|
Артем Соловейчик, психолог, журналист, главный редактор Издательского дома «Первое сентября» дает анализ и предлагает выход из тупика ЕГЭ.
«Объективный, независимый, исключающий коррупцию, снимающий стресс выпускного года, — когда вводился ЕГЭ, его преимущества знал едва ли не каждый гражданин нашей страны, настолько массово и тотально они рекламировались.
Экзамен должен был облагодетельствовать всех: и учеников с родителями, и школы, и вузы. Идея объединить итоговую аттестацию с вступительным экзаменов в вуз, действительно, была замечательная, и при грамотном решении обещанные преимущества могли бы стать реальностью. Интересы каждой из сторон — участников ЕГЭ — могли бы быть удовлетворены. Но этого не произошло.
Почему?
Потому, что на самом деле главный интерес, который призван был обслужить единый экзамен, был интерес государства. А интерес этот заключался в том, чтобы сделать экзамен инструментом контроля качества образования. Навести порядок, разобраться, какие школы учат плохо, какие хорошо, и в зависимости от этого одних казнить, других миловать.
А все разговоры о чьих-либо еще интересах стали, по сути, демагогией. Доказательством тому — выбранная модель ЕГЭ, неудобная никому, кроме управленцев и чиновников. Судите сами. Экзамен оказался:
обязательным для всех (а иначе как государству составить единый рейтинг выпускников и, соответственно, учителей, школ, регионов?);
безальтернативным (а зачем государству несколько рейтингов?);
одноразовым (так и дешевле, да и организационно по-другому не потянуть);
государственным (а кому еще можно доверить такое важное дело?).
Через несколько лет эта примитивная управленческая модель получила свое логическое завершение: результаты ЕГЭ стали критерием оценки качества работы учителя, школы, региона.
Вузам тоже досталось. ЕГЭ стал основой для их оптимизации. То есть было решено сохранить те, в которые идут выпускники с высокими баллами ЕГЭ, а остальных — лишить господдержки.
И для учеников стресс возрос многократно, потому что стрессовость ситуации связана со степенью ее влияния на последующую судьбу человека. А тут одна-единственная попытка сдачи ЕГЭ, от которой зависит всё. Выпускник оказывается приговорен тестовым баллом как минимум на год, что на деле для многих означает: раз и навсегда.
«Преимущества» такой модели граждане почувствовали сразу и начали отчаянно сопротивляться в попытке защитить свои интересы. И если бы им это удалось, то другая, не чиновничья, а гражданская модель единого экзамена могла бы выглядеть так:
экзамен добровольный;
предполагает несколько попыток;
результаты являются конфиденциальной информацией и открыты только самому выпускнику и его семье;
проводят экзамен независимые негосударственные тестирующие компании.
Очевидно, что эта модель экзамена ориентирована на интересы выпускников и их родителей, на облегчение молодым людям взаимодействия со школой и вузами, на облегчение их вхождения во взрослую жизнь…
Но чего не случилось, того не случилось. Государственный интерес восторжествовал. И это обернулось для всего общества тяжелыми последствиями.
Реализация чиновничьей модели ЕГЭ в течение нескольких лет привела к тому, что интересы всех участников совпали: оказалось, что можно не учиться, не учить, а отчитываться. Хорошие баллы жизненно необходимы всем. Ученику — для поступления. Школе — чтобы быть на хорошем счету у местного начальства. А местному начальству — у еще более высокого начальства. Вузам это тоже оказалось выгодно. О разных схемах мы уже наслышаны. Более того, плохие вузы воспряли, потому что в них пошли дети с высокими фиктивными баллами ЕГЭ, которые боятся разоблачения, но хотят получить высшее образование. Кто теперь скажет, что вуз плохой?
Получается, что государство создало систему, в которой предъявить претензии по существу ни к кому невозможно. Ведь в этой системе все отвечают за цифры, а не за дело. По цифрам же все сходится, ибо все построено на формализованных процедурах, проводимых самим же государством… А то, что цифры или баллы фальсифицированы?.. Еще нужно поймать за руку, что трудно в условиях всеобщей негласной круговой поруки.
Государство создало великую фикцию, устраивающую всех и всех же развращающую. Впервые в таком масштабе в государственные игры включили детей. Только помогай им заполнять клеточки и учи делать это с умом, чтобы 100 баллов на конце все же не получалось…
По-настоящему от этого страдают только хорошие учителя и честные ученики (и тех и других не так много).
Другими словами, государство создало инструмент, от умения пользоваться которым зависит качество существования всех: ученика, школы, вуза. И все научились пользоваться этим инструментом в своих интересах, но не содержательных, а, увы, корыстных. Всем ЕГЭ сегодня нужен именно такой, какой он есть.
Более того, само государство даже бы не шелохнулось, если бы не общественные возмущения тех людей, которые переживают за детей, оказавшихся нравственными заложниками этой ситуации. И доказательство тому — Рособрнадзор, рассылающий письма с жесткой просьбой не гнать волну, не драматизировать ситуацию: «Да, есть отдельные нарушения в отдельных местах, и мы с ними разберемся, нарушителей накажем!»
Но не исключено, что дети нарочно выкладывают КИМы в Сеть — демонстративно, выступая тем самым против фальши экзамена и показывая, что они смеются над всем этим абсурдом, который оформлен как высокотехнологичный современный проект…
Исправить ситуацию с всеобщим обманом вокруг ЕГЭ могло бы сегодня принятие, по сути, политического решения: убрать результаты ЕГЭ из критериев оценки учителя, школы, региона. Но это вещь, похоже, нереальная: ведь чем дальше, тем больше жизнь показывает, что государственный интерес превыше всего.
Как должен быть организован ЕГЭ, чтобы он отвечал интересам учеников, родителей, школы и вузов, а следовательно, и интересам государства:
экзамен должен быть добровольным;
экзамен должен включать в себя несколько попыток;
результаты экзамена должны являться конфиденциальной информацией и быть открытыми только ученику и его семье;
экзамен должен проводиться независимыми негосударственными тестирующими компаниями.
Добровольность
• Экзамен сдают только те, кому это нужно: для поступления в вуз, для улучшения школьной итоговой оценки.
• При этом сохраняется школьная итоговая аттестация. Форму своей аттестации школа выбирает сама.
Возможность нескольких попыток сдачи экзамена
Ученик имеет право выбрать и предъявить лучший результат.
Снимаются стрессы в широком смысле: не только психологические, но и организационные, социальные и т.д., существующие сейчас в ситуации однократной сдачи единого экзамена.
Результаты экзамена должны быть конфиденциальной информацией
Результат тестирования направляется только ученику (семье), а не в школу или какие-либо другие органы образования. Ученик (семья) сам решает, как поступить с этими результатами. Тем самым ЕГЭ перестает быть инструментом рейтингования учителей, школ и регионов со всеми вытекающими из этого следствиями. И приобретает ту самую педагогическую составляющую, которой единый экзамен сейчас лишен абсолютно.
Экзамен должны проводить независимые негосударственные компании (не меньше двух, чтобы не было монополии)
Только в состоянии конкуренции, только в ситуации, когда твой доход зависит от качества твоей работы, ты будешь сам шлифовать инструменты тестирования, чтобы качество знаний ученика, прошедшего процедуру экзамена у тебя, не вызывало сомнений у любого вуза. Объективные итоги тестирования ученика — это знак качества тестирующей фирмы! И это один из критериев, по которым вуз выбирает тестирующую компанию для проведения своих вступительных экзаменов.
Каждый вуз имеет право выбрать любой из следующих вариантов проведения вступительных экзаменов:
• проводить экзамены своими силами. Условие разрешения на проведение собственных экзаменов: наличие у вуза возможности провести экзамены не менее чем в 50% регионов для обеспечения равнодоступности;
• нанять для проведения экзаменов одну или несколько тестирующих компаний, то есть объявить, что результаты засчитываются по результатам тестирования;
• проводить зачисление по результатам школьной аттестации.
Правила лицензирования тестирующей компании
Должны быть разработаны формальные правила лицензирования тестирующей компании. Важнейший критерий — возможность 100-процентного охвата контингента учащихся.
Контроль качества общего образования
Государственное тестирование качества образования сохраняется, но как самостоятельная процедура, не связанная с аттестацией учащихся. Для контроля качества образования объем необходимого тестирования на порядки меньше сегодняшнего ЕГЭ (проводится выборочно, в любые сроки).
Артем Соловейчик, психолог, журналист, главный редактор Издательского дома «Первое сентября»
«Новая газета»
Ранее на эту тему на FLB:
«ЕГЭпопея» 2013
«Обвал ЕГЭ»
«Я ЕГЭ породил, я за него и посажу»
«ЕГЭ: закрытая зона!»
|
