром едины. В отсутствии премьер-министра его замещает председатель правления Газпрома, и наоборот». С уходом Черномырдина единство рушилось. 9 апреля Черномырдину исполнилось шестьдесят лет. Основные торжества прошли в штабе НДР на проспекте Академика Сахарова. А вечером прошло еще одно застолье, для избранных, — в Доме приемов на Воробьевых горах. Там Черномырдина поздравляли Борис Ельцин и Рем Вяхирев. Глава Газпрома рассказал, что приготовил юбиляру «маленький, но дорогой подарок», и уточнил: «Дорогой не деньгами, а памятью о Газпроме». Речь шла об именной оранжевой каске бурильщика. Но это был не весь подарок. В конце вечера, когда Борис Ельцин уже уехал, Рем Вяхирев, обняв старого товарища, вдруг, не смущаясь свидетелей, сказал: — Я поддержу тебя всеми доступными мне средствами. Мы давние друзья, мы вместе возмужали на газовых месторождениях Оренбургской области. — Хочешь, чтобы я вернулся в Газпром? — не понял Черномырдин. — Бери выше! На президентских выборах! — пробурчал Вяхирев. Вскоре был зарегистрирован фонд «ЧВС-2000», который и должен был заниматься предвыборной раскруткой бывшего премьера. Однако рейтинг его стал неумолимо падать: в СМИ все чаще стали публиковаться компрометирующие Черномырдина статьи, рассказывавшие о богатствах, накопленных им за время премьерства, и коррупции, процветавшей при нем в Белом доме. Сам Черномырдин от обвинений предпочитал отмахиваться: Отношение стоимости* Газпрома к официальной месячной зарплате всех россиян  В 2002 году стоимость Газпрома равнялась совокупной зарплате всех россиян за один месяц, то есть $20 430 млн. В 2006 году стоимость Газпрома равнялась совокупной зарплате россиян уже за 4 месяца — $239 330 млн *$239,9 млрд - цифрой на графике обозначена стоимость Газпрома — Если грязь не моя, она ко мне не прилипнет, — говорил он. Серьезные проблемы после отставки Черномырдина стали возникать и у Газпрома. Вся прежняя система отношений между правительством и Газпромом была сломана. До этого Черномырдин использовал Газпром как свой надежный тыл и безусловную опору, а Рем Вяхирев хоть всякий раз и выражал недовольство тем, что правительство его обирает, но все же повиновался. — Отношения между Черномырдиным и Вяхиревым, конечно, были сложными, — вспоминает сейчас Александр Казаков, работавший в тот момент председателем совета директоров Газпрома и одновременно заместителем главы Администрации президента. — Между такими людьми шероховатостей не могло не быть. Были, конечно, и разговоры на повышенных тонах. Рем Иваныч деньги, которые он собирался направить на развитие компании, все время должен был отдавать государству, потому что государству зарплаты платить было нечем. Люди выходили, касками у Белого дома стучали. Правительство — к Вяхиреву: «Рем Иваныч, возьми кредитик». И он брал. Все держалось на Газпроме — он залезал в кромешные долги, чтобы обеспечивать бюджет страны. Но страна выжила — благодаря Газпрому. В правительстве Кириенко было насчет Газпрома другое мнение. Молодые реформаторы были недовольны Газпромом давно, еще во времена Черномырдина, а теперь, после отставки основателя Газпрома, молодые оказались с Ремом Вяхиревым один на один. Ни дружеских чувств, ни пиетета к Вяхиреву они не испытывали. Оказавшись без прикрытия со стороны премьера, без устали повторявшего фразу «Не дадим раздербанить Газпром», Рем Вяхирев не сразу нашелся, как ему себя вести. Но уже ближе к лету в Газпроме поняли, что необходимо включаться в набирающую обороты информационную войну. Еще до отставки Черномырдина в Газпроме было создано новое подразделение — «Газпром-Медиа», холдинг, который должен был управлять всеми медийными активами газового монополиста. Политические аналитики тогда считали, что главной целью «Газпром-Медиа» должна была стать именно подготовка к избранию Черномырдина президентом — такой была бы посильная дружеская помощь Рема Вяхирева. Но потом стало понятно, что пиар нужен и самому Газпрому. […] Краткая история Газпрома в лицах     Фотографии: ИТАР-ТАСС 1946 Построен газопровод Москва—Саратов, строительство курировал Лаврентий Берия 1972 Леонид Брежнев и канцлер ФРГ Вилли Брандт заключают соглашение «Газ—трубы», позволяющее экспортировать советский газ в Западную Европу 1985 Генсек Константин Черненко назначает Виктора Черномырдина министром газовой промышленности СССР 1989 Совмин РФ по инициативе Виктора Черномырдина преобразует министерство в госконцерн «Газпром» 1992 Главой Газпрома становится Рем Вяхирев. Виктор Черномырдин становится вице-премьером, а потом премьером. 1994 Газпром решает построить газопровод в Европу через Белоруссию. Президентом Белоруссии становится Александр Лукашенко 1996 Виктор Черномырдин отказывается баллотироваться в президенты и поддерживает Бориса Ельцина. Ельцин переизбирается на второй срок 1997 Борис Березовский пытается взять Газпром под свой контроль, но сталкивается с сопротивлением вице-премьера Бориса Немцова 1998 Правительство Сергея Кириенко обвиняет Газпром в неуплате налогов 1999 Газпром финансирует Евгения Примакова и Юрия Лужкова в их борьбе против Кремля 2000 Владимир Путин избирается президентом. Дмитрий Медведев становится председателем совета директоров Газпрома 2001 Газпром отбирает НТВ у Владимира Гусинского, а через месяц Рем Вяхирев теряет пост главы Газпрома, уступив место Алексею Миллеру 2003 Благодаря усилиям Алишера Усманова госпакет акций Газпрома становится контрольным 2005 Газпром покупает у Романа Абрамовича компанию «Сибнефть» за 13 млрд долларов 2005 Газпром начинает строить газопровод «Северный поток» в Германию. Компанию-оператора строящегося газопровода возглавляет экс-канцлер ФРГ Герхард Шредер 2005 После победы Виктора Ющенко на президентских выборах Газпром резко повышает цену на газ для Украины 2006 Газфонд, Газпромбанк и «Газпром-Медиа» переходят под контроль банка «Россия» (председатель совета директоров — Юрий Ковальчук) 2007 Госдума разрешает Газпрому иметь свои вооруженные отряды для охраны трубопроводов 2008 Администрация Санкт-Петербурга отменяет высотный регламент города, чтобы позволить Газпрому построить небоскреб «Охта-центр» " |
|
|
05.02.2008 |
Валерий Панюшкин, Михаил Зыгарь «Большой город», № 1 (198) |
Из досье FLB |
||||
|
||||