 |
|
Печать |
| Агентство Федеральных Расследований (www.FLB.ru) | ||
 |
||
|
Человек, которого не было |
|
| "Как учился, так и работает "Миша Зурабов родился 3 октября 1953 года в Ленинграде. К тому времени город уже пришел в себя после войны и блокады. Детство Зурабова босоногим никак не назовешь. И родители у него были не из простых. Мама Энгелина Робертовна – доктор биологических наук, ученый-микробиолог. Занималась направлением, связанным с защитой растений микробиологическими методами, то есть борьбой с насекомыми-вредителями. Она не только и не столько разрабатывала в лаборатории новые препараты, сколько лоббировала (как сказали бы сейчас) в вышестоящих структурах проекты своих коллег. Выбивала под них финансирование. Те наглядные уроки, возможно, Зурабову пригождаются до сих пор. Папа дал Мише другое – связи. Юрий Григорьевич работал в системе Министерства морского флота, где разрабатывал международный проект «КОСПАС-САРСАТ» (космическая система аварийного спасения судов и самолетов), имел много друзей в Совмине. Логично было предположить, что Миша Зурабов пойдет по родительским стопам – либо в биологи, либо в водники. Но он выбрал свою дорогу. В 1970 году Михаил, по моим данным, закончил знаменитую 239-ю школу (теперь физматлицей), аттестат которой в свое время получили Алиса Фрейндлих и Борис Гребенщиков, чемпион мира по шахматам по версии ФИДЕ Александр Халифман и множество всемирно известных ученых… Имена всех знаменитых выпускников в лицее помнят. Но не имя Зурабова. – У нас тоже ходил слух, что он здесь учился. Однако никто ни из учителей, ни из бывших учеников о Михаиле Зурабове ничего не знает, – рассказала мне директор школьного музея Татьяна Любченко. Пообещала порыться в архивах. И представьте, нашла. Все, что осталось в лицее от Зурабова – это четыре страницы из журнала выпускного класса 10–6 с отметками и результатами сдачи нормативов ГТО. Номер параллели («шестой») означает, что будущий министр талантами не блистал: все одаренные ребята учились в 10–1, а далее по нисходящей. – Я неплохо успевал по математике и физике, – признался как-то министр. «Неплохо», видимо, следует понимать – «не на двойки». В ведомости Зурабова – почти сплошь «трояки»: по алгебре, физике, геометрии, химии, русскому языку и литературе, истории и обществоведению... «Четверки» – по астрономии, биологии и военному делу. «Отлично» – лишь по иностранному языку, физкультуре и… поведению. Судя по всему, в школе Михаил Юрьевич был типичным «тихим троечником», поэтому его в лицее никто и не запомнил. Вот и одноклассник министра Василий Хлебников, которого мне удалось разыскать, говорит, что Зурабов был «очень спокойным». – Но теперь-то, – спрашиваю я у Любченко, – ведомость министра выставят в школьном музее? – Да что вы! – взмахнула руками та. – Чем гордиться? Как учился, так и работает – на тройки. Долго не мог защитить диссертацию С подобными «успехами» поступить по конкурсу в профильный физико-математический вуз было почти невозможно. Сначала Зурабова зачислили в Ленинградский институт водного транспорта (как тут не вспомнить место работы папы). Через полгода перевелся в Москву, в более престижный Институт управления имени Серго Орджоникидзе (ныне Госакадемия управления), на редкую тогда специальность экономиста-кибернетика. В академии о студенте Зурабове вспоминают с теплотой: – Хорошо учился, активно участвовал в работе научных кружков… Общие слова, никакой конкретики – из серой массы Зурабов не выделялся и здесь, хотя три года после получения диплома проработал на кафедре ассистентом. Еще три года (с 1979 по 1981 г.) у Михаила ушло на учебу в аспирантуре ВНИИ системных исследований, где Зурабов несколько месяцев числился в лаборатории известного ученого Станислава Шаталина. О Станиславе Сергеевиче Зурабов до сих пор отзывается в самых высоких тонах. И добавляет, что в институте в то время работала вся элита экономической науки, а его коллегами являлись Петр Авен, Виктор Данилов-Данильян и Егор Гайдар, с которыми он был чуть ли не на «ты». С одним из экс-соратников Зурабова, Даниловым-Данильяном, пообщался и я. Тот министра почему-то не вспомнил. А в самом институте о Михаиле Зурабове говорят без пиетета: – Ну, был такой. Больше нечего о нем сказать. Что говорить, когда за три года он диссертацию так и не защитил! Потерпев фиаско на научном поле, Зурабов устроился преподавателем политэкономии в Московский монтажный техникум, но задержался там ненадолго – через полтора года перешел на должность инженера в институт «Оргтехстрой» (в котором наконец-то защитил кандидатскую), а еще через год устроился во Всесоюзный научно-исследовательский и конструкторский институт монтажной технологии. Там дослужился до начальника лаборатории. Что-либо узнать о Михаиле Зурабове той поры от сотрудников этих заведений тоже не удалось. Например, Надежда Некрасова в монтажном техникуме работала секретарем, но министра опознала только по фотографии, а вспомнить подробности и вовсе не смогла. Карьеру начал с переезда Закат социализма Михаил Зурабов встретил на посту зам. начальника треста «Моспромтехмонтаж», того, что в последнее время регулярно получает от Пенсионного фонда подряды на ведение ремонтно-строительных работ. Жил тогда Михаил Юрьевич почти на самой окраине Москвы, на улице Челюскинская – в скромной двушке на первом этаже. У него были жена Юлия и маленькая дочь (сын родился позже). Вот, пожалуй, и все, что могут рассказать о Зурабове бывшие соседи по подъезду. С ними он почти не общался, да и жили здесь супруги непостоянно. – У них был сложный восьмикратный обмен, поэтому меняли Зурабовы квартиру долго – года два-три, – припомнила нынешняя хозяйка квартиры Татьяна Михайловна. – Он здесь на 46 метрах был прописан один (уж не знаю, как так получилось), а жена с дочкой были прописаны у ее тетки в Протопоповском переулке. Туда они потом и перебрались. По словам Татьяны Михайловны, сам Зурабов в ту пору выглядел получше («пополнее и не такой востроносый»), но машина у него была плохенькая. Мебель тоже не ахти. Кроме нового мягкого гарнитура, все остальное – поцарапанное, потертое. – Но в доме был порядок, – уверяет женщина. – А на стенах висело много картин и детских рисунков. Даже в туалете и то была приклеена «Красная Шапочка». Уезжая, он все это здесь оставил. Оставил после себя Зурабов и не лучшие воспоминания. Татьяна Михайловна даже назвала его «человеком непорядочным», вскользь упомянув, что в процессе обмена министр как-то нехорошо поступил: – А ведь только благодаря мне удалось совершить обмен. Именно я им говорила, что делать. Сами судите, какой из Зурабова специалист, если он даже с той бытовой «мелочью» не мог самостоятельно справиться. Перебрался Зурабов не абы куда, а в совминовский дом в районе проспекта Мира, с окнами на Ботанический сад МГУ. «Тетка жены помогла министру с карьерой», – считают бывшие зурабовские соседи. А еще кивают на мать министра, которую почему-то упорно считают чеченкой. Дескать, это чеченская диаспора протолкнула своего во власть. Вскоре Михаил Зурабов возглавил связанный с Мин-атомом «Конверсбанк», а в 1992 году создал собственную страховую компанию «МАКС», в число учредителей которой вошел и будущий министр атомпрома Евгений Адамов, человек, вскоре ставший очень влиятельным в Кремле. Именно дружбе с Адамовым Михаил Зурабов обязан своим дальнейшим продвижением к власти. В 1998 году он стал зам. министра здравоохранения, потом – советником Ельцина по социальным вопросам. Позже – председателем правления Пенсионного фонда России. И вот уже почти год как Михаил Юрьевич трудится на посту министра здравоохранения и соцразвития. Особых почестей на этих постах он так и не снискал. Зато его семья весьма улучшила свое материальное положение. «Октопус» значит «спрут» Под семьей Зурабова понимают не только лично его или его родителей. Последние, правда, тоже преуспели в бизнесе. Как только дела сына пошли в гору, Юрий Григорьевич и Энгелина Робертовна учредили фирмы, занимавшиеся внешней торговлей. Оба они сейчас формально отошли от дел и тратят пенсию в тихом московском доме недалеко от станции метро «Октябрьское поле». Младший брат Михаила Зурабова Александр – песня отдельная. Кем он только не был: членом совета директоров «Конверсбанка», главой еще кучи российских банков, включая «МЕНАТЕП» Ходорковского. Вплоть до этой зимы он возглавлял и совет директоров «Аэрофлота». Неслучайно Зурабова-младшего называют одним из самых богатых людей страны, лишь по недоразумению не попавшим в список миллиардеров журнала «Форбс». Стоит ли упоминать, что карьеры братьев связаны между собой. В тот же «Конверсбанк», например, Александр попал не без протекции Михаила. Супруга министра Юлия Анатольевна – бизнес-леди. В свое время учредила некое АОЗТ «Октопус» – фирму, которая по сей день занимается импортом в Россию медоборудования и лекарств. – Кстати, «Октопус» в переводе означает «осьминог» или «спрут». Помните одноименный фильм про деятельность итальянской мафии? В здоровом цинизме нашему социальному министру не откажешь, – считает депутат Госдумы Валерий Рашкин. На днях он направил в Генпрокуратуру документы с просьбой проверить деятельность фирмы госпожи Зурабовой на коррупционность. Речь о прошлогодней поставке «Октопусом» оборудования Институту глазных болезней им. Гельмгольца. Согласно акту ревизии она осуществлялась без согласования с Минэкономразвития. Мало того, сразу после сделки исполняющий обязанности директора института, несмотря на выявленные ревизией миллионные растраты, по приказу Минздрава избавился от приставки «и.о.». – Может, это назначение состоялось потому, что «Октопус» стал регулярно выигрывать конкурсы на поставки медицинского оборудования для института? – задается вопросом Рашкин. В самом «Октопусе» считают, что темы для разговора нет. – О какой коррупции идет речь, когда Юлия Анатольевна давно вышла из состава учредителей? – встретил меня на входе президент фирмы Михаил Лопацинский. – Но ведь она осталась гендиректором, – парирую я. – Во всяком случае, Зурабова до сих пор раздает визитки с этой должностью. Лопацинский удивился, но вразумительного ответа не дал. А недавно возник скандал и вокруг дачного имения Юлии Зурабовой на берегу подмосковной Истры. Прокуратура Московской области требует признать незаконной продажу ей районной администрацией участка в водоохранной зоне. В 2003 году 6,4 га достались Зурабовой всего по 2300 рублей (или по тогдашнему курсу – $70) за сотку при рыночной цене в $4000–5000. Очередное судебное слушание состоится 25 февраля. Планировал заработать на монетизации К этой семейной неприятности недавно добавилась еще одна. На днях 24 депутата-единоросса направили Путину письмо с требованием уволить Зурабова – за неспособность обеспечить льготников лекарствами и коррупцию. – обвинение в коррупции – дело посерьезнее. Это реальный факт или ваши предположения? – поинтересовался я у инициатора письма депутата Александра Хинштейна. – Предположения на основе анализа фактов, – хитро завернул Хинштейн и обосновал свою позицию: – На стадии подготовки закона утверждалось, что поставлять лекарства льготникам будут компании, отобранные на конкурсной основе. Но этого сделано не было. Постфактум регионы столкнулись с тем, что директивой Зурабова им навязывались фирмы, отобранные непонятно по каким критериям. Не исключено, что по степени близости к министру. Эти пять дистрибьюторов должны были снабжать льготными лекарствами федеральных льготников. Региональных, которых значительно больше, Зурабов планировал отдать на откуп страховым компаниям. Каким именно – должны были решать чиновники на местах. Однако Минздрав придумал хитрую дополнительную лицензию, только при наличии которой страховщику позволено работать с льготниками. В Нижегородской области, откуда я избран в Госдуму, вся монополия на льготные лекарства отдана страховой компании «МАКС». Той самой, которую до перехода в правительство возглавлял Зурабов и к которой, рискну предположить, до сих пор не потерял симпатий. Похожая ситуация и в других регионах. Среди региональных лидеров открыто выразил свое возмущение ситуацией с лекарствами только Лужков. В остальных субъектах диктат Минздрава «скушали». – Мы заключили договор с компанией «МАКС-М», потому что выбора другого не было. Они оказались единственными в области страховщиками с соответствующей лицензией, – призналась мне исполнительный директор Владимирского фонда обязательного медстрахования Ольга Ефимова. Похожая ситуация и в Воронеже. Там эксклюзивный допуск к рецептам льготников получила дочка «МАКСа» «SoVita». Казалось бы, что плохого? Ну хочет Зурабов помогать больным людям – на здоровье. Вот только за чей счет весь этот банкет? На обеспечение лекарств льготникам правительство выделило 50,8 млрд. рублей, то есть в пять раз больше, чем в прошлом году. Первый месяц показал, что стоимость льготных лекарств, поставляемых зурабовскими протеже, где на 10, а где и на 100 процентов выше, чем в соседних коммерческих аптеках. Понятно, что ветераны и пенсионеры денег из своего кармана не платят, но платит государство. Судя по ценам на лекарства, маржа навязанных Минздравом компаний в среднем должна составлять порядка 40 процентов. То есть 20,3 млрд. рублей. Если предположить, что структуры, близкие к Зурабову, получат лишь половину от этой прибыли, кусок получится все равно аппетитный – около $360 млн. Правда, недавно Минздрав решил пойти на уступки. Как только возник слушок о коррупции в министерстве, Михаил Зурабов заявил, что участие страховых компаний в монетизации откладывается до будущего года. Однако спустя десять дней во Владимирской области по-прежнему продолжал делать деньги все тот же «МАКС-М». И даже если его работу временно прикроют, навар все равно окажется приличным. Минздрав сделал все, чтобы создать ажиотажный спрос на лекарства, и, по словам самого Зурабова, люди уже раскупили таблеток на шесть месяцев вперед. Вполне вероятно, что депутатские подозрения в личной выгоде – всего лишь подозрения. Но развеять наши сомнения ни в Минздраве, ни в компании «МАКС», ни в других, родственных министру организациях, никто не взялся. Да и зачем здесь что-либо комментировать? Михаил Юрьевич еще с детства привык всё делать по-тихому…" " |
|
|
01.03.2005 |
Автор: Ролдугин Олег Собеседник |
Из досье FLB |
||||
|
||||