Печать Агентство Федеральных Расследований (www.FLB.ru) Унесенные верой "Убийства отца Андрея из Тверской области и отца Олега из Свердловской даже не потрясли страну, а испугали. Пока боялись чужих, угроза пришла от своих. Случаи ограблений православных храмов исчисляются уже сотнями, нападения на служителей культа - десятками. Если гарантий неприкосновенности нет даже у священников - значит, их нет ни у кого. Если у нас нет ничего святого - значит, под ударом все. Если даже теперь мы этого не поймем - священники Андрей Николаев и Олег Ступичкин погибли зря. "Известия" внимательно следят за ходом следствия по этим громким делам, но этот репортаж - не о мертвых, а о живых. Наш специальный корреспондент отправился в Тверскую область, объездил соседние с печально известным селом Прямухино приходы и на примере других сельских священников попытался понять, какой видели погибшие окружающую их жизнь и как восприняли настигшую их смерть. "Моя жена - моя крепость" Новости села Медное за январь: три девицы избили до инвалидности парня за то, что он отказался пить с ними водку; у сотрудника УБОПа угнали машину; церковь Казанской иконы Божией Матери снова ограбили - уже в третий раз за последние 2 года. - Первый раз действовал профессионал, - рассказывает настоятель отец Игорь (Седов). - Аккуратно вскрыл замок, взял только самые ценные иконы, следов не оставил, ничего лишнего не повредил. Я выступил по тверскому телевидению: мол, граждане, побойтесь Бога! Профессионал попался совестливый: через несколько дней подкинул под двери храма все 12 икон в мешке из-под картошки. Следующее ограбление уже больше напоминало погром. Дверь разломали, вывернули все вверх дном, не оставили ни одной иконы. Через несколько дней - снова ограбление. Видимо, воры пожалели, что унесли не все. На этот раз забрали крестики, книги, мебель, мелочь из церковной кассы - все, что можно было унести. - Вызвали милиционеров - результат нулевой, - вздыхает отец Игорь. - У входа - свежие следы, а они даже снять их не потрудились. На мои слова - ноль внимания. Приехали - и уехали. По этим следам мы с прихожанами потом сами нашли одного из грабителей - им оказался местный алкоголик. А он нам смеется в глаза: "Да, я украл. Подельника не выдам. Милиции не боюсь. И ничего вы со мной не сделаете". "Мужик, - говорю, - если Бога не боишься, так хоть совесть поимей! Неужели у тебя нет ничего святого?" "Ничо!" - говорит. И матом послал. Ну что с таким поделаешь? Молимся за него. Отцу Игорю 30 лет. В Медном служит уже 6 лет. Вчера у него окончательно сдохла 30-летняя "копейка", пожертвованная год назад одной дачницей. Но, прежде чем отойти с миром, эта машина дважды чуть не отправила на тот свет самого отца Игоря. В селе эту "копейку" прозвали "морковкой" - за оранжевый цвет и корявые формы. Кроме матушки, ездить на ней с отцом Игорем не рисковал никто. Слава богу задние колеса "морковка" отбросила не на трассе. Год назад в Рамешковском районе другому священнику повезло меньше. Его жена теперь одна воспитывает 12 детей. - А до этого у меня была редчайшая гэдээровская машина марки "Вартбург", - с улыбкой вспоминает отец Игорь. - Она послужила трем священникам - я стал последним. Этот "Вартбург", наверное, человек 10 воцерковил - всех, кто хоть раз помог мне его толкать. Помню, однажды идут мимо люди - я их прошу: "Мужики, помогите машину толкнуть". Они мне: "А чего нам ее толкать - мы атеисты". "А вы, - говорю, - какие атеисты? Мусульманские? Буддийские? Или иудейские?" - "Нет, мы наши, православные, атеисты" - "Ну, тогда помогите машину толкнуть". Теперь Игорь Седов не сможет ездить на требы, которые давали церкви хоть какой-то доход. С голоду семья Седовых не умрет - постоянные прихожане, число которых уже достигло 40 человек, охотно помогают продуктами. Но за жилье картошкой не заплатишь. Сейчас они с женой и двумя детьми снимают потрепанную двушку. В квартире - аккуратная бедность. "Вчера приходила тетя-хозяйка и забрала люстру, потому что она ей нужна. А еще у нас компьютер совсем сломался", - выдает все семейные секреты пятилетний Николай. Место, где расположена квартира Седовых, называется Птичником - этот микрорайон, построенный для работников покойной птицефабрики, теперь считается самым криминальным местом в селе. Полтора года назад (номер за 20 мая 2005 года) "Известия" писали о зверском убийстве, которое произошло в доме напротив дома отца Игоря. "Ребята с Птичника" устроили расправу над двумя предпринимателями - братьями Вакулюками, которые, по их мнению, жили неправильно: не пили, вели себя независимо, а всех, кто пытался приобщить их к местному образу жизни, игнорировали. Преступление получило огласку, убийц арестовали и пообещали строго наказать. Но с тех пор дело потихоньку спускают на тормозах, подозреваемые отпущены под подписку и уже косо смотрят на отца Игоря, потому что он дружил с Вакулюками. - Не страшно по улицам ходить? - спрашиваю священника. - А чего бояться? Погибнуть? Так ведь смерти не существует, - отец Игорь по-детски улыбается в свою черную бороду, ему действительно смешно. - Когда вы находитесь в пути, вы боитесь вернуться домой? Если вас там ждут родственники, которые вас ненавидят, - то да, наверное, боитесь. А если там любящие отец и мать - чего бояться? Для нас смерть не потеря, а приобретение. 27-е Правило Святых Апостолов запрещает духовенству применять силу даже ради самозащиты. Но действительность уже заставила многих священников выработать собственные установки: "У нас принято так, - рассказал мне один из моих собеседников, - если опасность грозит только тебе - надо положиться на волю Божью и постараться усмирить человека словом. Не получается - значит, придется пострадать, потому что "если ударили тебя по щеке, подставь другую". Но когда речь идет о поругании святынь или о безопасности другого человека, ты обязан его защитить любой ценой - потому что "нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя". В соседнем приходе был такой случай. Повадились местные хулиганы бить тамошнего священника, когда он ходил лесом от храма к электричке. Он сам-то мужик здоровый, но вынужден терпеть. Раза три его избивали и очень сильно. До тех пор, пока однажды не пошел он на электричку с матушкой. Хулиганы снова сунулись, но священник им так навалял, что мало не показалось. Они ему: "Как же так, батюшка? Мы же до сих пор тебя били - и ничего". Пришлось им проповедь прочитать. Теперь в церковь ходят, между прочим. "Раньше коммерсантов не любили, теперь взялись за священников" Храм Георгия Победоносца в селе Колталово пока не грабили ни разу. Дело в том, что его настоятель отец Федор - бывший милиционер. Сначала работал в этом селе участковым, потом - помощником РОВД Калининского района. Вслед за ним пришли к вере многие коллеги, которые теперь стали его духовными чадами. С таким священником не забалуешь. Но бывший милиционер Федор Грибов все равно не дремлет - каждый вечер обходит свой храм с молитвой. - В мое время коммерсантов не любили, а теперь за священников взялись, - вздыхает батюшка. - А вообще, между моей прежней профессией и нынешней много общего. Раньше я защищал от врага видимого, теперь - от невидимого. А навыки участкового мне до сих пор очень помогают. Умение чувствовать и понимать людей - для сельского священника главное. Переломными для Грибова стали те 15 минут, которые его старший сын Алексей пробыл в состоянии клинической смерти. Придя в сознание, он сказал: "Мама, папа! Если бы вы знали, как хорошо в раю, вы бы не грешили!" Тогда, в 1998 году, у него было двое детей. Теперь - пятеро. И прихожан в храме было всего 7 человек, а теперь - 50. По нынешним меркам - для села с населением 700 человек - это считается неплохо. Мы с отцом Федором сидим в холодном храме, который он построил сам с помощью прихожан. Стройматериалами помогал колхоз "Большевик": там теперь все руководство стало горячо верующими людьми. Отопление священник включает только во время службы. Приходится экономить: никаких льгот у церквей в России нет. При температуре 5 градусов ниже нуля возле алтаря уже 10 дней цветут хризантемы. Отец Федор называет это чудом. В его жизни чудеса происходят каждый день. - Например, сегодня позвонил из тюрьмы раб Божий Александр. Он когда-то у нас работал, пока его не посадили. Поссорился с сожительницей и ушел из дома, взяв из холодильника колбасу. А она написала на него заявление - и получилась кража. Мое вмешательство помогло только тем, что ему дали не 4 года, как положено, а 2,5. И вот теперь он звонит и говорит: "Я 13 февраля освобождаюсь - можно, к вам вернусь?" Конечно, можно. Ну разве это не чудо? "За год у меня в приходе 75 отпеваний и 1 крещение" Вопреки расхожему мнению, никакого финансирования приходов по линии епархий и патриархии в России нет. Наоборот, каждый храм в меру своего благосостояния перечисляет средства на нужды РПЦ. Церковные власти помогают лишь тем, что адресуют обращающихся к ним крупных благотворителей в те или иные приходы, которым необходимы вложения. Доходы от церковной лавки и пожертвования за требы в сельской местности приносят копейки. Их хватает лишь на содержание самого храма, в лучшем случае - на скудную зарплату священника. - Я знаю очень многих батюшек, которые продавали или закладывали свои квартиры в городах, чтобы хотя бы начать ремонт в своих храмах, - рассказывает отец Сергий (Дмитриев), настоятель церкви Серафима Саровского в поселка Соминка. - Более-менее стабильно чувствуют себя лишь те приходы, которые нашли хороших спонсоров или находятся в местах компактного проживания дачников из Москвы. Дачники - это наше спасение. На них вообще вся надежда. До революции в России оплотом православия была сельская местность. Сегодня, наоборот, село безбожное, а очаги веры - это большие города. Православие стало религией образованных людей - как тысячу лет назад, в первые века христианства на Руси. Это историческое явление еще ждет своего исследователя. Сам отец Сергий - как раз из того самого контингента, о котором говорит. Еще 6 лет назад он был заместителем главы Пролетарского района города Твери. Решение служить Богу зрело медленно, но неумолимо. - Очень многие молодые священники едут в глубинку по велению сердца, но сталкиваются там с такой реальностью, что выдержать не каждому под силу. Один мой знакомый приехал из Москвы служить в Пеновский район. Через месяц встречаемся - он вздыхает. "Тут, - говорит, - жизни осталось лет на 50, не больше". Через полгода уточняет: "Да какие там 50 - лет 15 от силы". А на днях мы с ним виделись - он уже совсем грустный. "У меня, - говорит, - за этот год 75 отпеваний и 1 крещение. Похоже, года через 2 придется приход закрывать". Сам отец Сергий тоже хлебнул суровой действительности в полной мере. Рядом с его храмом находится заброшенное Волынское кладбище - излюбленное место тусовки местных сатанистов. Церковь уже пытались поджечь трижды. Первый раз сгорели стройматериалы. Второй раз поджог удалось предотвратить - сторож вовремя обнаружил приготовленные заранее канистры с бензином. Милиционеры, которые приехали на место происшествия, сказали: раз нет трупов, то и заниматься им тут нечем. Залили одну из канистр себе в бак и уехали. Но бензин оказался не бензином, а смесью бензина и ацетона. Милицейскому уазику было очень дурно. А через пару месяцев церковь снова подожгли - на этот раз сгорела треть здания. Губернатор взял дело на особый контроль, и расследовать его милиции все-таки пришлось. А сделали бы это вовремя - и церковь бы осталась цела, и машина бы не пострадала. "Не надо заниматься "спасением мира" Небольшой городок Кимры на берегу Волги еще 5 лет назад был известен как крупнейший в Центральной России очаг наркоторговли. В местный цыганский табор, который в те времена крышевали работники местных правоохранительных органов, съезжались за дешевым героином все наркоманы в радиусе 300 километров. Электричку "Москва-Кимры" в народе прозвали "Зеленой иглой" - в ней были отдельные "торчковые вагоны", в которых шприцы хрустели под ногами. "Известия" писали об этом кошмаре в серии репортажей "Судьба муравейника" (номер за 11 августа 2003 года). Отец Андрей (Лазарев), который служит в местном Преображенском соборе, утверждает, что та публикация стала для города переломной, и называет газету "Известия" "спасительницей Кимр". Но он скромничает. Наш репортаж растворился бы в информационном потоке без следа, если бы борьбу за город не вел сам отец Андрей - и до нашего вмешательства, и после. Со стороны этот священник на бойца совсем не похож: рост невелик, лицо интеллигентное, ни живота, ни мускулов. Его решительность - не в эмоциях, а в поступках. Первую половину своей жизни Андрей Лазарев служил не Богу, а искусству. Сначала - рок-музыкантом, потом - звукорежиссером в театре. В Кимры приехал к другу - тоже бывшему рокеру, который к тому времени уже стал священником. Одного разговора с ним хватило, чтобы Лазарев бросил все и остался в храме. Возможно, сработали гены: прадед отца Андрея тоже был священником. Проблема наркомании уже тогда не была для него абстрактной. От этой заразы погибли многие его друзья молодости. - Когда наркоточки стали появляться уже в непосредственной близости от храма, я пришел к начальнику УВД и сказал: "Или вы прикрываете там торговлю, или люди эти дома подожгут!" Через месяц торговля по этим адресам прекратилась. - А если бы этого не произошло, вы бы благословили погром? - Нет, я бы смотрел, как умирают наши дети. Представьте, что в вашем городе появились десятки огневых точек, из которых каждый день по людям лупят из пулемета. Наркоторговля - именно такие пулеметные точки. С той лишь разницей, что пули для себя люди покупают сами. Отец Андрей ни на неделю не давал заснуть местным правоохранительным органам: увещевал, угрожал, писал во все инстанции, привлекал СМИ. Цыгане, встречая его на улице, посылали ему устрашающие жесты, но почему-то не трогали - то ли из-за мистического страха перед служителем культа, то ли потому, что отец Андрей всегда боролся с ними открыто, без подлостей. Зато проблемы возникали с властями. Однажды арестовывать Лазарева по надуманному обвинению приехали в Кимры 3 автобуса ОМОНа. Прихожане загородили священника иконами, и, пока они держали оборону, его адвокат звонил во все инстанции. Отца Андрея оставили в покое. Зато скоро в районе были назначены новый прокурор, новый начальник милиции, усилено межрайонное отделение Госнаркоконтроля, а местный вор в законе по имени Тамаз тут же оказался в тюрьме и умер там - то ли от передозировки, то ли от ломки. Теперь половина домов в "Голливуде" (местный цыганский поселок) брошены. Зараза переместилась в Ржев и Вышний Волочок. А в храме вместе с отцом Андреем служит молодой цыган Эдик Иванов. Его воцерковление Лазарев считает своей главной победой. - С чем теперь бороться будете? - спрашиваю священника. - Поди скучно, когда вокруг никакого зла нет? Будете бороться с ИНН? - Мы уже переболели православным глобализмом. Мы не считаем, что наши главные враги - ИНН и Джордж Буш. Зла на наш век хватит. "С иглы" люди слезли, зато по-прежнему сидят "на стакане". Но среди наших постоянных прихожан уже не пьет ни один. Наше оружие теперь - это спорт и молитва. Мы уже открыли в городе на деньги спонсоров 7 православных секций бокса, рукопашного боя и тэквондо, и еще откроем. Мы уже почувствовали свою силу. Знаете, что главное в профессии священника? Да и не только священника? - Что? - Не увлекаться "спасением мира". А заниматься спасением людей. И начинать с себя. Если в России каждый человек прекратит заниматься "спасением мира" - это будет ужас какая сильная страна. Мне даже страшно подумать. Тверская область" 06.02.2007 Дмитрий Соколов-Митрич Известия