|
Таблетка жадности
Более половины стоимости лекарств составляют откаты чиновникам
«В конце 2011 года правоохранительные органы США и Великобритании начали расследование деятельности фармкомпаний, которые, по мнению властей, нарушили закон о коррупции за рубежом (США) и новый британский закон о взяточничестве, вступивший в силу в июле 2011 года. Оправдываться перед следователями пришлось таким гигантам фармацевтического рынка, как Johnson & Johnson и Pfizer. В общей сложности под расследование в США попали восемь крупных фармацевтических компаний, которым сейчас «шьют» подкуп чиновников и врачей. Российские правоохранители пока не могут похвастать столь серьёзными успехами в борьбе с коррупцией на фармацевтическом рынке, хотя, по мнению экспертов, поле для возбуждения уголовных дел непаханое. Корреспондент «Нашей Версии» решил выяснить какой путь проходит абстрактная таблетка по коридорам власти и на сколько за время этого путешествия возрастает её стоимость.
Итак, производитель создал лекарство, затратив на исследования и производство энную сумму. Как говорят аналитики фармотрасли, сверх себестоимости производитель любыми путями будет обеспечивать себе маржу в 30–40%, то бишь прибыль после продажи готовой таблетки. Чтобы ускорить получение прибыли, фармкомпании таблетку «продвигают».
Для начала, чтобы таблетка могла попасть на рынок, это должно позволить законодательство. Здесь к делу подключаются лоббисты: они мотивируют разными способами депутатов Госдумы и сенаторов, которые принимают удобные и не принимают неудобные для фармацевтов поправки и законы. Кроме того, часть законотворцев кроме обычной заинтересованности в «откатах» имеет прямое отношение к фармбизнесу: иногда к производству, к оптовым поставкам (дистрибуции) или к розничной торговле. Самый свежий пример подозрительного радения думцев за интересы фармацевтических компаний – эпопея с переводом кодеинсодержащих препаратов в рецептурные. Это сразу усложнит продажи таких лекарств в аптеках (а их чуть ли не на вес скупают наркоманы). Но поправки не могут принять уже несколько лет – как говорят знающие люди, производители хорошо лоббируют затягивание вопроса и переносы сроков его рассмотрения в Комитете по здравоохранению Госдумы. Теперь срок начала рецептурных продаж назначен на 1 июня 2012 года. В целом же, по мнению аналитиков, такое лоббирование лекарств только в законодательных органах власти стоит до 10% от их себестоимости.
Лакомый кусок для фармацевтических компаний и крупных оптовиков – госзаказы (это вакцины, гормональные препараты – инсулины, наркотические обезболивающие, онкологические и другие стратегические медикаменты), и здесь лоббисты уже концентрируются на работе с чиновниками Минздравсоцразвития и региональными чиновниками, которые закупают или контролируют закупки лекарства на деньги из бюджета субъекта.
Лакомый кусок для фармацевтических компаний и крупных оптовиков – госзаказы (это вакцины, гормональные препараты – инсулины, наркотические обезболивающие, онкологические и другие стратегические медикаменты), и здесь лоббисты уже концентрируются на работе с чиновниками Минздравсоцразвития и региональными чиновниками, которые закупают или контролируют закупки лекарства на деньги из бюджета субъекта.
В регионах представителям бизнеса особенно важно приблизиться к губернаторским структурам. Чем больше ресурсов выделяет бюджет на госзакупку лекарств и медоборудования, тем выгоднее оптовикам и производителям с этой госструктурой дружить. Ярким доказательством существования таких коррупционных связей стал скандал с поставками медикаментов по программе дополнительного лекарственного обеспечения льготников (ДЛО) в 2006 году. Тогда по делу о коррупции находились под следствием восемь чиновников из руководства Федерального фонда обязательного медицинского страхования (ФФОМС). А кроме них был привлечён к ответственности взяткодатель. Тогда Генпрокуратура объявила, что в ФФОМСе была создана организованная преступная группировка, которая получала от региональных фондов и фармкомпаний, в том числе и «Протек», взятки в сотни миллионов рублей. По версии следствия, деньги платились чиновникам за то, чтобы те подписывали договоры на поставки лекарств для льготников с нужными коммерческими структурами.
Рецепты, по которым льготники получали препараты, поступали дистрибьюторам, а те их предоставляли для оплаты в ФФОМС по завышенным ценам. В результате 30 млрд рублей, выделенных на программу ДЛО в 2005–2006 годах, были «съедены» всего за шесть месяцев.
Впрочем, как считают эксперты, это дело могло носить заказной характер. На волне скандала поставками по программе ДЛО разрешили заниматься региональным оптовикам плюс из общего списка лекарств на 600 самых дорогих препаратов из 1,5 тыс. разрешили закупочные конкурсы проводить отдельно от остальных лекарств. Все эти и другие нововведения в организации поставок лекарственных средств, по мнению отраслевых аналитиков, более всего были выгодны конкуренту основных поставщиков компании «Протек».
Способов увода денег в личные карманы при госзакупках лекарств масса, говорят аналитики. «Допустим, требования на аукционе заранее формируются под конкретного участника, включая требования к форме препарата, дозировке и даже к его упаковке», – рассказывает Николай Беспалов, директор по исследованиям и консалтингу ЦМИ «Фармэксперт».
«Документы могут быть составлены так, что государство будет одномоментно закупать целый комплекс препаратов одним пакетом, к нему могут добавить ещё и медицинское изделие, которое выпускает только один производитель, – добавляет директор CegedimStrategicData в России Давид Мелик-Гусейнов. – Ясно, что в результате победы нужного производителя или дистрибьютора чиновники – составители условий аукциона внакладе не остаются». Именно потому начальник управления контроля социальной сферы и торговли ФАС Тимофей Нижегородцев после жалоб нескольких производителей недавно потребовал, чтобы в каждый лот аукциона по лекарствам включалось только одно наименование препарата.
Масса схем существует также для получения прямых «откатов» со стороны бизнеса чиновникам. В разных регионах эксперты называют размеры «откатов» в диапазоне 20–40% от стоимости контракта. По оценке Давида Мелик-Гусейнова, до четверти тендеров и аукционов на фармрынке в нише госзакупок продолжают оставаться непрозрачными и имеют коррупционную составляющую. На местном уровне мошенники в связке с государством чувствуют себя вообще в полной безопасности. «Думаю, говорить о снижении половины цены при честном тендере не стоит, но от 20 до 40% снижение цены на лекарства вполне вероятно, – считает Николай Беспалов. – На 20% могут снизить цену прямые договоры с производителями без посредничества дистрибуции, ещё столько же – если убрать коррупционную составляющую».
Ни для кого уже не секрет, что главное медицинское ведомство, не стесняясь, лоббирует нужных производителей. По рассказам дистрибьюторов, в 2009–2010 годах, когда кроме «обязательного» товара для аптеки (а таким был небезызвестный препарат арбидол, который лоббировало Минздравсоцразвития) оптовики были вынуждены закупить всю линейку препаратов компании «Фармстандарт».
История с лечением свиного гриппа вообще превратилась во всероссийскую истерию: министр Голикова говорила тогда, что уровень заболеваемости в стране вырос почти на 15% и в сезон переболели 24 млн россиян. Главный санврач Геннадий Онищенко уверял, будто бы количество переболевших достигнет даже 30% сограждан. Госпожа Голикова посещала аптеки и озабоченно интересовалась, с чего это так подорожал арбидол, о нём же спрашивал у ретейлеров сам премьер Путин. Вот это была реклама!
Минздравсоцразвития приняло методические рекомендации по схемам лечения и профилактике свиного гриппа, в которых именно арбидолу отводилась главная роль в борьбе с гриппом. По данным аналитического агентства DSM Group, объём продаж арбидола сразу увеличился в 1,5 раза, а за этим подскочили и цены. За один месяц россияне тратили на него почти полмиллиарда рублей. «Такие «медийные» заболевания (сколько их уже было – и атипичная пневмония, и птичий грипп) похожи на проекты фармкомпаний», – считает президент Общества фармакоэкономических исследований профессор Павел Воробьёв. «Слухи о пандемии тогда сыграли на руку производителю арбидола, и Минздравсоцразвития им в этом помогло», – уверяет и президент Общества специалистов доказательной медицины профессор Василий Власов. Может быть, арбидол не так уж и плох, но факт его полезности научно до сих пор не доказан, говорят эксперты. Как мы считаем, с подачи министра Голиковой запасы арбидола как общеукрепляющего средства были заложены в Госрезерв РФ.
С 2009 года министерство выстроило систему, при которой «регистрация и госзакупки лекарств должны быть в одних руках», что и осуществил принятый законопроект «Об обращении лекарственных средств», в который теперь приходится вводить многочисленные поправки. Этот документ, который министр Голикова продвигала и курировала, по мнению российских и зарубежных экспертов, «отбросил Россию назад в лихие 90-е годы, он монополизировал рынок, способствовал усилению коррупции, усложнил населению доступ к лекарствам, о чём заявляли и врачи, и учёные, и политики, включая депутата Госдумы Татьяну Яковлеву. Откровенное лоббирование отдельных фармпредприятий и лекарств с недоказанной эффективностью, закупаемых за счёт налогоплательщиков, стало визитной карточкой отечественной модернизации здравоохранения. Сколько такая забота стоила производителям, остаётся только догадываться.
Фармкомпании не брезгуют и прямым подкупом врачей. Они через так называемых медпредставителей продвигают обычно рецептурные лекарства, выплачивая комиссионные деньги за выписанные рецепты и «нужные» рекомендации. Принятые недавно в пику такому продвижению законодательные ограничения оказались беззубыми – отрасль быстро к ним адаптировалась, о чём откровенно пишут медпредставители на своих сайтах. За нарушения ещё никого не наказывали. Сейчас расходы фармкомпаний на содержание штата медпредставителей составляют 10–15% от оборота, а отряды «рабочих рук» фармрынка – медпредставителей – 55–60% от всего количества сотрудников, занятых в промоции. По данным аналитической компании CegedimStrategicData в России, на продвижение продукции, в частности, импортёры обычно выделяют до 10–20% заработанной прибыли. Не волнуйтесь, таблетка всё покроет, и выпишут именно ту таблетку, которая нужна. И не только больному.
На следующем этапе продвижения фармкомпания, уже сформировав потребность в методе лечения, должна закрепить успех. То есть конкретное лекарство доктору должен ещё активно посоветовать лидер мнения по его специальности, то есть опинион-лидер. Фармпроизводители подключают «тяжёлую артиллерию» – ведущих специалистов по конкретной болезни. Опинион-лидер, как выдающийся профессионал, даёт советы и рекомендации практикующим врачам, то есть именитый учёный своим авторитетом влияет на предпочтения коллег, и если учёный ангажирован, что бывает нередко, то таким образом препарат выводится на рынок и продажи растут. А значит, свои премиальные опинион-лидер будет продолжать получать, как и бесплатные путешествия, гостиницы, угощения, несмотря на этические кодексы и рекомендации. Вот и ещё солидный кусок бюджета продвижения освоен.
На государственном уровне опинион-лидер может влиять на политику закупок лекарств для больниц, на включение того или иного препарата в перечень обязательного ассортимента аптеки. Можно предположить, что формирование нескольких таких обязательных перечней ежегодно в России проводит Минздравсоцразвития, и проводит до сих пор, по мнению экспертов Общества специалистов доказательной медицины, Формулярного комитета РАМН и других общественных организаций, кулуарно.
А чтобы уже «раскрученное» лекарство в аптеке лежало в самом выгодном месте и было в наличии всегда, отрабатывается взаимодействие с провизорами и фармацевтами в аптеках. Производителям необходимо создать у них благоприятное впечатление о лекарстве. Часто покупатель доверяет аптечным работникам даже без посещения врача. Потому продвижение безрецептурных лекарств в России активнее, чем в других странах, осуществляется через провизоров. Официально зарегистрированных безрецептурных препаратов в России, список которых Минздравсоцразвития пересматривает ежегодно, совсем немного – всего 20–25% от общего оборота, и до 80% лекарств в российских аптеках должно продаваться только по рецепту. Между тем, по экспертным оценкам, без рецепта в России продаётся примерно 70% препаратов, в немалой степени это объясняется ангажированностью провизоров, и никакие угрозы со стороны Минздравсоцразвития не работают в этой части продвижения лекарств. Конкурсы, которые компании устраивают среди аптек по продажам тех или иных лекарств, с вручением чайников и холодильников, путёвок на отдых для руководства аптек, – обыденная практика продвижения лекарств в России.
Получается, что, прокатившись по десятку посредников и благожелателей, облечённых властными и организационными полномочиями, наша таблетка стала золотой. И хотя в других странах её цена часто не сильно отличается от российской, но там за неё платят государство и страховая компания, а в России по большей части вынужден платить пациент из своего кармана. А если своего кармана нет, то нет и таблетки.
Рецепты для излечения рынка в целом хорошо известны. «Размеры государственных гарантий медпомощи должны быть сбалансированы с источниками финансирования, – говорит научный руководитель Института экономики здравоохранения ВШЭ Сергей Шишкин. – А вот те услуги и лекарства, которые не гарантируются государством, должны оплачиваться пациентом или добровольным страхователем. Целесообразно легализовать и развивать механизмы альтернативного выбора условий получения медпомощи, позволить желающим выйти из системы ОМС при условии заключения договора о добровольном медстраховании, где будут гарантированы и таблетки. Иначе мы так и не сможем порвать с системой здравоохранения, где укоренились обман, неравенство и неэффективность, которые ведут к поляризации общества по состоянию здоровья».
Пока же со стороны власти идёт имитация наведения порядка. «Это не борьба с коррупцией, а борьба с отдельными коррупционерами, – говорит руководитель Transparency International в России Елена Панфилова. – Смена ведомственных персон не меняет коррупционной системы в целом». Проблемы граждан из-за непрозрачности отношений фармбизнеса с властью происходят не из-за того, что здесь особенно велика коррупция, считают в Transparency International, а в том, что пересечения этого бизнеса с чиновниками часты, и именно фармбизнес наиболее близок к реализации конституционного права человека на жизнь. По опросам фонда «Общественная жизнь», население самым покупаемым предметом указывает лекарства. Для наведения порядка нужны два базовых элемента – политическая и гражданская воля. А у нас такой планомерной системы нет, а антикоррупционные кампании совпадают с выборами, считает Елена Панфилова».
Ирина Власова.
|
