|
Искандера Махмудова, человека, под контролем которого находится производство сорока с лишним процентов российской меди, с уверенностью можно отнести к самым "засекреченным" персонажам российского бизнеса. Он закрыт для прессы, и журналисты, лишенные информации, рисуют образ Махмудова, подпитываясь сведениями, полученными у его конкурентов. И получается человек, далекий от совершенства. Махмудова демонизируют, представляя злым гением новейшей российской экономики, приложившим свою натруженную руку чуть ли не ко всем скандалам, происходящим в медной отрасли. Махмудов, впрочем, не ропщет. Будучи по-восточному мудрым человеком, он придерживается старой истины: "Собака лает, караван идет". Тем более что соратники Махмудова отзываются о нем совсем не так, как конкуренты. Один из них сказал "Профилю", что Искандер "обаятелен до безобразия".
В переводе с арабского
5 декабря Искандеру Махмудову исполнится 38 лет. Из горы перелопаченных предварительно журналов и газет удалось узнать о нем три вещи: он крайне опасен, по национальности узбек, а родился в Баку. Однако к Баку, как выяснилось, Искандер Махмудов никакого отношения не имеет. Был там всего два раза в жизни, навещал друзей.
Родился же он в Бухаре, тоже городе на "Б" (не этим ли вызвана путаница?), детство и юность провел в Ташкенте. Его родители, преподаватели ташкентских вузов, настояли на том, чтобы сын поступил в университет, на факультет востоковедения. Впрочем, рассказывают, что не только родительской волей был продиктован выбор вуза и факультета. В те времена факультет востоковедения Ташкентского университета был тесно связан с военными организациями и готовил сотрудников для работы в странах Востока, куда СССР поставлял вооружение. Что являлось особенно почетным и обещало необычайный карьерный взлет.
Вообще-то Искандера с детства готовили к взрослой жизни, воспитывая в строгости: "Пороть-то меня не пороли - это непедагогично, но держали в ежовых рукавицах. Несмотря на то, что мои родители относились к когорте шестидесятников - носителей либеральных идей, однажды они свой либерализм пустили побоку и взялись за меня со всей своей педагогической мощью. Они боялись, что поскольку в семье я один ребенок, то вырасту избалованным".
Опасения просвещенных родителей оказались напрасными: закончив институт, Искандер отправился на работу в Ливию, а потом в Ирак. На вопрос, что он там делал, Махмудов отвечает с улыбкой: "Я работал, как сейчас модно говорить, на правительство. На наше советское правительство. В Ливии трудился в организации, которая называлась "Главное инженерное управление", это советский аналог нынешнего Росвооружения. В Ираке - в одном из советских департаментов, который занимался строительством".
Махмудов, по его собственному признанию, был не только переводчиком с арабского на русский: "В этих странах, понимаете, переводчик - он не просто переводчик, а человек, который решает вопросы. Многие из работавших там наших специалистов элементарно не понимали, кто такие арабы. С подобным менталитетом, психологией они никогда не сталкивались, не знали ни литературы, ни истории, ни традиций. Поэтому многие проблемы приходилось разгребать нам, переводчикам.
Вообще, когда в 21 год попадаешь за границу в то время, когда туда мало кто ездит, по-другому себя ощущаешь. Хорошо помню, как со мной, молодым человеком, по поводу моей поездки за границу беседовали на Старой площади и в ЦК КПСС. Это было обставлено таким антуражем, что, выходя оттуда, ты чувствовал себя носителем идеи. Шел и нес".
При этом идейным назвать его было трудно, поскольку верил Махмудов, как сам он говорит, "не в коммунизм, а в страну". На его памяти - очередное обострение ливийско-американских отношений с бомбежками, перестрелками и прочими сумрачными атрибутами военных действий.
"И вот на этом нездоровом фоне в ливийский порт заходят советские ракетные крейсеры с кораблем сопровождения. И все сразу успокаивалось. Не передать ощущение гордости за свою страну: мы приплыли, и все молчат".
Огонь, вода и медные трубы
"Арабский" период Махмудова длился четыре года, и на малую родину он вернулся, когда уже полным ходом шла перестройка. Искандера пригласили в государственную внешнеторговую организацию "Узбекинторг", которая в рамках выделенных национальных квот занималась закупками необходимых для республики товаров. Первый свой серьезный коммерческий опыт Махмудов приобрел там.
Потом, по его собственному признанию, в республике стало тесно, и он перебрался в Москву. Первое время в столице Махмудов жил в "России". "Тогда еще было заведено, что больше месяца в одной гостинице нельзя было останавливаться. Месяц проходил, я на один день съезжал в другую гостиницу, потом возвращался, получал номер и снова жил. С тех пор не могу смотреть на салат "Столичный" и судак по-польски", - вспоминает Махмудов.
В Москве Искандер повстречался со своим давним знакомым и земляком Михаилом Черным. Первые шаги в бизнесе они делали вместе. Начинали традиционно, как все, с вопроса: "А чем заниматься будем?"
Символично, что примерно так же зарождался бизнес в недалеком прошлом конкурента Махмудова, поверженного им Михаила Живило. Один из соратников последнего рассказывал, что они так же садились и так же задавались извечным русским вопросом: "Что делать?" Делали, как правило, то, на что глаза глядели, хоть и мало в этом смыслили.
Правда, в отличие от Живило, сразу кинувшегося в алюминиевый омут, Махмудов с Черным прошли промежуточный этап - торговли. Потом Искандер устроился в одну из структур небезызвестной Trans World Group, но скоро оттуда ушел и занялся продажей меди. Причем об этом Махмудов говорит так обыденно, будто торговать медью все равно что продавать горячие пирожки на рынке.
"Ну почему просто? Подобным я в TWG занимался, так что опыт какой-то в этой сфере у меня был. Да и связи к тому времени накопились достаточно обширные. А как по-другому? Когда работаешь нормально, никого не обманываешь, связи - хочешь не хочешь - все равно появляются. Что бы о нас ни говорили (а вы знаете, о нас всякое говорят), никто не может сказать, что мы его обманули".
Сейчас Махмудов фактически владеет 20 предприятиями медной отрасли и контролирует добычу 40% российской меди. Остальные 60% приходятся на долю "Норникеля". Многие считают Махмудова монополистом. Возможно, именно в силу этого его Уральскую горно-металлургическую компанию - УГМК - антимонопольный комитет до сих пор не регистрирует.
Несмотря на успех, сопровождавший нашего героя в делах, Махмудов практически ни с кем из московской бизнес-когорты до поры до времени не общался. Да и как приезжему узбеку сойтись с выходцами из привилегированных московских семей, закончившими престижнейшие московские вузы ?
Позднее он сколотил прочный тандем с таким же, как он, провинциальным молодым человеком Олегом Дерипаской.
"Сладкая парочка"
Тандем сложился на редкость колоритный. Несмотря на множество внешних различий, Махмудова и Дерипаску объединяет свойственная большинству провинциалов бульдожья хватка и деловая агрессия: любой скандал, связанный с приобретением предприятия алюминиевой или медной отрасли, не обходится без упоминания этих двух фамилий.
"Нас познакомили какие-то люди, сейчас уже и не помню. Олег как раз тогда только начинал работать с алюминием, на Саянском заводе. Мы абсолютно разные по характеру, по подходам, по темпераменту. У Олега совершенно нордический нрав, он весь в себе. Молча переживает и успехи, и неудачи. Очень спокойный. А я раньше на подчиненных мог наорать. Поэтому, может, и сошлись".
"Сладкую парочку" постоянно преследует вопрос, кто из них двоих все же главнее. Махмудов утверждает, что никто. Просто Дерипаска ему хороший товарищ, иногда друг другу помогают, да и только. Помимо Дерипаски Махмудову еще приписывают дружбу с Александром Мамутом. Одно время в бизнес-сообществе циркулировали слухи о причастности Махмудова к МДМ-банку и МДМ-групп. Однако все это, по признанию нашего героя, тоже в прошлом: "Несколько наших предприятий когда-то имели в собственности акции МДМ-банка. Но это было очень давно, мы эти бумаги продали и больше никаких деловых отношений не поддерживаем. А товарищеские отношения у нас неплохие. Особенно с Мельниченко, с которым мы знакомы уже давно. Мамута я знаю хуже".
Все обвинения в скандальности и агрессии Махмудов отметает: "УГМК фактически управляет 20 предприятиями. У нас же не было двадцати скандалов, верно? Был один скандал - Качканар. И все. Ну хорошо, два скандала: Качканар - давно и сейчас - Карабаш".
Обвинения в адрес Махмудова традиционны: действует не по суду и совсем не по совести, а силой, с применением милиции и спецназа, пытаясь завладеть предприятиями.
В то же время никто из представителей упомянутых комбинатов давать какие бы то ни было комментарии на предмет Махмудова не захотел. Даже один из соратников Живило, в свержении которого Махмудов сыграл одну из главных ролей, на наш вопрос поспешно ответил: "А что Махмудов? Я к нему очень хорошо отношусь, весьма".
На недобрую память...
"Мне совсем не нравится слово "бояться", - рассуждает Махмудов. Мы же не дети, чтобы бояться темноты или тигров. В бизнесе никого бояться не надо. Надо опасаться. Нас в том числе. Потому что мы обид никому не забываем. Даже если у тебя сегодня нет сил воздать должное обидчику, надо просто заложить информацию в память, и время когда-нибудь все равно придет".
Какой обиды не простил Махмудов главе "Микома" Михаилу Живило, не знает никто. Но факт остается фактом: Махмудову, одному из крупнейших кредиторов КМК, не составило больших трудов комбинат обанкротить. Сейчас Живило подал в американский суд иск, в котором обвиняет Дерипаску и Махмудова в даче взяток, рэкете и даже заказных убийствах. К Живило примкнул бывший партнер и ближайший друг Махмудова Джолал Хайдаров, который прошел рука об руку с Махмудовым двадцать лет и наверняка многое знает о своем былом соратнике.
Впрочем, Махмудов к этому относится достаточно спокойно: "То, что Хайдаров может рассказать, в первую очередь касается его самого. Я ведь не менеджер по своей сути. За последние лет семь я ни одной бумаги не подписал. Ни од-ной. А Хайдаров - да. Поэтому если он и начнет что-то рассказывать, то он не про меня будет рассказывать".
Одним из последних скандалов, в который оказался втянут Махмудов, стала семейная драма, разразившаяся в семье "стального магната" Алексея Мордашова. Случайно или нет, но как только г-н Мордашов публично заявил, что намерен побороться за "Кузбассуголь", являющийся вотчиной Искандера Махмудова, так сразу дала знать о себе бывшая супруга Мордашова, обвиняющая его в том, что он не платит в достаточном объеме алименты на своего сына.
Комментируя ситуацию "Профилю", Мордашов пояснил, что у него есть предположения, что в скандале не обошлось без Махмудова. Право подозревать конкурента ему дает тот факт, что делом об алиментах занимается прокурор Владимир Подвережский, с помощью которого со своего поста был смещен директор Качканарского ГОКа и бывший друг Махмудова Джолал Хайдаров, ставший на пути "медного короля" и обвиненный тогда в хранении наркотиков.
Сам Махмудов тоже прокомментировал ситуацию: "Я не имею абсолютно никакого отношения к этой истории. Какие у Мордашова есть основания, чтобы говорить о моей причастности к делу, я не знаю. Надо его самого спросить. Правда, за историей я внимательно наблюдаю, и если г-же Мордашовой удастся что-нибудь отсудить, я предложу что-нибудь у нее купить".
Видимо, "что-нибудь" - это, в первую очередь, акции конкурирующей "Северстали".
Ходят слухи, что однажды между Махмудовым и Мордашовым состоялся разговор: Махмудов предложил разграничить сферы влияния: Урал и Сибирь остаются за ним, Север - за Мордашовым. А вот Центральная Россия пока ничья. Кто не успеет - тот проиграл. Говорят, что тогда Мордашов вроде бы согласился. И вдруг такое заявление о Кузбассугле. Махмудов, как сказано выше, человек памятливый и обидчикам спуску не дает.
Акула капитализма
В то же время Искандер Махмудов, подобно коллеге Мордашову, женат вторым браком. Его нынешняя супруга - студентка. В браке, как и в бизнесе, Махмудов не приемлет "скуки и однообразия", думает, что нужно жить одним днем, воспринимать его как чудо и получать удовольствие: "Однажды я поймал себя на мысли, что мне не хочется по вечерам приходить домой, не тянет. Я решил развестись. Зачем мучить друг друга?"
Со своей прежней женой Махмудов расстался еще до переезда в Москву, но сейчас и она, и его сын живут неподалеку от дома Махмудова, и мальчик много времени проводит с отцом.
Еще у Махмудова есть восьмилетний ротвейлер Тролль, которого наш герой время от времени в воспитательных целях бьет газетой по носу: "Боль эти собаки не чувствуют, а хлопка от газеты боятся".
На праздники и дни рождения Махмудову принято делать весьма символичные подарки: знакомые и коллеги дарят ему акул, которых Махмудов коллекционирует.
"Мне очень симпатичны эти рыбки. Я уже давно занимаюсь дайвингом, погружаюсь на глубину 60 метров, и у меня была мечта поплавать рядом с акулой, подержаться за нее. Мечта сбылась. Акулы на самом деле очень разумные существа. Они никогда не нападают первыми. Они нападают, только когда голодны и если их кто-то обидел. Так что не стоит их обижать".
|
