Печать Агентство Федеральных Расследований (www.FLB.ru) Почему террористам удалось... " Как случилось, что в Москве несколько десятков террористов заготовили к осени взрывчатку и оружие, спокойно сели в микроавтобусы и без помех подъехали прямо ко входу ДК в центре столицы, захватив 700 с лишним человек? Надеемся, следствие выяснит конкретные причины. А мы пока остановимся на предпосылках. Почему им удалось спрятать оружие и взрывчатку После того как в Москве взорвали жилые дома, один бывший генерал КГБ, анализируя события, сказал мне, что самый главный человек, предотвращающий теракт, — это... участковый инспектор. Свое утверждение генерал объяснил так: даже при самой высокой степени организации террористического акта какая-то незначительная деталь все равно выдает его подготовку. А участковый должен знать каждый двор на своей территории. У него есть сеть информаторов — так называемых доверенных лиц, которыми могут быть и дворники, и сантехники, и консьержи... Эти информаторы сообщают ему буквально все — не только о бытовых преступлениях, драках, семейных ссорах, но вообще о любых хоть сколько-нибудь примечательных дворовых событиях и странностях. Так было до тех пор, пока на перестроечной волне вместе с политическими осведомителями КГБ не разогнали и тех, кто информировал о реальных преступлениях. Разгоняли их безудержно и в этом порыве дошли до милицейских информаторов. Опомнились слишком поздно. Прошло несколько лет. Количество участковых инспекторов сократилось, участки увеличились в размерах. Если по ельцинскому указу один участковый приходился на 3—3,5 тыс. москвичей, то теперь большинство из них обслуживают по 10—15 тыс. граждан. А профсоюзу сотрудников милиции Москвы известен случай, когда на участкового из Южного округа взвалили 20 тыс. жителей. Можно ли собирать информацию в таких условиях? Еще в 2000 году («Новая газета» № 63) мы опубликовали письмо участковых инспекторов в редакцию: «От решения вопросов, которые будут изложены ниже, напрямую зависит безопасность москвичей...» — сообщали нам инспектора, а дальше перечисляли, как их заставляют обслуживать по два-три участка, как на заполнение отчетов (учитывая непомерную территорию) уходит весь рабочий день, как, нарушая приказы МВД, их привлекают обслуживать массовые мероприятия, как не предоставляют положенных квартир и платят 4 тыс. руб. в месяц, благодаря чему опытные сотрудники уходят, а всего участковых осталось половина от нормы. Для серьезной работы с доверенными лицами у них не хватает ни времени, ни опыта. За два года в жизни участковых инспекторов не произошло ничего нового, зато в нашей жизни нового было хоть отбавляй — взрывы в столице и незаметная подготовка массового захвата заложников. Элементарную структуру, предотвращающую терроризм, так никто и не поддержал, вместо этого возникла масса служб специального назначения (чуть ли не при каждом министерстве и ведомстве), которые могут решить проблему силой, но профилактикой заниматься неспособны по определению. Зачем они нужны в таком количестве, если для реальной акции по освобождению заложников хватило одной хорошо знакомой «Альфы»? Почему им удалось проехать по Москве Проехать по Москве и области, не обращая внимания на автоинспекторов, не предъявлять им водительского удостоверения и прочих бумаг и даже не демонстрировать салон и содержимое багажника (мечта террористов) позволяет так называемый «документ оперативного прикрытия — предписание на транспортное средство» (еще его называют спецталоном). По закону спецталон розового цвета выдают только на оперативный транспорт спецслужб и правоохранительных органов, который выезжает на особое задание. Спецталон синего цвета полагается машинам, перевозящим особые государственные грузы (к примеру, золото, драгоценные камни и проч.), которые досмотру не подлежат. Все, что регламентирует использование спецталона, — государственная тайна, что не мешает продавать и покупать сами эти документы. Уже третий год мы отслеживаем этот черный рынок. За это время владельцами оперативного прикрытия становились не только бизнесмены, политики, госчиновники и артисты, но и совершенно не известные широкой публике люди — сотрудники частных охранных предприятий, предприниматели средней руки... Попадались среди этого люда и криминальные авторитеты, от которых, согласитесь, уже совсем недалеко до боевиков. Спецталон можно приобрести за 5—10 тыс. долларов. Операция по захвату заложников в московском ДК, по самым приблизительным подсчетам специалистов, стоила порядка 20 млн долларов. Террористам или тем, кто их направлял, не составило бы труда приобрести несколько спецталонов. Почему им удалось войти в ДК До недавнего времени на площадке перед ДК по ул. Мельникова регулярно находился один из экипажей патрульно-постовой службы ГУВД Москвы (ППС). ППС представляла собой три полка. В две смены по городу на машинах перемещались 150 экипажей, вооруженных автоматами, наблюдая за обстановкой и реагируя на оперативные вызовы службы «02». Но недавно начальник столичного ГУВД Владимир Пронин своим приказом реорганизовал эти полки. — Машины забрали, переименовали нас в некий оперативный полк и теперь возят на автобусах обеспечивать порядок на массовых мероприятиях. Нового штатного расписания пока нет, графика тоже, сотрудники нередко просто сидят в автобусах. А ведь у «Норд-Оста» до недавнего времени как раз была стоянка нашего экипажа, — говорит прапорщик милиции Александр Путря. Почему их не вычислили В ноябре прошлого года перестал существовать первый отдел ЦРУБОПа МВД РФ — так называемый этнический отдел, который целенаправленно разрабатывал криминальных авторитетов различных этнических группировок. Специалисты этого отдела в последнее время занимались как раз тем, что пытались выяснить, какие именно московские банки причастны к финансированию чеченских боевиков. (К слову, с исчезновением отдела количество зарегистрированных в Москве воров в законе увеличилось примерно с 30 до 87). При центральном аппарате МВД РФ существовало также подразделение, которое занималось религиозными экстремистскими движениями и группами. Там были неплохие аналитики. Но некоторое время назад его объединили с Управлением информации и общественных связей, после чего многие специалисты ушли. Понятно, что реорганизации в милиции происходят не от хорошей жизни и вызваны, с одной стороны, стремлением к экономии, а с другой — попытками бороться с коррупцией. Нам объяснят, что территория участковых растет, поскольку их катастрофически не хватает, город не дает им служебных квартир, а государство — денег. Расскажут о том, что патрульно-постовая служба, находясь в «свободном полете», нередко брала взятки и трясла киоски, вот и пришлось ее упорядочить; поведают, что РУБОП был одной из главных крышующих структур и вытеснил с этого рынка бандитов. Но ведь с исчезновением этнического отдела, аналитиков, знающих экстремистские группировки, и полков ППС коррупции меньше не стало, а фланги остались беззащитными. Кто знает, к чему еще приведут эти стратегические ошибки?" 06.11.2002 Роман Шлейнов Новая газета