|
Для одних он Владимир Резун - бывший агент ГРУ и предатель. Для других он лишь Виктор Суворов - автор популярных "Аквариума" и "Ледокола". Писатель Суворов рассказал уже о себе немало, но, возможно, впервые о себе откровенно говорит Резун
Встреча состоялась на ступеньках парижской Оперы. Виктор (Владимир Богданович Резун настолько привык к псевдониму, что воспринимает его как свое основное имя) выглядел именно так, как должен выглядеть классический шпион на пенсии: невысокий, плотный, в темных очках. На встречу он пришел с женой. С Татьяной они живут уже без малого 30 лет и производят впечатление по-настоящему счастливой пары.
Пропустили за знакомство по стаканчику в ближайшем кафе, а затем пошли в сад Тюильри. Там, в тишине, мы и поговорили.
"Меня подставили"
- Прежде всего я должен сразу поставить все точки над " ". Я из себя борца не корчу. То, что система у нас гнилая, это я еще в армии видел, а потом еще за 4 года работы в Женеве насмотрелся. Женева - это даже не Париж, это для избранных. Каких только там "деток" не было. Были, конечно, и крестьянские парнишки, такие, как я, кто-то ведь работать должен. Мы к этому притерлись, имели свой кусок хлеба с маслом. Но случилась ситуация, когда меня просто подставили, и надо было выбирать: или самоубийство, или... Я об этом в книгах не писал, слишком все было грязно.
- Что это была за подстава?
- Начальник наломал дров. Ушел старый шеф, а пришел новый - дурак полный. Когда старый уходил, он говорил, что или здесь будет самоубийство, или кто-то уйдет. Так и вышло. У нового были слишком большие связи наверху, на уровне Брежнева. Его брат был помощником Генерального секретаря. Там таких было трое - Александров, Цуканов, Блатов. Он был братом Александрова, никогда не был за границей, а чтобы двигаться дальше, ему нужна была запись в аттестации о работе за рубежом. Послали генерала Александрова сразу в Женеву, а он полез в дела, в которых ничего не понимал.
- То есть вы не для того ушли, чтобы "Ледокол" писать?
- Нет, конечно. Это агентурный провал. Я обеспечивал начальника, он шел на агентурную связь, а я его вывозил. Так он сразу свалил все на меня, я, дескать, не обеспечил. Передо мной встала дилемма: или я стреляюсь, или иду "на конвейер". За чужую вину меня бы стерли в порошок. Но, конечно, когда "Ледокол" существовал уже в голове, уходить легче было.
Слишком правильный
- Ошиблись, значит, кадровики, которые вас в разведку брали?
- Я - личность неправильная, для разведки не подходящая. Хотя личное дело было у меня на сто процентов чистое, хрустальное. Отец фронтовик, отвоевал всю войну. У Татьяночки, моей жены, тоже отец военный. Когда собирают бывших начальников ГРУ, чтобы они сказали про меня что-нибудь очень нехорошее, им нечего сказать. В воровстве не замечен. Мне, может быть, хотели бы приписать моральное разложение, но тоже не пришьешь, потому что мы счастливо живем вместе, у нас двое детей, внук. И пьянства не пришьешь, не было этого.
Дело как-то нужно было закрывать. Через год, после того как я ушел, вещи мои привезли из Женевы. Передали Таниным родителям. Прошел год, пришли с обыском, и у меня на костюме с внутренней стороны лацкана находят "жовто-блакитный" флаг с трезубом. Все ясно: Владимир Богданович Резун - украинский националист.
- А был трезубец?
- Нет, конечно!
Смертник
- Вы во всех книгах пишете, что приговорены заочно к смерти, а говорят, что не было никакого смертного приговора. В самом деле, откуда вы про него узнали?
- Вот и в Главной военной прокуратуре говорят, что не было приговора. Так что, я даже пятнадцати суток ареста не заслужил? Офицер Генерального штаба убежал, выдал все секреты, как говорят начальники ГРУ, и мне три года за это не дали? Если бы мне сказали, что дали 15 лет заочно, а вышак не дали...
- Как можно заочно дать 15 лет? Да и высшую меру тоже...
- Я могу привести пример. Заочно приговорен к смертной казни с участием советских юристов некто Мартин Борман.
- Ну вы же не Борман.
- А чем я лучше или хуже Бормана? Я могу привести и другие примеры. Если не было приговора, я хоть завтра вернусь в Россию, но мне эти разговоры напоминают: "выгляни в окошко, дам тебе горошка". Я все-таки работал в Женеве, столице шпионажа. Настоящие дела происходили именно в Женеве. Когда центр вербует какого-то дядю в Африке, с которой дипломатических отношений в то время не было, как платить ему деньги? Берется большой чемодан с деньгами, которые кладутся на некий счет.
- А деньги, что, прямо чемоданами возили?
- А как же еще. Как новые русские в анекдотах. Миллион долларов назывался "кирпич".
- А может, и был тот приговор, да уже отменили?
- А я не знаю... Кому я изменил? Советской власти? Да, меня надо расстрелять, я ей изменил. Но как тогда с Украиной быть, расстрелять всех поголовно? А Россия как? Она же тоже вышла из Советского Союза. Это ведь 64-я статья.
Родня врага народа
- Как после ухода сложились ваши отношения с родственниками?
- Мой отец гордился тем, что сын его стал известным писателем. Он даже в одном из интервью сказал: "Да, я горжусь этим, но слишком дорогая цена за все уплачена". И в семье жены трагедия. К ним пришли с обыском. А потом для них начались допросы, допросы, допросы... Все это сопровождалось оскорблениями. Таниному отцу говорят, что у него дочь - девушка легкого поведения, он бросился морды им бить. У моей матери на допросе в КГБ однажды случился глубокий обморок, и ее после этого не вызывали, а отцу моему сказали, что "надо спасать сына". Привезли его в Лондон и три недели мариновали там, пока он требовал встречи со мной. Потом, через много лет, когда мы встретились, я спросил его: "Ты же понимал, что меня выманивали на расстрел?" Он ответил: "Понимал..." Он же был советским человеком...
"Я никого не сдал"
- Ну ладно, ушли вы, а что было дальше?
- Встретили меня, перебросили в Британию, очень профессионально, быстро, четко. Мы попали туда в 1978 году, как раз был кризис лейбористского правительства. Мы попали в Британию, как в Чертаново: хлеба нет, сахара нет. Потом была зима, которую сами англичане называли "winter of discontent", то есть "зима завала, провала". В Лондоне мусор лежал неубранным. Вскоре после этого правительство лейбористов рухнуло, пришла Маргарет - и навела порядок.
Но тогда был какой-то февраль 17-го года. И эти "джоны ланкастеры", которые со мной работали, говорили мне, что миллионы на меня не посыплются, не надо на это надеяться. В общем, их понять можно. Я знал одного "шурика" из ГБ, 31 год ему был, когда он ушел. Когда его спросили, чем он хочет заниматься, он ответил, что хотел бы получать пенсию. В 31 год он хотел получать пенсию! Это же конченый человек, он и спился потом...
- А когда вам этот вопрос задали, вы что ответили?
- Я им сказал, чтобы меня не стращали безработицей и всем прочим, что за свою свободу я согласен чистить сортир на ближайшем железнодорожном вокзале. Я и условия им сразу поставил. Сказал, что могу им дать такую информацию, что они только диву будут даваться, но есть какие-то вещи, которые я не расскажу. Например, фамилии моих друзей. И что бы ни говорили про меня сейчас, я никого не сдал.
- Неужели англичан так сильно интересовали ваши моральные принципы?
- Я обещал, что дам хорошую информацию, расскажу то, что, как я считаю, повредит советской власти и приблизит хотя бы на миллиметр ее крушение. Но не более того. В городе Бристоле есть такой мостик, первый подвесной мост в мире. И я им сказал, чтобы они меня не стращали, потому что взойду на этот мост и прыгну.
- И что, так ни одного человека и не сдали?
- Я выпустил книгу, которая называется "Советская военная разведка". И в этой книге в конце список известных мне офицеров ГРУ. Генерал-полковник Павлов, ссылаясь на этот список, утверждает, что именно этих людей я и заложил. Тут он слегка... неправду говорит. Все эти ребята давно засветились, и список этот взят из книги Джона Баррона "КГБ". Я оттуда только выделил сотрудников ГРУ - крестиками пометил. Это было послание ГРУ - я не выдаю. Сразу же после выхода этой книги все ребята, которые учились со мной, стали потихонечку начинать работать за рубежом.
- Ну ладно, допустим, а какие вы все же секреты выдали?
- Я давал сведения, так сказать, наступательного характера. Например планы дислокации третьей ударной армии. Я им рассказал про 20-ю гвардейскую армию. В Бирнау, у Берлина, находилась эта армия. Я кое-что знал про нее, чем она занимается. Кое-что им рассказал про спецназ. Тогда и слова-то такого не было. Рассказывал о наступательных возможностях, об оборонительных ничего не говорил, потому что их вообще-то и не было.
Это все вошло в книгу, по-русски она называлась "Советская армия: проблемы и решения". Эта книга в Америке была объявлена книгой месяца. И если я этим хоть на один миллиметр отдалил третью мировую войну, то это только на пользу. Войны не случилось и больше никогда не случится, потому что, слава Богу, советская империя рухнула, больше она никому не угрожает. Слава Богу...
"Я живу в россии"
- Не было желания приехать на родину?
- Возникает. В январе этого года мы с Татьяночкой проехались по некоторым бывшим советским республикам. Правда, в России не были... Хотя если по правде, то живу я в России и только по утрам возвращаюсь в Англию. Книгами своими я давно уже вернулся в Россию, если кто-то считает, что я оттуда уходил. И книги эти написаны для русских людей, чтобы они гордились своей Родиной.
- И в каких республиках вы были?
- Латвия официально объявила, что я там был, и по латвийскому телевидению меня показывали. Так что скажу, что был в Латвии. Больше того, я получил государственные награды некоторых бывших советских республик.
- Каких?
- Умолчим об этом пока. Зачем "старшего брата" злить?
- То есть власть вас в отдельных бывших соцстранах и республиках уже реабилитировала?
- И больше того, очень даже любит. В Польше мне профессорское звание дали. В Болгарии присудили приз Союза журналистов. В такие моменты я думаю: как же повезло, что на моем пути попался генерал-майор Александров, из-за которого мне пришлось уйти.
- В Бога не верите?
- Нет.
- А в судьбу?
- Нет. Судьба моя, и все.
Трудоголик
- Чем на досуге занимаетесь?
- Пишу, письма читаю. У меня кубометры необработанных материалов. Я на все письма никогда не отвечу, потому что это невозможно, но я все читаю, все разбираю. Часто это ужасным почерком написано, у фронтовиков компьютеров нет, но то, что они мне прислали, это бесценно. Множество писем из Германии. Вот это у меня не разобрано, потому что читать немецкие закорючки... Такой же старик-ветеран пишет, думая, что я владею языком на том уровне, на котором и он, а там же и жаргон всякий... Он пишет тем языком, которым говорил когда-то. Сейчас немецкие издательства у меня просят этот материал.
- Каких писем больше?
- Плохих писем нет. Матерные письма пишут в "Советскую Россию", в "Завтра". Среди того, что пишут мне, плохих писем не было. Это даже удивительно.
- У вас какие-нибудь вредные привычки есть?
- Слово-паразит у меня есть - "вот". Я всегда говорю "вот".
Татьяна: Он постоянно думает и пишет. И в ресторане или на прогулке...
Хороший дом, хорошая семья...
- Как у вас с английским языком?
- Дети у нас англичане, потому что, когда переехали, сыну было два года, дочери - шесть.
- Дети с вами живут?
- Нет, у них своя жизнь. Дочка у нас в большом бизнесе, акции продает и покупает. Небольшой начальник, но вполне успешно этим занимается. А сын у нас профессиональный журналюга.
- У вас есть традиционный английский дом?
- Еще какой! Дом с садом, как положено - два этажа, верхний - спальный, там пять комнаток. В нижнем - мраморный камин, это тоже - как положено... Гараж на две машины, два кота - Мишка и Гришка. Был такой фильм про Джеймса Бонда, где два русских шпиона в красных рубашках бегали и метали ножи - Мишка и Гришка. Собак у нас нет, потому что мне приходится много ездить. И вот сейчас коты наши сидят в кошачьей гостинице, они ждут нас. Собаку держать в этой гостинице жалко, а кот может сидеть и ждать.
|
