 |
|
Печать |
| Агентство Федеральных Расследований (www.FLB.ru) | ||
 |
||
Владимир Устинов: Клянусь говорить правду, только правду и ничего кроме правдыС понятным достоинством помощник Генерального прокурора поставила предо мной чашку с бурым чаем, рядышком хрустальную розетку с шоколадными конфетами. И ушла. Я, позвякивая ложкой в кабинетной тишине, гоняю по стенкам чашки редкие чаинки, жую трюфель, жду, когда Устинов закончит разговор по телефону. - Ну, да… - он повернулся ко мне спиной, прижал к уху тяжелую бежевую трубку телефона правительственной связи, - Только по закону! Разговоров нет.… И что? Какая разница кто он! Я смотрю на его стриженный и плотный затылок, торопливо и совестливо съедаю еще один трюфель. - Все! – заканчивает он, - У меня совещание. Шумно кладет трубку. Идет к письменному столу. Я суетливо дожевываю. - Вот Российской Прокуратуре почти триста лет, - говорит он уже мне, - А воровать меньше не стали… |
|
| "- Если точно, - продолжает он, - на днях, 12 числа, будет юбилей - 280 лет образования органов прокуратуры России.
- Это много… - Так и сделано не мало… Мы только за прошлый год выявили около миллиона нарушений Законодательства… - А если их умножить на двести восемьдесят… - За каждой цифрой, на самом деле, люди… Их работа. Вот вы, знаете, что только за год, работники прокуратуры принимали участие в судебных слушаниях по 740 тысячам уголовных дел, рассматриваемых судами первой инстанции? А уголовных дел кассационной инстанции с участием прокуроров было аж 186 тысяч. 85 тысяч наших протестов рассмотрено судами в порядке уголовного судопроизводства: частного, кассационного, надзорного. Из них удовлетворенность составляет 72,7 %. Это очень много! - Но за каждой этой цифрой еще и судьбы… - Вот за тот же год прокурорами и следователями прокуратуры возбуждено 241 тысяча уголовных дел. Понятно? - Да. - …А отменено постановлений по уголовным делам 310 тысяч. Сейчас я назову еще одну цифру… - И так достаточно… - …которую никогда и никто правильно не называл. Что только не говорят: миллион, десятки миллионов человек в стране заключено под стражу! Мне можно верить. В прошлом году 392522 раза прокурорами в качестве меры пресечения избирался арест. Никаких миллионов и десятков миллионов! Поверьте, в этом вопросе подход очень взвешенный. И если хотите – арест это последний аргумент. Значит, по иному поступить было невозможно. Это, конечно, не говорит о том, что мы полностью лояльны к преступникам, что мы не должны привлекать виновных к уголовной ответственности и заключать их под стражу. Но в то же время, задача – ни в коем случае не допустить необоснованного применения ареста. Это еще и обусловлено тем, что у нас, как известно, не все нормально в исправительно-трудовых учреждениях и в следственных изоляторах. Я имею в виду, известные факты неудовлетворительного содержания подследственных в СИЗО. И это только одна из причин. И вторая – арест, как мера пресечения для лиц, совершивших нетяжкие преступления - просто недопустим. Если, конечно, они не рецидивисты. Нас часто упрекают, мол, смысла нет, за незначительные преступления заключать под стражу. Все правильно. Но если разобраться, то просто так, никто никогда за решетку не попадает.… Ну, это в общих чертах… - Куда уж подробней. - И еще. В органах прокуратуры работает сейчас всего 42 тысячи человек. На всю нашу необъятную страну! Вы, можете себе представить, какой объем работы выполняют наши сотрудники? Ни одна из правоохранительных структур в стране не имеет меньше сотрудников. Скажем, в органах налоговой полиции - 46 тысяч человек. Вы о них слышали что-нибудь? Каждый день, каждый час.… Понимаете? Я никого не хочу упрекать. Я говорю о нагрузке, которая ложиться на органы прокуратуры… - Но у вас и прав больше… - Прокуратура всегда была в прямой зависимости от потребностей общества и государства... От времени, от политической обстановке в стране, если хотите.… Но это не приспособленчество. Это развитие. Сегодня государство считает, что органы прокуратуры должны обладать именно такими правами. И мы выполняем функции, которая возложены на нас государством, установлены Конституцией страны. Не больше и не меньше. Как бы нам это нравилось или нет… Мы однозначно относимся к любому изменению законодательства, связанному с деятельностью прокуратуры: есть закон и мы обязаны его исполнять. - Такой банальный вопрос. Что в прошедшем году для прокуратуры было удачей, а что было самым трудным? – На банальный вопрос отвечу банально. Для нас каждый год сложный. Работники прокуратуры хорошо понимают, где они работают и степень ответственности, которая на них лежит. Мы честно и добросовестно выполняем свой долг. В 2001 году мы потеряли несколько своих сотрудников. Они погибли при исполнении служебных обязанностей. Но пессимистических настроений нет. У нас впереди другие проблемы, связанные с искоренением преступности - Известно, что процент раскрываемости, так называемых, «громких» дел, то есть дел имеющих большое общественное звучание, невелик. Сколько сейчас находится в производстве «висяков» и какова перспектива их расследования? - Насчет «висяков»… Я бы все-таки в терминологии поспорил. Для нас нет понятия «значимое» или «незначимое» дело. Я же говорю: за каждым делом стоит живой человек. И от того, какое место он занимает в обществе, ему, как говорится, не легче, если он находится в местах не столь отдаленных. Поэтому «громкое» или нет, – это все равно уголовное дело. Зачастую, кажущиеся простыми преступления, в расследовании бывают очень сложны. И их раскрытие порой требует большего интеллектуального и физического труда, чем дела с определенной степенью общественной громкости. Что касается, как вы сказали, «висяков»… В уголовно-процессуальном кодексе все сказано: если в ходе следствия не доказано участие подозреваемого или лица, которому уже предъявленное обвинение в преступлении, то оно прекращается на основании статьи УПК. Любое действие следователя должно иметь юридическое обоснование и закон предоставляет право и требует от следователя и прокурора в случае неподтверждения вины прекратить уголовное деле по тем или иным основаниям. Но мы должны в данном случае четко решать вопрос об обоснованности ведения расследования, и об обоснованности принятого решения. По новому законодательству, которое принято Государственной Думой и подписано Президентом: с середины следующего года на органы прокуратуры налагается огромная ответственность за факты возбуждения уголовного дела. Ни одно ведомство не может завести уголовное дело без согласия прокуратуры. С одной стороны – это огромная нагрузка, с другой стороны – это огромная ответственность: не допустить необоснованного возбуждения уголовного дела. Скажем, следователи Министерства Внутренних дел открывают дела по простым заявлениям граждан, без каких-либо дополнительных оснований. А потом они либо «зависают», либо просто прекращаются. Теперь законодатель ввел институт согласования с прокурором такого рода уголовно-процессуальных действий. Это даст возможность качественно расследовать уголовные дела и не допускать незаконного привлечения граждан к ответственности. Обязательное участие прокурора в судебных заседаниях по уголовным делам – это тоже огромная для нас нагрузка. Я просто сейчас с содроганием думаю, где мы возьмем столько дополнительных кадров. Но мы ищем резервы. Будем обращаться с просьбой о небольшом увеличении штатов... - Зачем? У вас, наверное, своих кадров достаточно. Профессия прокурора всегда была престижна. - С кадрами проблем нет. Мы анализируем нашу кадровую политику и у нас практически в каждом регионе есть профессиональные резервы, специалисты способные пополнить наши ряды. Из нашей же структуры люди уходят в основном в суды. Это радует, потому что в судебный корпус приходят высококлассные юристы. В общем, кадрового голода у нас нет. - У военной прокуратуры тоже достаточно кадров… - Их в нашем ведомстве около 3 тысяч. А объем работы просто огромен. Они являются главным поднадзорным органом в системе Министерства обороны, во Внутренних войсках и в ФСБ. Огромная нагрузка. - Почти всю прошлую неделю только и говорили о задержании руководителей компании «СИБУР». - Факты вывода активов из этой нефтехимической компании подтверждаются. Возбуждено дело, проводится расследование. Оно все покажет. - Следствие интересует такие имена, как Рем Вяхирев? Виктор Степанович Черномырдин? - Мы же говорим о «СИБУРе». Об их активах. А вы спрашиваете о бывшем руководстве «Газпрома». Мы хотим допросить всех сегодняшних руководителей компании причастных к этому вопросу, а потом уже говорить о том, кто из них принимал участие в выводе активов. В любом случае, мы найдем ответ на вопрос: как из богатейшей организации можно сделать банкрота. - Дело Гусинского и «Медиа-Моста» тоже было связано с выводом активов. В этом есть некая аналогия. Весь прошлый год – это была тема номер один, но теперь о нем ничего не слышно. - Чтобы делать, не обязательно громко говорить. Дело закончено, направлено в суд. Один из заместителей Гусинского, его правая рука - господин Титов, который непосредственно занимался финансовыми вопросами в этом холдинге 17 или 18 января предстанет перед судом. Для нас в этом вопросе все точки над «i» расставлены. - Но сам Гусинский на свободе. - Я еще раз повторяю: мы обратились с просьбой выдать его нам. Нам отказали. Это право государства. Кстати, и мы не всех выдаем, когда к нам обращаются с вопросами экстрадиции. Законодательство любого государства имеет свои нюансы. Мотивы невыдачи Гусинского вам хорошо известны. Поэтому, я думаю, сейчас этот вопрос поднимать не стоит. А то, что дело будет рассмотрено в суде, сомнения нет. - После дефолтного августа 1998-го года активы выводили и многие банки. Самые крупные из них: «Инком-банк», «СБС-Агро»… - Мы никого и ничего не забыли. Мы занимаемся этим. До сих пор поступают еще материалы. Буквально вчера из Счетной палаты пришли сведения о деятельности управляющего «Инком-банка»… - Подобные операции получались у многих. - Сколько веревочке не виться… - Управляющим был Виноградов? - Я сейчас не помню фамилию. Вы просто мне сказали, а я вот вспомнил, что вчера поступила информация. Нам надо разгрести старые завалы, дела, которые были заведены несколько лет назад. Не хочется, чтобы они лежали и сейчас. - А вот по поводу старых дел. Один из ваших предшественников на этом посту, открыто говорил, как-то, что ему известны причины и организаторы убийства Листьева. Он даже давал по этому поводу интервью. Это дело сейчас продолжается? - Это дело продолжается. Оно не приостановлено. Все версии отрабатываются. Делать заявления по делу, по которому не предъявлено обвинение не считаю правильным. Потому следствие и называется предварительным, что необходимо первоначально ответить на все вопросы, а потом предъявлять обвинение. Но я не слышал такого заявления, о котором вы говорите. Если подобное имело место, то я, конечно, не одобряю таких откровений. Надо сначала доказать, а потом говорить. Нельзя бездоказательно никого порочить. - Еще одно, извините уж за прежнюю терминологию, «громкое» дело, связано с деятельностью бывшего уже министра путей сообщения Аксененко. Вот интересная ситуация: его адвокаты говорят, что в самой Генеральной прокуратуре существует фонд, подобный созданным Аксененко при МПС. А это, кажется, было одной из главных причин заведения на него уголовного дела… - Аксененко создавал незаконные фонды. Вот в чем разница. Аксененко посчитал себя уже таким великим гением в России, что решил возможным создавать организации, именуемые по его же желанию правительственными, учрежденными, якобы, этим органом государственной власти. Но он – не правительство, он – только министр путей сообщения. Да, он был вице-премьером, но это еще не говорит о том, что он имел право по собственному желанию выступать от имени правительства. Это одна сторона. Вторая - он создавал фонды и уводил в них бюджетные деньги. Незаконно к тому же. Он не платил налоги в регионах. Он эти деньги аккумулировал у себя в центре и расходовал на цели совершенно не связанные с деятельностью Министерства путей сообщения. Ради Бога, мы не вменяем ему в вину то, что он для своих сотрудников приобретал жилье. Нет проблем. Но когда он приобретает жилье для людей, которые никакого отношения не имеют к МПС то, как определяются подобные действия?! Теперь, что касается, как вы говорите, аналогии с нашим фондом. - Это не я говорю… - Для его создания были внесены изменения в закон. Он прошел три чтения в Госдуме. Это - раз. Он прошел утверждение в Совете Федераций – два. Указ о его создании был подписан Президентом страны. Это даже был не фонд как таковой, это был – закон о прокуратуре. Не одним росчерком пера господина министра это было сделано, а утверждено главой государства. Поэтому разница огромная. Потом, все вопросы, связанные с деятельностью этого фонда каждый год постоянно проверялись в Счетной палате. Ни одного факта нецелевого использования средств ей не обнаружено. А цели там четко и однозначно определены. Материально-техническое снабжение, техника, оборудование, здание, приобретение жилья для сотрудников Прокуратуры – вот куда шли деньги из этого фонда. Все прозрачно. Структура получения денег в этот фонд была четко определена законом. Допустим, прокурор предъявляет иск в суде и выигрывает дело – только в этом случае 10 процентов денежных средств от суммы возвращенной государству, по решению судоисполнителя и после вступления приговора в законную силу переводится в этот фонд. Разницу чувствуете? То есть, мы обезличены были при получении этих денег. Создание этого фонда было не просто прихотью, в этом была острая необходимость. Прокуратура не может зарабатывать деньги. Финансирование ее деятельности осуществляется государством. Нехватка денежных средств лишала прокуратуру самостоятельности. Я могу привести пример: на Сахалине были отключена электроэнергия, вода, свет и другие коммуникации.… Куда должен был идти прокурор? К губернатору. Если есть такая зависимость, то, естественно, самостоятельность прокурора значительно уменьшается. И законодатель пошел на создание этого фонда только для того, чтобы освободить органы прокуратуры от вынужденной зависимости от местных властей. Если бы нам полностью все выплачивали, как это предписано нормами и законами, не было бы ничего подобного. Мы же ничего лишнего не просили. - Ну, фонд сейчас выручает? - Он уже не действует. Законодатель как принял решение о его создании, так его и отменил. Его нет и нечего о нем говорить. - Возвращаясь к Аксененко.…Уточните, пожалуйста, речь идет о нецелевом использовании денег из «МПСовских» фондов или о незаконном? - Сама система создания этих фондов была не обоснована. И это только один из эпизодов. А таких эпизодов, связанных с незаконным действием руководства МПС в деле у нас много. И мы их расследуем. - В каких еще уголовных делах вы собираетесь участвовать, как государственный обвинитель и, как вообще происходит принятие такого решения? Вы сами идете на это или советуетесь со старшими товарищами? – Ну, старших товарищей у меня, сами понимаете, раз-два и обчелся. Дело в том, что Президент страны совершенно не вмешивается в наши оперативные действия. И мы за это ему очень благодарны. Что касается вопроса о моем участии в конкретных уголовных делах, то он будет зависеть от меры необходимости. Если будут громкие уголовные дела, значимые для государства, то, конечно, я буду участвовать. Что касается дела Радуева, то впервые бандит такого уровня предстал перед судом и нельзя было мне не участвовать в этом процессе. Необходимо было показать обществу, что не только сила оружия есть у государства, но сила закона. Преступники должны знать, что все они все равно предстанут перед судом. – Есть ощущение, что дело Быкова постепенно разваливается? – Я ничему не удивляюсь. Василенко – убийца, которого по материалам предварительного следствия нанял Быков для устранения Струганова - вдруг сейчас дает другие показания. При каких обстоятельствах он начал менять показания? Кто от него этого требовал? Кто на него давил? Мы этого не знаем. Но я уверен, что материалы, которые собраны по этому делу, должны быть предоставлены суду. И суд должен решить: виновен он или нет. Только при такой постановке вопроса, возможно, его решение. Чем дальше мы отделяем момент совершения правонарушения от момента вынесения вердикта, тем меньше у нас возможности по горячим следам доказывать улики. Не все же от нас зависит. Это же жизнь и никуда от нее не денешься. Все, как говорится, в руках правосудия. – А какова ситуация с делом Аминов? Он был вдруг освобожден из-под стражи. И связан ли его недолгий арест с делом Березовского? – Кто такой Аминов? А… Следователь, который ведет это дело, считает, что на данный момент для проведения следственных действий, содержание Аминова под стражей не обязательно и принял решение избрать ему иную меру пресечения, не связанную с лишением свободы. Это право следствия. Здесь ничего зазорного, тем более что дело не прекращено, нет. Детали я вам сказать не могу, так как не имею физической возможности. Если следователь и наблюдающий за ним прокурор приняли такое решение, значит оно обоснованно… - Это дело связано с делом Березовского? - С делом Березовского у нас связано дело «Аэрофлота». Там четверо фигурантов. ...Оно будет рассматриваться в суде и обязательно будет вынесен какой-то вердикт. С Аминовым оно ни как не связано. – Дело Березовского какое-то вялотекущее…Может быть, интрига поддерживается намеренно? – Березовский объявлен в розыск. И находится в розыске. Я бы не хотел сейчас рассказывать нашу стратегию и тактику по вопросу расследования, привлечения и задержания фигурантов. Но то, что работа ведется, это я могу сказать. Все громкие заявления остались в прошлом. Я считают это доказательством профессионализма. - Накануне нового года прошла информация о том, что на затонувшем атомоходе «Курск» следователями военной прокуратуры была обнаружена секретная документация. И сразу же прозвучали заявления разных высокопоставленных чиновников, что будут раскрыты причины гибели подлодки. Это действительно так? - Я не скрывал и не скрываю, что мы примем все меры, чтобы в этом году закончить расследование уголовного дела возбужденного по факту гибели атомохода «Курск». Для этого у нас есть все предпосылки. В первую очередь, мы ждем окончания производственных следственных действий на атомоходе. Мы будем проводить экспертные работы непосредственно на лодке. Вы спросили по поводу секретной документации? Да, она была изъята. Но пролить свет на причину гибели подводной лодки она, к сожалению, не может. Мы ждем подъема фрагментов первого отсека подводной лодки. Оттуда мы планируем взять другие необходимые материалы для исследования причин катастрофы. Я уверен, что мы достанем эти фрагменты, и у нас будут все необходимые материалы для решения вопроса. Другого просто природной не дано. На этом основывается моя уверенность. – Завершился, как вы знаете, суд над военным журналистом Пасько. У вас лично нет такого впечатления, что, рассекретив данные о захоронении ядерных отходов, он делал благо для общества, а не совершал уголовное преступление? – Последнее время все дела об измене родине приобретают вдруг политическую окраску. Мы говорим о демократических свободах. А демократия – это порядок, честь и уважение вердикта суда. И так во всех цивилизованных странах. А у нас любое дело, связанное с изменой родине, приобретает ореол борьбы с властью, ореол борьбы за демократию. И во всем этом участвуют одни и те же лица, которые пропагандируют одну и туже идею. Я считаю, что общество все же должно сказать свое слово. Если мы говорим о правовом государстве, то уважать решения, вердикт суда мы обязаны. Приговор - это сила закона. Можно соглашаться, можно не соглашаться с решением суда, для этого есть властью установленный порядок обжалования, но его надо исполнять. – О незаконной деятельности главы президентской администрации Александра Волошина говорят на каждом углу. И вот в конце минувшего года группа депутатов Госдумы отправила в ваш адрес запрос о расследовании фактов возможных правонарушений. Представляют ли эти сведения интерес для Генеральной прокуратуры? – Вы знаете, далеко не секрет, что до прихода в органы государственной власти Волошин занимался коммерческой деятельностью. Инсценирование депутатами запроса в Государственную Думу, вы сами знаете, не прошел. Но отдельные депутаты обратились к нам по факту проведения проверки тех или иных действий со стороны Волошина, относящихся к периоду его работы в коммерческих структурах. И мы занимаемся этим. Другое дело объем запрошенных вопросов настолько велик, что он просто перерастает в какую-то огромную следственную машину. И при моем уважении к депутатам, они нам столько работы дают. – Вы о Волошине, или вообще? - О Волошине, конкретно. Огромный объем работы. Ну, и вообще обращения от депутатов, я скажу, каждый день приходят пачками. И каждый депутат требует именно качественного рассмотрения его запроса. Мы обязаны это исполнять и в том числе по Волошину. По этому запросу мы постараемся максимально сократить сроки рассмотрения. Но это очень большие объемы. - А по Головлеву что? – Там, насколько я осведомлен, приступили к ознакомлению с материалами дела. И Головлев будет уже в суде... – Ситуация вокруг телекомпании ТВ-6 очень похожа на весеннее останкинское противостояние. Тогда, не вдаваясь в уголовную составляющую, многие утверждали, что в преследовании НТВ главный политический мотив. И сейчас даже американцы говорят, что с ликвидацией ТВ-6 рухнет последний оплот свободы слова в России. – Как решит суд, так и будет. Закон запрещает судебным органам и другим правоохранительным органам занимать политикой. При вынесении вердикта суд в первую очередь будет руководствоваться законом. Вот и все. - Прокуроры тоже люди, И наверняка у вас были случаи, когда ваши сотрудники преступали закон? – И не только были, но, к сожалению, есть. По таким фактам ведутся расследования. Отдельные дела уже направлены в суды. Об этом неприятно говорить, но… Мы вели, ведем, и будем вести беспощадную борьбу за чистоту в своих рядах. Но лучше сейчас говорить о тех прекраснейших людях, которые не позорят честь мундира, которые без остатка отдают себя нашей службе. О них, я думаю, надо говорить… Обсудите материал в форуме " |
|
|
12.01.2002 |
Иван Плишкин FLB |
Из досье FLB |
||||
|
||||