 |
|
Печать |
| Агентство Федеральных Расследований (www.FLB.ru) | ||
 |
||
|
Кто пришел на место Звягинцева |
|
| "ЗА ЧИСТОТУ ОБЩЕСТВА И ЗДОРОВЬЕ ЛЮДЕЙ
Заместитель Генерального прокурора РФ Сергей Герасимов: “Порядок утилизации трупов животных – задача государственной важности. В Волжском регионе официально зарегистрировано более 9 тысяч скотомогильников и биотермических сооружений… Около трех тысяч из них содержат захоронения животных, зараженных сибирской язвой. Но беда в том, что местонахождение значительного числа этих захоронений до сих пор не установлено. Состояние же известных могильников не соответствует нормам действующего законодательства. В регионах регистрируются случаи заболевания людей сибирской язвой…” ГЕРАСИМОВ Сергей Иванович родился 25 октября 1947 года; окончил юридический факультет Иркутского государственного университета в 1971 году; работал на различных должностях в прокуратуре г. Иркутска и Иркутской области; 1980–1985 гг. – заместитель прокурора Иркутской области; 1985–1992 гг. – первый заместитель начальника следственного Управления прокуратуры РСФСР и заместитель начальника Главного следственного управления прокуратуры СССР; 1992–1995 гг. – прокурор района, первый заместитель прокурора г. Москвы; 1995–2000 гг. – прокурор г. Москвы; 2000–2002 гг. – директор НИИ проблем укрепления законности и правопорядка Генпрокуратуры РФ, начальник управления методического обеспечения Генпрокуратуры РФ; с декабря 2002 года – заместитель Генерального прокурора РФ; государственный советник юстиции 2-го класса, доктор юридических наук. Дмитрий БЕЛОВЕЦКИЙ, заместитель главного редактора “ЛГ”. Вы были прокурором города Москвы, потом вдруг неожиданно стали главой НИИ прокуратуры. Это было должностное понижение, служебная ссылка? – В то время была сложная обстановка в правоохранительных органах Москвы. Проводились замены первых лиц многих ведомств. Так я оказался директором известного и уважаемого НИИ. Работа в институте в течение трех лет дала мне немало полезного, позволила глубже взглянуть на ряд проблем, ближе познакомиться с интересными людьми. Армен ГАСПАРЯН, шеф-редактор отдела “Специальные проекты”. Под вашим руководством вышла “Настольная книга прокурора”. Для прокуроров это руководство к действию? – Книгу писал авторский коллектив научных и практических работников прокуратуры. Это первая подобного рода книга в истории отечественной прокуратуры. Были “Настольная книга судьи” и “Настольная книга следователя”… А вот “прокурора” – нет. В ней подробно изложены приемы и способы работы прокурора в новых, изменившихся условиях. Для специалиста “книга” – это больше чем учебник. Она дает возможность наращивать, углублять, как говорится, “умственный багаж” по правоприменению не только сегодня, но и в перспективе. Д.Б. Вас перевели на новую должность уже в изменившейся политической ситуации. Скажите, во властной иерархии чей вы человек? – Я являюсь заместителем Генерального прокурора Российской Федерации Устинова Владимира Васильевича. И этим, думаю, все сказано. А.Г. Значит, вы человек закона… – Да, если хотите… Д.Б. Вы, наверное, член партии власти? А это означает, что ваши политические пристрастия вполне понятны… – Нам запрещено законом быть членом какой-либо общественно-политической партии. Прокурор может заниматься только научной, преподавательской и творческой деятельностью. И все. Что касается пристрастий, то наш политический бомонд у меня иногда вызывает просто горечь. Безотносительно, к какому политическому крылу они принадлежат. Программы многих партий одинаковы, к тому же слов больше, чем дел. А.Г. Как вы относитесь к депутатской неприкосновенности? – В нашей стране столько придумано иммунитетов для различных категорий лиц, в том числе и депутатов, что можно просто сказать одним словом – это неправильно. Если мы приняли конституционный принцип – все равны перед законом, то неоправданные привилегии в глазах населения создают негативный образ власти. Между прочим, в новом УПК процедура привлечения к уголовной ответственности разных категорий лиц очень усложнена. Пока пройдешь всю эту цепочку, потеряешь уйму времени, либо доказательства лишатся своей основательности, либо дело утратит актуальность. Например, для того чтобы привлечь адвоката или следователя, необходимо заключение суда. Вот простой пример из прокурорской практики. Оперативным путем было установлено, что наш работник получил взятку. Надо идти и просить у суда разрешение на возбуждение уголовного дела. Пока не выполнена эта процедура, ни допросить, ни задержать заподозренного нельзя. Суд по этому вопросу рассматривал материалы в течение восьми дней. А тот тем временем подговаривал взяткодателя, подтасовывал факты. Что мы могли сделать? Раньше в подобных случаях было так: вышестоящий прокурор сам возбуждал уголовное дело, если совершено преступление. Д.Б. По поводу новых процессуальных законодательств… По общему мнению, новый УПК работает на людей имущих. То есть возникает ситуация, когда собственную свободу можно попросту купить: во-первых, законно оплатив огромные штрафы, во-вторых, за большие деньги нанять дорогого адвоката, который сам развалит любое уголовное дело, действуя именно законными методами. В новом УПК “эти законные методы” предусмотрены. Например, достаточно не прийти на заседание суда свидетелю... Вы же тоже принимали участие в разработке нового УПК? – Только как директор НИИ. Давал правовые заключения поступающим в институт законопроектам. Кстати, была принята и моя поправка, касающаяся введения норм о профилактике преступлений. Теперь о том, что преступник имеет законную возможность уйти от ответственности с помощью адвоката. Это не совсем так. Действительно, новый УПК серьезно усложнил работу органов следствия и дознания в плане сбора и закрепления доказательств. Если раньше человека можно было задержать на 72 часа, то теперь – только на 48. Фактически же на все про все – меньше двух суток, так как постановление об избрании меры пресечения надо представить судье за восемь часов до истечения этого срока. В новом УПК крен сделан в сторону состязательности процесса. Теперь судья как рефери на боксерском ринге. Он, образно говоря, имеет право остановить бой, если кто-то вдруг упал или ударил ниже пояса. Раньше суд помогал следствию. Если судья видел, что допущены какие-то процессуальные нарушения, он мог возвратить дело на доследование. Теперь этой возможности нет. Если не хватает доказательств, суд может вынести оправдательный приговор, даже будучи уверенным в том, что перед ним сидит настоящий преступник. Судья раньше был активным участником процесса. Задавал вопросы, вытягивал дело. Теперь судья в большей мере наблюдатель, оценщик того, что представят стороны. Вот почему перед следователями и дознавателями стоит задача повышения квалификации и неукоснительного соблюдения УПК. Сейчас повышена ответственность прокурора за уголовное преследование. Теперь, не прочитав дела, прокурор не может прийти на заседание суда. Он проиграет процесс. Конституционный суд провозгласил: доказательства, добытые с нарушением закона, признаются недействительными. Теперь и в УПК это тоже четко прописано. К этому надо привыкнуть. Новое всегда с трудом приживается. Сейчас арестованных стало гораздо меньше. Почему-то все связывают это с тем, что разрешения на арест стали давать судьи. Но и это не совсем так. Только по десяти процентам обращений в суды не были получены санкции на арест. Снижение преступности, плохая раскрываемость в большей степени повлияли на это. Д.Б. Значит, прокурор находится в заведомо проигрышной ситуации. Его труд оплачивается хуже, а адвокат за большие деньги будет работать намного активнее и эффективнее. Получается, что УПК узаконивает неравные условия судебного состязания. – Прокуроры находятся на государственной службе. Для тех, кто к нам пришел работать, размер оплаты – вопрос существенный, но не главный. Да, стало сложнее. Доказательства обвинения теперь должны быть значительно весомее доводов защиты. В этом трудности нашей профессии, но не повод для пессимизма в работе. Д.Б. Создается впечатление, что повальное вынесение многолетних условных сроков наказания – поиск некоего консенсуса между обвинением и защитой. Вспомните бывшего министра юстиции Ковалева, бывшего главу КрАЗа Быкова… Если можно дать восемь лет условно, то почему нельзя осудить на три часа строгого режима с конфискацией имущества? – В Московском городском суде есть судья Пашин. За убийство, помнится, он давал десять лет условно. Мне трудно объяснить ситуацию с Ковалевым, но подобные меры наказания дают повод думать, что “большие люди” обладают неким уголовным иммунитетом. Я не знаю деталей этого дела, поэтому оставим такой приговор на совести судьи. А.Г. Вы сейчас инспектируете свой федеральный округ. Профессиональная подготовка прокуроров соответствует уровню, о котором вы говорите? – Пока нет. Но по сравнению с другими органами правопорядка к применению нового УПК прокуратура наиболее подготовлена. Прокуроры буквально “вытаскивают” многие дела, которые находятся в производстве у следователей и дознавателей органов внутренних дел. Ведь прокурор теперь глава, руководитель уголовного преследования. Это его прямая обязанность. Хотя из-за несовершенства отдельных положений УПК многие работники прокуратуры иногда просто не знают, как действовать. Некоторые нормы либо не прописаны в законе, либо находятся в противоречии с другими. Это серьезно затрудняет работу. Поэтому нужно время, нужны разъяснения Верховного суда… И в первую очередь по судебной практике. Например, в законе сказано, что огласить показания не явившегося в судебное заседание свидетеля или потерпевшего можно только с согласия сторон, то есть адвоката и прокурора. Я был в Псковской области и специально интересовался, как у них применяется 281-я статья УПК. Там много уголовных дел, в которых и потерпевшие, и свидетели являются жителями граничащих с этим регионом Прибалтийских стран. Одним просто не на что приехать, другие боятся проблем. В этих условиях суду приходится рассматривать дела. Но где вы видели защиту, не заинтересованную в развале дела? Поэтому адвокат не дает своего согласия на оглашение показаний таких лиц. А закон запрещает суду выносить приговор по неполно исследованным обстоятельствам. И как быть в такой ситуации? Как вынести решение очевидному преступнику на основании показания одного свидетеля, который не явился на заседание суда? Суды поступают по-разному: одни – оправдывают такое лицо в отсутствии свидетеля, другие – оглашают его показания, добытые на предварительном следствии, и выносят обвинительный приговор. Кстати, Верховный суд России по одному из подобных дел, где в отсутствии свидетелей оглашались их показания без согласия адвоката, невзирая на УПК, признал, что в этом случае не нарушена конституционно закрепленная норма о равенстве в состязательном процессе сторон. Что, между прочим, соответствует нормам международного права. А в УПК записано: если какая-то статья противоречит международному праву, приоритет отдается последнему. Так что 281-ю статью, скорее всего, придется изменять. Генеральная прокуратура внесла в Государственную Думу 80 поправок к новому УПК. Наши предложения были согласованы со всеми федеральными правоохранительными структурами. Д.Б. Почему вдруг прежнего заместителя Генерального прокурора в Приволжском федеральном округе Александра Звягинцева перевели в Москву на другую должность? Он пошел на повышение? – Заместители Генерального прокурора, кроме первого, равны по своему статусу. Звягинцев работает в Москве в аппарате Генпрокуратуры. Такая рокировка – решение Генерального прокурора России. Д.Б. Деление на округа, на ваш взгляд, оправданно? Не приводит ли это к неоправданному росту чиновничьего аппарата? При каждом полпреде теперь свой прокурор, который также является заместителем Генерального… – Это не так. Прокуроры в федеральных округах – не сотрудники полпредства, а состоят в штате Генеральной прокуратуры. В указе о полномочных представителях президента России в федеральных округах сказано, что представители президента обеспечивают исполнение федеральных законов и иных нормативных актов, они координируют свою деятельность с органами прокуратуры. Так что о каком-то подчинении и речи быть не может. Но я знаю мнение некоторых региональных прокуроров, глав субъектов Федерации о нашей работе. Они против структур федеральных округов. И их понять можно. Центр далеко. Плохо или не совсем хорошо ты работаешь, можешь сильно не беспокоиться, неизвестно, когда приедет проверка, скажем, на Камчатку. А тут совсем рядом заместитель Генерального прокурора… Дремать не дает и всегда может проконтролировать… Если же говорить объективно, то создание федеральных округов для государства – очевидное благо. Оно позволило приблизить федеральную власть к регионам, оказало ощутимую пользу в укреплении единства России, в наведении конституционного порядка на местах. Например, только в этом году прокуроры субъектов Федерации Приволжского округа выявили и опротестовали как незаконные 127 нормативных правовых актов органов власти. А с момента создания округа прокуроры опротестовали их свыше 2,6 тысячи, более 90 процентов из которых приведены в соответствие с российским законодательством. Без создания округов, политических и иных инициатив президента России этого бы не произошло. Сегодня абсолютное большинство уставов и конституций субъектов Федерации в целом по стране приведены в соответствие с Основным Законом. Д.Б. Я никак не могу понять, что такое суверенитет республики, находящейся в составе России? – Это неправильно не только с юридической точки зрения, но и с лингвистической. В Конституции России о суверенитете все сказано. Суверенитет Российской Федерации исключает существование двух уровней суверенных властей, находящихся в единой системе государственной власти, то есть не допускает суверенитета ни республик, ни иных субъектов Российской Федерации даже при условии, что их суверенитет признавался бы ограниченным. Так об этом указывается в определении Конституционного суда РФ. А.Г. Вверенный вам Приволжский федеральный округ со стороны кажется относительно спокойным… – Он после Центрального федерального округа второй по численности населения. Второй, увы, и по уровню преступности. В него входят 15 субъектов Федерации, из них семь – национальных. В этом его особенность. Этнокультурные, демографические проблемы требуют большего внимания. Но есть округа и посложнее нашего. Южный округ с Чечней. Дальневосточный с проблемами в энергетике и коммунальном хозяйстве… Так что наш округ не самый проблемный. А.Г. Мы знаем, что после своего назначения в Приволжский округ вы плотно занялись природоохранными вопросами. Почему именно ими? – Таково поручение Генерального прокурора. Сегодня в бассейне Волги действует единственная в стране специализированная прокуратура на правах областной. Она осуществляет надзор только за природоохранительным законодательством и занимается расследованием уголовных дел, связанных с нарушением охраны природы. Д.Б. Создание такой прокуратуры – ваша личная инициатива? – Волжская природоохранная прокуратура была создана в 1990 году. Территориально объектами ее надзора является бассейн Волги – вода, земля, леса, атмосфера… Природоохранная прокуратура работает в четырнадцати регионах, шесть из которых входят в Приволжский округ. Ее центр находится в Твери. Профилактика преступлений и правонарушений названа сегодня Генеральным прокурором России одним из важных направлений в нашей работе. В том числе деятельность прокуратуры по предотвращению и пресечению экологических преступлений. Понятно, что прокуратуре одной не изменить опасной ситуации, сложившейся в природоохранной сфере страны, но повлиять на повышение ответственности тех, кто нарушает законодательство, вполне возможно. Кто этим еще должен заниматься? Конечно, органы специального природоохранного контроля. Но в 2000 году произошло сокращение федеральных и подчиненных им органов государственного контроля. Если помните, тогда был упразднен Государственный комитет по экологии. Теперь его функции возложены на Министерство по природным ресурсам. Контролеров было сто тысяч. Теперь – всего три. Можете себе представить? Д.Б. Контролеры стали браконьерами… – Нет, конечно. Но в том числе и из-за этого браконьеры стали смелее… Произошло обвальное сокращение не только количества штатной численности контролеров, но и проводимых ими проверок, выявляемых нарушений, привлеченных к ответственности лиц. В сложившейся ситуации роль прокуратуры в этом вопросе значительно повышается. Прокуроры в прошлом году выявили 67 тысяч нарушений природного законодательства, 10 тысяч нарушителей были привлечены к административной и дисциплинарной ответственности. Внесены 16 тысяч представлений, 3,2 тысячи протестов, возбудили 676 уголовных дел. А.Г. Какой оптимальный срок наказания за такие нарушения? – В основном штрафы. Хотя наряду с ними предусмотрено и лишение свободы. Но все зависит от суда. Д.Б. А что, Амур или Енисей не нуждаются в подобном контроле? – Волга – мать родная… Волга – русская река… Если серьезно, то, конечно, контроль нужен везде: и на Амуре, и на Ангаре, и на Енисее… Кстати, есть небольшие природоохранные прокуратуры на Байкале и в других местах. Но Волжская прокуратура – единственная в стране структура, охватывающая такую огромную территорию. Хотя штат ее составляет всего 120 человек. Д.Б. А эти люди не чувствуют себя уязвленными? Одно дело – расследовать особо важные преступления, а другое – заниматься теми, кто глушит рыбу на Волге и сливает в нее нечистоты. – В любом деле есть своя специфика. Так же и у нас: кто-то знает лучше одну материю, кто-то – другую. Не так просто, как кажется, расследовать дело, связанное, например, с загрязнением атмосферы, почвы. Там столько нормативных актов! Поэтому для качественной работы нужна определенная подготовка, специализация кадров. Прокурорам и следователям такая работа нравится. Они копаются в самых различных законодательствах. Немало преступлений по загрязнению атмосферы, уничтожению леса, рыбы… Такой прокурор и следователь должны знать многое! Какие существуют нормативные акты, какие очистные сооружения должны быть, какая предельно допустимая норма выбросов… Кстати, в Волжской природоохранной прокуратуре нет вакансий… Д.Б. Потому что есть возможность брать взятки. Они ведь имеют дело с крупными промышленными предприятиями… – В прокуратуре всегда есть возможность брать взятки, впрочем, как и в других органах. Но, если это случается и становится известным, никакой пощады и защиты “чести мундира” не будет. Д.Б. Рассказывают, что по всей Волге чуть ли не у самой воды беззастенчиво плодятся сказочные особняки и другие дорогостоящие строения. Это действительно так? С этим кто-нибудь борется? Или бесполезно? Проигрыш обеспечен? – Действительно, в том же Канавинском районе Тверской области на Иваньковском водохранилище, а это, поверьте, живописные места, очень много граждан из Санкт-Петербурга, Москвы, Ленинградской области незаконно и самовольно построили вдруг под разными хитрыми предлогами шикарные дома, бани, эллинги… Делается это с разрешения и попустительства местной администрации. Скажем, на законных основаниях им отводится под сенокошение или огородничество какой-то участок. Но скажите мне, кто из Москвы поедет за 500 километров косить сено или выращивать картофель? Одни, получив земельный отвод, тут же начинают капитально строиться. Другие – на тех же основаниях строить дома в прибрежной полосе, справлять себе баньки на самом берегу, ставить непроходимые заборы, да так, что местные жители не могут даже к воде подойти… А дальше и сфера услуг начинает развиваться: появляются незаконно построенные автозаправки, кемпинги, дома отдыха, кафе, производственные объекты, сливы от которых поступают прямо в Волгу… В прошлом году прокуратура особенно активно взялась за пресечение подобных правонарушений. После ее вмешательства была приостановлена деятельность сотен таких объектов. Где-то закрылись бензозаправки, автосервисы, пансионаты, рестораны… Около 300 владельцев объектов не захотели сделать это добровольно. Теперь дела об их принудительной ликвидации находятся в судах. Половина исков уже удовлетворена. Но это длительный процесс. Многие ответчики саботируют, не являются на заседания судов, тянут время, обжалуя вынесенные решения, или просят отсрочить их… Перед главным судебным исполнителем Тверской области я поставил задачу: ликвидировать все признанные незаконными объекты. Но тут тоже не все так просто. Чтобы снести коттедж, необходимо нанять бульдозер, людей. Для этого судебным исполнителям нужны деньги. Их ждут от Минюста, а он не торопится их выделять… Здесь главное – не компрометировать судебные вердикты и действия правоохранительных органов. Грош цена всей работе, если не исполняются принятые решения. Если хотите, это компрометация власти. А.Г. А какая-нибудь денежная компенсация в этих случаях предусматривается? – Нет. Разбирай и увози. Прокуратура стала заниматься проблемами, больше свойственными структурам государственной власти, органам местного самоуправления. Но нарушаются законы, и мы вынуждены вступать в дело. Приведу пример. Волга захламлена различными затонувшими плавательными средствами. Прокуратура за последние два года выявила 1778 бесхозных судов, барж, лодок, которые находятся в полузатопленном состоянии или ржавеют на берегу. Хозяев, как и ожидалось, у большей их части не оказалось. В результате принятых нами мер из воды подняли 261 судно, утилизировали 391, отремонтировали 71 плавсредство, 76 ответственных лиц было привлечено к административной ответственности. Конечно, проблема до конца не решена. Необходимо финансирование. Нужны также другие дополнительные меры. Но благодаря работе прокуратуры местная власть тоже обратила внимание на эту проблему, стала издавать соответствующие нормативные акты, выделять кое-какие финансовые ресурсы. Одновременно взяли за грудки судовладельцев: ремонтируй, вывози или утилизируй, как положено по закону. Они сразу забегали. Большие проблемы с состоянием гидротехнических сооружений: дамбами, шлюзами, плотинами… Срок эксплуатации многих из них давно истек, техническая база долгие годы не обновлялась… Прокуратура проверила около 500 таких гидросооружений и восемь ГЭС. Нашли массу нарушений. На ряде объектов не было даже обязательной декларации безопасности. Некоторые местные администрации мало что делают. А если завтра паводок? Такое уже было в Краснодарском крае, Чувашии… Местные начальники начинают задумываться и вкладывать деньги только после того, как что-то случится. По пословице: пока гром не грянет – мужик не перекрестится. Прокуратура внесла 125 актов реагирования на нарушения закона, около 50 должностных лиц привлечены к ответственности. И работа пошла. Например, в Ивановской области произведен ремонт плотин на двух реках, реконструированы берегозащитные дамбы в ряде населенных пунктов, отремонтирована шлюзовая система. Подобная и другая работа проведена в Рязанской области и некоторых других регионах. Не менее важная проблема – бытовые и промышленные отходы, которые где открыто, а где и через почву уходят в Волгу. Вся эта грязь поступает в Иваньковское и Зазузское водохранилища. А ведь 99 процентов воды из них поступает в Москву в качестве питьевой воды… Теперь о другом. Порядок утилизации трупов животных – это тоже задача государственной важности. В Волжском регионе официально зарегистрировано более 9 тысяч скотомогильников и биотермических сооружений. Около трех тысяч из них содержат захоронения животных, зараженных сибирской язвой. Но беда в том, что местонахождение значительного числа этих захоронений до сих пор не установлено. Состояние же известных могильников не соответствует нормам действующего законодательства. В регионах регистрируются случаи заболевания людей сибирской язвой. Только в прошлом году прокурорами было устранено 639 подобных правонарушений. Около трехсот должностных лиц привлечены к дисциплинарной и административной ответственности. 378 скотомогильников были признаны не пригодными для утилизации трупов падших животных. Вдумайтесь, 76 из них были заражены вирусом сибирской язвы. По нашим представлениям прекращена эксплуатация 186 таких объектов. Например, в Вологодской области обустроено 164 скотомогильника, они поставлены на баланс сельских администраций и паспортизированы. Там же построены 37 трупосжигательных и 22 биотермических сооружения. Д.Б. Если эта информация не являлась государственной тайной, то почему только сейчас мы узнаем о таком катастрофическом положении в бассейне Волги? Не кажется ли вам, что это преступление против государства и за подобное просто штрафами не наказывают? Есть специальная федеральная программа по защите водных и других ресурсов бассейна Волги. Наша общая беда, что мы часто про все знаем, но не всегда принимаем возможные меры для предотвращения неблагоприятных последствий. " |
|
|
26.03.2003 |
Дмитрий Беловецкий, Армен Гаспарян Литературная газета |
Из досье FLB |
||||
|
||||