 |
|
Печать |
| Агентство Федеральных Расследований (www.FLB.ru) | ||
 |
||
Почему менты пытают и берут взяткиКоличество преступлений, совершаемых сотрудниками милиции, пугает. Органы утверждают, что справляются со своими «оборотнями». Но так ли это? |
|
| " ...В Ульяновске по обвинению в изнасиловании и убийстве 19-летней девушки задержан младший сержант, который являлся руководителем местной преступной группировки... ...В Башкирии милиционер на своей машине сбил пенсионерку. Бабушка могла бы выжить, но, чтобы замести следы и избавиться от свидетеля, постовой забил пожилую женщину молотком и скрылся с места преступления. ...В Питере врач с коллегой возвращался домой с дежурства. У станции метро их остановили двое милиционеров, без объяснения причин отвезли в отделение. Там врача избили ногами так, что он потерял сознание, а когда очнулся, старшина милиции связал его ремнем, притянув запястья к лодыжкам, продел лом сквозь связанные руки и ноги, подвесил между двух стульев и на глазах у начальства продолжил избиение. В открытых источниках таких историй - сотни. ...Выступая не так давно перед Федеральным собранием, президент сказал, что система внутренней безопасности России больна, ее надо реформировать. Кто бы с этим спорил. Сообщениями о милицейском беспределе пестрят страницы российских газет: кроме борьбы с преступностью, сотрудники правоохранительных органов торгуют оружием, наркотиками и оперативной информацией; организовывают бордели, грабят и выбивают дань... Конечно, в основном «оборотней» сажали - и на первый взгляд все выглядело пристойно. («В семье не без урода, но мы сами заинтересованы чистить наши ряды!» - заявляет МВД.) Но чем дольше мы изучали проблему, тем чаще появлялась мысль о глубоком кризисе системы. Необходимое пояснение: в нашем расследовании, посвященном милиции, вы не найдете интервью НИ ОДНОГО действующего высокопоставленного сотрудника милиции. Начиная с февраля (!) мы посылали запросы об интервью всевозможным службам МВД РФ и ГУВД столицы... МВД в итоге отказало под благовидным предлогом. ГУВД официально вообще не ответило, но в устном разговоре нам намекнули: «Материал невыгоден для милиции». Пытки Почему милиционеры используют пытки? Почему бьют, применяют «слоника» (это когда надевают на человека противогаз и не дают дышать), «ласточку» (сковывают за спиной руки и ноги) и прочие ужасы? Эксперт «КП» - член Комитета Госдумы по безопасности Геннадий ГУДКОВ (полковник ФСБ в отставке): - Профессионализм сотрудников милиции падает - и, когда они начинают раскрывать преступления, в ход идут пытки... Почему? Да потому что по-другому милиционеры не умеют добиваться признания. Не знают, как собрать доказательства: зафиксировать следы преступления, произвести осмотр места событий, создать протокол допроса свидетелей... А ведь перед ними ставят задачу разоблачить преступника. И они начинают изгаляться... В марте Комитет Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству даже проводил «круглый стол», посвященный проблеме милицейских пыток. Приглашенные на него представители общественности были едины во мнении: в условиях, когда у милиции нет ни денег, ни материально-технической базы, ни профессионального опыта, единственный способ изобличить преступника - это заставить его признаться. Ужас в том, что ПЫТКОЙ заставить признаться можно любого. Например, вас. Мы взяли интервью и в Генпрокуратуре и в прокуратуре Москвы, и мнение было единым: прокуроры нещадно борются с преступниками из числа милиционеров. По каждому заявлению о пытках проводится тщательная объективная проверка - и не вина прокуратуры, что 90 процентов жалоб... не подтверждаются. Кристина БОРИСОВА, начальник отдела Моспрокуратуры: - Основное количество жалоб на избиения и пытки подают обвиняемые в тяжких преступлениях. И делают они это в большинстве с целью оклеветать сотрудников милиции и избежать уголовной ответственности... Часть заявлений - прокуратура признает это - конечно же, имеет под собой реальные основания: но доказать преступление не удается по объективным обстоятельствам. Пытка - трудный состав для доказывания... Как часто милиция применяет пытки и как часто люди лгут, что их пытали, на самом деле не знает никто: данных не существует. Мнения депутатов и мнения сотрудников прокуратуры оказались диаметрально противоположными...  Точку в споре, мы думаем, поставит следующая история: ...17 марта 2000 года по обвинению в многократном применении пыток были арестованы зам. начальника Варненского РОВД Челябинской области И. Сурайкин и весь состав уголовного розыска. В ответ общее собрание РОВД предъявило начальству ультиматум: коллектив отказался выполнять служебные обязанности, «пока не прекратятся репрессии». В случае невыполнения требований милиционеры угрожали применить «более радикальные формы протеста». Потом «бунт» удалось погасить; следствие установило 33 факта преступной деятельности задержанных (вставляли шланг в анальное отверстие, надевали противогаз - кое-кого довели до самоубийства), но это уже не важно. Важно, что взбунтовавшиеся стражи порядка ИСКРЕННЕ полагали, что их притесняют несправедливо! Видимо, считали, что имеют право бить (а их не имеют права за это арестовывать). Укрывательство преступлений Из доклада Генерального прокурора России УСТИНОВА на коллегии Генпрокуратуры: «Уголовная статистика, к сожалению, отражает не истинное количество совершенных преступлений, а негодную практику их регистрации. Сегодня милиция выполняет много функций, но главная функция - это защита людей от преступных посягательств. А в сложившейся ситуации с регистрацией получается, что она (милиция. - Авт.) объективно покрывает преступников, помогает им избежать заслуженного наказания, потому что часть преступлений вообще не регистрируется. Нет регистрации, значит, нет преступления. Следовательно, нет и правосудия. А что есть? Есть весьма лукавые цифры». Думаем, вы сталкивались с этим. Если в постреформенной России почти каждая семья становилась жертвой криминала, то, значит, каждая семья хоть раз, да обращалась в милицию. А ее из этой милиции... Согласно милицейской поговорке: «Заявитель - враг дежурной части». «Укрывательство» - это комплекс мер по непринятию у населения заявлений: чтобы ничего по ним не делать и чтобы преступления, указанные в этих заявлениях, не «светились» ни в каких отчетах. И если к профессионализму милиции в других областях есть вопросы, то здесь они - виртуозы. Тонкости процесса нам рассказал бывший сотрудник: - В дежурке сидит «отказник»: человек, задача которого отказать в приеме заявления или в возбуждении дела. Тут целая система: трущегося возле окошка просителя надо «не замечать»: углубляться в бумажки, говорить по рации - многие не решатся «отвлекать» и уйдут. Дальше: так опрашивать заявителя, чтобы из его ответов заранее структурировать отказной материал. Вот приходят пожилые люди, говорят: украли ондатровую шапку. Опер: ух ты, ондатровую? Откуда деньги? Люди пугаются - у всех же неладно с доходами, - оправдываются: да ей лет десять. Опер: десять, не пятнадцать? Люди только рады: пиши пятнадцать. И выходит: украдена рухлядь - да ей цена сто рублей (по закону уголовное дело возбуждается, только если ущерб составляет определенную сумму: сейчас это две тысячи пятьсот рублей. - Авт.). Валерий МАКСИМЕНКО, начальник управления по надзору за процессуальной деятельностью органов внутренних дел и юстиции Генпрокуратуры России (именно эта структура «отслеживает» проблему): - В основном они действуют убеждением. Пример: гражданин пишет заявление, что у него украли сотовый телефон (прокуратура в порядке надзора просматривает все материалы, по которым милиция отказала в возбуждении уголовного дела. - Авт.). А через день - следующее заявление: «Ко мне приехали милиционеры и предложили лучше поискать телефон: я потряс свой пиджак, и вдруг нашел пропажу во внутреннем кармане. Большое спасибо сотрудникам милиции». Прокурорским, которые это читали, смешно просто стало. Вызвали этого человека, спросили: «Действительно так было?» Он: «Да нет, конечно, просто приехали, объяснили: ну где, мол, будем его искать?» Уговорили... В справках Генпрокуратуры (мы пролистали их кипу) так и формулируется: «оперуполномоченный такой-то неоднократно оказывал психологическое воздействие на потерпевшего сякого-то, убеждая, что похищенное не будет найдено». Бывает, заявление заставляют забрать угрозами. Бывает, как с той шапкой, - просто обманом.  Суть происходящего от способа укрывательства не меняется: де-факто зачастую милиция ВЫБИРАЕТ, какими преступлениями она будет заниматься, а какими нет. Практика показывает, что «берет» она себе либо преступления самые тяжкие (убийства, маньяки - их никак не скроешь), либо самые «легкие» - для раскрытия приятные. Собственно, а для того ли мы милицию кормим? Ровно так думает и Генпрокурор Устинов: потому что с момента его назначения в 2000 году на должность борьба с укрывательством стала одним из приоритетных прокурорских направлений. Милиционеров обличают, проводят «круглые столы», возбуждают против них уголовные дела (поэтому, люди добрые, если в милиции вас пытаются «футболить», скоренько бегите в прокуратуру). Имеет ли кампания успех? А никакого. И президент Путин, и сам Устинов все время говорят об этом в своих выступлениях: как укрывали, мол, так и укрывают. Почему милиционеры так поступают? Начальник отдела Моспрокуратуры Кристина Борисова: - Они таким образом регулируют статистику, потому что весь объем совершаемых преступлений раскрыть не могут... Наши эксперты едины: путем укрывательства органы избавляют себя от «лишней» работы. Другими словами, МВД, нормально «принимавшее» объем преступности, существовавший в РСФСР, новым, послереформенным, валом оказалось накрыто с головой. Страшненькую справку в 2002 году обнародовало Министерство внутренних дел России: «Предварительный анализ показывает, что регистрация всех преступлений, сведения о которых поступают в органы внутренних дел, приведет к резкому увеличению объема оперативно-следственной работы, успешно справиться с которым... они едва ли будут в состоянии. По экспертным оценкам, сегодня на учет ставится не более четверти совершаемых преступлений. Следовательно, их количество может возрасти до 10 - 12 миллионов. Сегодня ни правоохранительные органы, ни общество в целом пока не готовы к такому развитию ситуации. Кроме того, даже частичная адаптация органов внутренних дел к возросшей нагрузке может вызвать коллапс судебной системы...» Генпрокурор, выступив в Госдуме 9 марта, несколько снизил масштаб проблемы: по его мнению, в стране регистрируется треть происходящих преступлений, то есть в реальности их - девять миллионов. Честно говоря, не легче... Что надо сделать, чтобы решить проблему, эксперты МВД сказали давно: в четыре раза увеличить количество сотрудников уголовного розыска (сейчас их 40 тысяч - а надо 150), резко повысить им зарплату; создать новые учебные заведения и новую материально-техническую базу; потом, вновь пойманных преступников надо куда-то сажать... К этому общество, видимо, не готово тоже. Хорошо, спросите вы, а почему милиция (пусть не способная РАСКРЫТЬ все преступления) не может просто честно их регистрировать? Цифры бы стали такими страшными, что денег МВД, глядишь, и подкинули бы? А так не получается потому, что внутренняя, ведомственная оценка этого министерства строится на увеличении раскрываемости. Раскрываемость - это процентное отношение количества раскрытых преступлений к количеству совершенных. Что нужно сделать, чтобы раскрываемость была хорошей - задачка для шестого класса: совершенных «сделать» поменьше, раскрытых - побольше (то есть регистрировать в основном те преступления, которые можешь раскрыть). В этой пресловутой раскрываемости - корень многих зол: вот разве бы пытала милиция невиновных, кабы ее не дрючили за нераскрытые дела? Об отмене вредного показателя говорят уже лет пятнадцать, но все стоит на мертвой точке. Фальсификация статистики Обратная сторона раскрываемости - фальсификация статистики. Александр ГУРОВ, генерал-лейтенант милиции, бывший начальник НИИ МВД, член Комитета по безопасности Госдумы: - Сложилась нездоровая практика, что если в этом году у тебя триста раскрытых тяжких преступлений, то в следующем году должно быть хоть на одно, да больше. И сотрудник вынужден фальсифицировать! Я задал вопрос нынешним милиционерам: «А если у вас вообще ни одного тяжкого преступления на территории - всех уголовников пересажали, всю профилактику провели?» Они: «Тогда с нас шкуру спустят. Это значит, мы не работаем...» Способы фальсификации чудовищны. Ладно, если милиционеры просто записывают в отчеты выдуманные преступления («Проверяем, - делился начальник управления по надзору за процессуальной деятельностью органов внутренних дел и юстиции Генпрокуратуры России Максименко, - а таких людей вообще не существует».). А бывают и подбросы: чаще всего - наркотиков или патронов. По словам председателя милицейского профсоюза Москвы Михаила Пашкина, в столице были случаи, когда начальники просто-таки раздавали сотрудникам эти патроны... Та же ситуация и в случае с административными задержаниями. Спускается «план по палкам», и несчастный участковый идет... переписывать могилы на кладбище. Он выбирает свежие надгробия, чтобы информация о смерти этих людей еще не поступила в ЗИЦ (зональный информационный центр) ГУВД, и задним числом составляет на умерших протоколы: «Ругались матом». Потом «хулиганов» пробуют вызывать в суд... Коррупция и «крыша» Один наш приятель в этом году ходил на Петровку, 38. Кем он работает - не скажем, потому что его зараз вычислят, но, в общем, он выполнял для ГУВД Москвы некоторую работу. Вроде как сантехника вызывали починить трубы. Починив их, приятель стоял в курилке и млел. Вокруг курили парни, по виду - опера. - Слышь, мне сегодня платформа пришла, разгружать надо... Да, товара на... (не будем врать, сумму приятель не помнит) баксов... - Толкать куда будешь? О службе - ни слова.  Мурманск: начальник дежурной части ОВД Леонид Васильев только что получил взятку. За 10 тысяч рублей он обещал посодействовать в судьбе подростка, который совершил кражу. Съемка УВД Мурманской области. Геннадий ГУДКОВ, член Комитета Госдумы по безопасности: - Сейчас проще назвать структуры МВД, наиболее подверженные коррупции, нежели перечислить ею не затронутые. Больна вся система. Лидер - естественно, госавтоинспекция; за ней идут подразделения по экономическим преступлениям. У последних в судах крайне мало уголовных дел, зато проверок на рынках или торговых точках - десятки в месяц. В суд попадают только те, кто не захотел делиться... Простой народ в нашей стране убежден: в милиции так «принято» - кто чем занимается по службе, тот на том и наваривает. Начальники паспортных столов торгуют паспортами (есть справка Генпрокуратуры: все террористы от «Норд-Оста» до «Рижской» имели на руках паспорта с «измененными сведениями о личности владельца», выданные на коммерческой основе). Сотрудники складов, которые хранят табельное оружие, продают преступникам оружие, гаишники - разрешения на угнанные машины, пэпээсники - «разрешения» на жизнь в России для нелегальных эмигрантов. Сложилось впечатление, что каждый сотрудник российской милиции четко делает то, что СТРОГО ПРОТИВОПОЛОЖНО его должностным обязанностям. Эта мысль посетила нас, когда ситуация дошла до абсурда: мы нашли сообщение, что в Воронеже сотрудники ОПУ (оперативно-поискового управления, так называемой «наружки» - СУПЕРСЕКРЕТНОГО подразделения, наличие которого в своей структуре милиционеры чаще всего вообще скрывают) продавали криминальным группировкам добытую в ходе наружного наблюдения оперативную информацию! Право, кажется, мир перевернулся. Следователи - законники! - продают соответственно законность: либо за деньги закрывают дела виновных людей, либо фальсифицируют дела на невиновных, а потом все равно закрывают за деньги (вымогают взятку). Это уже не шутки: фальсификацию уголовных дел за деньги президент фонда противодействия организованной преступности и коррупции «Антимафия» Евгений Мысловский (бывший сотрудник прокуратуры) назвал самым большим, самым главным злом, которое творит нынешняя милиция. По мнению председателя московского профсоюза cотрудников милиции Михаила Пашкина, сфабрикованными сегодня являются 30 - 40 процентов уголовных и административных дел... Адвокат Андрей МАКАРОВ, заместитель председателя Комитета Госдумы по бюджету, в 80-е годы - замначальника отдела НИИ МВД: - Ощущение, что существует прейскурант - сколько стоит та или иная услуга: вызов на допрос, возбуждение уголовного дела, взятие под стражу и так далее, и так далее... Цены меняются в зависимости от значимости дела. Член Комитета Госдумы по безопасности генерал-лейтенант милиции в отставке Александр ГУРОВ: - Ни в одной стране мира, где существует мафия, полиция мафию в отношении «крыш» не подменяла, а у нас подменила... У нас же и здесь свой путь. Сегодня в стране надо ликвидировать «крыши» не только мафиозные, но и правоохранительные. О том, что в легальном бизнесе «красные» милицейские «крыши» почти полностью заменили «синие» бандитские, «КП» уже писала. Но параллельно милиционеры берут под «крышу» и бизнес нелегальный! И обеспечивают преступникам, с которыми обязаны бороться, безбедное существование!  Предвидим традиционный упрек: «Ах, можно ли всех под одну гребенку? Есть и честные...» Есть. Но 41 процент милиционеров, которых опросили эксперты Института социально-экономических проблем народонаселения РАН (а они опросили более двух тысяч сотрудников из восьми регионов России), открыто заявили, что в их среде больше распространены незаконные способы заработка. «Зарабатывают» так милиционеры от одного до трех миллиардов долларов в год! Составители Исследовательского проекта «Теневая Россия» отметили, что деньги милиционеры берут за любое свое телодвижение: и за выполнение прямых должностных обязанностей, и за невыполнение их же. Пример первого: попробуйте легально получить прописку, гражданство, паспорт - люди, прошедшие эти круги ада, утверждают: пока не дашь денег, ничего не двинется. Пример второго: плати - и вези свою взрывчатку от Назрани до Камчатки... Совсем грустно: эксперты РАН, сопоставив данные, полученные в ходе своего опроса, пришли к выводу, что «противоправной деятельностью работники милиции в большей степени занимаются в служебное время, как раз тогда, когда должны бороться с преступностью». Или противоправной, или - как бы объяснить? - просто не имеющей к службе никакого отношения. «Грузы», «растаможка» - нормальный разговор милиционеров. Адвокат Макаров: - МВД, как и все органы силового блока, сегодня стало самостоятельной экономической силой. Налоговый инспектор или инспектор УБЭП могут своими действиями обрушить фондовый рынок... По данным фонда «Общественное мнение», граждане страны считают милицию самой коррумпированной частью общества. Как превращаются в «оборотня» Психологически самое любопытное - это как происходит перерождение. Вот пришел в милицию мальчик - тощий, ушастый: вполне возможно, даже полный «жегловской» романтики. КАК это с ним случается? Андрей Р., бывший сотрудник ППС: - Приходишь - хочешь быть честным. А потом - зарплата маленькая... И думаешь: ну вот возьму я с «черного» себе в карман - кому от этого будет плохо? И мне хорошо, и ему - на месте разобраться; вроде как я еще и услугу оказываю... Но я честно брал: ровно сколько штраф - больше ни рубля. И если кавказец встречался с «котлетой» баксов, но с регистрацией, тоже не брал... Вот эта граница позволяет себя оправдывать: вроде я хороший. Тут взял, а тут девчонку-проститутку, которую хотели на «субботник» увезти, спас, а тут по рации - «Перехват» - я под пулями побегал, маньяка какого-нибудь задержал... Я думаю, процентов семьдесят милиционеров так живут. Но... рано или поздно тебе все равно попадется пьяный с полным бумажником. И рано или поздно не удержишься... Мы думаем, все происходит ровно в такой последовательности. Когда ушастый мальчик надевает форму, он прежде всего начинает совершать «преступления по службе»: потому что все их совершают, потому что начальство ругает за раскрываемость, потому что так вообще построена милицейская работа. Потом, поглодав сухую корку, мальчик оглядывается и видит, что все его коллеги «крутятся» и «зарабатывают»... Геннадий Гудков: - Если раньше коррупция в органах была исключением, осуждалась, то теперь взяточничество стало доблестью, доминирующим психологическим подходом: коррупционер становится даже неким героем среди своих, который умеет устраиваться, находить хлебные места... Мальчик вынужден следовать примеру старших товарищей (Александр Гуров: «Ситуация в милиции такова, что честных сотрудников изгоняют...»). Сначала он пытается «соблюдать честность», потом, увы, наглеет... И тогда переходит в последнюю стадию - начинает совершать преступления «просто так», по беспределу. Ворон ворону... В первой части материала мы затрагивали милицейские пытки и старались понять сотрудников органов: мол, в условиях, когда профессионалы уходят из МВД, нет у них, бедных, другого способа доказать преступление, кроме как выбивать показания из подозреваемых. Но ведь бьют-то милиционеры не только подозреваемых. Бьют они кого попало.  «Что бы здесь еще урвать...» Фото Геннадия СЕРГЕЕВА. - Все это происходит, - призналась одна из сотрудниц Генпрокуратуры, - из-за отсутствия должного ведомственного контроля со стороны МВД: из-за того, что милицейское начальство смотрит на нарушения сквозь пальцы. У нас в надзоре есть уголовное дело сотрудника из Рубцовска (Алтайский край. - Авт.). Он пьянствовал на рабочем месте, пьяным сел за руль; его в наказание перевели из ГИБДД в дежурную часть, суд чести офицеров УВД рекомендовал начальнику уволить его из органов, но начальник только вынес дисциплинарное взыскание. И вот уже этот сотрудник совершает преступление (гнусное преступление: опять фигурирует анус и резиновая милицейская дубинка. - Авт.). А еще бывает так, что суды выносят сотрудникам милиции необоснованно мягкие приговоры, не связанные с лишением свободы. И если не будет дополнительного запрета подсудимому занимать должности на госслужбе, то из милиции этого человека могут и не уволить. Мы докладывали об этой тенденции и Генпрокурору... Но будем честны: прокуратура тоже не безгрешна. В милицейском профсоюзе Москвы говорят так: «Суд, милиция и прокуратура - вороны одной стаи. Только судьи черные, милиционеры серые, а прокуроры синие. А ворон ворону...» Собственная безопасность Вроде бы есть милицейская структура, которая денно и нощно борется с преступностью в рядах (по крайней мере она позиционируется таким образом): это Главное управление собственной безопасности МВД России (именно оно в 2003 году «выдернуло» знаменитых муровских «оборотней», с которых и началась эта кампания по «чистке» министерства, в которой мы сейчас невольно участвуем). Но... вопросы к ГУСБ имеются. Александр Гуров: - Вот где реформу полнейшую проводить, так это в ГУСБ. Во всех их уголовных делах я больше вижу почерк ФСБ и опасаюсь, как бы война не пошла между этим управлением и другими подразделениями. Потому что ведут себя очень некорректно. Так что, вопросы к ГУСБ имеются. *** ...Всем, с кем мы встречались в ходе расследования, задавали один и тот же вопрос: системна ли преступность в милиции? Большинство экспертов отвечали: «Да». Адвокат Макаров, депутат: - Почему милицию сегодня так боятся? Да по одной причине - подчас сотрудники этого ведомства страшнее для людей, чем любая преступная группировка. В следующей части - о причинах всего безобразия и о том, что же нам с этим делать. ЦИТАТА Начальник ГУВД Москвы Владимир ПРОНИН: - Пока столичным милиционерам не поднимут зарплату, они будут грабить народ. (На слушаниях в Мосгордуме.) ДОСЛОВНО Бывший заместитель министра внутренних дел Евгений СОЛОВЬЕВ: - Криминальные структуры предпринимают многочисленные попытки провести своих людей на службу в органы внутренних дел. (Из выступления в Госдуме прошлого созыва.) Последние новости о борьбе и противодействии коррупции в России читайте в наших группах: : Facebook, ВКонтакте, Одноклассники, Twitter и в Livejournal " |
|
|
07.06.2005 |
Александр КОЦ Ульяна СКОЙБЕДА Комсомольская правда |