|
В рамках образовательной программы МГУ "Третье тысячелетие" по онкоиммунологии в Москву приехал 57-летний нобелевский лауреат Рольф Цинкернагель, директор Института экспериментальной иммунологии при Цюрихском университете. И сразу "ошарашил" научную общественность.
Иммунология, пусть даже с приставкой "онко-", не так хорошо известна широкой публике, как, скажем, физика, поэтому хорошо запоминающаяся фамилия Цинкернагель, прогремев в декабре 1996 года, тут же забылась, хотя специалисты считают его истинным Эйнштейном в своей науке. Во всяком случае, он официально признан отцом современной иммунологии. Именно он, работая над докторской диссертацией, в соавторстве со своим австралийским коллегой Питером Догерти сделал открытие, которое, как утверждают, перевернуло представления ученых о принципах работы иммунной системы и которое было отмечено Нобелевской премией по медицине.
Профессор Цинкернагель, как читатель и сам может судить по его фото, немного походит лицом на Сальвадора Дали, разве что усы не такие длинные, причем, поверьте, это сравнение не случайно. Сделав нобелевское открытие в самом начале своей научной карьеры и получив заслуженное признание коллег намного раньше, чем это заметил Нобелевский комитет, он отнюдь не почил на лаврах. По общему признанию, должность директора института совсем не мешает ему оставаться великолепным экспериментатором, а идеи его всегда настолько нетривиальны, что, как правило, эпатируют даже очень серьезных ученых. Что, собственно, случилось и на этот раз.
В самом начале своего доклада он заявил: "Похоже, что половина того, что написано в учебниках и даже в самых свежих монографиях по иммунологии, не соответствует действительности". А потом блистательно эту мысль развивал.
- Он нас просто ошарашил, - сказал доктор биологических наук Сергей Недоспасов, инициатор и руководитель программы "Третье тысячелетие". - Если он прав в своей критике современной иммунологии, то может оказаться так, что вакцины против рака или ВИЧ-инфекции, разрабатываемые в рамках правительственных программ в США, Европе, Японии, России и так далее, не будут работать.
Картина складывается такая. Сегодня начало иммунологии связывают не с доктором Луи Пастером, создавшим вакцину против бешенства, а с первыми признаками понимания того сложнейшего механизма, по которому работает иммунная система. Многие прекрасно работающие вакцины, такие, например, как вакцина против полиомиелита, были сделаны задолго до того, как ученые стали осознавать сложность этого механизма, до того, как они узнали, что, кроме антител, вырабатываемых организмом в ответ на появление чужеродной клетки, существуют еще Т-клетки, исполняющие роль клеток-убийц, В-клетки и так далее, причем все это множество разных клеток взаимоувязано между собой весьма сложным образом. До сих пор окончательно неясно, почему иммунная система не реагирует на появление в организме раковых клеток, а вирус СПИДа настолько уникален, что обычным, традиционным экспериментальным путем вакцину к нему можно подобрать только в том случае, если у вас есть бесконечно большие деньги и бесконечно большое время, чтобы потратить их на исследования. Поэтому каждое государство, разрабатывая, скажем, вакцину против СПИДа, выбирает собственный путь, направленный на изготовление вполне определенных вакцин, и вот эти-то пути профессор Цинкернагель и критикует.
На вопрос корреспондента "ОГ", действительно ли ученым придется существенно изменить направление своих исследований, если эта критика окажется справедливой, профессор Цинкернагель ответил:
- Вероятность того, что мои идеи верны - 50-70 процентов, и с ними надо еще работать. Иммунология как наука находится в младенческом возрасте, многого мы еще не знаем. Возможно, что если идти по тому пути, который предлагаю я, сделать вакцины можно будет намного проще.
Главная суть основных возражений Цинкернагеля сводится к тому, что многие иммунологические исследования, проведенные до сих пор, как бы тщательно они ни были сделаны и какое бы доверие ни вызывали, возможно, не имеют отношения к тому, что происходит с иммунной системой на самом деле. То, что справедливо на клеточном уровне, не всегда годится для реального, живого организма.
На этой основе он выдвинул целый веер неудобных вопросов и неслыханных предложений, как давно отстаиваемых им, так и совершенно новых. Например, он предлагает делать вакцину от рака, впрыскивая ее непосредственно в лимфатические узлы в микроскопических дозах, но непрерывно. Эта его идея имеет как сторонников, так и ярых противников, но тем не менее в США уже разрабатывается "супершприц", работающий по такому принципу. Необычно Цинкернагель смотрит и на проблемы трансплантологии. По его мнению, для иммунной системы трансплантируемый орган не воспринимается как "чужой", против которого она должна бороться, а все дело в лейкоцитах, которые в нем находятся, - их-то как раз она и замечает, против них и принимает адекватный "иммунный ответ". Если каким-то образом "отмыть" трансплантируемое сердце от лейкоцитов, оно приживется в организме "как родное".
Для того чтобы так эпатировать научное сообщество, ученый должен обладать не только острым умом, но еще и незаурядной смелостью - догмы, которые он рушит, имеют своих сторонников, как правило, очень влиятельных. По общему мнению, спасает Цинкернагеля от разрушительного гнева сторонников этих догм только его звание нобелевского лауреата. Один из наших академиков, выслушав его лекцию, с еле скрываемой тоской бросил:
- Мы бы тоже так могли, будь у нас за спиной Нобель.
Но у отца современной иммунологии и на это есть свое собственное мнение, свой рецепт выживания, который он и предложил руководству МГУ для выхода из тяжелой ситуации, в которой оказалась российская наука.
- Есть несколько разновидностей ученых, - сказал он в ответном слове, когда ему вручили диплом почетного доктора МГУ. - Одни не имеют идей и не умеют много работать. Другие имеют идеи, но много работать тоже не умеют. Третьи работают много, но не имеют идей. Наконец, четвертые имеют идеи и умеют много работать. Избавьтесь от первых трех, и у вас сразу все наладится.
|
