 |
|
Печать |
| Агентство Федеральных Расследований (www.FLB.ru) | ||
 |
||
Английский чай с киевским тортомСЕНСАЦИОННЫЕ ОБВИНЕНИЯ: Рыбкин и Березовский ПРОТИВ Рыбкина и Березовского |
|
| " Иван Петрович Рыбкин сейчас в Лондоне. В умелых руках Березовского восстанавливается после кошмара февраля.
Этому мужественному политику пришлось пройти через настоящие круги ада: плен, наркотики, оргии. Он пережил даже собственные похороны, ибо родные и близкие успели уже похоронить и оплакать его. И все же Иван Петрович выстоял, сумел вырваться из когтей злоумышленников. Несгибаемая воля и вера в либеральные ценности — вот что вело его вперед... Вряд ли Рыбкин скоро вернется в Россию. Самый лучший выход в его положении — последовать примеру Березовского и остаться под юрисдикцией британской короны. На родине его ждут не только позорные насмешки, ибо как политик Рыбкин больше не существует. Российская прокуратура вполне может превратить его из потерпевшего в обвиняемого. Статья 306 УК: заведомо ложный донос. До шести лет. Сегодня у вас есть уникальная возможность: первыми узнать все подробности детективной эпопеи Ивана Рыбкина и проследить маршрут его украинского вояжа едва ли не по часам... Со дня таинственной пропажи Ивана Рыбкина прошел без малого месяц. Десятки версий этой беспрецедентной истории появились за истекшее время, но истины не раскрыл еще никто. Во многом загадочность эта обусловлена странным поведением самого беглеца. Сначала, по возвращении, он рассказывал, что просто ездил в Киев развеяться. Теперь, перебравшись в Лондон, излагает душераздирающую историю о каких-то чеченцах, психотропных препаратах и четырех днях беспамятства. Все это — от первого до последнего слова — ложь. Я пишу столь уверенно не только потому, что и российская, и украинская прокуратуры собрали уже немало тому доказательств. Но и потому еще, что в моих руках — неопровержимые улики рыбкинского вранья. Против Рыбкина свидетельствует... сам Рыбкин. Я не знаю, кто именно сделал записи телефонных разговоров Рыбкина, Березовского и их украинских друзей: эти фонограммы пришли ко мне по почте. Но в подлинности их сомнений нет. Еще две недели назад я послал эти аудиозаписи в Генпрокуратуру и ФСБ. (Оттуда, насколько мне известно, их переправили на Украину.) Предварительное заключение специалистов полностью подтверждает их подлинность. Если же наложить на эти записи те детали, что удалось уже собрать прокуратурам двух стран (и российская, и украинская прокуратуры расследуют два аналогичных дела по факту похищения Рыбкина), картина выходит вполне законченная. Как и положено, есть на этом полотне — в нижнем правом углу — и подпись художника: Б.А.Березовский... Иван Петрович Рыбкин пропал из своей квартиры вечером 5 февраля. Охранник довел его до дверей, дождался, пока он зайдет внутрь. Однако приехавшая наутро жена Ивана Петровича не обнаружила. Впоследствии Рыбкин расскажет, что решил отдохнуть и поехал “к друзьям” на Украину инкогнито, не оставив родным даже записки. Натянутость этого объяснения была видна невооруженным глазом, и вскоре родится новая версия. Дескать, днем раньше ему позвонил бывший член комиссии по розыску пропавших в Чечне Гекхан Арсалиев и передал просьбу Аслана Масхадова о встрече. Экс-президент Чечни назначил рандеву в Киеве, и Рыбкин, как и подобает либералу, не смог ему отказать. Дальше — события развиваются в детективном ключе. Арсалиев тайно забирает Рыбкина из дома, везет в Калугу и сажает на поезд. Там его ожидают таинственные незнакомцы славянской наружности, которые и доставляют либерала в Киев... Ну а потом — как водится: горячий чай, многодневное забытье, допросы и издевательства... Любой адвокат знает: голое вранье — самый короткий путь на нары. Чем сильнее клиент врет, тем больше он запутывается в деталях, датах. И напротив: чем больше реальных, фактических подробностей вплетается в версию защиты — тем правдоподобнее выглядит она. То, что рассказывает Рыбкин, — из разряда таких вот адвокатских хитростей. И поездка на машине в Калугу, и поезд Москва—Одесса — все это было. Только было совсем по-другому... Но прежде чем восстановить события тех дней, нам обязательно надо познакомиться с главными участниками этой операции: теми, кого сам Рыбкин в своих выступлениях ласково называет “хорошими друзьями”... Одного из них вы, впрочем, знаете: это Борис Абрамович Березовский — главный организатор и идеолог всей провокации. Помогали же ему двое депутатов Верховной рады: члены оппозиционной фракции “Наша Украина” Давид Жвания и Роман Бессмертный. А также их доверенные лица: двоюродный брат Р.Бессмертного Сергей Бессмертный и компаньон Д.Жвания видный бизнесмен Игорь Керезь. Зачем украинским политикам нужно было ввязываться в скандальную аферу с мнимым похищением? Причин как минимум две. Во-первых, их связывают с Березовским давние и близкие отношения. А во-вторых, как и Борис Абрамович, они не могут упустить момента, чтобы не насолить президенту: правда, не нашему — украинскому. Впрочем, об истинных целях всей операции мы расскажем чуть погодя. Пока же — перейдем к фактам. Итак, 2 февраля в Москву приезжает ранее судимый за мошенничество 38-летний Сергей Бессмертный. Сопровождают его двое подельников: киевляне Леонид Швыдкий и Николай Потапенко. Вся троица селится в гостинице “Славянка” и ждет условного сигнала. Украинцы знают: им надо вывезти из России кандидата Рыбкина. Такую задачу Бессмертному поставил его брат-депутат. На руках у них 4 билета на одесский поезд, однако выезд откладывается: Рыбкина в Москве нет. Кандидат в президенты находится в Лондоне, в гостях у Березовского, и, смею предположить, обсуждает план предстоящей операции. Так в ожидании проходит три дня. Лишь в четверг таинственный связной, который держит с Сергеем Бессмертным контакт по телефону (он знает лишь, что того зовут Василием), дает команду на старт. Швыдкий и Потапенко садятся в поезд №23. Тем временем Бессмертный вместе с еще одним своим знакомым (на этот раз — москвичом) на его “Мерседесе” забирает Рыбкина из дома и везет в Калугу. Они боятся, что их остановят гаишники, за каждым поворотом мерещатся им васильковые погоны чекистов, но все проходит гладко. Бессмертный и Рыбкин согласно купленным билетам садятся в седьмой вагон, где их уже ждут двое попутчиков, а водитель на “Мерседесе” возвращается в Москву. Утром 6 февраля вся компания прибывает в Киев. На перроне их встречает бизнесмен Игорь Керезь — директор крупного холдинга “Бринкфорд”. Тут-то он и узнает о досадной промашке. Оказывается, власти Украины придумали нововведение: все иноземцы, въезжающие в страну, должны оформлять миграционный листок. Рыбкину приходится заполнить эту карту, о чем с досадой Керезь и рапортует депутату Жвания... Игорь Керезь и депутат Рады Давид Жвания. 6 февраля, 12.37 Керезь: Ну, я только уехал оттуда. Ну, как бы все в порядке. Все, что нужно было, сделали, все по плану. Жвания: Само прохождение нормально прошло? К: Ну, не совсем. Там заставили заполнять определенные формы, и корешок остался от этой формы у них… Сергей (Бессмертный. — А.Х.) не совсем этой информацией современной располагал. Легкая накладка произошла, но вместе с тем можно будет попытаться откорректировать… Ж: Ты думаешь? К: Ну, я думаю — да. Ж: А как он (Рыбкин. — А.Х.) вообще себя чувствует? К: Очень хорошо. Очень открытый, нормальный человек. Я просто долго был, эти ребята пошли купить покушать, и я с ним сидел, общались. Внешне спокоен, но беспокоится, это понятно. Улица с непривычным для русского уха названием Лютеранская находится в самом центре Киева, в двух шагах от Крещатика. Именно сюда Игорь Керезь на своем “БМВ” и привозит Рыбкина с вокзала. Трехкомнатная квартира в доме №6 снята заранее — разумеется, на подставное лицо. Здесь есть все необходимое для автономного существования — даже подключенный к Интернету ноутбук. По разработанному в Лондоне сценарию Рыбкину надлежит находиться в квартире безвылазно. Керезь ненадолго оставляет беглеца на попечении депутатского брата Бессмертного. Но Рыбкину скучно... Иван Рыбкин и Игорь Керезь. 6 февраля, 17.28 Рыбкин: Вы мне не звонили, а то ребята выходили, выносили телефон? Керезь: Пока не звонил, но собираюсь уже к вам. Нет никаких пожеланий у вас, Иван Петрович? Может, привезти чего-то? Р: Нет-нет, все нормально. К: Но я заскочу в любом случае, что-нибудь куплю. Те же, через 2 часа 11 минут Керезь: Иван Петрович, это Игорь. Ну, все нормально. Заняло времени, конечно, очень много, но хорошее зато… Рыбкин: Все нормально? К: Да, все в порядке… Я тогда у вас буду минут через 30—40. Уже поздним вечером под покровом темноты на Лютеранскую приезжает депутат-олигарх Давид Жвания. Игорь Керезь и Давид Жвания. 6 февраля, 22.46 Керезь: Да, Давид Важаевич. Жвания: Я уже подъехал. Во дворе. О чем шла речь во время этого ночного разговора на конспиративной квартире? Доподлинно неизвестно. По понятным причинам сам Рыбкин молчит как рыба. Жвания же, пользуясь статусом депутата, от показаний отказывается (как, впрочем, и Роман Бессмертный). Не исключено, что обсуждали они возможность тайного отъезда Рыбкина в какую-то третью страну (скорее всего в Польшу). По крайней мере такой вывод напрашивается сам собой из слов Керезя... Игорь Керезь и неизвестный. 7 февраля, 15.11. Керезь: (неразборчиво) Иванович, а у вас есть на границе знакомые? Неизвестный: У меня лично нет, к сожалению. Я на них выхожу сейчас. Сегодня мне должны вечером звонить. Приедет человек — я вам говорил — в тот город, который командует пограничниками этой области. К: Да-да, но это в том месте именно. А скажем, где-нибудь на Западе? Ивано-Франковск, Тернополь или Львов. Н: Погранцов нет знакомых. Это надо выходить. Надо формулировать задачу. К: Но задача такая же, только по движению. Не “в”, а “из”. Н: Для этого же человека (Рыбкина? — А.Х.)? Или для другого? К: Для этого же. Где-то там понедельник, вторник. Если бы там самолетом… Н: Прямых нет знакомых — сразу говорю, но надо подумать... В Москве родные и друзья Рыбкина уже бьют тревогу. Уже информационные агентства и телеканалы передают экстренную новость об исчезновении кандидата в президенты, а в это время сам виновник скандала преспокойно отсыпается в доме на Лютеранской улице. Приставленный к нему Сергей Бессмертный такой идиллии не выдерживает: вроде бы у ребенка Бессмертного день рождения, и по этому поводу он начинает бурно его отмечать. Сергей Бессмертный и его брат, депутат Роман Бессмертный. 7 февраля, 16.57 Сергей: Доброго дня. Ну як справи в тебе? Роман: Нормально. А ты где зараз? С: Хатынка — ты може бачив иё: чуть трохи выше Крещатика. Р (осознает, что собеседник пьян): Я зрозумив... Хорошо... Добре. С: Живий и здоровий (Рыбкин. — А.Х.). Трошки втомився. Живий и здоровий... Чуешь менэ? Р (раздраженно): Завтра созвонимся… С (не унимается): Забрали. Кажуть, через дви годины на мисце будуть переиждать... Р: Хорошо. Пока. С: Але... Скажи им... Чуешь менэ? Скажи, що такого не трэба робити, бо ми ж не будемо бигати по всему Крещатику... Р: Пока... Вскоре веселый депутатский брат окончательно уйдет в загул, покинет Рыбкина и вернется в квартиру лишь через сутки. А тем временем на другом конце Европы, в туманной столице Англии, обрадованно потирает руки человек, чье дьявольское хитроумие стало неотъемлемым символом современной политики: все идет по намеченному им плану... Борис Березовский и Давид Жвания. 7 февраля, 18.30 Березовский: Приветствую. Как дела? Жвания: Нормально все, все хорошо. Как у вас? Б: Очень-очень-очень. Более чем. Там у нас есть некоторая проблема, что у нас исчез человек. Но я не знаю — в курсе ты или нет, но его зарегистрировали… Зарегистрировали Ивана Петровича. Ж: Супер! Б: Проблема в том, что мы его не можем найти. Но мы сегодня собирались, все… Мне очень важна одна вещь: чтобы девушка (здесь и далее выделено мной — А.Х.) ни в коем случае не изменила плана своего. Ж: Нет. Я вчера расстался с девушкой под утро. Мы проговорили до утра. Он очень нуждался в общении, поэтому мы с ним к утру уже расстались. У него все очень жестко, он будет действовать, как… Б: Мне очень важно, чтобы в связи с тем, что происходит, не было изменений решения. Вот это очень важно. Чтобы чего-то не показалось. Ж: Я понял-понял… Я все догнал. Б: Что у тебя? Ж: Готовлюсь. Потом заеду к девушке, побеседую. И утром вылетаю, если ничего не изменилось. Б: Нет-нет-нет. Мы послали, все нормально. Ж: Утром вылетаю, вечером… Я оттуда же перезвоню и сообщу какие-то хорошие новости. Тут же разница во времени. Я могу где-то через часа 2,5 перезвонить сказать по поводу девушки, все вопросы. Б: Да, будь любезен, перезвони… Несмотря на украинское подданство и грузинское происхождение, Давид Жвания — человек все-таки достаточно образованный: уж мужской и женский род не перепутает. “Я вчера расстался с девушкой под утро, — докладывает Жвания. И тут же: — Он очень нуждался в общении, поэтому мы с ним к утру уже расстались. У него все очень жестко…” Нехитрый конспиративный прием. Тем паче, если вспомнить, что в ночь с 6 на 7 февраля Жвания был в тайном логове Рыбкина, который и вправду очень нуждался в общении. Этот визит — не последний. Вечером того же 7 февраля Жвания снова приезжает на Лютеранскую, где с глазу на глаз говорит о чем-то с Рыбкиным всю ночь напролет. Не дай Бог у Ивана Петровича откажут нервы — он-то ведь прекрасно знает, что его ищут уже с фонарями, ибо Интернет просматривает регулярно. А утром 8-го Жвания предстоит новое задание: на специально присланном Березовским из Лондона самолете отправиться в Тбилиси... Березовский и Виктор — помощник Жвания. 8 февраля, 12.30 Березовский: Алле. Привет. Виктор: Добрый день. Б: Там просто мне звонили из компании и говорили, что тебя нет до сих пор там. В: Я прошу прощения. Вы разговариваете с помощником Давида Важаевича. Мы сейчас находимся еще в Киеве. Мы уже в аэропорт звонили. Сказали, что борт уже готов, да? Б: Да, борт готов абсолютно. Они просто волновались, что вас нет. В: Мы к часу будем. Б: Хорошо. Я скажу, чтобы не волновались. То есть у вас все в порядке? В: Да. Что Давиду Важаевичу передать? Кто звонил? Б: Борис. Здесь-то и начинается самое интересное. Как вы помните, приставленный к Рыбкину депутатский брат Бессмертный ушел в загул и покинул убежище. На Лютеранскую он вернулся только в воскресенье — то есть в день вылета Жвания в Тбилиси, — но Рыбкина там не нашел. В ужасе Бессмертный бежит к Керезю, но тот успокаивает: дескать, Ивану Петровичу квартира разонравилась и его перевезли в другое место. Больше Рыбкина загульный брат не видел: его тепло поблагодарили за помощь и отправили восвояси. А значит, нет никакой гарантии, что беглый кандидат действительно оставался в Киеве. Можно предположить даже, что он вместе со Жвания отправился в Тбилиси на какие-то важные конфиденциальные переговоры. Не секрет, что Грузия давно занимает воображение Березовского. Здесь обосновался его ближайший сподвижник Бадри Патаркацишвили. Здесь, как предполагают спецслужбы, может скрываться Масхадов. Да и декабрьский визит его в Тбилиси, когда он прибыл по фальшивому паспорту под именем Платона Еленина, тоже был, наверное, неспроста. Впрочем, это лишь наши догадки. Игорь Керезь (он, как и Сергей Бессмертный, задержан сейчас украинской прокуратурой) на допросах утверждает, например, обратное: и 8-го, и 9-го Рыбкин безвылазно находился на новой квартире в доме №15 по знаменитому Крещатику. Все это время Иван Петрович с восторгом следил по Интернету за новостями и очень радовался поднявшейся вокруг себя суматохе. Во вторник же, 10 февраля, сразу после возвращения Жвания в Киев, Рыбкин неожиданно выходит из подполья. Он требует, чтобы его отвели в магазин, потому что ему резко понадобились очки. Что Керезь и исполняет. В магазине “Карл Цейс” Иван Петрович покупает шикарные очки за 700 долларов, оставляет заказ на другую пару. Такое чувство, что ему во что бы то ни стало нужно получить свидетелей своего пребывания в Киеве (залегендироваться, как говорят разведчики). И тут же, вернувшись в квартиру, начинает звонить родным и близким. Что же произошло? Почему вдруг Рыбкину понадобилось выйти из тени? Самая правдоподобная версия: операция оказалась сорвана, и ее организаторы решили прекратить игру, опасаясь нежелательных последствий. Дело в том, что в этот же день, во вторник, по каналам “Интерфакса” неожиданно прошла утечка. Со ссылкой на источники в Раде информагентство сообщило, что Рыбкин находится в Киеве и встречается с представителями оппозиции. Это сообщение прошло в 15 часов, а уже через полтора часа Рыбкин начинает названивать в Москву. В 16.37 он звонит начальнику своей охраны, в 16.42 — Ксении Пономаревой, в 16.48 — дочери Кате, а в 16.58 — родному брату Юрию. Все свои разговоры Иван Петрович начинает с одних и тех же фраз, точь-в-точь как разведчик, зазубривший легенду в шпионской школе. “Я сегодня открыл газеты и с ужасом увидел: черт-те что там творится. Нельзя отдохнуть на четыре дня”, — сетует он начальнику охраны. “Взял сегодня газету в руки и подумал: что же это такое за сумасшедший дом. Не успеешь отключить телефон на четыре дня, чтобы отдохнуть от друзей, как все становится торчком”, — это начало его диалога с Пономаревой. “Сегодня глянул в газеты здесь, в Киеве. Целое сумасшествие”, — говорит он плачущей дочке. И деланно возмущается, когда все эти люди обвиняют его в безответственности и бессердечности. (“Нет, интересно: президент вообще не хочет в дебатах участвовать — это ответственность. А если я…” — отвечает он на претензии Пономаревой: вот уж точно — в огороде бузина, а в Киеве дядька...) В тот же вечер Рыбкин возвращается на самолете в Москву. Билеты покупает ему все тот же Керезь, он же провожает его до самого трапа. (Тем временем Жвания срочно летит в Лондон.) Конечно, для Керезя это определенный риск. Но Рыбкин грамотно выводит его из игры. Он излагает журналистам шизофреническую версию о поездке к украинским друзьям, о прогулках по Крещатику и Подолу и, кажется, усыпляет всеобщую бдительность. (Березовский превосходно ему подыгрывает, изображая возмущенное удивление и говоря, что политическая карьера Рыбкина перечеркнута.) А может, и впрямь он подвинулся рассудком? — такие разговоры, уверен, идут в те дни не только в нашей редакции. Рыбкин и Керезь. 11 февраля, 22.26 Керезь: Иван Петрович, добрый вечер. Это Игорь. Рыбкин: Добрый вечер, Игорь. Как дела там? К: Да ничего, все нормально. Прочитал еще раз ваши эти все ответы. Получил просто моральное удовлетворение. Р: Меня многие подвигали к жестким таким резкостям. Но я сказал: там люди толковые, дельные. Я не могу никогда через человека переступить. Ни-ког-да. Не было это и не будет... Не терзают вас пока? К: Да нет, все нормально, спокойно… Это ваша заслуга… Р: Хорошо, Игорь Михайлович. Я очень рад в ночи слушать вас всегда. И еще хочу сказать: всегда вы мой желанный гость… Да, на несколько дней Рыбкину удается убедить общественность в своем помешательстве, и скандал начал затухать. Но Березовский не был бы Березовским, если бы умыл на том руки, признав свое поражение. Зря он, что ли, столько сил разбазарил? Сложно найти более подходящий день для осуществления дьявольского плана, нежели пятница, 13-е. Не знаю, специально ли подгадал Березовский, или так просто совпало, но именно в этот день Рыбкин улетает в Лондон, где срочно собирает пресс-конференцию и признается во лжи. Он-де “пытался обеспечить безопасность своей семьи и свою собственную”. На самом же деле, говорит Рыбкин, его опоили какими-то спецпрепаратами, а потом демонстрировали какую-то отвратительную видеозапись с его участием (настолько отвратительную, что он даже не стал конкретизировать, хотя, по моему разумению, нет ничего отвратительнее, чем сниматься вместе с Березовским). Но как в таком случае быть с украинскими друзьями? Откуда взялся тогда в аэропорту Керезь, да и журналисты докопались уже, что Рыбкин встречался с Бессмертным и Жвания. Получается, это они и держали его в застенках. Березовскому и его вассалам надо срочно придумывать новую, правдоподобную, версию, которая бы объясняла все эти нестыковки... Жвания и пресс-секретарь Березовского Демьян Кудрявцев. 13 февраля, 18.47 Жвания: Тут нам нужно понимать, как нам дальше действовать. У нас же тут пошла информация по трем фамилиям. Ты в курсе или нет? Кудрявцев: Я не знаю. Ж: “Интерфакс” дал о том, что по информации какого-то источника — типа депутата Думы нашей... Что Керезь, Бессмертный Сергей и Жвания “зустричалися з Рыбкиним”... И то, что Керезь и Бессмертный все эти дни были с ним в контакте. Сейчас же пошло заявление, которое в Лондоне, Рыбкин... Нужно выработать версию, по которой Керезь вообще эти 4 дня в его жизни не участвовал. Потому что получится, что если его кололи наркотиками, то Игорь Керезь его и колол. К: Нет-нет-нет. Он (Рыбкин. — А.Х.) не знает никого, кто с ним был. Он вообще ничего и не помнит. Никого и не было. Я слушал пресс-конференцию таким образом, что он приехал куда-то, выпил воды, и ничего не помнит. Ж: Ну а как он уехал (из Киева в Москву. — А.Х.)? К: А вот этого он не сказал, насколько я понимаю. Ж: Вот он и должен сказать, что когда он очнулся, то вспомнил своих старых знакомых. Созвонился и попросил о том, чтобы ему помогли вылететь. К: А-а, вот, все понял. Сейчас сделаю. Хорошо. Ж: Дело в том, что Игорь Керезь — он возникает только в финале. Если он возникает. Вообще, вопрос: надо ли его давать? К: Нет, вообще не надо. Если его (Рыбкина. — А.Х.) спросят: знаете ли вы? Он говорит: да, уже сам по себе оказавшись на улице, на свободе, я позвонил, попросил, чтобы мне помогли. Ж (подхватывая): А знаком еще с Совета национальной безопасности, когда помогал по каким-то вопросам, связанным там с договором между Украиной и Россией. Знаком еще тогда. С тех пор общались минимально… К: Да и сейчас — только минимально, чтобы улететь… Ж: То есть порывшись в книжке и пробуя найти абсолютно неангажированное лицо. Первый попавшийся номер… Тем самым тот оказался в аэропорту, и сожалею, что впутал человека, который… К: А не называл, чтобы не было неприятностей. Не набросить тень. Ж: Мне звонили из “Интерфакса”. Я сказал, что не встречался и вообще... Тоже знаком, с тех же времен. В связи с тем, что Александр Разумков нас знакомил еще в бытность, когда работал зам. председателя Совета нацбезопасности Украины. К: Понял. Александр Разумков — это очень удобная ссылка. Разумков умер от рака еще в 99-м году, и на него можно свалить теперь все что угодно. Березовский и Давид Жвания. 13 февраля, 20.57 Березовский: Послушай, я коротко. Достаточно аккуратно. Значит, вот только один человек был (в Киеве. — А.Х.). Он (Рыбкин. — А.Х.) вообще не будет ничего произносить абсолютно. Вообще не будет ничего произносить. Он только сказал, что были хорошие, были плохие. Если тот скажет чего-то, он вообще не будет ничего говорить. Только на самом последнем этапе билет — да, действительно. Я считаю, этим нужно ограничиться, и все. А ты как? Получается или нет? Жвания: Ограничится что? Кого в смысле? Б: Ну этот, Игорь (Керезь. — А.Х.). То, что Игорь сказал. А этот скажет, что были хорошие и плохие. Но Игорь — хороший. Он возник только на самом последнем этапе, он ему помог только с билетом. Причем была инициатива… Ты скажи, чья была инициатива, чтобы мы сошлись. Ж: В этом моменте? Моя. Потому что тут такой нюанс: есть же фиксация по поводу отъезда. Б: Но тебя-то там? Ты в этой фиксации, что ли? Ж: Нет. Меня нет. Б: А при чем здесь ты-то? Тебя вообще нет. Но меня интересует: чья была инициатива — ему билет приобрести? Ж: Вот этого человека, который хороший. Б: А он что, сам его нашел? Ж: Наоборот. Тот, покопавшись в бумагах... Б: Да-да-да. Он так и сказал… Ж: Покопавшись в своих старых бумагах, нашел единственный номер… Б: Совершенно верно… Ну а этот номер у него давно? Ж: Этот номер у него еще с Совета национальной безопасности. Б: Все нормально. Он все так и сказал… Ж: И может говорить: “Меня еще знакомил Разумков, когда был замом Совета национальной безопасности Украины”. Б: Все. Закончим историю — и все. Он-то вообще ничего не будет говорить. Наш вообще не будет говорить. А тот может сказать, что ему… И все — больше ничего… Учти: они будут сейчас провоцировать. И вас, и его, и прочее, прочее. Будут разводить. Но учти, что позиция этого человека не изменится. Он как говорил правду, так и будет говорить правду. Ж: Спасибо. Б: Нет, тебе спасибо огромное. Обнимаю… Теперь я лечу вот туда: я на следующей неделе там буду. Получится у тебя основной вопрос — отлично. Не получится: ну что... (Смеется.) Ж: По главному вопросу работаем. Б: Я тебя обнимаю, дорогой. И по любому вопросу звони. Пока... Что это за “главный вопрос”, над которым работают Борис Абрамович и его украинские друзья? Бьюсь об заклад, рано или поздно мы об этом узнаем. Дьявольский ум не позволяет этому человеку мирно прозябать в английской глуши. Фантазии Бориса Абрамовича столь ярки и многогранны, что, даже зная теперь все детали рыбкинской эпопеи, мы не можем ответить на самый главный вопрос: какие цели преследовал он, проводя эту операцию? Версий как минимум три. 1. Рыбкин должен был еще долго отсиживаться в Киеве или же уехать в третью страну. Тем временем Березовский и прочие либералы продолжали бы раздувать шумиху, обвиняя во всем Путина, который-де похитил единственного лидера оппозиции. Украина — очень удобная площадка. Здесь то и дело убивают оппозиционеров. 2. Рыбкину была уготована судьба фраера, которого опытные зэки, убегая с зоны, берут с собой в тайгу: по дороге они его съедают. Труп Ивана Петровича был бы самым наглядным доказательством кровавого облика нынешнего Кремля. По крайней мере вывозивший его Сергей Бессмертный признался следователю, что разговоры о физическом устранении Рыбкина действительно поднимались, но официально подтвердить это отказался. (Зная Березовского лично, легко могу в это поверить.) 3. Рыбкина нужно было срочно отрядить для тайной встречи с лидерами украинской оппозиции и какими-то иными серьезными людьми — с тем же, допустим, Масхадовым: все-таки они плотно общались в бытность Ивана Петровича секретарем Совбеза. (Тогда становится понятным, зачем Березовский прислал в Киев свой самолет.) Через Украину сделать это проще всего (напрямую из Москвы в Грузию незамеченным Рыбкину не улететь). Причем третий вариант одновременно не исключает и первый... Так или иначе все эти версии сводятся к одному: любыми ухищрениями, всеми правдами и неправдами Березовский пытается ужалить Кремль и лично Путина, создать у международной общественности людоедский образ нового курса. (Странно, что он до сих пор не обвинил еще президента в организации терактов 11 сентября.) На носу — выборы. Даже скептики и всевозможные либеральные огрызки понимают, что меньше 70% Путин не наберет. 14 марта — для Березовского это своеобразный бой часов, который прекращает действие волшебства, превращая карету в тыкву, а лакеев на запятках — в крыс. После 14 марта любые его попытки что-то изменить станут уже бесполезными... А это значит — надо торопиться. Осталось всего две недели. И я не удивлюсь, если завтра пропадет какой-нибудь очередной кандидат в президенты, благо подходящая кандидатура уже есть. В печати не раз уже мелькали сообщения о странных взаимосимпатиях Березовского и Сергея Глазьева. Если же вспомнить, что Глазьев вырвался на федеральные просторы именно в Красноярском крае — в зоне интересов Березовского, — а до этого работал в Совете безопасности, предположения эти начинают смотреться отнюдь не беспочвенными. Упоминают журналисты и о том, что деньги КПРФ Березовский давал именно под Глазьева, и об их тайных встречах на лондонской земле. Так что... Как там говорил подельник Бориса Абрамовича? По главному вопросу работаем... * * * Переезд в Лондон дурно сказывается на Березовском. Если раньше операции, которые он разрабатывал, отличались четкой математической логикой, то теперь на смену им пришла дурная шпионская патетика в стиле Джеймса Бонда. Человек в багажнике “Мерседеса”. Отравленный чай с куском киевского торта. Личный самолет без опознавательных знаков. В романах об агенте 007 был еще, правда, и отравленный зонтик. Надеюсь, Борис Абрамович, вы понимаете, что я имею в виду?" |
|
|
02.03.2004 |
Александр ХИНШТЕЙН Московский комсомолец |
Из досье FLB |
|||||||
|
|||||||