Новая Антарктида : «Как заработать вместе с Россией». 10 сюжетов освоения Российской Федерации "инопланетянами"

		Печать
Агентство Федеральных Расследований (www.FLB.ru)

Новая Антарктида В издательстве «Европа» готовится к выходу книга С. Чернышёва «Как заработать вместе с Россией». Публикуемый текст открывает книгу
"i>"Тут один из нас, после некоторого молчания, сказал, что есть предмет, о котором мы столь же желаем, сколько боимся спросить… Счастливый остров, где мы сейчас находимся, известен лишь немногим, хотя самим его жителям известна большая часть света; это видно из того, что здесь знают европейские языки… тогда как европейцы никогда не видали этого острова и не слыхали о нем. Это кажется нам удивительным…" Ф.Бэкон. Новая Атлантида Всемирный ледник с припасами Антарктида для абсолютного большинства жителей Земли — далекий и таинственный континент, снежное пятно на глобусе, где часто встречаются русские названия: остров Петра, море Беллинсгаузена, Земля Александра Первого… Есть подзабытое русское слово ледник — с ударением на первом слоге. Так называлась емкость для хранения продуктов в холоде в эпоху до рождества Электролюкса. В каждом приличном доме был ледник, зимой в погребе запасался лед, и благодаря этому все лето сохранялись свежие продукты. Антарктида — глобальный ледник, Четырнадцать миллионов квадратных километров ничейной земли, где под многокилометровым панцирем льда до поры хранятся общие запасы человечества. Здесь не ведется не только разработка полезных ископаемых, но даже их поиск (не говоря уже о производстве). В XX веке континент оказался в перекрестии противоречивых национальных интересов и территориальных притязаний. Эти противоречия удалось лишь временно заморозить. В 1959−м был заключен хрупкий международный договор, по которому Антарктида объявлена достоянием всего человечества. Ныне на ее территории запрещена всякая деятельность хозяйственного характера. Тем не менее никто не сомневается в том, что недра Антарктиды полны ценнейших ресурсов. Как никто не сомневается и в том, что схватка за этот НЗ (неприкосновенный запас) впереди, что наступит черный день, когда на остальных континентах будут исчерпаны запасы сырья, когда станет нечего есть, нечем дышать, нечего пить, закончатся нефть, уголь и газ… А эти времена ждать себя не заставят. Но правда ли, что этот ледник, этот аварийный стратегический склад человечества — безальтернативный и единственный? Съём добра с земного пода Если взять совокупный валовой продукт всех стран мира и поделить на общую площадь всех континентов за вычетом Антарктиды, мы получим интегральный показатель, очень грубо оценивающий среднюю производительность единицы земной суши. Назовем его глобальным удельным валовым продуктом (ГУВП). Взглянув сквозь призму этого параметра на территорию возлюбленного Отечества, мы обнаружим её воистину удивительные свойства. Спустя пятнадцать лет после беловежского краха мы всё ещё занимаем около 13% земной суши, при этом производя чуть более 2,5% общемирового валового продукта. Таким образом, производительность единицы российской территории (РУВП) в пять раз ниже, чем в среднем по земному шару, включая горные субконтиненты Азии и бескрайнюю сельву Америки, африканские тропические болота, ледяную Гренландию и мертвящую Сахару. А если вывести за скобки более или менее развитые европейскую часть России и Урал? По площади оставшаяся Сибирская Россия (СР = Западная Сибирь + Восточная Сибирь + Дальний Восток) практически равна Антарктиде. Удельный же съем добра с квадратного километра этой территории уже в 20 раз меньше, чем в среднем по земному шару. Это катастрофа. Эффективность использования потенциала территории Сибирской России составляет менее 5% от производительности территорий таких стран-середнячков, как Пакистан, Украина и Тунис. Ну а если бестактно сопоставить эффективность освоения Сибирской России со странами «восьмёрки»? Выяснится, что мы хозяйствуем на родной земле в 340 раз бездарнее Германии, в 480 раз бесхознее Японии, теснящейся на скалистом клочке неуютной земли, регулярно сотрясаемом землетрясениями. Кто парится, а кто лежит под паром Сколько продукта можно было бы получить, если бы удалось поднять производительность использования ресурсов территории России даже не до европейского уровня, а хотя бы до среднемирового? Введем такой параметр, как «недополученный валовой продукт»: НдВП = (ГУВП — НУВП) х Пл(Н) где НУВП — национальный удельный валовой продукт, а Пл(Н) — площадь страны. Элементарные подсчеты показывают: недополученный валовой продукт России (НдВП) составляет почти 5,5 триллионов (то есть тысяч миллиардов) долларов. Это первое место в мире, которое мы по-родственному делим с Антарктидой. Только вот мы паримся, а она лежит под паром. А если для сравнения нарочно выбрать страны с обширной территорией? Российская земля используется в 15 раз менее эффективно, чем США, в 12 раз хуже, чем индийская, и в 8 раз — чем китайская. По параметру производительности единицы территории Россия в целом соответствует Перу, Алжиру, заледенелой Канаде и пустынной стране-континенту Австралии. При этом в первых двух очагах цивилизации плотность населения соответствует российской, а канадцев и австралийцев на квадратном километре в четыре с половиной раза меньше, чем нас, канючащих о депопуляции. Вот он — огромный ледник, бездонный резервуар, битком набитый энергетическими, минеральными, биологическими ресурсами. Конечно, в 1959−м, когда заключался Международный договор об Антарктиде, никому не пришло в голову обсудить заодно и тему России, поскольку по количеству танков мы тогда превосходили все остальные страны вместе взятые раз в пять… Сегодня ситуация иная, и когда в крутую годину человечество начнёт лихорадочно шарить по сусекам, выяснится, что Новая Антарктида расположена куда ближе и удобнее, чем старая. В отличие от Антарктиды, местонахождение её богатств известно, запасы разведаны. Их не придется выковыривать из-под ледяного панциря толщиной в несколько километров. За ними не нужно плыть на край света. От американской Аляски этот архипелаг сокровищ отделяют три морские мили (пролив между Малым и Великим Диомидом). А Индия и Китай с их совокупным населением в полземного расположены вообще вплотную к кассе. Да и путь из Европы сюда вдесятеро короче, причем, его можно проделать на автомобиле. Приплыли. Вот она, подлинная Новая Антарктида, уникальный ресурс земного шара, который несравненно доступнее, а значит, и востребован будет быстрее. Кто виноват, что Новая Антарктида не осваивается? Чтобы ответить на этот вопрос, поначалу его смягчим и спросим по-иному: от каких параметров — природных и общественных — зависят степень и глубина освоения той или иной территории и, следовательно, размер валового продукта, который снимается с единицы ее площади? Каждая из четырех стихий природы — земля, вода, воздух, огонь — по отношению к человеку выступает либо как чуждая для него, враждебная, разрушительная сила, либо как ресурс, который он может присвоить, превратить в свой — в производительную силу. Используя их порознь, или соединяя друг с другом, человек превращает их в «машины» (в широком смысле слова), которые в состоянии произвести для него работу. Так, вода с помощью выталкивающей силы носит на себе суда. Океанские течения в сочетании с муссонными ветрами влекут парусные корабли в Новый Свет и проделывают большую часть работы, которую до того брали на себя весла, а в новые времена перевалили на гребные колеса и винты. Сила межмолекулярного сцепления и прочность кристаллических структур некоторых веществ, называемых металлами, такова, что позволяет разрушать аналогичные связи в других, более мягких веществах, таких как дерево или грунт. Та же сила межмолекулярного сцепления металла, соединенная с физической работой человеческой мышцы, позволяет использовать их комбинацию как штык или лопату. Огонь согревает жилище и работает в плавильных печах, вода вращает турбину, ветер держит самолеты и надувает паруса, земля производит злаки и древесину. Но та же земля порождает малярию, саранчу, коноплю и ядовитые грибы, вода затопляет жилища и опустошает побережья, огонь сжигает города, воздух в виде торнадо разрушительнее ядерного оружия. Можно сказать, что производительная, порождающая сила единицы территории зависит, во-первых, от природных качеств самой территории и, во-вторых, от того социального способа, каким люди присваивают здесь силы природы и превращают их в свои. В поисках широты плодородия Бытует заблуждение, что единица северной территории значительно менее плодородна и производительна, чем единица территории южной, просто в силу того, что там теплее. На деле все не так просто. Во-первых, производительная сила Земли — в смысле производимой ею биомассы — не слишком зависит от широты. Леса гораздо лучше растут в тайге и предгорьях, чем в пустыне, степи и саванне. Киты идут за планктоном в северные воды, которые вообще куда богаче рыбой. Во-вторых, многие природные факторы на юге гораздо разрушительнее для людских производств и поселений. Такие беды, как торнадо и цунами, пресловутый Эль-Ниньо, в северных широтах встречаются куда реже. Да и для жизни хрупких человеческих существ Амазония и Сахара враждебнее, чем Таймыр. В целом, за исключением отдельных оазисов, подавляющая часть континентов, как на севере, так и на юге, большую часть года малопригодна для жизни. В-третьих, зона тропических лесов и болот круглый год непроходима для транспорта, в то время как на Севере существуют такие возможности, как зимники или движение по руслам замерзших рек. Холод так же необходим для современной цивилизации, как тепло. Затраты электроэнергии на промышленные и бытовые кондиционеры и холодильники являются одной из главных статей в структуре энергопотребления. По этой причине веерные отключения случаются жарким летом не реже, чем холодной зимой. Лёд, к примеру, можно рассматривать как машину по производству холода, необходимого для множества процессов, обеспечивающих жизнедеятельность человека. Лёд в процессе таяния поддерживает вокруг себя нулевую температуру. Холод можно даже перевозить в виде больших кусков льда. Ледники, собственно, так и работали: лёд заготавливали по зиме, резали на ровные блоки, укутывали соломой, а потом всё лето эксплуатировали аккумулированный холод, созданный природой. Если на Западе для заготовки свежемороженой рыбы требуется могучий рефрижератор, у нас можно выловленное из полыньи просто выкидывать на берег — и все при температуре минус 20 тут же замерзнет не хуже, чем в фирменном холодильнике. Кроме того, лёд айсбергов и ледников — это колоссальные запасы чистой пресной воды, поскольку они образовались в тот период, когда экологической проблемы на Земле не было. Так что природа в российских бедах невиновна. Казалось бы, нет ничего ужаснее природных условий Японии — одни скалы, невозможно проложить дороги, почти нет почвы, на которой можно что-то выращивать, безбожно трясет — там сплошные вулканы и разломы земной коры. Но наши Курильские острова по природе практически не отличаются от Японии. Тем не менее кое-какие различия имеются. В Японии производительность территории в 24 раза выше среднемирового уровня, а у нас — в 20 раз ниже… Можно утверждать, что совокупная производительная сила единицы территории (включая возобновляемые энергоресурсы, полезные ископаемые и биопродуктивность) слабо зависит от географической широты. Участок суши характеризуется примерно одной и той же емкостью полезных для человека ресурсов. Просто разные широта и долгота дают разное сочетание по-разному производительных, но равно необходимых человеку сил и факторов. Интегрально же в сумме выходит примерно одинаковая величина. Чем больше по площади и разнообразнее по составу территория, тем ближе её потенциал к среднеземному. Это обстоятельство в наиболее очевидном виде выражает формула Эйнштейна E = mc2: из любой единицы массы, независимо от того, лёд это, песок, вода или плазма, в пределе человек в состоянии извлечь одно и то же количество энергии, равное произведению массы на квадрат скорости света. Но в этой формуле содержится и более важная идея: энергия — это «антропная» величина, то есть социальная, а не физическая. Энергия — мера работы, которую та или иная природная система в состоянии совершить либо для человека как сила производительная, либо против человека (в виде взрыва, например) как разрушительная сила. Недостижимая эффективность паровоза Выходит, производительная сила территории определяется почти исключительно социальным фактором, а именно — общественным способом присвоения природных сил. Человек как биосоциальное существо, как популяция, обитающая по всему земному шару, присваивает силы природы посредством определенных форм производства; пребывая в определенных формах общения отдельных особей и частей человечества между собой; с помощью определенных форм со-знания (т. е. совместного знания), благодаря которому осознает, описывает, моделирует и изменяет затем природу. Несовершенство каждой из этих форм порождает свои издержки и приводит к тому, что из всей совокупности сил природы присваивается только небольшая их часть, да и те эксплуатируются лишь на ничтожную долю потенциальной мощности. Большая часть энергии остается невостребованной или растрачивается впустую. Несовершенство форм производства ведет к производственным издержкам. Так, человек за редким исключением не умеет извлечь из вещества ядерную энергию и довольствуется примитивной химической, да и то не из всех веществ, а из дров или угля. А та, в свою очередь, присваивается в паровозе с КПД 7%. Несовершенство форм общения выражается в такой всемирно исторической форме как бардак: люди большую часть времени не работают, а бестолково мечутся, наступая друг другу на ноги; на одного с сошкой приходятся семеро с ложкой и семижды семеро с калькулятором. Наконец, несовершенство форм сознания выражается, например, в таком феномене, как идеология. Идеи, овладевая массами, гораздо чаще превращают эти массы в разрушительную, чем в производительную силу. Люди кучу времени тратят на митинги, организуют крестовые походы, бьются друг с другом насмерть по поводу трактовки той или иной строки Священного писания, бесконечно пишут и читают неумные статьи в никчемных газетах — вместо того чтобы работать. О национальной странности великороссов Какие именно социальные причины приводят к тому, что Новая Антарктида не осваивается, что производительность земель у сибиряков ниже, чем у австралийских аборигенов? Чтобы найти ответ на этот вопрос, стоит для начала пренебречь различиями в производственных технологиях, используемых у нас и за рубежом. К примеру, турбины, изготовленные «Силовыми машинами», отличаются от аналогичных агрегатов Siemens или General Electric непринципиально. И высоковольтные линии электропередачи устроены примерно одинаково. Причину наших огромных потерь следует искать на другом этаже — в издержках сферы общения между людьми, компаниями, корпорациями, государством и обществом в процессе производства. Почему, к примеру, в Сибирской России почти не строятся новые ГЭС? Гигантские северные реки Лена, Енисей, десятки их мощных притоков текут круглый год, текут и подо льдом, тая в себе колоссальные запасы невостребованной энергии. Говорят, в стране для такого строительства нет инвестиций. Этот аргумент для вменяемого человека смехотворен, потому что избыточными деньгами битком набит современный мир. Вот же они, валяются под ногами, пойдите и возьмите — хотя бы в инвестиционном банке. Выясняется, что мы этого не можем. То ли не знаем, где банк, то ли по-английски не говорим, то ли говорим, но такое, что люди в банке, вместо того чтобы дать нам кредит, срочно вызывают охрану. Кто-то наивно сошлется на то, что в Сибирской России слишком мало населения. Но для строительства ГЭС местное население в лучшем случае бесполезно. Электростанции возводят профессионалы-строители, они могут работать вахтовым способом. На мировом рынке труда этих строителей и простых чернорабочих избыток, и нет проблем привлечь их на наш Север, сколь бы крайним он ни был… Отсутствие жителей, напротив, редкая удача для гидростроителей, потому что одна из основных статей затрат при возведении станций — переселение людей из зон затопления. А у нас в Сибири тысячи километров речных берегов пустуют, там никто не живёт, лишь кочуют горстки охотников… Молочные реки с кисельными берегами — пустяк по сравнению с этими могучими потоками чистой энергии в открытом доступе. Где ещё на земном шаре найдётся такое место? В отличие от ледового континента у Сибирской России есть номинальный хозяин. По крайней мере, сегодня он волен делать с ней все, что заблагорассудится. Это означает, что антарктическая неосвоенность наших просторов вызвана только одним — транзакционными издержками хозяйственной системы, нашей немыслимой, вопиющей неспособностью и нежеланием осваивать колоссальные ресурсы, что валяются буквально под ногами. Мы сами, и только мы, виноваты в том, что богатства Новой Антарктиды пропадают зря. Мало того, мы навлекаем на себя беду, вводя ближних и дальних соседей в искушение. Ведь наша вызывающая бесхозяйственность существует в открытом информационном мире, в условиях перенаселения окружающих территорий, жители которых гораздо эффективней эксплуатируют природные ресурсы. Знать страну или спать в стране? Можно высказать гипотезу: в ходе дальнейшего развития глобальной экономики будет происходить ускоряющийся процесс выравнивания физической производительности макрорегионов мировой территории, уровня использования их природного потенциала. Независимо от того, на севере они или на юге, мало или сильно населены 1. Это необязательно означает, что завтра с каждой территории будет сниматься больше продукта, чем сегодня. Наоборот, процесс вывода производств из Японии и некоторых стран Европы — сначала энергоёмких, лязгающих, с дымными трубами, а потом и всех прочих, — это тоже часть тенденции. Но под поверхностью процесса усреднения скрывается другая, глубинная тенденция. То, что с каждой единицы мировой территории будет извлекаться в среднем равноценное количество продуктов, вовсе не означает, что Россия, обладающая сегодня огромными землями, станет безальтернативной сверхдержавой, что Соединенные Штаты неминуемо начнут от нас отставать, а бедные Япония с Германией окончательно загнутся. Ничего подобного! Где продукт производится и чей это продукт — два совершенно разных вопроса. Центры контроля и управления собственностью вовсе не обязаны быть прибиты гвоздиком к месту производства. Тот факт, что Ангола и Мозамбик, будучи португальскими колониями, производили добра гораздо больше, чем сейчас, вовсе не означает, что они были его хозяевами. Все-таки в основном его присваивала метрополия (впрочем, оставшегося было гораздо больше, чем сегодня). При этом ускоряется действие глобального аналога Теоремы Коуза: страны, не способные самостоятельно подтянуться до среднего уровня и обеспечить поставки энергии и ресурсов на мировой рынок, будут все быстрее терять контроль над процессом хозяйственной разработки своих территорий — вплоть до потери суверенитета. Чем больше у вас транзакционные издержки, тем быстрее собственность переплывает от вас к соседям. Результат не зависит от того, кто изначально был титульным владельцем. Вы можете иметь чемодан справок, что земля ваша, но если сосед сумеет использовать ее лучше, чем вы, то через некоторое время она окажется фактически принадлежащей ему. Процесс этот может происходить в самых разнообразных формах — в конце концов, вы же сами его попросите поуправлять от вашего имени! Если поискать слово, чтобы как-то назвать эту линию развития, то первым на ум приходит «метаколониализм». В свою очередь, эта линия встроена в глобальную тенденцию, угаданную Бердяевым в его «Новом средневековье»2. Сказанное выше призвано выразить одну простую мысль. Неосвоенность огромных российских просторов и ресурсов в условиях реальной глобализации создает небывалую в истории угрозу для нашего национального суверенитета. Дальше так продолжаться не может. Никто не позволит нам долго обходиться с природными ресурсами таким варварским образом — в конечном-то счете они являются достоянием всего человечества. Эта мысль, давно повторяемая мной с тупым упорством, вроде бы начинает привлекать внимание, превращается в тему разговоров и публикаций. Но в общественном сознании контрольно-следовая полоса, пограничник Карацупа и верный пёс Индус остаются магическим кругом, навеки ограждающим родимый заказник от напастей. Сегодня уже поздно рассуждать, реальна или нет угроза потери суверенитета. Пора говорить о конкретных формах и сроках её воплощения в жизнь. Российскому обществу, государству, его органам, ответственным за безопасность, жизненно важно озаботиться двумя вопросами. 1. Каким образом, кем и когда может быть поставлен и обоснован вопрос об установлении международного контроля над освоением ресурсов нынешней территории России. 2. В каких формах такой контроль может быть установлен. На каком основании у нас заберут Россию Не будем пока обсуждать проблему легитимности Московского царства в целом. Возьмем самое уязвимое его приобретение. Каков статус суверенитета России над Сибирью? Некогда мы получили ее в результате лихого рейда, самозахвата и поглощения. И почему-то уверены, что захваченное однажды навеки принадлежит нам, стоит лишь установить пограничные столбики, один на сто километров. Что с того, что Ермак бродил по тайге много столетий назад? Этнических корней у нас там нет, но это даже не полбеды. Главное — хозяйственную деятельность мы практически не ведем. Во многих государствах основанием для того, чтобы закрепить за человеком землю, является подтвержденный факт, что он и его предки уже несколько поколений здесь живут и упорно эту собственность осваивают. Право собственности, статус собственника необходимо регулярно подтверждать. Подтверждение, в частности, состоит в систематическом хозяйственном освоении. Как писал Тарковский, «живите в доме, и не рухнет дом». Если же вы вбили колышки при царе Горохе и с тех пор не появлялись, а участок порос бурьяном, то возникают все основания вашу собственность отобрать. Правда, этот принцип до сих пор не применялся к территориям государств. Но ведь даже детей забирают у родителей на том основании, что те их не воспитывают и не кормят. Какой счет нам выставят? Нам могут сказать от имени человечества: «Национальный суверенитет, конечно, вещь славная, и он имел право на существование до тех пор, пока на Земле не оказалось больше шести миллиардов людей. Всем им надо есть и пить. Выбирайте одно из двух: либо вы быстро осваиваете свою территорию в общемировых интересах, в соответствии с международными стандартами интенсивности, либо придётся вам крепко помочь». И подведут под это хорошо знакомое нам идеологическое основание — «права человека» по-советски. Вспомним времена борьбы западной и восточной концепций прав человека. Запад говорил о несоблюдении прав на свободу слова, вероисповедания, шествий и собраний. А СССР в ответ — о социальных правах: бесплатное образование, достойное жилье, медицинские услуги. Теперь нам могут вернуть это бумерангом: «Вы же сами говорили о социальных правах, и мы теперь с вами согласны. Всякий гражданин имеет право жить в человеческих условиях, то есть иметь две-три комнаты на члена семьи со всеми удобствами, университет поблизости, чтобы не добираться туда семеро суток на оленях. Давайте мы обеспечим вашим чукчам — раз вы сами не можете — джипы и коттеджи вместо оленей и яранг. Но только не забудем и про страждущих жителей Азии, Африки и Латинской Америки, на солидарность с которыми так любила напирать советская пропаганда. Давайте и впрямь поделим между ними мировые ресурсы по справедливости. А вот тут получается неувязочка. На 13% суши, которую вы огородили забором (имея только 2,5 процента населения), по воле случая пришлось 35% мировых запасов газа, 30% железа и никеля, 40% металлов платиновой группы, 22% лесов, 20% пресной воды… Ваша заслуга в этой случайной удаче равна нулю. Так что делиться надо. Как будем делить, пропорционально территории? Тогда сдайте в глобальную казну 63% газа. Но справедливее по численности населения. Тогда сдайте 93%. Кстати, о воде. Тут у вас 11% гидроресурсов — вроде бы вполне пропорционально территории. Да, но вы же их осваиваете в разы слабее, чем Китай с Ираном». Будет выдвинут неоспоримый принцип — обеспечить «глобминимум» для каждого жителя Земли. Идею равных прав и справедливости логично распространить на доступ к природным ресурсам. Можно составить глобальный реестр запасов всех ресурсов и материалов, используемых в человеческой деятельности, и поделить на численность земного населения. Одним из важнейших ресурсов является территория для проживания. Тут-то и выяснится: права всех россиян в совокупности составляют в пять раз меньше, чем территория России. Максимум, на что мы можем рассчитывать, — право жить в прежних границах и быть суверенными при соблюдении главного условия: всё, что причитается с нашей территории остальным жителям Земли, мы будем добывать сами и продавать им на рынке. Нас никто не будет принуждать к продразверстке, вовсе нет. «Пожалуйста, продавайте по мировым ценам! — скажут нам. — Но только производите, ради бога! А то и сам не гам, и другому не дам. Будьте так добры не удвоить, а упятерить ваш ВВП. И безотлагательно, а не через пять пятилеток». Тело России, её хозяйственные артерии нуждаются в кратном восполнении пульсом новосозданных благ. А покуда мы медлим, из нас по капле выдавливают суверенитет. 10 способов относительно честного отъёма суверенитета В какой конкретно форме может начаться освоение ресурсов Новой Антарктиды силами глобального сообщества? В отсутствие профессиональной дискуссии по проблеме могут пригодиться приводимые ниже полусерьёзные сюжеты, предлагавшиеся студентам несколько лет назад. Сюжет №1. Lebensraum и собака на сене. Самая простая и грубая схема, хорошо известная из истории, — Lebensraum («жизненное пространство»), когда чью-то территорию рассматривает как жизненное пространство та или иная сила — национальная или наднациональная, движущаяся с Запада, Юга или Востока. Идут ребята в рогатых шлемах и говорят: «Прочь, неполноценные расы!» или: «Русс, сдавайся! Матка, кура, яйка давай! Volga-Volga, global Fluss!»… В 1920−е годы Рудольф Гесс, alter ego Гитлера, проектируя будущую партию и будущий рейх, говорил: «Одной из наших движущих сил должна быть и будет ненависть». В числе предметов этой ненависти — среди первых — он называл Россию. Причем не за какие-то исторические обиды, нанесенные Германии в прошлом, вовсе нет. Речь шла о совсем другом обстоятельстве, которое он назвал «собака на сене». «Россия занимает колоссальную территорию и обходится с ней крайне расточительно, в то время как немцы вынуждены ютиться и толпиться на своем европейском пятачке». В этом рассуждении Гесса нет ничего относительно неполноценных рас или арийского белокурого бестии, той человеконенавистнической аргументации, за которую фашизм был справедливо повергнут в прах. Экономическая же сторона его аргументов, к сожалению, возражений не вызывает. Так или иначе, но они тем более справедливы, чем большая часть человечества страдает от нехватки ресурсов, которых у нас — битком. С каждым годом острота этого аргумента будет только нарастать. Это самая грубая форма отъёма территории. Будем надеяться, что в XXI веке она уже не проходит. Тем более что сегодня в ней нет решительно никакой нужды. Сюжет №2. Почти как люди. В романе «Почти как люди» (They Walked Like Men) американский фантаст Клиффорд Саймак открытым текстом говорит: «та самая система, которую мы ценой таких мучений создавали, теперь обернулась против нас… свобода права собственности оказалась ловушкой, которую мы сами себе уготовили». В центре романа — журналистское расследование того, как иноземная цивилизация захватывает Землю, действуя исключительно по западным правилам и канонам. Иноземцы, приняв антропоморфный, человеческий вид, создали ряд коммерческих фирм и начали скупать земную недвижимость. После покупки они не используют ее по назначению, а просто консервируют. Скупают сначала магазины — и перестают их использовать как магазины, просто заколачивают. Скупают гостиницы — то же самое. Поскольку конъюнктура бешеная, люди начинают продавать свои дома, привычно полагая, что, когда бум пройдет и цены начнут падать, они за такие деньги купят гораздо больший дом. Но бум не проходит, купить ничего нельзя. Потому что у иноземцев денег — немерено. Скоро выясняется, что свободной недвижимости не осталось. Обратите внимание: всё это сотворили легальные фирмы, имеющие безукоризненный юридический статус. Оказывается, можно в рамках существующей легитимности найти способ захватить целую цивилизацию. Просто наметить объекты, скупить и вывести из оборота. Выясняется, что по дорогам людям ездить можно, а вот жить — негде, всё, кроме дорог, — private property. Человечество не гибнет, но начинается массовое одичание. В своё время мы радостно и торжественно согласились: собственность священна и неприкосновенна, но при этом «плати деньги — и получай». Теперь выясняется, что у нас могут просто скупить все самое ценное. Ни у кого не хватит средств, чтобы скупить весь земной шар и даже, может быть, одну Америку. Но чтобы купить Россию, денег достаточно. Причем это могут быть самые настоящие, честные деньги, а не подделки гуманоидов. В роли благородных скупщиков могут выступить самые разные субъекты: государства, финансово-промышленные группы, пулы банков и/или транснациональных корпораций. Может быть создан международный фонд или акционерное общество по освоению Новой Антарктиды. Понятно, что скупят не все сразу. Начнут, к примеру, с Чукотки — Аляска же рядом. Сначала будут покупать то, на что есть деньги, или то, что подешевле, или то, что нужнее. Освоение будет идти «по долинам рек» (только это будут долины финансовых рек) или по структуре месторождений. В конце концов могут купить даже Москву, причем под самым благовидным предлогом: хорошо, что вы сами догадались сносить не приспособленные для жизни хрущобы, но ведь почти все ваши городские «коробки» бесконечно далеки от качества современной жизни, а коттеджного строительства у вас — кот наплакал. Поэтому из лучших гуманитарных побуждений скупают Москву и сносят к чертовой матери всё, кроме мемориальных зданий. Получится замечательная территория с полями и скверами, а между ними — исторические памятники. Воробьевы горы будут возвращены к тому состоянию, когда Герцен с Огаревым, обнявшись, клялись друг другу в приверженности идеям спасения Отечества. О таком городе можно только мечтать. Правда, население с аннулированной московской пропиской будет вынуждено жить где-то в землянках или кочевать по временно не охваченным скупщиками просторам Родины… Сюжет №3. Третье нашествие марсиан. В качестве одного из сюжетов подходит незаслуженно забытая пророческая повесть ранних Стругацких «Второе нашествие марсиан». На Землю прилетают марсиане, никто точно не знает зачем, их не видно и не слышно. А через некоторое время повсюду появляются мобильные пункты добровольной сдачи желудочного сока. Работают там только коренные земляне, технология приема сока очень щадящая, а платят за него большие деньги. Сдавая безболезненно для здоровья желудочный сок, можно за счет этого нормально питаться, одеваться и даже купить квартиру. Только наркомания мешает: желудочный сок от наркотиков портится. Тогда марсиане помогают быстро справиться и с этой застарелой проблемой человечества. Затем появляется новый сорт питательного синего хлеба, от которого отдача желудочного сока возрастает в три раза. Фермеры кидаются возделывать чудо-злак. И теперь желудочные доноры могут позволить себе яхту, машину, загородный дом… При этом общеизвестно, что всё это сотворили марсиане, но абсолютно легитимно, в рамках действующего законодательства. И здесь национальная интеллигенция начинает бить в набат по поводу «потери идентичности» и прочих нематериальных бед, уходит в инсургенты (по народному — «в партизаны») и пытается бороться с марсианами вооруженным методом. Но фермеры самостоятельно излавливают бузотеров, мешающих бизнесу на синем хлебе, и сдают их марсианам. Марсиане говорят повстанцам: вот вам куча денег, создайте независимый оппозиционный телеканал! Мало одного — возьмите два, вот вам радио, газеты — боритесь с нами легально. Объясните, пожалуйста, трудящимся, какие у них проблемы с идентичностью? Никто ни с кем не воюет, никого ни к чему не принуждает. Мы ликвидировали наркоманию — разве это плохо? Хотите воевать друг с другом — воюйте, но зачем? Мы чисто экономическими методами обеспечиваем вам благосостояние, не мешаем заниматься всем, чем угодно. Занимайтесь бизнесом, конкурируйте! На этой трагикомической ноте повесть заканчивается. Вот он, сюжет: нам просто предложат лучшие условия жизни, при которых большинство избирателей наплюёт и на суверенитет, и на идентичность, и прочую трансцендентную фигню. Причём никто не будет претендовать на наши земли: живите где жили, города останутся в неприкосновенности. Но при этом появятся пункты сдачи чего-нибудь: собольих шкур, волос, зубов — неважно, чего, лишь бы мы были способны это делать. Собирать, скажем, цветные металлы по помойкам — у нас заметная часть граждан этим промышляет. Средний уровень благосостояния будет заметно расти. Ещё бы: если мы по освоению ресурсов Сибири поднимемся до уровня Алжира, наши доходы возрастут сразу в пять раз и наступит полное счастье! Так что, думаю, вопрос о суверенитете просто рассосётся. Желающие его обсуждать окажутся примерно такой же кучкой маргиналов, как инсургенты во «Втором нашествии марсиан». Кто-то будет взывать к совести масс, кричать: «Россия, ты одурела!» или: «Граждане, одумаемся, новые жидомасоны у ворот!». А граждане, вместо того, чтобы читать Достоевского или Кафку, будут волочить домой второе пианино для хранения картошки, попутно излавливая смутьянов и сдавая властям, как когда-то народовольцев… Сюжет №4. Дробление идентичности. Развитие «политтехнологий» вширь и вглубь может идти по пути смены идентичности. И этот путь гораздо тоньше дробления путем смены власти. Грубый сценарий реализован с бывшими советскими республиками. От единого прежде тела «отгрызаются» все новые куски. Грузию с Украиной отгрызли. Казахстан нас пока еще любит, но дело-то наживное, это очень быстро меняется. Армения и Азербайджан тоже пока рядом — и тоже вопрос: надолго ли? А где Азербайджан, там и Татарстан. Действительно, чем Баку сувереннее Казани? В Карелии, к примеру, живут люди, язык которых из той же группы, что финский и эстонский. Просто их идентичность раздроблена. Но ведь это легко исправить, предъявив взамен нынешней идентичности иную, более сильную. Тебе говорят: «Ты, конечно, советский (российский), но ты же удмурт (таджик, юкагир, далее по списку). А у вас очень кстати появился замечательный Самоедбаши, вон какой симпатичный. И вы вот-вот станете частью Евросоюза!» Неважно, что до Европы только вертолётом можно долететь. Ну не хочешь в Евросоюз — давай в Китайский союз, Индуистский, Пантюркский, Панарабский… Отколовшиеся могут поднять за собой диаспоры в России. Только в Москве и только азербайджанцев несколько сотен тысяч. На территории России проживает много украинцев, казахов, туркмен, молдаван, белорусов и т. д. Либо русских по паспорту, но выходцев из бывших советских республик. Вернемся к Сибирской России: там живут малые народы, значит, задача дробления идентичности упрощается. Нам просто говорят: «Конечно, территория в целом как бы ваша. Но вот здесь имеется угнетенная нация, коварный Ермак ее нагло захватил, а политкорректность требует ей все вернуть. Так что выделите ей территорию, предоставьте статус резервации». Организуется резервация, к примеру, селькупов — такая вот признанная международным сообществом квазинациональная территория с особым статусом. Некоторое время она будет юридически приписана к чему-то еще российскому. Но на деле все эксклюзивные права здесь — у селькупов, и они начинают работать напрямую с центрами финансирования. Ну а русских — хорошо — будем пускать к нам без виз. Пока. Какая разница, с визами они или без, главное — с водкой или без водки приехали… Сюжет №5. Осмотическое давление. Вот школьная задачка. С одной стороны полупроницаемой мембраны — китайские молекулы, и там давление 1 атмосфера. С другой — мы, и тут давление 0,05 атмосферы. Граница между нами давно уже не на замке, чтобы ее пересечь, танков не требуется. И если не случится чего-то невероятного, через некоторое время мы с китайцами смешаемся, сольёмся в предустановленной гармонии. И в Китае будет 10% русского населения, а у нас — 90% китайского. Похожий результат получится на Чукотке и в Карелии — правда, за тем исключением, что практически все наши сограждане в итоге откочуют на Аляску и в Финляндию соответственно. А на Чукотке будут жить американские эскимосы, туристы-экстремалы и Абрамович. Сюжет №6. Сдача. Сдача — не в смысле мелких монет. Гораздо прозаичнее: сдача в смысле стеклотары, которую от нас не особо и ждали. От Горбачева ведь никто не требовал капитуляции — а он всё «сдал», от Восточной Европы в целом и до мелочёвки типа резидентуры Штази. Это был, вероятно, самый широкий жест в истории человечества. Прямой противоположностью сценарию Lebensraum может стать добровольная сдача нами земель, которые мы не в силах эксплуатировать по международному стандарту. Так, например, случилось в свое время с русскими Калифорнией и Аляской. Мы просто отдали их за бесценок Америке. А если бы не отдали? Возможны два сюжета. Либо мы, а не американцы, воздвигли бы русские Сан-Франциско, Лос-Анджелес и Анкоридж, и создали огромную страну от Балтики до Кордильер. Либо спустя некоторое время американцы отобрали бы у нас эту землю силой, точно так же, как отобрали Техас у Мексики. У России богатая история таких сдач. Время от времени нами овладевает страстное желание саморазорения. Возможно, корни этой традиции восходят к обычаю под названием «потлач», широко практикуемому (под разными именами) во всех архаических обществах. Суть традиции в следующем. Ваш сосед, неприлично разбогатевший, устраивает ритуальную общеплеменную пьянку. Все гуляют до позеленения, а богатей раздает соседям своё имущество. Зато потом его за это так уважают! Впрочем, потлач по-русски имеет неприятную особенность. Время от времени мы тоже начинаем расшвыривать накопленное предками добро, но от этого уважать нас почему-то начинают только меньше. Вот Михаил Сергеевич успешно сдал всех союзников, территории, армии, несметное количество ресурсов. А уважение к оставшемуся от этого исчезло окончательно, хотя потлач и был в масштабах Гиннеса… Так вот, очередным сценарием может стать банальная сдача. В какой-то момент вдруг чувствуем: все равно не удержать территорию, да и зачем, а вдруг нас любить станут больше? И мы заявляем человечеству: «Да, гуманистическая идеология нам очень близка, идея социальных прав и гарантий понятна. Поэтому, ребята, приходите и забирайте». Не просто придите и правьте, как некогда варяги, а именно забирайте, вот мы какие добрые. А что не возьмёте — своим регионалам раздадим, пожалуем им статус независимых государств. За неимением беловежских соберём их в муромских лесах. То-то после между собой пособачатся за автономии! Сюжет №7. Из грязи в великие князи. Встречается и хитрый вариант сдачи: жертвую целым, чтобы стать суверенным правителем части. Особенно если целое не мне принадлежит, у него имеется начальник, которого хочется сковырнуть. Это история Малого князя из фильма «Андрей Рублев». Он привёл татар грабить Владимир, чтобы самому стать Великим князем. Политтехнология «сдачи» на протяжении истории проработана до деталей. Весьма успешно ею пользовались большевики. Последним большевиком, которому удалось довести её до логического конца, стал Ельцин. Еще при живом Советском Союзе был провозглашен «суверенитет РФ». Симпатии Запада, понятное дело, тут же отвратились от Горбачёва к выгоде новоявленных незалеженцев. На невиданном потлаче славно попировали и прибалты, и славяне, и ошарашенные нежданной свободой среднеазиаты. Главная задача, из-за которой всё затевалось, была с блеском решена: президента Советского Союза слили в трубу. Вместе с самим Союзом, но это уже детали. А когда оставшееся стало расползаться под руками, Ельцин предложил полевым командирам федерации утешительно пограбить награбленное — взять независимости, кто сколько сможет уволочь. Правда, вскоре спохватился, но было поздновато — понесли. Больше всего утащили в Чечню. Сюжет №8. Империя навыворот. Представим, что мировое сообщество, осоловев от политкорректности, решает: «Доведем идеи этих русских до конца, пущай возвращается Российская империя. Мы им еще и проливы отдадим, и Аляску вернем». Конечно, при этом все живущие на Аляске там и останутся — с полным сохранением прежних прав. Но с экзотической великорусской приправой. Для удобства пользования огромной территорией создается логистическая, жилищно-эксплуатационная империя. Ведь единый суверенитет — несомненная ценность, он позволяет по всей империи не строить таможенных терминалов, не менять туда-сюда узкую колею на широкую. Надо организовать эффективный трафик из Японии в Европу? Отлично, станционными смотрителями, начальниками участков и машинистами паровозов на всей территории будут исключительно русские. Русскоязычным евреям разрешается держать шинки по всей трассе. Можно даже клопомор производить на русском химзаводе, убьем двух зайцев: и рабочие места сохраним, и будет чем с насекомыми на станциях бороться… Неоантарктическая империя не имеет административной власти, но является ареалом преимущественного распространения и использования русского языка и стандартов отчётности для хозяйственных нужд. На всей территории русский язык объявляется официальным (или, по крайней мере, одним из двух). Территория ведь очень большая, и должен быть язык общения — пущай будет русский. Газеты станут выходить на русском и на языке зоны освоения. Нас как титульную нацию обяжут пооткрывать кругом зональные парткомы и работать ямщиками на тройках. Нам бросят кость, и мы с гордостью понесем на вверенной территории бремя белёсого — совсем белым назвать нельзя — человека. Все нации и народности, проживающие в империи, будут при соблюдении приличий пользоваться всеми правами. Будь то новозеландец, негр или еще кто — изволь худо-бедно работать, выучи русский язык, уважай станционных смотрителей, не гадь в гостиницах, не взрывай железных дорог — и тогда получишь те же права, что и остальные, плюс право заниматься хозяйственной деятельностью. Только, пожалуйста, при въезде подпиши таможенную декларацию и сдай челобитную грамоту о даровании временного или постоянного гражданства Российской империи. А после — свободен, делай все, что угодно. Но будь добр, справки заполняй на русском. Да еще по праздникам придется в лаптях ходить — из уважения к властям. Или раз в десять лет являться к столоначальнику за регистрацией в косоворотке. Мы как титульная нация для остальных служим средством социального трансферта: как носители языка общения, держатели стандартов транспортировки материальных ценностей, ремонтники дорожных знаков и т. д. Нас принудят к роли имперской нации для нашего же блага и пользы окружающих. Русский язык до сих пор распространен на всем постсоветском пространстве. А узбеков с таджиками тоже надо как-то объединять, чтобы и Великий шелковый путь функционировал, и нефтепроводы ремонтировались, и транзитные аэропорты на всей трассе обслуживались единообразно. По всему получается: русский язык здесь выгоднее сохранить. Конечно, американцы могли бы и сами, но здесь так много мелких народностей, поди разберись тут с каждой… Зачем им в это встревать? Пусть уж русские толмачи. Вполне вероятно, что кое-где «империя» по решению попечителей перешагнет границы бывшего СССР. У нас, к примеру, много курдов, а курды есть и в Турции. Много армян — а армяне живут и в других странах… Размах понятен? Мы вновь — по мандату международного сообщества — возьмемся за исполнение миссии, которую на себя когда-то взяли, да бросили. Получится империя навыворот. Русские в ней станут монопольными сторожами, сопровождающими грузов и письмоводителями в процессе освоения Новой Антарктиды. Сюжет №9. Реприватизация Сибири, или индейцы племени рюсс. Исторически многие народы получали свои земли путем самозахвата, и лишь потом эти завоевания были так или иначе международно признаны. Существует глубокая общность между российской экспансией на Восток и американской — на Запад. Об этом есть пронзительная песня англичанина Эла Стюарта ‘Russians and Americans’. Но имеется и существенная разница: экспансия американцев закончилась не просто захватом, а освоением Дикого Запада. Там были воздвигнуты колоссальные мегаполисы, появились индустрия и современная жизнь. А мы так и не смогли завершить освоение Дикого Востока. Растянули цепочку городов-баз вплоть до Владивостока, а теперь потихоньку отступаем назад, оставляя за собой неосвоенные просторы. И раз уж нам все равно не хватает силенок дотянуться за Урал, предлагается экзотический сценарий. Россия просит у мира помощи, и, чтобы нам помочь, весь мир устремляется осваивать Дикий Восток. Правда, там еще кое-где народец доживает — русскоговорящие «индейцы». Но прекрасный новый мир гуманен: если раньше индейцев сначала били, а потом селили в резервации, здесь с самого начала выгородят бантустаны. Придут и спросят без обиняков: «Ребята, вам какая нужна резервация? Побольше? Поменьше? К югу? У реки?» И никаких конкистадоров, исключительно добрые поселенцы, которые приходят, открывают салуны, ставят протестантские церквушки. Мы сами выбираем комфортные условия нашей колонизации, устраиваем тендер, выбираем для туземцев наилучший пакет предложений. После чего все вместе идем и переосваиваем Сибирь (нам тоже разрешается — на общих основаниях). Таким образом, происходит реприватизация Сибирской России. Понятно, что старая приватизация формально пока в законе, за теми, кто эффективно вел хозяйственную деятельность, закрепляется право первородства. Зачем трогать «Норникель» или Красноярскую ГЭС? Это святое, пусть пока постоят. А вот если ваш завод сливает в Енисей радиоактивную дрянь, с ним разберемся по самым строгим законам… Сюжет №10. Утопия-2014. Это сценарий, обобщающий преимущества вышеописанных и вроде бы исключающий их недостатки. Он противоположен сценарию Lebensraum. Название заимствовано из фантастического романа Курта Воннегута «Утопия 14». Человечество вдруг решает нас облагодетельствовать и начинает относиться к нам как к этнографическому заповеднику. Поэтому освоение нашей территории идет преимущественно в таких формах, при которых заметная часть денег вкладывается в преуспеяние местного населения. Забудьте о резервациях — наоборот, мировое сообщество активно финансирует целевые программы «Коромысло» и «Лапти», «Щи» и «Хомут». Инвестирует в наши краеведческие музеи, самозабвенно слушает, как поют под гармошку в Чувашии, собирает фольклор всех народов, проживающих на территории Сибирской России. При этом мы вольны делать все, что захотим. Можем кого угодно к себе не пускать, например, воспользовавшись передовыми латвийскими наработками, всех, кто не сдаст экзамен по русскому. Можем не предоставлять гражданство или облагать зверскими налогами. Можем куролесить как угодно, но при одном условии: одновременно с этим мы обеспечиваем освоение территории Сибирской России. Планка этого освоения вначале поднимается до среднемирового уровня съема добра с единицы территории. Если мы поднимаемся выше этой планки, нам оказывают любую помощь, какую только попросим. Наши предприниматели не облагаются налогами, наши граждане имеют право вето. Хотим обучить наших менеджеров — мировое сообщество это делает за свои деньги. Кругом висят плакаты: «Пролетарий — в MBA!», «Ты записался в предприниматели?». Наши поселения не трогают, хотим в дерьме жить — пожалуйста. Если надоело, захотели из пятиэтажек в коттеджи выехать — на здоровье. Во всех очередях — вне очереди. И только если мы существенно не дотягиваем до среднемировой планки производительности, нам начинают оказывать более активные формы помощи… Мы будем кататься, как сыр в оливковом масле, смешанном с кокосовым (оно еще ценнее), и сыр может быть с драгоценной голубой плесенью… Важно понять, что даже при таком щадящем варианте результат для нас будет ровно тот же — потеря суверенитета. Заключение. Цена русской блажи Зачем сохранять суверенитет? Вопрос остался далеко за рамками данного текста. Просто посчитаем эту русскую блажь данностью. Но если мы и впрямь хотим самостояния, единственный способ — эффективно осваивать российские богатства и поставлять на мировой рынок. Суверенность, ясное дело, далеко не сводится к этому. Она лишь начинается с того, чтобы стать полноправным хозяином страны, её территории, природных ресурсов, собственником её производственных и иных активов, в которых подытожен труд и вклад предшествующих поколений. Но без национальной материи идея будет бездомной. В глобальном мире страны-экономики превращаются в систему сообщающихся сосудов. Эффективность освоения каждой должна быть не ниже среднемировой. Для этого надо, чтобы капитализация России срочно, на протяжении десятилетия, выросла не в два, а минимум в двадцать раз. В отсутствие этого международные и транснациональные субъекты найдут множество способов помимо нашей воли получить доступ к нашим ресурсам и превратить их в свои. Поначалу технология отъема может быть предельно мягкой. Впрочем, степень мягкости зависит от остроты проблем. Если мир столкнётся с кризисами, войнами, терроризмом, если усилится угроза глобального голода — с нами особо не будут церемониться. Мягко или жёстко, но заберут всё. Буря не станет дожидаться окончания препирательств «в экономическом блоке». Она уже срывает наши ставни. 1 Это абсолютно не противоречит кратко— и среднесрочной тенденции к усилению локальной неравномерности социального развития регионов. Развитие вообще не бывает ни равномерным, ни «устойчивым». Но речь здесь не о том. 2 Об этом мне не раз приходилось говорить и писать – например, см. «Корпоративное предпринимательство: от смысла – к предмету», стр. 520."
13.11.2006	Сергей Чернышев "Эксперт" №41(535) / 6 ноября 2006

В издательстве «Европа» готовится к выходу книга С. Чернышёва «Как заработать вместе с Россией». Публикуемый текст открывает книгу