|
Борис Иосифович просит магнитофон не включать и записей в блокнот по ходу разговора не делать. "И свой магнитофон,- добавил он,- я тоже не включаю".
Если б включил, это значило бы, что мы вышли на качественно новую ступень нашей беседы, и стала бы она официальным интервью, текст которого - будь оно опубликовано,- Борис Иосифович сравнил бы с тем, что записалось на пленку. И случись крупные отклонения, мог бы грянуть судебный иск - зa искажения, клевету, диффанацию. Мы проговорили два с лишним часа и через тройку дней - еще около часа, а бесед этих вроде и не было. Магнитофоны бездействовали. То есть и придраться ко мне вроде не за что, если я допущу какое искажение. Правда, и сказать могут: "А на какой, собственно, разговор вы ссылаетесь? Его не было и в помине..."
Разговор наш с Бирштейном мог и вообще не состояться: за день до вылета в Цюрих меня уведомила, что глава "Сеабеко" изменял свое прежнее решение и встречаться со мной не будет. Причина: в ряде "известинских" публикаций, посчитал он, были искажены или передернуты факты.
Что такое сдать аэрофлотский билет в воскресный вечер, объяснять, наверное, не надо. Лететь было легче, чем не лететь.
Российская традиция полагаться на "авось" сработала: Бирштейн все же принял меня, хотя и предупредил, что среди тех, кому он намеревается вчинить иски по обвинениям в клевете, вполне могут оказаться и "Известия".
Вопросы "гениальному авантюристу"
Исков глава "Сеабеко", который действует через бригаду адвокатов в Москве, готовит немало. В том числе - Сергею Филатову, главе администрации президента России. Беда Филатова в том, что он публично приписал Бирштейну организа-цию шоп-туров для жен Баранникова и Дунаева, зa три с небольшим дня, проведенных летом прошлого года в Цюрихе, ухлопавших порядка полумиллиона франков, или около 300 тысяч долларов. Не своих, естественвенно, денег.
Но и не "сеабековских", говорит Бирштейн, который ко времени шоп-тура высокопоставленных дам давно уж изгнал "генерала Диму" - Дмитрия Якубовского из своей корпорации, разругавшись с ним в пух и в прах. Дима-генерал и был как раз организатором полумиллионной поездки. И главным ее финансовым спонсором. Откуда деньги? , Это - интересный вопрос. Среди прочих задалась им канадская газета "Санди сан", которая, поднабрав информации о некоторых расходах семьи Якубовских, обитающих ныне в Торонто, заметила, что "так могут позволить себе жить разве только кинозвезды и аристократия".
В статье, опубликованной 19 сентября, газета перечисляет то, что заставило ее удивиться: во-первых, бездонности диминых закромов, а во-вторых, источникам доходов:
- Всего за два года Якубовские приобрели в Торонто четыре жилища общей стоимостью в 7 миллионов канадских долларов, купили или взяли напрокат автомашин на сумму в один миллион;
- десятки тысяч долларов были израсходованы на две недавние вечеринки: на одну - по случаю тридцатилетия Димы-генерала, на вторую - по случаю первого дня рождения дочери;
- царская своей щедростью филантропия: два чека, на 30 и на 50 тысяч долларов, ушли недавно в местную синагогу, которую посещают преимущественно иммигранты из бывшего Союза;
- недавняя закупка Мариной Якубовской оружия на общую сумму в 25 тысяч долларов, оружия, которое вкупе с телохранителями, вселяющими, по словам газеты, "нервозность в соседей до такой степени, что некоторые просто боятся проходить мимо этого дома", призвано усилить безопасность человека, названного "Санди сан" "сверхсвидетелем". Сверхсвидетелем по делу о коррупции в России.
Так откуда все эти деньги? "В интервью Якубовский заявляет, что деньги у его семьи были еще в России, - пишет "Санди сан", - что жена его - манекенщица и зарабатывала роскошно, что деньги есть и у брата его, Станислава, и что сам он, Дмитрий, делает деньги, выступая консультантом тех канадских компаний, которые хотели бы наладить бизнес в России".
В этих пояснениях - масса нестыковок. Марина Краснер, жена Димы, была бедна, сказали мне, как "церковная мышь". С предыдущим своим мужем она задолжала за дом порядка четверти миллиона долларов. Брат ее, Алекс, работал электриком и плотником, прежде чем стать телохранителем Димы, а вот у Станислава, двадцатисемилетнего брата "генерала", основное состояние, судя по информации, добытой газетой, - это неуютная квартирка в Иерусалиме, сдаваемая сейчас иммигрантам по 600 долларов в месяц. Как ни странно, именно на Станислава выписаны те закладные, под которые куплен шикарнейший, ценою в 5 миллионов долларов, дом Димы и Марины в престижнейшем районе Торонто.
Попытки канадских репортеров добраться до истины и установить источник несметных богатств Якубовских наталкиваются, пишет "Санди сан", на угрозы судебных исков, раздаваемые адвокатской конторой "МаКалей. Чазид и Фридман", которая представляет интересы семья "генерала Димы".
В этом смысле Якубовский не ушел далеко от бывшего своего покровителя, который о Диме отбывается нынче как о "мрази", добавляя, правда, что "человек этот просто гениален; он - гениальнейший авантюрист".
Документы "генерала Димы"
"Гению" уж предъявлен иск Борисом Бирштейном - на сорок миллионов долларов, в том числе за то, что будучи руководящим сотрудником "Сеабеко", Якубовский похитил конфиденциальные документы бирштейновской корпорации и теперь пользуется ими в нечистых целях.
Вряд ли есть у кого сомнения, что абсолютное большинство тех материалов российского "Уотергейта", что гуляет по страницам нашей печати, пришло именно от Якубовского.
Есть там материалы, вызывающие сомнения: по прикидкам Бирштейна, они - искусная подделка; есть материалы, не вызывающее сомнений даже у Бирштейна. Среди них - банковская выписка о переводе со счета "Сеабеко" на счет компании "Контитрейд" 13,5 млн. долларов.
Напомню: как утверждает адвокат Андрей Макаров, руководитель Межведомственной комиссии по борьбе с коррупцией и преступностью, этот перевод был одним из этапов процесса тайного обогащения Александра Руцкого, поскольку из этих тринадцати миллионов три миллиона ушло потом на счет компании "Трейд линкс", предположительно принадлежавшей бывшему вице-президенту России.
С банковской выпиской Бирштейн абсолютно не спорит. "Это - наша бумага, - сказал он мне, - а подпись под ней - Бенджамина Керета".
Керет был одним из ближайших сотрудников Бирштейна, единственным во всей "Сеабеко" человеком, который мог сказать - и часто говорил - "нет!" главе корпорации. Куда важнее, однако, то, что Керетом и был заключен трастовый договор с Руцким, - так, во всяком случае, заявляет Межведомственная комиссия, представляя в подтверждение копию договора и нотариальное свидетельство, заверяющее точность копии.
Керета уж полтора года как нет в живых. Умер весной девяносто второго, вскоре после того, как ему было объявлено Бирштейном, что пора уходить на пенсию, и за два дня до того, как в штаб-квартире "Сеабеко" должны были устроить тожественные проводы.
Поговаривали - и поговаривают до сих пор, - будто Керет умер не своей смертью, будто отправился он к праотцам, глотнув кофе, по-особому заваренного. Доказательства? Их нет. Во всяком случае, их никто не представлял. Можно, конечно, затребовать копию сертификата о причинах смерти Керета. Но если там, скажем, указано "инфаркт", дела это не прояснит: науке давно уже ведомы вещества, которые никак не выдают себя в человеческом организме, нe считая, конечно, того, что организм они умерщвляют, но, так сказать, естественным образом - инфарктом, например, или пневмонией.
Лично мне слухи о необычности смерти Карета кажутся чрезмерными: какой смысл было убирать Керета? Как главного свидетеля неких махинаций Руцкого? Но Руцкой еще был тогда в полном фаворе в Кремле, скандалом даже и не пахло, а уж если и надо было от кого избавляться, то скорее от Димы Якубовского: к тому времени "Сеабеко", проведя инвентаризацию, установило точно, что бывший протеже Бирштейна основательно поработал в досье корпорации, забрав оттуда то, что явно могло бы пригодиться в дальнейшем.
Документы Бирштейна должны будут опровергнуть документы Якубовского и наоборот: документы Якубовского - нейтрализовать бирштейновские. При нынешнем уровне факсимильной техники, позволяющей создать практически любой документ практически с любой подписью (в скобках замечу, что, как сообщили мне люди сведущие, в Швейцарии гуляют сейчас десятки рекомендательных писем с подписями Ельцина, Черномырдина, других видных российских государственных и политических деятелей, писем, чье единственное предназначение - вывести "предъявителя сего" на выгодные сделки, главным образом в области купли-продажи, главным образом одноразовые: купили, продали, разбежались. Некоторые письма удается перехватывать, проводить по ним экспертизу, устанавливать их поддельность и надлежащим образом информировать тех людей, на кого эти письме должны произвести неизгладимое впечатление. Многие же фальшивки срабатывают. Увы, при таком уровне техники отбиваться одним документом от другого почти то же самое, что отругиваться: "Сам дурак!".
Куда ушли тринадцать миллионов?
Кое-какие из тех материалов, что вышли из Межведомственной комиссии, были предъявлены мною для опознания Бирштейну и разным анонимным источникам и были удостоверены ими как подлинные. В их числе, повторю, банковская выписка, свидетельствующая о том, что со счета корпорации "Сеабеко" в цюрихском отделении банка "Индосуэц" 19 ноября 1991 года ушло на счет компании "Контитрейд" в банке "Фюр хандель унд эффектен" 13,5 млн. долларов.
Бенджамин Керет, тогдашняя правая рука Бирштейна, сделал пометку: "Платежи за товары, полученные горсоветом Москвы по соглашению между "Агрохимом" и заседанием президиума горсовета от 2 сентября 1991 года".
Переводу этому предшествовало письмо, которое в тот же день, 19 ноября, было получено в Цюрихе из Москвы, из "Агрохима", и которое просило: "Оплатить, в соответствии с решением правительства Москвы, со счета "Сеабеко" № 62400 в банке "Индосуэц" 13,5 млн. долларов компании "Контитрейд" на ее счет 3.537-5.0003 в банке "Фюр хандель унд эффектен" для оплаты с/х продукции и технического оборудования".
Отметим два несоответствия. Одно просто любопытное: в письме речь идет о решении правительства Москвы, а в банковской выписке - о договоренности между "Агрохимом" и Моссоветом. Моссовет, кстати говоря, прислал опровержение в редакцию "Известий". "Ни Московский городской Совет народных депутатов,- пишет зампред Моссовета Ю. Седых-Бондаренко, адресуя копию письма прокурору Москвы Г. Пономареву,- ни его президиум никогда соглашений с "Агрохимом" не заключали и никаких товаров не получали. Кроме того, 2 сентября 1991 года ни Моссовет, ни его президиум не заседали".
Нестыковка в принципе объяснима: работавшему в Швейцарии германцу Бенджамину Керету было, видимо, не дано знать разницу между Моссоветом и правительством Москвы.
А вот другое несоответствие мне кажется весьма существенным. О нем я узнал, связавшись из Цюриха со столицей еще одной западноевропейской страны и поговорив там с бизнесменом, имеющим прямую информацию об этой сделке, но пожелавшим остаться анонимным.
Бизнесмен сообщил, что компания "Контитрейд" получила от "Сеабеко" 13,5 млн. долларов и почти всю эту сумму, за вычетом нескольких десятков тысяч долларов, перевела по другому адресу - заказчику, который обеспечивал строительство в Москве... пивного завода.
Пиво от "Князя Рюрика"
Насколько я понимаю, такого рода выплата была для "Контитрейд" в новинку, поскольку прежде эта компания занималась поставками Москве продовольствия, а тут - пивной завод. Более того, мне было сказано, что, "когда шло перечисление тринадцати с половиной миллионов долларов, разговоров о пивном заводе не было". Они возникли, по данным бизнесмена, позже.
Согласно моей информации, заводом занимается акционерное общество "Князь Рюрик", в учредителях которого фигурируют правительство Москвы, "Агрохим", две западные фирмы, включая "Нордекс", базирующаяся в Вене и владеющая частью акций компании "Контитрейд", а генеральным подрядчиком по строительству выступает совместное предприятие "Эльнор", чей совладелец - опять же "Hopдекс".
Mеня, собственно говоря, интepeсует не столько история строительства пивзавода, сколько тот факт, что, судя по всему, тринадцать с полтиной миллионов ни на что не разменивались. А раз размена не происходило, значит, три миллиона долларов, которые, согласно справке, обнародованной Межведомственной комиссией, ушли на счет "компании Руцкого" с этой трансферной операцией не связаны. Отсюда вновь вопросы, которыми мы задавались и прежде: точна ли эта справка? Не сфабрикована ли она?
Три миллиона, да, видимо, не те
Ответ, который я извлек для себя из бесед в Цюрихе, парадоксален: справка точна; справка, скорее всего, сфабрикована. Поясню: факты, в справке приведенные, никем не отрицаются. Бирштейном в том числе. "Да, - сазал он мне, - компания "Трейд линкс" и в самом деле получила три миллиона долларов. Но эти три миллиона - плата по совершенно сторонней операции".
Что это за компания "Трейд линкс"?
"Обычная офф-шорная компания, которая принадлежала мне (ее адрес, указанный на одном из документов Межведомственной комиссии, тот же, что и адрес "Сеабеко", - Индустриш-трассе, 6, Цюрих), - отвечает Бирштейн. - Ее уже давно нет, закрыл год или даже полтора назад". Этот факт подтверждается знакомством с телефонной книгой Цюриха: датированная началом нынешнего года и, значит, сданная в набор осенью года минувшего, книга не содержит упоминания о "Трейд линкс".
Офф-шорные компании, как показывает мировая, в том числе и российская, практика, создаются и закрываются с легкостью. Их обычное предназначение - прокручивание нескольких конкретных операций. Когда операции совершены, потребность в компаниях отпадает.
Был ли Руцкой владельцем "Трейд линкс"?
- Допустим, - отвечает мне Бирштейн, - я захотел бы ублажить Руцкого, полупить его. Ну неужели я ради этого стал бы создавать компанию, открывать на нее счет, вписывать название компании в трастовое соглашение и, значит, подставлять - хотя бы даже чисто теоретически - все это под гласность? Я бы поступил совершенно по-другому либо открыл номерной счет на Руцкого, без всякого упоминания его имени, и переводил туда деньги; либо просто передавал ему деньги напрямую со своего собственного счета.
Я не скажу, что ответ страдает нелогичностью. Но то, что сказал Бирштейн, - это лишь одна версия из нескольких, требующих проверки или перепроверки. И потом; в данной ситуации Бирштейн отбивается не документами, а словами, от документов Якубовского.
Я спросил у Бирштейна, есть ли у него подтверждения документальные. Он сказал, что да, что некоторые документы уже отправлены прокурору Москвы, но что мне он их представлять не будет, хотя раньше намерение такое к имел. Почему передумал? По той же причине, по какой он вообще отказался было от встречи со мной: некоторые публикации в "Известиях" сочтены были им лживыми.
Должен признать, в одном случае я и в самфм деле передернул факт, когда написал, будто в интервью канадской газете "Глоб энд мейл" глава "Сеабеко" отвергал как фальшивку магнитофонную запись разговора Якубовского с Валентином Степанковым, разговора, в котором речь будто бы шла об убийстве адвоката Андрея Макарова. Ошибка моя была непреднамеренной: полной стенограммы интервью у меня не было, а работа с сокращенным изложением всегда сопряжена с риском неточностей.
Дадим любую справку
Итак: факты, приведенные в одном из документов комиссии Макарова, точны; их подтвердил Бирштейн, их подтвердили и в банковских источниках. Но факты эти - перевода тринадцати с половиной миллионов долларов и снятия трех миллионов - точны сами по себе, взятые порознь: да, была одна сделка, да, была другая сделка.
А вот вытекало ли одно из другого? Бирштейн категорически какую-либо связь отрицает; банковские источники от ее подтверждения воздерживаются.
Предположения? Среди тех, что мне доводилось слышать в Цюрихе, такое: Якубовский, который как одно из высших должностных лиц "Сеабеко" знал о фактах разрозненных, объединяет их в одном документе и таким образам рождает "компромат", что в сочетании с другими документами, явно подлинными и явно фальшивыми, выстраивается в единый видеоряд, иллюстрирующий процесс падения генерала Руцкого.
Но ведь "компромат" напечатан на банковском бланке, снабжен подписью банковского служащего, в нем - имена, названия, номера счетов. Может ли такой документ быть выдан банком? Я был уверен, что ответом будет категоричное "нет". Ответом же, услышанным мною от очень крупного банковского чиновника в Цюрихе, было: "Возможно".
То есть пак? - изумился я, "Очень просто: если клиент захочет, мы выдадим ему любую справку, какую он пожелает. Если он захочет, мы выдадим и справку с указанием его счета и суммы денег, на счете лежащих".
"Сеабеко" уходит, ее "дело" остается
Я не уверен, чтo привез из Цюриха ответов больше, чем новых вопросов. Уверен, что даже для профессиональных следователей работа будет просто адская, учитывая ко всему прочему то, что посланца московского прокурора Бирштейн принимать не станет. "Я частная компания,- сказал глава "Сеабеко",- я вовсе не обязан перед всеми штаны спускать".
Вот если бы он выставлялся на бирже, тогда - другое дело, тогда штаны можно было бы спустить запросто. Таков закон.
Несговорчивость Бирштейна - или намерение быть несговорчивым - объяснить, как мне кажется, можно тем, что на связях своих с Россией он решил поставить точку. Окончательно и бесповоротно. Операции в России он сворачивает.
Это будет означать, в частности, что особняк на престижнейшей московском улице Косыгина, который снимал "Сеабеко" под свой офис, за который платил, кстати, меньше, чем за свой прежний офис в Центре международной торговли и в котором в последние несколько недель - с тех пор, как российский "уогергейт" стал разгораться особенно ярко, была отрублена вся телефонная связь, - этот особняк опустеет, выбросив на улицу - в буквальном смысле - десятки служащих. Останутся, однако, иски, над которыми работают бирштейновские адвокаты и каждым из которых глава "Сеабеко" будет требовать внушительную сумму с обидчиков.
Деньги, уверен, в данной ситуации его мало интересуют. Его интересует получение сатисфакции, его интересует официальное постановление - или решение, - в котором бы говорилось, например: "К деньгам бывшей КПСС Бирштейн и его компания не имеют никакого отношения". Кстати, письмо с требованием: либо выдвигайте официальные обвинения, либо официально заявляйте о моей непричастности, Бирштейн направил недавно Валентину Степанкову.
Тот этап, когда человеку страстно хочется делать деньги, Бирштейн, бизнесмен, безусловно, способнейший, миновал и миновал давно. Он наделал денег достаточно, чтобы ни он сам, ни внуки его, ни правнуки об этом могли и не думать уже.
Но как и многим чрезвычайно богатым людям, Бирштейну явно хотелось быть еще и политиком. Негласным, закулисным, подобно, скажем, покойному Арманду Хаммеру, который летая по всему миру на своем реактивном самолете и улаживал, как ему казалось, мыслимые и немыслимые конфликты, мирил президентов и диссидентов, подталкивал несговорчивые стороны к соглашениям и договорам, устраивал семинары и создавал фонды своего имени. Если разобраться, в метаниях Хаммера по белу свету было больше шума - пропагандистского, саморекламного, - чем дела, но шум этот, подкреплявшийся фотографиями, на которых запечатлевались рукопожатия с сильнейшими мира сего, помогал, естественно, и делу главному - бизнecy.
Сорокашестилетний Бирштейн, как мне кажется, тоже был полон надежд стать Улаживателем. Любопытно: в его рабочем кабинете, на четвёртом этаже здания, где размещена штаб-квартира "Сеабеко", всего три фотографии. На двух - Бирштейн с детьми. Но одна стоит особняком. На ней - он, Бирштейн, с президентом Кыргызстана Акаевым и премьером Канады Малруни. Визит кыргызского лидера в Канаду организован был им, президентом "Сеабеко".
Улаживателя из Бирштейна не вышло. Общение с сильнейшими мира сего вовсе не было гарантией, что Россия заполучит второго Хаммера. Последней каплей, думаю, был крах попыток главы "Сеабеко" устроить в начале минувшего июня примирение Ельцина с Руцким и Хасбулатовым.
С Ельциным Бирштейн проговорил целый день. О чем и как? Бирштейн не сказал мне ни слова. Не захотел.
То был последний визит владельца "Сеабеко" в Россию. Он провалился как политик, занявшись явно не своим делом, делом, ему неподсильным.
А потом грянул "уотергейт"...
|
