"Исламский проект" : как фактор деконструкции российской реальности. Статья первая: суррогатный ислам

		Печать
Агентство Федеральных Расследований (www.FLB.ru)

"Исламский проект" "Исламский проект" как фактор деконструкции российской реальности. Статья первая: суррогатный ислам
"ПРЕДЫСТОРИЯ ПРОБЛЕМЫ Формирование исламского фактора как орудия войны против России (тогда - Советского Союза) относится приблизительно к середине 70-х годов ХХ в. и является продуктом деятельности западных, прежде всего - американских, спецслужб. Здесь американцы подхватили эстафету у британцев, поскольку манипулирование этно-конфессиональным фактором, создание всякого рода суррогатных движений на почве ислама, вообще достаточно тонкие (а иногда и не очень) игры с исламом - давняя британская традиция, насчитывающая не одну сотню лет. Знаменитый полковник Лоуренс, рядом с которым некоторые современные (в том числе и российские) персонажи, считающие себя "специалистами" по исламу - просто младенцы, - лишь наиболее известный и хрестоматийный пример. Эта традиция настоящей разведки, "intelligence" в полном смысле слова, во многом профанированная ЦРУ и подобными структурами, предусматривает многолетнее вживание в самый строй и образ жизни противника, включая сакральное ядро его культуры (или "цивилизации", в англосаксонской терминологической традиции), умение понимать самые сокровенные уровни его мотивации, недоступные поверхностному взгляду секуляризованного европейца. Эти высокообразованные "Штирлицы" с высочайшим культурным цензом, происходящие, как правило, из лучших аристократических семейств, наследуя профессию отца, деда и т.д., обладающие порой самой эксклюзивной информацией, ценнейшими картотеками и совершенно уникальным набором многолетних связей, и породили в конечном счете достаточно примитивных "Джеймсов Бондов" современных спецслужб, заряженных на "чисто конкретную" спецоперацию, и, подобно компьютеру, сразу же обнуляющих свою память, очищая ее от "лишней" информации, как только операция закончена. В 70-е годы ХХ в. имела место весьма серьезная борьба внутри ЦРУ между сторонниками и противниками использования исламского фактора против Советского Союза, в итоге которой некоторые из весьма высокопоставленных противников такого использования были застрелены непосредственно на пороге Лэнгли, причем в официальной правительственной прессе США почти не было никаких официальных сообщений на эту тему. Вскоре были сформированы так называемые "параллельные сети Кейси" из формальных отставников ведомства, бывшие порой более влиятельными, чем официальные структуры. Обучение так называемых моджахедов, набиравшихся главным образом из афганцев, пакистанцев, саудовцев и египтян, велось часто американскими инструкторами, принадлежавшими к вышеупомянутым сетям, ликвидированным вскоре после смены администрации Белого Дома. Расцвет "моджахеддизма", воспетого еще в то время всей мощью пропагандистской машины, вплоть до Голливуда, приходится уже на 80-е годы, на время трагической афганской эпопеи, явившейся одной из важнейших предпосылок слома советской сверхдержавы. Отряды настоящих моджахедов вплоть до настоящего времени - достаточно дефицитный и дорогой товар, пользующийся большим спросом на мировом рынке силовых услуг. Именно они до определенного момента составляли (а отчасти и поныне составляют) костяк подразделений пресловутых "чеченских боевиков", в которых наспех завербованная безработная чеченская молодежь представляет вполне бросовый вспомогательный материал, который обычно не жалеют при проведении различных терактов. В результате победы сторонников использования исламского фактора в ЦРУ и сопряженных ведомствах значение глобального геополитического фактора приобретает так называемый "суррогатный ислам", ярким проявлением которого является международный "исламский" терроризм. Используя терминологию Л.Н.Гумилева, можно сказать, что суррогатный ислам - типичная "химера" (то есть совмещение несовместимого), когда по видимости такое же, а по сути - абсолютно инородное начало искусственно сращивается с явлением, органично существующим в истории и культуре и паразитирует на нем. Суррогатный ислам является также "антисистемой", главная отличительная особенность которой - стремление к уничтожению того, на чем она паразитирует. Суррогаты, во многом искусственно создаваемые на месте органичных исторических сущностей, абсолютно необходимы постмодернистским политикам современного Запада, ибо являются гораздо более удобным предметом политтехнологических манипуляций, они гораздо менее самостоятельны, чем исторические культурные и духовные традиции, в силу своей оторванности от глубинных метафизических связей, обусловивших возникновение и развитие той или иной традиции. Уже ваххабизм, появление которого в XVIII в. было инспирировано англичанами с целью внесения раскола в арабский мир, противостоявший завоевателям, носил явно химерные и антисистемные черты. Современный радикальный политический ислам, или "интегризм", возникший не без помощи западных специалистов и сочетающий самые передовые западные технологии с самыми темными и архаическими духовными и психотехническими практиками, доводит эту тенденцию до своего логического завершения. Говоря специально о суицидальной практике в суррогатном исламе, следует отметить, что, во-первых, данная практика является абсолютно не исламской ("шахид" - воин, погибший в бою с вооруженным врагом, защищая веру, родину или семью; вся ваххабитская демагогия на эту тему не имеет с исламом ничего общего), а, во-вторых, по предположениям ряда исследователей, она уходит корнями в сектантскую и магическую субкультуру, о происхождении которой высказываются различные гипотезы (республика Йемен, движение тамильских "тигров" и др.). По мнению весьма компетентных специалистов, существуют и другие языческие напластования в исламе. Особенно много их, в частности, в верованиях тех же вайнахов (что крайне актуально для России). Здесь исламоведы усматривают чрезвычайно архаические наслоения явно языческого происхождения, вплоть до культа змеи и т.п. отнюдь не монотеистических прелестей. Для настоящего момента принципиальным является тот несомненный факт, что американцы, в свое время породившие исламский фактор во всей совокупности его аспектов, не имеющих прямого отношения к истории собственно ислама, в данное время, в силу целого ряда причин, нуждающихся в отдельном анализе, выпустили рычаги абсолютного контроля[1] и могут всего лишь претендовать на роль одного из игроков в попытках так или иначе усилить свое явное и скрытое влияние в исламском мире вообще и в стране, являющейся его естественным лидером - Саудовской Аравии - в частности. (Что никак не может воспрепятствовать и обратному процессу - проникновению саудовского влияния, в том числе и финансового, в американский истеблишмент). Не избежала данного влияния и команда Буша-младшего.[2] Тезис о "войне цивилизаций", с обреченным упорством по-прежнему отстаиваемый командой неоконсерваторов, в действительности является, конечно же, всего лишь элементом пропаганды. Реальные режиссеры процесса прекрасно понимают, что ислам - отнюдь не главный геополитический враг Америки. Современная геополитическая реальность такова, что исламский фактор, обладая в определенной степени самостоятельностью джина, выпущенного из бутылки, при всех своих претензиях на глобальную и абсолютно самостоятельную роль, является все же в большей степени оружием, за обладание которым борются все серьезные "акторы" мирового процесса. Использование данного оружия кем-то против своего геополитического конкурента (если этот конкурент достаточно умен и "рубит фишку") приводит не к тому, что ставший жертвой противник начинает бороться с исламом, а к тому, что он пытается перехватить инициативу, начинает напрягать свою исламскую агентуру. Так поступают и китайцы, и европейцы, и все остальные игроки на "большой шахматной доске", допущенные мировым элитным клубом до большой игры, до самостоятельной роли в ней. Для того чтобы поспособствовать разоблачению шаблонного мифа об "исламском терроризме", о терроре как чем-то, якобы неизбежно вытекающем из вероучения исторического ислама, полезно, в частности, привести следующие данные. После нашумевших терактов в лондонском метро (в Британии, которая является традиционным убежищем наиболее видных исламистов, совершающих теракты на территории других стран, и до этого бывшей одним из наиболее свободных от "исламского" террора мест в Европе) последовало два сенсационных интервью, практически начисто замолчанных российской прессой. Старейший и самый авторитетный ветеран ЦРУ, виднейший специалист по спецоперациям - Рей Кляйн фактически признал подлинность пресловутого полевого устава "ПУ-3031-Б", до сих пор формально засекреченного, который дает право соответствующим службам на уничтожение американских граждан или граждан стран-союзников для оправдания вторжения. До этого данный документ, неоднократно засвеченный в зарубежной прессе, считался активкой КГБ. В контексте намерения кабинета Блэра вывести войска из Ирака, от чего британцы отказались после вышеупомянутых терактов, признание Рея Кляйна выглядит достаточно красноречивым. Другое интервью дал некто Питер Пауэр - англичанин, занимавшийся организацией антитеррористических учений британских спецслужб. Тот признал, что таковые учения должны были проводиться именно в тех местах, где произошли реальные, а отнюдь не учебные взрывы, причем эти реальные взрывы, приведшие к многочисленным жертвам среди мирных граждан, произошли приблизительно на сорок минут раньше запланированных учебных. Ясно, что люди подобного уровня слов на ветер не бросают, хорошо зная о той ответственности, которая ожидает их за возможную ложь. Таким образом, получается, что террористы смогли внедриться во внутреннюю структуру тех самых спецслужб, которые, по идее, должны были их обезвредить. Совершенно очевидно, что для этого необходимо обладать поддержкой в спецслужбах противника на весьма высоком уровне, гораздо более высоком, чем уровень рядовых исполнителей. Здесь, кстати, небезынтересны и другие сведения, просочившиеся в прессу - о военном (а не гражданском!) происхождении лондонской взрывчатки. В целом, необходимо заметить, что удар по Лондону имеет гораздо более глобальное, общемировое значение, чем полагают некоторые. Это удар по ключевым парадигмам мирового процесса, определяющим формат событий. Британцам в тот момент помешали перейти от формата войны с исламом, необходимого заокеанским дирижерам процесса, к более привычному для них формату снюхивания. Неуход британцев из Ирака представляет явную угрозу для Европы, состоящую в экспорте "джихада" на ее территорию в качественно новом масштабе. На фоне вышеизложенного вполне общим местом выглядит общеизвестный факт сугубо цереушного происхождения такой демонизированной фигуры современного исламизма, как лидер пресловутой Аль-Каиды Бен Ладен, в определенный момент, в силу особых обстоятельств, решивший попробовать вести самостоятельную игру. Подобные примеры, при желании, можно множить и множить. И как же выглядят, в свете всего этого, рассуждения некоторых доморощенных апологетов о том, что особая кровожадность, склонность к массовым убийствам мирных и невооруженных людей вытекает из природы и вероучения традиционного ислама? Говоря о суррогатном исламе как своего рода дубине, которую весьма удобно использовать против геополитических противников (причем не следует здесь всю вину возлагать только на американцев), необходимо упомянуть также еще один крайне важный аспект. Дело в том, что радикальный, политический ислам, степень самостоятельности которого в настоящее время нельзя ни недооценивать, ни переоценивать, является лидером архаического крыла постсовременного мира, этой необходимейшей составной части глобалистической схемы. Подробный анализ данной проблемы не входит сейчас в нашу задачу[3], поэтому скажем лишь, что насаждение воинствующе-архаических, фундаменталистских режимов, например, в арабском мире, остановка модернизационных процессов в значительной части мира, прежде всего в главной части "большой шахматной доски" - в Евразии - одна из главных задач глобалистов, поскольку иначе, согласно данным их анализа, модернизация и непрестанное повышение уровня жизни станут недоступны для них самих, ибо будут остановлены по достижении определенных барьеров. "Боливар не выдержит двоих", поэтому лидеры "золотого миллиарда" отнюдь не заинтересованы в том, чтобы модернизировался, к примеру, арабский мир. Все светские арабские режимы в последние десятилетия обычно плохо кончают, вплоть до физического устранения их лидеров. Друг американцев и партнер Израиля по переговорам в Кемп-Дэвиде Анвар Садат - лишь самый известный пример. В этой связи весьма характерны признания, сделанные генералом Сегевом, бывшим командующим элитными частями израильского спецназа, на одном не очень открытом собрании. Генерал был заброшен в Иран незадолго до возвращения туда Хомейни, для подготовки вторжения. Ничем другим, в силу своей военной специализации, он заниматься просто не мог. И вот, когда все уже было практически готово, о чем он и намеревался доложить своему командованию, неожиданно последовал приказ о срочной эвакуации. Спешка была такой, что элитные военные с довольно внушительными звездами на погонах бежали через пустыню на срочно реквизированном автотранспорте, не успев даже задействовать авиацию. Иранский шах, типичный светский правитель Ближнего Востока, хотя и с присущими востоку деспотическими чертами (таков, к примеру, и раздутый до ни с чем не соизмеримого мифа Саддам Хусейн) был просто предан своими американскими друзьями, и на его место пришел ненавидевший американцев, вкупе с Израилем и Советским Союзом, фундаменталист Хомейни, однако проблема серьезной модернизации Ирана была надолго закрыта. Иран стал одним из первых полигонов, на котором отрабатывалась идея фундаменталистской архаизации страны "третьего мира", противостоящая стремлению модернизировать отсталые страны и регионы, характерному для престарелых советских коммунистов, чему они предавались с упорством, достойным лучшего применения. Ныне управляемая архаизация затрагивает все новые и новые страны, причем, в сочетании с хаотизацией всех внутренних процессов, чему внешняя оккупация (к примеру, в Афганистане или Ираке) отнюдь не мешает, а лишь способствует. Отдельная и весьма важная проблема - связь исламистов и наркомафии. Вопреки расхожему мифу, насаждаемому всей мощью пропаганды, в том числе и средствами массовой киноиндустрии, наркоторговля - отнюдь не является исключительным уделом каких-то сугубо маргинальных слоев общества. Так обстоит дело лишь на низовом уровне процесса, который непосредственно соприкасается с потребителями наркотиков, по определению принадлежащими к маргиналитету. Что же касается высших уровней, то анализ показывает, что там существует вполне жесткое деление рынка между ведущими кланами мировой элиты, а главная роль в глобальной организации процесса отводится как раз спецслужбам, о чем не очень принято упоминать в публичном информационном пространстве. Собственно говоря, наркоторговля является главным средством самообеспечения спецслужб где-то с середины 40-х годов ХХ века, с момента, когда в оборот начали в массовом порядке вводиться синтетические наркотики. Именно данная сфера теневой экономической деятельности является тем местом, где происходит самое тесное и непосредственное соприкосновение спецслужб и религиозных фанатиков, прежде всего исламистов. В настоящее время исламистский район "золотого полумесяца", располагающийся главным образом на территории Афганистана, является главным конкурентом в производстве наркотиков для традиционно буддийского региона "золотого треугольника", а религиозные фанатики, у которых имеются нематериальные уровни мотивации, наряду с материальными, - излюбленное средство доставки "товара", используемое наркомафией. (В случае провала и захвата конкурентами такие люди с меньшей вероятностью могут стать предателями, выдать информацию о своем картеле). Наркоторговля - главный источник финансирования террористической деятельности исламистов по всему миру, которое происходит главным образом по схеме "наркотики - оружие". Как правило, единственный способ заполучить у "производителей" наркосырье, необходимое для последующей переработки и производства "товара", по фантастически бросовой цене - это предложить им оружие, причем устаревшее, переизбыток которого в странах "первого" мира - факт общеизвестный. Для того чтобы это оружие им срочно понадобилось, причем в большом количестве, и чтобы они взяли его по предложенной цене, не торгуясь, необходимо создать соответствующую ситуацию "тлеющего" регионального конфликта, периодически возобновляемой войны. Чем сильнее разгорается региональный конфликт, затрагивающий кровные интересы местных элит, тем больше нужно оружия, тем меньше возможностей торговаться. Когда "клиент" "созревает", ставятся жесткие условия: оружие будет предоставлено только в обмен на наркотики, причем по фиксированным ценам. Чем больше оружия приходит в регион, тем сильнее разгорается конфликт, но и тем выше ценится местными единственная "конвертируемая" валюта. А лозунгами, под которыми разжигается конфликт, чаще всего вполне искусственный, являются лозунги суррогатно-религиозные, всевозможный "джихад", война за чистоту веры и т.д. Если вести речь о постсоветском пространстве, то хрестоматийнейшим примером являются, разумеется, многолетние трагические события в Таджикистане. Однако, что касается южного наркотрафика, то контроль над ним давно и прочно принадлежит хозяевам мира. Вполне понятно, что вторжение войск НАТО в Косово под предлогом "гуманитарной миссии" и американская агрессия против Афганистана под предлогом "войны с терроризмом", помимо всего прочего, имели и вполне утилитарную цель - придание этому контролю самого прямого и непосредственного характера. (Афганистан - начало трафика, а Балканы - его ключевой участок в Европе). Таким образом, региональные "религиозные" войны в современном мире, которые, при современных технических возможностях и растущих амбициях участников, имеют тенденцию расползаться по всему миру, войны, в которых исламистам принадлежит, несомненно, главная роль, и наркоторговля - "близнецы-братья", имеющие общего "куратора". СУРРОГАТНЫЙ ИСЛАМ И СОВРЕМЕННАЯ РОССИЯ Во всем вышеописанном раскладе России принадлежит совершенно особое место. Традиционный ислам давно занимал свое вполне прочное место в российском обществе, отнюдь не играя никакой деструктивной роли. Во времена Иоанна Грозного целый ряд царевичей-чингизидов участвовали во взятии Казани; в Смутное время многие мусульмане примкнули к ополчению Минина и Пожарского, упустив, казалось бы, удобнейший случай отомстить России за Казань (хотя, разумеется, и не составляли в ополчении никакого большинства, как полагают некоторые). В начале XX века в русской армии были целые мусульманские полки, которые вполне храбро и самоотверженно сражались за русского православного царя и свое общее с русскими большое Отечество. А текинцы (так называемая "дикая дивизия") в тяжелейших обстоятельствах сохранили верность генералу Корнилову при зарождении антибольшевистского белого движения. Сохранившиеся до настоящего времени структуры традиционного российского ислама (при том, что главный удар "политтехнологов", задействованных в играх с суррогатным исламом, направлен в первую очередь именно против них), несмотря на слабость нынешней российской власти и явную двусмысленность целого ряда ее политических шагов, вопреки всему также сохраняют лояльность и вполне конструктивное отношение к российскому государству. Весьма ярким примером является позиция дагестанских суфиев, старательно вытесняемых "политтехнологами" со всех ключевых мест. Именно они в 1999 году рука об руку с российскими войсками отстаивали свою малую и большую Родину в ходе агрессии, развязанной басаевскими бандитами и их пособниками внутри республики. Однако игры с суррогатным исламом на территории России не только не затихают, но постоянно возобновляются и расширяются. Причины этого следует, по-видимому, искать в следующих факторах. Хотя на сегодняшний день власть в мировой империи принадлежит тем группам мировой элиты, которые, очень условно, упрощенно говоря, ориентируются на доктрины, разделяемые республиканской партией США с ее достаточно "упертым" неоконсервативным, имперским пафосом, не все так просто в датском королевстве. Выше мы упоминали об оккупации Ирака, Афганистана и т.д. Однако ведь всем совершенно понятно, что имперская составляющая данного проекта давно и прочно зашла в тупик. Войска США и их союзников в зоне оккупации сталкиваются с колоссальными трудностями, а их уход оттуда приведет к еще большему хаосу. Однако для главных конкурентов республиканских "неоконов", всю грязную работу делающих чужими руками, это отнюдь не неудача. Согласно их, условно говоря, демократической доктрине, хаотизация Евразии проходит по плану, причем носит вполне управляемый характер.[4] России в этой схеме уготована роль своеобразного "тела", безгласной материи, которую развал СССР лишил "души"; в это тело следует вдохнуть новый дух - дух радикального ислама. Пассионарная исламская масса, завоевав Россию, должна будет сдерживать напор и расширение Китая - главного на сегодняшний день геополитического врага и миропроектного конкурента "прекрасного нового мира". По нашему убеждению, эксперименты с политическим исламом, которые происходят в России и осуществляются руками немногих предателей - выходцев из отечественных спецслужб и наших доморощенных политтехнологов, тесно связанных с глобалистскими кругами Запада (за "технологами" хорошо или плохо, но присматривают "кураторы" и люди из-за рубежа), так или иначе, прямо или косвенно завязаны на эту достаточно безумную, хотя и, на первый взгляд, вполне рациональную, доктрину демпартии. Существует, однако, и другой фактор, неотделимый от первого и делающий исламский вопрос в современной России остро актуальным - активность самих исламистов, обладающих определенной, хотя и не абсолютной, самостоятельностью. Для самих саудитов присутствие в стране большого количества собственных радикалов, для которых даже официальный саудовский ваххабизм является слишком умеренным течением - достаточно болезненная проблема, и тем объяснимее их стремление экспортировать этот радикальный исламистский элемент куда-нибудь за рубеж. Экспорт политического ислама является также весьма выгодным вложением пресловутых саудовских миллиардов, после 11 сентября выведенных из США (составляющих предмет вожделения определенной части российской элиты, особенно военной и спецслужбистской). Здесь выгоднейшим образом совпадают сразу несколько целей саудовских политиков: собственно исламизация еще "не освоенных" территорий, избавление от радикалов (чья энергия направляется вовне), выгодное вложение "лишних", не работающих на экономику страны финансовых средств и, наконец (в перспективе) - установление контроля за российскими месторождениями полезных ископаемых (новые мусульманские анклавы располагаются либо в местах месторождений, либо на путях энерго- и сырьевых экспортных потоков). Совершенно отдельная задача анализа - соотнесение регионов наиболее значительной и активной исламизации и путей северного наркотрафика. В настоящее время имеется несколько регионов, где активно формируются "мусульманские" анклавы. Такие анклавы имеются в Тюменской области, в Карелии, Поволжье и др. Имеются вполне достоверные сведения о том, что в планируемом хозяевами мира разделе советского наследства саудиты претендуют на весьма значительные российские территории, в частности, на Урал, играющий важную роль естественной географической границы между европейской и азиатской частями России. Действия по "освоению" того или иного российского региона осуществляются примерно по следующей схеме. На начальной стадии производится мониторинг региона саудовскими эмиссарами. Выясняется состояние промышленности, наиболее коррумпированные фигуры местной элиты, степень социальной деградации населения, изучается этно-конфессиональная ситуация, наличие конфликтов на этой почве и т.д. На следующей стадии намечается подходящая кандидатура на роль социального лидера, который должен быть обращен в ислам. Следует сразу заметить, что контроль над тем или иным регионом устанавливается не столько за счет работы с местной элитой или попыток добиться численного преобладания мусульман, сколько через социального лидера. Кандидату (как правило, человеку одаренному, не очень просвещенному, желательно молодого возраста) предлагаются необычайно выгодные условия учебы в Эр-Рияде, Мекке или Медине - трех главных центрах исламского образования у саудовских ваххабитов. После прохождения соответствующего курса и обращения в ислам субъект, снабженный довольно значительной по российским меркам суммой и ваххабитской литературой, возвращается на родину, получив официальный статус лидера местной мусульманской общины. (Как правило, подготовленный таким образом будущий мусульманский лидер местного масштаба действует под пристальным присмотром саудовских эмиссаров, не обделяющих его и регион своим вниманием). Следует отметить, что подобного рода операция особенно эффективна в социально депрессивных регионах, как правило, не пользующихся особым вниманием ни РПЦ, ни российского государства. Понятно, что в подобного рода регионах такой человек, получивший приличное образование, хороший духовный заряд, могущий на доступном языке объяснить простым людям весьма привлекательную социальную доктрину ислама, которая, в силу специфики данной религии, плохо отделима от вероучения как такового, овладевший, хотя бы в общих чертах, эффективными суггестивными техниками, да к тому же еще обладающий неплохими для подобного региона финансовыми возможностями, быстро становится здесь социальным лидером. Строится мечеть, открывается медресе, вокруг нашего субъекта формируется небольшая, но крепко сплоченная мусульманская община (из числа наименее деградировавших элементов), в результате чего сравнительно небольшой регион попадает под практически полный ваххабитский контроль. Нужно сказать, что подобного рода практика в последнее время все более охватывает даже и вполне передовые, отнюдь не депрессивные регионы. Хрестоматийным является случай в Петрозаводске (о котором писала даже газета "Радонеж"), где приезжий русский из Казахстана, новообращенный в ислам, за короткий срок сумел создать общину в несколько сот человек, включившую даже многих представителей местной интеллигенции. Отдельной проблемой являются духовно-психологические причины успехов исламизации России на современном этапе. Видимо, следует говорить о совокупности факторов: во-первых, о социальной деградации многих регионов РФ и России в целом, а, во-вторых, о том, что радикальный ислам с его явным социальным утопизмом и (в отличие, например, от Православия), практическим неразличением духовного и социального планов отвечает известному заряду утопизма, всегда отличавшего определенную часть русского народа. Характерно, кстати, что часто самые страшные и жестокие преступления в отрядах ваххабитских боевиков совершаются русскими, новообращенными в радикальный ислам. На Северном Кавказе определенную конкуренцию ваххабитам составляют чеченские традиционалисты, лидером которых является главный носитель "британского следа" в современном российском радикальном исламе Хож-Ахмед Нухаев. Справка о Нухаеве Хож-Ахмед Нухаев родился 11 ноября 1954 г. в Средней Азии, где его семья находилась в депортации. В 1974 г. поступил на юридический факультет МГУ, где в 1976 г. основал подпольный "Комитет Чеченской Независимости", в котором управлял службами финансирования и безопасности. В 80-х годах приговорен к длительному сроку заключения, однако в условиях тюрьмы и лагеря продолжал подпольную антигосударственную деятельность. 23 февраля 1984 года, в сороковую годовщину депортации, сумел организовать в местах заключения Грозного т.н. "церемонию траура", что привело к массовым столкновениям заключенных с войсками МВД. К концу 80-х гг., когда Нухаев в очередной раз вышел из заключения, относится одно из наиболее громких уголовных дел, связанных с его именем - убийство воров в законе в кафе "Аист" в Москве, разгром чеченцами бауманской, люберецкой и других ОПГ, передел в пользу чеченской оргпреступности рынка силовых услуг в столице. В 1989 г. - один из организаторов Вайнахского джамаата "Барт" ("Единство"), взявшего курс на достижение независимости Чечни. В мае 1990 года решением учредительного съезда Вайнахской демократической партии (ВДП), в созыве которого принял активное участие (наряду с З.Яндарбиевым и Х.Абумуслимовым, возглавившим политико-идеологический блок), назначен руководителем отдела безопасности партии. В 1994 году стал начальником службы внешней разведки у Д.Дудаева. В 1996 году был назначен первым вице-премьером правительства так называемой Чеченской Республики Ичкерия. Считается одним из творцов пресловутого Хасавюрта, знаменовавшего поражение России в первой чеченской войне и сдачу ею своих геополитических позиций в регионе. В 1997 году формально уходит со всех занимаемых постов. Все вышеизложенные факты биографии Нухаева, несомненно, свидетельствуют о его серьезных связях со спецслужбами, возможно, уходящих своими корнями в последние годы его пребывания в заключении. По мнению тех, кто специально изучил данный вопрос, в настоящее время Нухаев - реальный глава чеченской мафии, играющий весьма значительную роль в контроле за северным наркотрафиком. Вместе с тем Нухаев является типичным примером крупного мафиози, в значительной степени легализовавшегося и вышедшего на международный уровень. Возглавляемые им коммерческие и инвестиционные компании, входящие в состав холдинга "КавкОР" ("Кавказский общий рынок"), зарегистрированного как корпорация в Лондоне и оперирующего из штаб-квартиры в Баку, занимаются торговлей нефтью, инвестируют в недвижимость и ценные бумаги. В рамках так называемой программы "Кавказского общего рынка", которую он объявил на международном экономическом форуме в Кранс-Монтана в Швейцарии в июне 1997 года, заявил о необходимости экономической интеграции Евразии вокруг Кавказа. Вел переговоры касательно своих замыслов с председателем Всемирного Банка Дж.Вульфенсоном и бывшим госсекретарем США Дж.Бейкером. Имеет тесные связи с такими представителями мировой элиты, как один из главных идеологов глобализма, первый президент Европейского банка реконструкции и развития Жак Аттали или бывший одним из кандидатов на пост президента Пакистана мультимиллионер Имран Хан. Любимый проект Нухаева - транспортно-энергетический "коридор мира" Баку - Грозный - Одесса - Гданьск. Все эти финансово-экономические авантюры в идеологическом плане питаются утопической идеей об особой роли Кавказа и в особенности Чечни в евразийской интеграции, а в экономическом - крупными суммами, получаемыми от наркоторговли и нелегального экспорта чеченской и азербайджанской нефти. Идеолог радикального архаизма, который он противопоставляет прогнившему миру цивилизации, и чеченского мессианства. Публиковался в "Независимой газете" времен Виталия Третьякова, а также "Коммерсанте", "Власти", "Московских новостях"; за рубежом - в "Die Woche", "The Washington Post", "The Wall Street Journal". Автор нашумевшей книги "Ведено или Вашингтон?", открыто продаваемой в некоторых книжных магазинах Москвы (в частности, в магазине "Арктогея"). Будучи объявлен во всероссийский розыск, практически открыто приезжал в Москву для ведения переговоров. Активно поддерживает движение "Евразия", возглавляемое Александром Дугиным. Нухаев осуществляет связь между радикальными исламистами и УНА-УНСО, в свою очередь, возглавляющим антирусский националистический интернационал на территории СНГ, будучи тесно связан с небезызвестным Яхимчиком. Яхимчик - один из лидеров польской "Солидарности", креатура З.Бжезинского. Прошел подготовку в разведшколе Бенигсена по теме "Ислам против России", после чего принял ислам с именем шейха Мансура. По линии Нухаев - Яхимчик осуществляется смычка радикальных исламистов, русофобствующих националистов в СНГ и спецслужб Запада. Небезынтересно, что к возвышению Нухаева в Чечне прямо причастны Дж.Сорос и хорошо известный разведсообществу Запада британский мультимиллионер со значительными связями в исламском мире Эдвард Голдсмит, на причастность которого к событиям 11 сентября в интервью газете "Завтра" прозрачно намекает Ларуш. Именно Э.Голдсмит, имеющий хорошие позиции в исламском мире, по мнению аналитиков, оказал Нухаеву неоценимые услуги в интеграции в мировую и, в частности, в британскую элиту, сведя его с такими ее представителями, как управляющий многомиллиардным наследием его брата Джеймса Сэмюэль Писар и бывший казначей консервативной партии Великобритании лорд Алистер МакАлпайн. Согласно официально озвученным в настоящее время предположениям российских спецслужб, именно Нухаев является главным заказчиком нашумевшего убийства главного редактора журнала "Форбс", русско-американского журналиста Пола Хлебникова. Соперничество ваххабитов и чеченских традиционалистов в борьбе за наиболее лакомые куски российского "пирога" - существенный фактор внутрироссийской политической ситуации, в особенности на Северном Кавказе. Однако глубину этого антагонизма не стоит, тем не менее, преувеличивать, поскольку основные существенные черты радикального исламизма тут и там вполне сходны - тесная связь с оргпреступностью, особое внимание к теневым секторам экономики, прежде всего. к наркоторговле, террор как основное средство достижения поставленных целей и, самое существенное - тесная связь со спецслужбами. (Окончание следует)"
07.02.2006	Владимир Семенко Русская линия

"Исламский проект" как фактор деконструкции российской реальности. Статья первая: суррогатный ислам