|
Когда цены на нефть упали в конце 80-х, у нас распалась страна. Когда они упали в 1997 году, это закончилось дефолтом, тяжелейшим финансовым, экономическим и политическим кризисами. Можно не сомневаться, что, если цены на нефть упадут в этом году, мы получим гарантированный бюджетный кризис, секвестр, внешнедолговые проблемы и девальвацию. Беда в том, что 40% результатов российской экономики создается в нефтяном секторе, а еще 40% - в газе и металлургии. Это не полноценная экономика.
Абсолютно ясна главная стратегическая проблема ближайшего десятилетия: сумеет ли российская экономика развить инновационные бизнесы новой экономики и тем сократить удельный вес сырьевого сектора, а значит, снизить зависимость страны от конъюнктуры мировых рынков?
Развивать инновационные бизнесы важно еще и потому, что в постиндустриальной экономике, в которую вступил мир, основная добавленная стоимость создается именно в секторе инноваций - то есть в секторе прикладной науки и гуманитарных технологий. А индустриальные и тем более сырьевые сектора сходят с арены мировых финансов, превращаются в центры себестоимости или даже в центры издержек, но не формирования прибыли.
Глава инвестиционной группы "Спутник" Борис Йордан, развивающий хайтековские бизнесы в компании "Спутник-технологии", рассказывает в интервью "Новой газете" о проблемах преобразования сырьевого российского хозяйства в экономику инновационных компаний
Инновационный менеджмент
- Можно ли в России надеяться на быстрый переход от сырьевой экономики к инновационной?
- Это основной вопрос для государства. За последние полвека одна и та же картина: падают цены на нефть - в России очень плохо. Поднимаются - начинается восстановление. В советские годы все это можно было прятать тоталитарными политическими методами. Если в магазинах не было еды и народ страдал, то людей можно было рассылать по концлагерям, если они на эту тему начинали выступать. Сейчас это невозможно, потому что мы демократическая страна с капиталистической экономикой. Значит, придется развивать новую экономику.
Вот в США тоже все есть - от нефти и газа до золота и угля. Но это только малая часть их экономики. И когда падают мировые цены на нефть, нескольким техасским нефтяникам плохо, они продают дома, свои огромные "кадиллаки" и ездят на "фольксвагенах". Но это не проблемы всей страны.
- Верно ли считать, что шанс России связан с высоким научным потенциалом страны, из которого можно строить бизнесы с высокой интеллектуальной составляющей?
- Действительно, СССР много вкладывал в технологии военного развития, и эта научная база до сих пор в стране существует.
- Российские ученые и сегодня совершают 30% мировых инженерных открытий. Почему у нас так и нет своих "Майкрософт", "Дюпон" и "Интел"?
- Есть большая разница между количеством инженерных открытий, которые не нужны рынку, и реальным прибыльным инновационным бизнесом. Мы в "Спутник-технологиях" открыли компанию, которая будет решать именно эту проблему - преобразования научного потенциала страны в продукт бизнеса.
- То есть будете заниматься инновационным менеджментом?
- Финансировать российские научные разработки, капитализировать их и продавать. Например, на Западе есть производители технологий оптико-волоконной связи. А в России есть ученые, которые близки к серьезным открытиям в области оптико-волокна. Но у ученых нет достаточно финансов, чтобы довести до конца этот проект. Мы финансируем научное открытие, капитализируем его и продаем тем промышленникам, которые в нем нуждаются.
- То есть ученые не знают, на какое открытие есть мировой спрос, а вы знаете и определяете рамки их деятельности?
- Ученые везде одинаковые, и они везде не знают бизнеса. Вы можете иметь сколько угодно гениев, но если не определить им направление исследования, то они никогда не смогут ничего продать за приличные деньги. А значит, у вас никогда не будет инновационной экономики.
Мы нашли на этот проект уникального человека, который понимает и бизнес-сторону, и научную составляющую. Он сам ученый, но проработал в бизнесе 10 лет. Эмигрировавшие когда-то русские ученые стали в США лидерами своих направлений - именно потому, что местный инновационный менеджмент поставил их в правильные рамки, объяснив направления необходимого развития прикладной науки.
Самое интересное, что на сегодняшнем этапе очень больших денег не нужно. В российский институт дать на исследования полмиллиона долларов - это на первое время более чем достаточно. Мы вложим, я честно скажу, сначала небольшие деньги - 3-5 млн долларов в первый проект. Но это гигантские инвестиции для слабого рынка российских инноваций.
- Какую норму прибыли вы ждете?
- Сначала надо просто окупить 3-4 проекта. Но как только рынок заметит, что из нашей группы выходит научный продукт, пользующийся на Западе и в России спросом у промышленников, мы будем получать большую прибыль.
- Сумасшедшие вас завалят проектами вечного двигателя.
- (Смеется.) Этим направлением исследований мы заниматься не будем. В России есть сильные наработки по оптико-волоконным технологиям. Есть неплохие технологии по процессингу информации через эти сети. Есть ученые, которые на грани революционных изобретений здесь. На этом пока и сконцентрируемся, потому что это можно продать.
Государство должно указать пальцем
- Есть разные взгляды на роль государства. Должно ли оно, как в Индии, активно участвовать в кредитовании инновационной экономики?
- Государство должно по крайней мере прономинировать инновационный сектор как приоритет национальной экономической политики. Давайте откровенно: вот президент недавно встречался с промышленниками, попросил дать военным 52 миллиона долларов, и они привлекли деньги за одну неделю. Если бы президент сказал, что нам надо развивать инновационную экономику, на это тоже нашлись бы деньги. Вы представляете, что такое для нашего слабого инновационного рынка 52 миллиона долларов?
- Странно, что российских олигархов надо заставлять инвестировать в науку, на которой во всем мире зарабатывают миллиарды.
- Все страны, имеющие большие сырьевые сектора, медленно развивают что-то другое. Именно по этой причине многие бизнесмены не видят смысла диверсифицировать свой бизнес в сторону хай-тека, ему и так хорошо. И сюда же накладывается проблема тяжелой олигархической структуры российского капитала. Нынешние ФПГ не могут быть динамичны по своему устройству: их деятельность во всех странах заключается исключительно в том, чтобы захватить какой-то сектор, сесть на него, ждать наездов, чтобы потом политически "отжать" конкурентов. Поэтому России необходимо, конечно, жесткое антитрестовское законодательство по образцу США 30-х годов. Раздробив картели, американцы в свое время дали хороший импульс экономике. Если узкий круг российских капиталистов не подталкивать на инвестиции в новые сектора, они продолжат воспроизводить старый тип сырьевой экономики. Они понимают свои нефтянку и металл, туда и вкладывают. Как только ты показываешь ему компьютерный чип, он в ужасе говорит, что это пусть лучше делают японцы и американцы. Но если он потратит два-три дня на изучение вопроса, то поймет, что это очень интересный сектор. До этого он просто не видит необходимости.
- С другой стороны, когда власть заставляет кого-то куда-то инвестировать, это не бизнес, и такие деньги чаще всего разворовываются.
- Не надо заставлять. Надо назвать это государственным приоритетом, сняв таким образом хотя бы политические риски инвестирования в новые сектора. Можно создать госкомитет, который понимал бы наработанное в разных институтах инновационное меню, чтобы промышленник, который ищет по миру определенное открытие под определенный промышленный заказ, мог элементарно проконсультироваться, в каком российском институте это делают.
Если бы президент показал пальцем на эту сферу, пришли бы и деньги российских ФПГ, и стали бы возвращаться выведенные из страны деньги, которые ищут сферы инвестиций в России, поскольку в тех же США они не понимают "картинки", не могут там вести бизнес.
- Вы настроены на скупку и капитализацию российских изобретений, чтобы их потом продавать именно на Запад?
- У меня инновационное бюро, и мне все равно, кому продавать изобретения - российским промышленникам или западным.
Проблема в том, что на Западе уже сегодня есть производства, которые могут реализовывать инновации, то есть они могут сейчас привлекать в это неограниченные ресурсы, сотни миллионов долларов. Поэтому Запад, очевидно, первый перспективный рынок сбыта для инновационного менеджмента.
- При каких условиях российская промышленность станет покупать эти научные открытия?
- Страна прожила 10 лет при минимальных инвестициях в основные фонды промышленности. Поэтому все разваливается. Уже невозможно, опасно и невыгодно работать на таком устаревшем оборудовании. Поэтому цикл будет такой: промышленность начнет закупать новые станки у машиностроителей, а те будут покупать у нас научный продукт.
Это, кстати, демонстрирует Каха Бендукидзе, хозяин Объединенных машиностроительных заводов. Три года назад он вообще ничего не делал, на "Уралмаше" был чистый ужас, а сейчас пошли заказы от нефтяников и газовиков. На базе этих денег Бендукидзе модернизирует свои заводы. И вот здесь ему понадобятся инновационные решения, он уже сможет закупать ноу-хау, на этой стадии он становится нашим клиентом. Так страна будет воссоздавать новую экономику.
Интернет-бизнес
- И США, и Россия пережили в прошлом году бум инвестиций в интернет, в электронную коммерцию. Все говорили о том, что раз через интернет покупать удобнее и быстрее, чем идти в магазин, то сеть быстро станет универсальным торговым инструментом и весь товарооборот мировой экономики будет идти через интернет. Ожидания были завышены?
- Проблема была именно в сумасшествии ожиданий. Если раньше все считали, что обычная розничная торговля быстро умрет и останется один интернет, то теперь стало ясно, что будет и интернет-коммерция, и просто розница. Но будет, конечно, гораздо меньше бизнесов, никак не связанных с интернетом.
- Вы сами-то пользуетесь интернет-магазинами?
- Электронная коммерция меня здорово выручает. Я ненавижу ходить в магазины, к тому же у меня нет времени на это. Все рождественские подарки я сделал через интернет. Я все свои кассеты, книги, пластинки, детям игрушки покупаю через интернет.
- Наверное, на американском Amazon.com?
- На нем. К финансовому положению российских интернет-магазинов у меня нет доверия. Их продукт нормальный, но я не уверен, если я потрачу 200 долларов, получу ли я покупку вовремя, или магазин вообще обанкротится. Мы недавно были на встрече с владельцем пяти российских порталов. Он откровенно говорил, что если он не продаст сейчас 1-2 портала, то через шесть месяцев обанкротится, потому что закончатся деньги их финансировать. Когда крупный игрок тебе такое говорит, трудно иметь доверие к рынку.
- Вы обещали открыть с нового года огромный финансовый портал, с которого можно будет получать не только страховые и банковские продукты, но и играть на мировых биржах. Почему не вышло?
- Мы приостановили проект по широкому порталу, но не закрыли его. Пока валютное законодательство не изменится в сторону либерализации и свободного движения капитала, очень трудно будет построить прибыльный портал.
Ведь что такое игра на Нью-Йоркской бирже? В соответствии с нынешним российским валютным законодательством, чтобы купить, например, акции "Майкрософт", каждый человек должен иметь лицензию Центробанка на вывоз капитала. А потом, заработав на игре акциями деньги, человек обязан продать 75% валютной выручки государству. Пока такие правила, этот бизнес не может быть прибыльным. К тому же сейчас интерес частных инвесторов к российским акциям небольшой, поэтому и спрос на услуги портала будет невысоким. У нас вся инфраструктура построена, я могу завтра включить портал, но это просто потеря денег.
- Что сегодня говорят о вас друзья-олигархи, остающиеся сырьевыми баронами?
- Наверное, говорят, что Йордан ерундой занимается, что же еще? Время рассудит, кто прав.
|
