|
Экс-банкира и олигарха Александра Смоленского нашли на севере Франции, в 200 км от шумного Парижа. Сегодня Смоленский называет себя пенсионером, превыше всего ценя покой и уединение. Хозяин приходит во флигель, где мы разговариваем, в хорошем настроении — 10 лет, прошедшие с момента кризиса 1998 г., пошли ему только на пользу.
- Александр Павлович, как-то даже не хочется начинать про 1998 г., про кризис.
- Да, страшный сон. Было два пути — стать миллиардером и тот, что в итоге получился.
- Вы имеете в виду, что не успели продать банк иностранцам?
- Не только. Больше сожаления вызывает неудавшийся проект слияния с «Менатепом» и Мост-банком, капитализация каждого банка была по полмиллиарда американских рублей. Все — и Ходорковский, и Гусинский — были готовы к слиянию, были наняты иностранные аудиторские компании…
- У них обоих к тому времени были более существенные активы, а для вас банковский бизнес был основным?
- Да, к сожалению.
- Если «к сожалению», почему не покупали реальные активы?
- А потому, что была идиотская уверенность, что все клиенты банка должны быть равны. Если я имею промышленный актив, понятно, куда все деньги пойдут. Это чревато. Хотя была, конечно, возможность что-нибудь приватизировать.
- Когда для вас стало очевидно, что дело движется к кризису?
- 1997 г., октябрь.
- Когда у вас начались первые проблемы с платежами?
- Проблемы были, но не у нас. Проблемы начались в мае 1998 г., и то с расчетами, а это проблема Центрального банка. Банки же сами расчетами не занимаются.
- Я имела в виду проблемы с ликвидностью.
- А их тоже не было: на рынке было полно ликвидности. Банки, видя политику ЦБ по отношению к ним, начали придерживать исполнение клиентских поручений. Допустим, я сижу и думаю: а зачем эти деньги отдавать, вдруг завтра что-нибудь такое? Поэтому я эти деньги придерживаю. То есть так называемая картотека в стол. У меня было не оплаченных другими банками документов в пользу моих клиентов больше 40 000. Так неплатежи и создаются. Документы должны были идти через РКЦ, три рейса в день. Следить за этим должен ЦБ, а он не следил.
- Как-то сегодня не верится. Ответственность же за это есть.
- Нет, ЦБ ни за что не отвечал, не проверял, не контролировал. Кризис неплатежей — это запутанная штука, деньги были в системе. А их ЦБ изымал в большом объеме с рынка.
- Для чего?
- Опять-таки из-за непонимания ситуации. Тогда денежная масса сокращалась каждую неделю — они ее в ГКО, в бюджет, еще куда-то.
- К вопросу о ГКО. Это из-за них вы чувствовали, что грядут проблемы?
- Нет, меня не ГКО настораживали, это ведь обязательства государства, это оно должно было решать вопрос.
- Что же вас настораживало?
- Покупка валюты населением, которое уходило из рублей. Мы каждый день продавали по $50 млн. Каждый день. Средняя покупка — $5. Когда мне эту аналитику принесли, я написал в Центральный банк, господину Дубинину: посмотрите, что творится. Катастрофа. Бабушка получает пенсию и бежит в киоск — на доллары менять. Труба.
- И что Центральный банк?
- Ничего.
- Как вообще у вас с ЦБ складывались отношения?
- Отвратительно.
- Это я уже поняла. А как проходило общение? Часто встречались, как проблемы решали?
- А так… На совещания всякие ходил — банк же системообразующий. Там очень много было эмоций. А государственному деятелю, если он таковым является, эмоции не годятся. Сопли дома будешь размазывать. А там — одному понравилась моя дача в Москве, другой просто досадить хотел, это все эмоции. Цена вопроса для всей банковской системы была $3 млрд. Да и вообще, ЦБ этих денег мог не платить — достаточно было взять на себя обязательства российских банков перед иностранными кредиторами. А внутри между собой разобрались бы как-нибудь с Божьей помощью.
- Вы уверены, что только «взять обязательства»? Ведь Александра Алексеева из московского главка ЦБ, который подписал документ о стабилизационном кредите вашему банку, в итоге привлекли к уголовной ответственности — кредит же не вернулся.
- Не надо передергивать. Что он там подписал! Было решение совета директоров ЦБ, этого парня туда и близко не подпускали. А ЦБ — кредитор последней инстанции, вы закон почитайте. Может деньги эмитировать, нарисовать, авизо свои любимые запустить. А они какие идиотские решения принимали в 1998 г. — в Москве и Московской области частным вкладчикам не выплачивать. Я им говорю: а банкоматы на что, провода всякие? Не понимают. Народ в итоге в регионы ехал банкоматы пылесосить. Я считаю, что весь этот банковский кризис спровоцировал исключительно Центробанк своим идиотским шараханьем из стороны в сторону. Это все его амбиции, сопли, его дурость. Мы предупреждали, и все банки предупреждали, что надвигается проблема. Совещания проводили. Да, они нам дали 650 млн руб. с барского плеча, но перед этим мы по их милости сколько потеряли? А резервы наши у них лежали? А ГКО любимые? Мы как первичные дилеры были обязаны иметь портфель — мы его имели. У меня грамота есть от ЦБ за подписью Козлова, царство ему небесное, спасибо за активную поддержку. А выпуски валютных гособлигаций, которые тоже неофициально просили поддержать?
- А как просили, кто?
- Вы что, не знаете, как неофициально просят? Не важно уже кто — много всяких теней из прошлого. Есть выпуск — надо поддержать. Когда эти бумаги начали падать, государство же их не поддерживало. У нас на балансе на тот момент было более 10% всех валютных обязательств государства, чья обязанность — поддерживать ликвидность своих ценных бумаг. Вот откупили бы часть бумаг, поддержали рынок, как американцы сейчас делают.
- Раз тот кризис — дело рук Центробанка, можно ли сказать, что сегодня кризиса не будет? Даже банкиры признают, что ЦБ в последние годы работает гораздо четче, профессиональнее. И оперативнее.
- Ну не знаю. Сегодня вроде бы проблемы с потребительским кредитованием, начинают просчитывать, какие банки рухнут, какие нет. Так вот, чтобы не было иллюзий: если что — рухнут все. Что там изменилось-то особенно? Ну да, наполнили капитал. Но судя по тому, как в систему страхования принимали…
- Вы что, знаете, как в нее принимали?
- Догадываюсь. Судя по тому, что на рынке конкретные цены назывались.
- Перед вступительными экзаменами тоже часто конкретные цены называются, но кто-то поступает, кто-то нет…
- Меня этот вопрос давно не интересует. Ну а во что они золотовалютные резервы вкладывают — это как? По их официальному заявлению, $100 млрд в ипотеку США засадили. Вы уверены, что 100, а не больше, если сам регулятор не уверен, что он правильно деньги вложил? В 1998 г. они сами себе ситуацию создали. И сейчас могут создать.
- А капитал вашего банка был сформирован так же, как капиталы всех банков того времени?
- Записями в книгах? Естественно. Я же не сумасшедший. И папа у меня Рокфеллером не подрабатывал, наследства большого не оставил. Откуда деньги-то? Естественно, перекрестные кредиты и все такое прочее. Только вы что думаете, у меня от этого банк ненадежным был? Да нас тогда с этим капиталом международные аудиторы в $800 млн оценивали. А это не сегодняшние $800 млн, тогда нефть $7 за баррель стоила. Вот резервы — да, резервы увеличивать надо. Хотя мы практически всю прибыль в капитал направляли, за 10 лет существования банка ни разу не были выплачены дивиденды.
- Так вы думаете, что кризису нет причин не повториться?
- Ну, зная твердость нашего нынешнего премьера (про Медведева не говорю — я его не знаю просто), думаю, что список Forbes будет стоять в роли заградотряда против любого кризиса. Это 100%, на это они обречены — охранять Россию.
- В 1998 г. в роли заградотряда оказались банки…
- С какой-то стороны я понимаю власти в 1998 г. Хотя Кириенко властью, конечно, никогда не считал. Поражаюсь людям, которые на вопрос: «Будешь управлять луноходом?» — отвечают: «Буду!» «А правительством — будешь?» — «Буду!» — «А раньше чем управлял?» — «А какой-то керосинкой». — «Значит, справишься». А почему? А потому, что он хороший. Отличный критерий. Так вот, я с пониманием отношусь к аргументам, которые приводились на последнем совещании. Прикидывали, сколько частных вкладчиков затронет кризис. Вкладчиков же на самом деле немного было. Все эти картинки, как народ витрины банков крушил, очереди всякие, — это больше пиар, кто-то в свои игры играл. Даже с учетом Сбербанка, которому ЦБ гарантировал 100%, это были сотни тысяч.
- То есть на совещании решили пожертвовать банковской системой?
- В итоге к этому пришли. Сотни тысяч вкладчиков или миллионы работающих, которые могли остаться без зарплат, — тут бы настоящие крушения могли начаться. А вообще, 1998 год здорово очистил систему: коридора валютного идиотского не стало, когда в ЦБ Ельцина убедили, что 6 руб. за доллар — самая лучшая цена.
- В вашей с Эдуардом Краснянским книге вы с сочувствием и пониманием пишете об обманутых вкладчиках, даже как бы себя к ним причисляете…
- Интересно, если у меня от кризиса минус 800 млн американских рублей, я какой вкладчик — необманутый, что ли?
- А у вас были какие-то основания считать, что в кризисной ситуации государство вам поможет?
- Я вообще-то на это рассчитывал. Был уже проект указа практически о национализации банка. Что-то не сложилось. Последнюю подпись, как я понимаю, Борис Николаевич должен был поставить. У него, видимо, какие-то свои сомнения были. Не знаю точно, я с ним не общался. Разные вообще были варианты. Мы предлагали реструктуризацию, европейские банки — они все-таки ближе к России, лучше все понимают — к ней понемногу склонялись, соглашались получить какой-то процент в уставном капитале банка и успокоиться. А американские банки сказали: нет, ничего не знаем, настаивали на самом жестком варианте.
- Это тогда вы им уши пообещали?
- Ну передернул ваш коллега с ушами, это я слова Геращенко приводил. Он на встрече с иностранными кредиторами говорил: будете упрямиться — получите от мертвого осла уши. Можно же было нормально банковские обязательства реструктурировать, разнести этот долг на 10 лет.
- А почему вы думаете, что смогли бы осилить эту 10-летнюю реструктуризацию?
- Да потому, что у меня тогда в капитале банка весь международный финансовый крупняк сидел: покажи любому кредитору список учредителей, и деньги бы сами потекли. Это был идеальный вариант. Европейцы к нему двигались. А американцы сказали: нет. Вот в контексте этого Геращенко и говорил: есть вариант такой или такой, а будете из штанов выпрыгивать — получите от мертвого осла уши. Там дальше ваш коллега передернул, получилось, что это я им уши обещал. А у меня со всеми моими партнерами, кредиторами «обманутыми», прекрасные отношения.
- То есть они не считают, что вы им должны сколько-нибудь миллионов?
- Я? Я должен?! Я никому ничего не должен: банк реструктуризировал свои долги, они входили в комитет кредиторов, согласились на те выплаты, которые получили, когда подписали мировое соглашение. Но это все уже без меня решалось. А я считаю, что никому не должен ни сейчас, ни тогда. Я им и раньше говорил: вы откройте свои книги и посмотрите, почем вы нам давали и сколько назад получили. Все равно в плюсе остались. Просто хотели еще 100% прибыли, но, извините, не вышло. Они там заказывали агентству Пинкертона расследование, все искали мою недвижимость, счета. За полгода ничего не нашли, так и отдали заказчикам 300 пустых страниц проделанной работы.
- Как вы оцениваете работу, которую АРКО в банке сделало?
- Оно сделало то, что могло. Турбанов вообще проблемы понимал, из АРКО очень много выплачивалось вкладчикам «СБС-Агро». Мы увели из банка только клиентуру и команду, остальное все АРКО осталось. Геращенко, кстати, не хотел ликвидировать те шесть банков, на которых Всемирный банк настаивал. Но потом правительству пообещали кредит миллиардный, и нас поменяли на этот кредит. Хорошо, что в ЦБ пришел Геращенко, который понимал, что нельзя платежную систему так сразу убивать, и не сопротивлялся созданию бридж-банков.
- И вы с командой взялись за новый банк («Первое ОВК»). Когда начинали проект, рассчитывали продолжать работать в банковском бизнесе или сразу делали, чтобы продать?
- Сохранить то, что можно было сохранить, причесать его, умыть и продать.
- То есть сразу была такая мысль?
- Конечно. Сколько же можно одним и тем же делом заниматься.
- Некоторые занимаются.
- Дело вкуса. По мне, так через 10 лет желательно все поменять. Скучно: что можно было, мы сделали, весь продуктовый ряд для банка европейского уровня, банкоматы поставили, программу создали — образец, лучше никто не придумал.
- Но вы только чуть-чуть причесали и продали Потанину за одни деньги, а он причесал сильнее и продал получше.
- Во-первых, о ценах помолчим, а во-вторых, Потанину сразу сказали, что этот его «Онэксим» — пардон, Росбанк — купят только с розницей. Это было условие покупателей. Так что наши интересы сошлись: ему купить, мне — продать. Кто-то хочет банком всю жизнь заниматься, а по мне, так это не может быть смыслом жизни.
- Вы как-то называли еще одну причину продажи: из-за того, что перестали понимать процессы, происходящие в стране.
- Это я, наверное, когда ЮКОС грохнули? А нет, раньше. Не то что перестал понимать, я и сейчас прекрасно понимаю. Просто мне неинтересно стало заниматься этой дребеденью, постоянно ходить задницу кому-то целовать. А для того чтобы в нашей стране вести бизнес, к сожалению, нужно этим заниматься.
- Когда начинали бизнес, было не надо?
- Представьте себе, не надо было. Мне Борис Николаевич [Ельцин] никогда указаний не давал — сколько зарабатывать, чем заниматься и т. д. И его подчиненные не давали указаний, и подчиненные Путина не давали. К сожалению, из сегодняшней ситуации вытекает, что по-другому нельзя.
- Когда вы начинали работать, как я понимаю, вам было интересно. Вы надеялись, что лет через 10-15 в России все будет как в Европе?
- Да нет, я же реалист. Должно смениться поколение, к власти прийти люди, которые не росли при «совке». Их же не привезешь ниоткуда, сами должны вырасти. Пока не вырастут, ничего не изменится. Что говорить, если у нас до сих пор на главной площади страны чучело лежит. Кругом цивилизация, сколько-то миллиардов в нанотехнологии забабахали, а посреди площади лежит чучело, и все тронуть боятся.
- Может, из суеверия, чтобы с мертвыми не связываться.
- Минуточку, у вождя есть родственники (пусть дальние), и с ними можно договориться. Ну не купили бы еще одного футболиста… Хотя, конечно, дело не в чучеле.
- Не видите для себя будущего в бизнесе в России?
- Да не в России. Я просто больше работать не хочу, я пенсионер. А в России — почему, можно работать. Спичками торговать. Только, думаю, на уровне налогового инспектора все равно нужно будет «решать вопросы». Вот здесь, на Западе, у меня полно знакомых. Все жалуются, что высокие налоги, но никто — что есть проблемы их заплатить. Да они инспектора своего за всю жизнь в глаза не видели. А у нас надо расшаркиваться постоянно, помнить все дни рождения, даты. Каждый засранец может прийти и начать что-то рассказывать, ссылаться на что-то. У меня сын из-за этого не хотел работать в России. Приехал, посидел полгода, говорит: «Пап, не могу так — полдня уходит на все это». Или недавно открываю газету: глава Одинцовского района (у меня там, к сожалению, дача) сказал, что все заборы должны быть трехметровые. Просто так: сидел на ветке дятел, досиделся — спятил. Ну почему три метра, ну твое какое дело? И ведь так каждый день. Такое впечатление, что чиновник просыпается с мыслью, как бы еще людям досадить, какую гадость выдумать.
- Звучит безнадежно. Вы для России светлую какую-нибудь перспективу видите?
- Я бы привел все в соответствие с сегодняшними реалиями. Посадил бы царя на место, это была бы последняя инстанция.
- Так вроде сидит.
- Нет. Это, к сожалению, выборный. У меня много знакомых, и я знаю, как тяжело им достаются эти копейки. В смысле миллиарды. Раз они такие умные, состоялись, почему бы их всех не привлечь к управлению официально? Дурак миллиард не сколотит, поверьте мне.
ИМПЕРИЯ СМОЛЕНСКОГО
История самого известного частного банка 1990-х
14 февраля 1989 г.
Александр Смоленский создает банк «Столичный», регистрационный
номер 61. Все сотрудники размещаются в одной комнате
1993
Банк «Столичный» переименовывается в Столичный банк сбережений (СБС). К этому времени Александр Смоленский уже заводит нужные знакомства во властных структурах. Через карточки СБС получают зарплату федеральные чиновники и депутаты Госдумы
1996
СБС приобретает на аукционе
Агропромбанк, обладающий второй после Сбербанка филиальной сетью.
Сам СБС переименовывается
в «СБС-Агро». Кроме банка Александру Смоленскому достаются долги и статус уполномоченного банка по поддержке сельского хозяйства. Последнее обстоятельство помогает привлекать дешевые средства от государства:
все выделяемые бюджетом деньги
идут через «СБС-Агро». Кроме того, банк получает мощное лобби в лице членов Совета Федерации, представляющих аграрные регионы
1997
«СБС-Агро» первым среди банков размещает евробонды в объеме $250 млн, предварительно выпустив финансовую отчетность. К этому времени банк входит в десятку крупнейших финансовых организаций. Александр Смоленский — непременный участник всех встреч банкиров с Борисом Ельциным. Тогда же был впервые применен термин «семибанкирщина» (один из семи — владелец «СБС-Агро»). На тот момент банк владеет пакетами акций Общественного российского телевидения и ИД «Коммерсант»
1998
«СБС-Агро» — один из уполномоченных банков на рынке ГКО (статус подразумевает обязательство владеть крупным пакетом бумаг). В мае банк начинает испытывать проблемы, лимитирует выдачу средств вкладчикам
1998
После ужесточения ЦБ
лимитов на продажу валюты банкам в августе «СБС-Агро» прекратил платежи. Банкоматы работали только в государственных учреждениях
31 августа 1998 г.
ЦБ ввел в банк временную администрацию. Руководству «СБС-Агро» удалось не только отстоять банк (предыдущее решение было отменено 10 сентября, после того как ЦБ возглавил Виктор Геращенко), но и получить стабилизационный кредит ЦБ на сумму 5,8 млрд руб. под гарантию регионов. За выдачу кредита Генпрокуратура привлекла к ответственности по статье о мошенничестве замглавы МГТУ ЦБ Александра Алексеева. Позже Алексеев был освобожден от уголовной ответственности «за отсутствием состава преступления»
Январь 1999 г.
Смоленский начинает создавать новую банковскую группу «Общество взаимного кредита» (ОВК). Группе досталась почти вся филиальная сеть «СБС-Агро»
11 августа 1999 г.
ЦБ вновь вводит в «СБС-Агро» временную администрацию. В ноябре банк был передан под управление Агентству по реструктуризации кредитных организаций. К этому моменту его обязательства составляли 54 млрд руб., а ликвидационная стоимость активов — 3,5 млрд руб.
2003
«СБС-Агро» лишается банковской
лицензии, после чего банк признают банкротом. АРКО удалось удовлетворить требования всех вкладчиков, в том числе за счет государственных средств
Июнь 2003 г.
Большинство банков группы ОВК было продано за $200 млн холдингу «Интеррос». Спустя два года они были присоединены к Росбанку
|
