 |
|
Печать |
| Агентство Федеральных Расследований (www.FLB.ru) | ||
 |
||
|
Долги - России, шелка - Шохину |
|
| "Удачно завершившиеся переговоры обычно сопровождаются одинаковой картинкой на телеэкране: высокие договаривающиеся стороны в лице руководителей делегаций ставят свои подписи под документами, по подписям аккуратно проходятся промокашкой, папки захлопываются, передаются из рук в руки, а далее - улыбки, рукопожатия, общее оживление и, конечно, звон бокалов.
Люди по эту сторону экрана, позевывая, ждут продолжения программы новостей, лица по ту... А вот какие чувства на самом деле испытывают лица, поставившие свои подписи под документами, зависит от того, чем для них на самом деле завершились переговоры - победой, приемлемым компромиссом или бездарной сдачей позиций. Уж они-то осознают, что подписали! Или думают, что осознают? Историческая миссия 2 апреля 1993 года Александр Шохин, в то время вице-премьер правительства и глава делегации на переговорах с Парижским клубом, поставил свою подпись под документом, который многие и многие годы будет определять и состояние российской экономики, и то, как мы с вами будем жить. Шохин подписал в Париже сначала заявление, а затем и протокол Парижского клуба о судьбе долгов Советского Союза. Его суть предельно конкретна: Россия взяла на себя обязательство расплатиться за все долги рухнувшей империи. Одна. В полном объеме. С процентами. Заметим, с процентами по рыночному курсу. Приобщимся на минуту к тому, что происходило за закрытыми дверями зала для переговоров. Вот как описывает это историческое событие сам Шохин в своей книге "Внешний долг России", изданной два года назад. "Необходимость перевода соглашения на русский язык привела к задержке процедуры подписания, а времени до отлета в Ванкувер оставалось мало (обратите внимание на деталь с переводом, мы к этому еще вернемся. - Авт.). Чтобы не сорвать процедуру подписания, г-н Троше "выбил" для меня эскорт мотоциклистов. На торжественный момент подписания соглашения делегацию пригласили в зал заседаний. Радостный господин Троше, который много сделал для примирения позиций сторон, пустил по кругу бутылку русской водки, из горлышка которой хлебнули все участники встречи - всего человек 50. Сразу после подписания соглашения я в сопровождении двух мотоциклистов "рванул" в аэропорт "Шарль де Голль" и на следующий день уже встречал в Ванкувере Б.Ельцина". Простим нашему государственному деятелю мальчишеский восторг от езды в сопровождении эскорта мотоциклистов да и некоторую суетливость, несоответствующую историческому моменту. Обратим внимание на другое: Шохин искренне уверен, что совершил великое дело для страны и народа, он чувствует себя победителем и в этом духоподъемном состоянии мчится в аэропорт, чтобы доложить государю об успехе своей миссии. Сегодня, когда Россия сгибается в три погибели под бременем непосильных внешних долгов, все чаще звучит вопрос: могли быть другие договоренности? Могло молодое государство как-то иначе решить проблему долгов рухнувшей империи, договорившись с западными кредиторами на более приемлемых, щадящих, посильных для нас условиях? "За все плачу я!" Специалисты считают, что было несколько вариантов решения задачи, при которых страна не залезла бы в такую глубокую и беспросветную долговую яму. Вариант первый - не брать на себя все долги, а поделить их между бывшими республиками СССР. На нем, кстати, с самого начала переговоров настаивали западные кредиторы. И первые шаги в этом направлении уже были сделаны - 4 декабря 1991 года восемь бывших республик СССР подписали договор, согласно которому они признавали себя правопреемниками по внешнему долгу и активам и принимали на себя обязательства участвовать в погашении долга СССР в согласованных долях. Александр Шохин такой способ решения проблемы долгов заведомо исключал, находя тому массу объяснений, в том числе, согласимся, и небезосновательных. И все же и в аргументации, и в поведении главы делегации преобладали амбиции представителя великой державы, каковой Россия, увы, не была. В подходе к делу было больше эдакой русской удали и широты - "За все плачу я!", - чем скупердяйского подсчета, коим славятся западные кредиторы. Порой кажется, что они лучше представляли, во что обойдется России желание платить за всех, чем ее официальные представители. "Надо заметить, - пишет Шохин, - что наши кредиторы с большим неудовольствием следили за развитием событий: они не хотели отказываться от своего "детища" - принципа солидарной ответственности. Однако в сентябре - октябре 1992 года в ходе встреч с представителями финансовых ведомств "семерки" и заседания Парижского клуба кредиторов удалось "продавить"... они согласились принять идею единоличной ответственности России по долгам СССР..." Вряд ли партнеры по переговорам пускают бутылку по кругу и дают эскорт в придачу, если считают, что их обвели вокруг пальца. Скорее, наоборот - как тут не возрадуешься, встретив простаков, готовых по уши влезть в долги и чувствовать себя при этом победителями. "Мы за ценой не постоим!" Был и другой, более радикальный способ облегчить участь страны - добиваться списания части долга СССР. Мы имели тогда право так ставить вопрос, и вряд ли кто посчитал бы это слишком большой платой за крушение империи и возвращение России в мир цивилизованных государств. Сегодня почти позабыто, что такое "холодная война" и сколько средств она пожирала у противостоящих сторон, сколько войск СССР было в Восточной Европе и как спешно Россия их оттуда выводила, неся огромные материальные потери, - лишь бы угодить, потрафить Западу, требуя взамен всего лишь новые кредиты. Сегодня мы расплачиваемся и по этим кредитам, и по кредитам СССР, а в будущем рассчитывать можем разве что на новые кредиты для погашения старых - далее сказка про белого бычка. Тогда ситуация была принципиально другой. Когда рушится империя, обломками накрывает всех. Это вовсе не значит, что кредиторы, даже при катаклизмах такого масштаба, легко мирятся с потерями - они во всех случаях торгуются до последнего, спасая свои кровные. Но для того и есть другая договаривающаяся сторона, чтобы настоять на своем, убедить, "продавить". Тут уж, как говорится, коса на камень. Западные кредиторы действовали жестко и последовательно. Но и российские представители, если верить Шохину, тоже, оказывается, упорно гнули свою линию и тоже успешно. Вопрос: что за линия? Процитируем Александра Шохина еще раз: "Старые коммунистические долги тянули новое демократическое государство назад. Что же следовало делать? Самый простой, на первый взгляд, путь - списание, прощение существенной части долга. По этому пути прошли не только наименее развитые страны, но и Польша и Египет, долг которых был уменьшен на 50%. Почему бы и нам не воспользоваться этим подходом?" И в самом деле, почему бы не воспользоваться? "Во-первых, - сам себе и нам отвечает Шохин, - мы еще не дошли до той "красной черты", за которой оказались вышеупомянутые Польша и Египет, у которых долг более чем в 3 - 4 раза превышал годовой экспорт". Аргументы разные, а главный мотив, как видите, тот же - "не унижайте нас подачками!" Мы не какая-то маленькая недоразвитая страна, нам не нужны поблажки - мы заплатим за все! Читатель спросит: тогда в чем же успех миссии Шохина хотя бы в его толковании? Цитируем: "Ставка была сделана на реструктуризацию долга СССР, но на максимально выгодных для России условиях". Другими словами, договорились, в какие годы какими суммами Россия будет расплачиваться с кредиторами. Но - в полном объеме, с процентами по рыночным ставкам - это и есть для нас максимально выгодные условия? Время расплачиваться А теперь давайте считать, что же нам досталось в наследство. Сегодня общий внешний долг России составляет около 160 миллиардов долларов. Из них долг СССР - 103 миллиарда. Сумма абсолютно неподъемная, особенно если учесть, что весь годовой бюджет России едва достигает 20 миллиардов. В этом году страна должна заплатить 17,5 миллиарда (это около 12 процентов от ВВП, или 50 процентов всех экспортных поступлений). В будущем - 19 миллиардов. И далее - строго по графику... Если правительству не удастся договориться о новых схемах погашения советского долга, Россия может быть объявлена банкротом. Со всеми вытекающими последствиями, включая арест счетов СССР за рубежом. Сегодня Россия вынуждена делать то, что высокомерно отказался делать Александр Шохин в 1993 году - ставить вопрос о списании, прощении существенной части долга. Многое изменилось за прошедшие шесть лет, ухудшилось отношение Запада к России, долги стали использовать еще и как рычаг политического давления, а деваться все равно некуда, чтобы там ни говорил батька Лукашенко о "жуликах из МВФ". Шохин в свое время провел "красную черту" для Польши и Египта, полагая, что нам нечего себя с ними равнять. Где сегодня Польша? И где "красная черта" для России? Эксперты МВФ признали: ситуация, при которой страна вынуждена отдавать половину своих доходов от экспорта за долги, - "пороговая", экономические и политические последствия ее непредсказуемы. Нам могут возразить: правомерно ли всю вину за случившееся взваливать на Шохина? Пусть он и возглавлял правительственную делегацию, но решение-то наверняка само принимало правительство. В том-то и дело, что решения правительства на этот счет нет. Мы вслед за другими специалистами пытались найти его в своде правительственных актов - не нашли. А потому и остаются открытыми многие вопросы: от общего "Кто дал "добро?" до бюрократического "Было ли межведомственное согласование?" и иные процедуры, страхующие от ошибок и обыкновенной глупости. И еще деталь. Если помните, в Париже перед подписанием документов возникла заминка - не было перевода текста с английского на русский. Срочно перевели. Подписали. Благодаря эскорту Шохин в Ванкувер успел. Только вот тексты на английском и русском языках в юридических нюансах разнятся, и те, для кого родной язык английский, толкуют разночтения в свою пользу. "Кинуть" всех на 32 миллиарда долларов Бывший вице-премьер, а ныне депутат Думы прекрасно понимает, что ни стереть, ни заменить подпись под кабальным договором невозможно - авторство его вечно, и интерес к его персоне со стороны неблагодарных сограждан будет расти по мере роста гнета долгов. А потому, не дожидаясь вопросов, сам дает на них ответы, надеясь если не закопать истину, то хотя бы на время напустить туману. Недавно он озвучил в прессе рекомендации правительству, как избавиться от долгов. Оказывается, он так искусно в свое время обвел вокруг пальца партнеров по переговорам, что сделать это сейчас проще простого, а главное - выглядеть все будет юридически безупречно. Речь на этот раз идет о соглашениях с Лондонским клубом, но сути дела это не меняет - двери разные, а предмет переговоров прежний - долги СССР. Как писал "Коммерсант", "депутат Александр Шохин с удивительной откровенностью предложил России вообще отказаться от долга в 32 миллиарда долларов". Потому что пять лет назад он так остроумно составил договор с Лондонским клубом, что ответчиком по советским долгам стала не Россия, а Внешэкономбанк. Достаточно обанкротить банк, и платить по долгам будет просто-напросто некому. Правда, признается Шохин, в договоре записано, что правительство будет помогать банку избежать банкротства, но, считает он, "политическая декларация - не юридическая норма, ее к судебному иску не приложишь". "Разумеется, о том, чтобы не платить, у нас тогда и мысли не было. Кто же мог тогда предположить, что 17 августа 1998 года все полетит в бездну. Да и вообще, иные времена наступили, в правительстве иные нравы, иные лица". Насчет нравов сказано верно. Стремительный пируэт, который совершил сам Шохин, поменяв одни принципы на другие, прямо противоположные, достаточно красноречиво о них говорит. Пропасть между "Плачу за всех!" до "Всех кину!" он одолел на одном дыхании. Непонятно, правда, за кого он держит если не свое правительство, то хотя бы западных кредиторов, неужто надежда на то, что они за это время стремительно поглупели? Глупость или корысть? Именно так (некоторые выражаются деликатнее, меняя слово "глупость" на "непрофессионализм") ставят вопрос многие специалисты, оценивая действия наших переговорщиков по долгам СССР. Попробуем и мы с их помощью разобраться, чего же в данном случае больше. Начнем с профессионализма. Долги СССР на момент распада империи (календарно - на 1 января 1993 года) составляли 96,6 миллиарда долларов. Но одновременно и России третьи страны задолжали кругленькую сумму - 160 миллиардов! Казалось бы, цифры говорят сами за себя: мы расплатимся, с нами расплатятся - все равно в "наваре" окажется никак не меньше 60 миллиардов. Похоже, именно эти простые арифметические вычитания и предопределили логику поведения российской стороны - берем все долги СССР на себя, и тогда не надо будет делиться с бывшими союзными республиками ни оставшимися миллиардами (активами), ни недвижимостью за рубежом, ни иным совместно нажитым добром. Не учли самую малость: долги третьих стран в большинстве своем были невозвратными. Одни не могли платить по причине бедности. Другие платить не желали и, пользуясь моментом, заявляли, что не признают правопреемства России: исчезла империя - пропали и долги. Но были еще и третьи страны, способные заплатить и не отказавшиеся это сделать. С ними предстоял непростой торг, но виды на успех оставались хорошими. В чем суть торговли долгами? Скажем, с некой страной мы не можем договориться о сумме погашения долга - нет у нас контактов, выходов на влиятельных людей в правительственных и финансовых кругах, рычагов давления... Но есть посредник, располагающий этим инструментарием и готовый с выгодой для себя выкупить долг страны, скажем, за 50% от номинала. Сколько он при этом сам заработает - его дело, наше - получить как можно больше и сейчас. Приходится констатировать, что команда Шохина не сумела ни напрямую востребовать крупные долги третьих стран, ни перепродать их прсредникам с максимально возможной выгодой для страны. Скажем, в списке должников были Ангола, Гана и Танзания, страны вполне платежеспособные, чьи долги имели большой спрос, но и в этом случае никакой выгоды мы не извлекли - уже после ухода Шохина они были проданы за чисто символическую цену - примерно 10 - 20% от номинала. Тут придется сделать еще одну существенную оговорку: сегодня никто не может сказать, какую сумму активов вообще удалось вернуть в бюджет России - эти деньги поступали почему-то на счета коммерческих банков, а не Внешэкономбанка, уполномоченного работать с долгами СССР, так их следы и пропадают. Так обстоят дела с профессионализмом. Что же касается подозрений в том, что люди, работавшие с долгами СССР, преследовали какие-то личные интересы, то они не могли не появиться - слишком много загадочного в их действиях. Напомним о масштабах деятельности правительственной комиссии по государственному внешнему долгу и финансовым активам РФ, которую Александр Шохин возглавил в 1993 году. По сути он и его команда мостили берега для мощных денежных потоков, которые двигались в разных направлениях. С одной стороны, долги СССР - кому платить в первую очередь, в каком объеме, по каким ставкам, причем расплачивались не только с государствами, но и с отдельными фирмами, включенными в список официальных кредиторов, и само попадание в этот список тоже дорогого стоило. С другой стороны, активы - от кого требовать выплатить долг, за какую цену, кому их вообще простить, когда и на каких условиях взять в посредники по торговле долгами... Когда знакомишься с решениями, принятыми комиссией, невольно задаешься вопросом: с чего бы нормальному человеку последовательно действовать в ущерб своим интересам? А в работе с долгами иностранным фирмам именно так и происходило. Руководствовались странным принципом: отдать им как можно больше, вернуть себе хоть что-то. Примеров тому предостаточно. Скажем, датской фармацевтической компании "Новородикс" по неоплаченным поставкам мы задолжали 10 миллионов долларов. В 1993 году скидки по долгам составляли 70-75%, то есть за доллар давали 25-30 центов. Но Шохин росчерком пера выплачивает "Новородиксу" долг в полном объеме - 100%. А в качестве компенсации принимает предложение датчан поставить нам инсулин на 2,5 миллиона долларов. В результате этой замечательной сделки скидка составила всего 25 процентов, да и инсулин, поставленный затем в Россию, оказался просроченным, к употреблению непригодным. Братья Черные, Туровер и другие Другой пример - история с фирмой "Trans World Group", принадлежащей братьям Черным. Она никогда не была кредитором, тем не менее ее внесли в список фирм, которым погашали долги в первую очередь. Братья уже ждали выделения лимита на 15 миллионов долларов, из которых 3,5 должны были осесть в их карманах, но тут некстати нагрянула проверка Минфина - сорвалось. Помимо братьев Черных, в это время возникает еще один ныне широко известный персонаж - Туровер. Многим запомнилась его активная деятельность по расследованию дела "Мабетекса". Кое-кто помнит информацию о том, что Туровер числился советником Скуратова и разъезжал по Москве на машине с "мигалкой". Но совсем выпало из поля зрения, что, по словам самого Туровера, он был уполномочен банком "Готтардо" заниматься долгом Российской Федерации и имел активные деловые отошения со многими высокопоставленными чиновниками, в том числе и с Александром Шохиным. Об отношениях с банковским синдикатом "Готтардо" стоит сказать особо. Дорогу к нему Шохин стал прокладывать сразу после образования комиссии, которую он, как уже говорилось, возглавил. В октябре 1993 года прошли переговоры, а полгода спустя появилось поручение правительства РФ о создании совместного российско-швейцарского банковского клуба "Готтардо". Задача клуба - "поиск путей взаимоприемлемого урегулирования просроченной коммерческой задолженности РФ перед иностранными фирмами". Клуб так и не создали, но ряд впечатляющих сделок провернуть успели. Работали по схеме простой, но эффективной. Правительственная комиссия принимает решение: срочно выплатить такой-то фирме долг. И дает обоснование - иначе, дескать, не будет поставок стратегически важного или критически необходимого оборудования. Делать нечего - надо платить. И платили "Готтардо", скажем, 50% от номинала с тем, чтобы он рассчитался этой суммой с фирмами, тогда как банк давно уже скупил их долги по цене 15-20% от номинала. Не менее странным порой оказывался и выбор посредников, с которыми работала российская сторона. Из множества фирм, имеющих прочную репутацию среди профессионалов, выбирается, например, никому не известная американская компания "Нэлко". Надо думать, решающую роль при выборе сыграл тот факт, что создал эту компанию и руководил ею наш бывший соотечественник, в прошлом сотрудник Внешэкономбанка с фамилией, известной каждому россиянину, - Ульянов. В определенных ситуациях, согласитесь, есть смысл иметь дело с человеком, знающим наш язык, наши писаные и неписаные правила. Факт остается фактом - именно через "Нэлко" прошел ряд сделок по откупу долгов на условиях, для России заведомо невыгодных, по ценам несравнимо ниже рыночных. Позже фирма, как и следовало ожидать, обанкротилась. Столь нежные чувства к коммерческим фирмам со стороны человека, готового сегодня "кинуть" все банковское сообщество, согласитесь, нуждаются хоть в каких-то разумных объяснениях. Чего было больше в действиях Александра Шохина - корысти или непрофессионализма - ответ на этот вопрос рано или поздно дадут специалисты, в том числе, надо думать, и в области права. На поверхности очевидное: бывший председатель комиссии по работе с долгами и активами разработал и запустил механизм, который дал ему возможность бесконтрольно управлять мощными финансовыми потоками. Принимая чисто административные, никак не связанные с конъюнктурой рынка решения, он самолично выбирал тех редких счастливчиков, которые всласть попользовались как средствами из бюджета, так и сказочными скидками на выкуп долгов. Если скидки были в 3-5 раз ниже рыночных, то закономерен вопрос: куда уходила разница? Впрочем, ответ на этот и некоторые другие вопросы - тема отдельного разговора. Ограничимся пока такой ремаркой. На то, что дело здесь нечисто, намекнул один из чиновников, работавших с Шохиным в правительстве: "До сих пор никто так и не понял, что же с этими долгами произошло. Но, когда в дело вмешался Гайдар, между ним и Александром Николаевичем пробежала кошка. После этого фамилию Шохина при Гайдаре лучше не произносить". Ностальгия по несостоявшемуся Торжества в Берлине по случаю падения стены воспринимались в России со смешанными чувствами. Среди прочих была и горечь, похожая на ту, что испытывали в свое время фронтовики, и растерянность - как так? Мы, победители, в полной разрухе и нищете, а они... Очень кстати вспомнить, как они действовали в ситуации, в чем-то похожей на нашу. ФРГ образовалась, как известно, в 1949 году. А соглашение о выплате Германией другим странам долгов, накопившихся практически с начала столетия, было подписано только в 1953 году. Четыре года немцы скрупулезно все подсчитывали, формулировали, согласовывали, ибо понимали, что эта фаза - критическая. Как решим сейчас, так и будем жить потом. В итоге заключили соглашение с кредиторами на уникальных условиях. Добились того, что возвращать долги будут только после воссоединения Германии. Часть долгов списали. Настояли на предельно льготных процентных ставках. Заставили частные фирмы участвовать в погашении государственного долга. В пользу государства они сражались за каждый пфенниг, который помог стать Германии тем, чем она стала. Мы пошли своим путем. Чему ж теперь удивляться?" |
|
|
22.11.1999 |
Новая газета |
Из досье FLB |
||||
|
||||