|
Последние события в Волгограде, листовки, появляющиеся во многих городах России, как и в ее центре – Москве, никого не оставляют равнодушными. Паника? Обострение межнациональных и межконфессиональных отношений? Страх? Что дальше?
В первые дни нового года жители многих городов видят на улицах вот такие листовки:
Информация под фотографиями: «Внимание! По оперативной информации данные граждане направляются в г. Москву для совершения террористического акта»
Игнорировать? Помнить и понимать, что надо быть внимательнее? Сторониться общественных мест? Надеяться на то, что минует беда?
Возможно, понимание некоторых стороны общественной жизни может помочь ответить на ряд вопросов. Не претендую на истину в последней инстанции, просто предлагаю вместе проанализировать некоторые информационные материалы.
Ансар Ар-руси
Предварительно установлено, заявил источник в правоохранительных органах, что террористический акт на вокзале Волгограда, возможно, совершил член «буйнакской» вооруженной группы , уроженец Марий Эл Павел Печенкин. В течение 2013 года родители Печенкина трижды через видеобращения призывали его сдать оружие и вернуться к обычной жизни, но он отказывался, пишет «Кавказский узел».
По данным источника в силовых структурах, Печенкин «примкнул к дагестанским боевикам». «Родители Павла - Николай и Фаназия прибыли в Дагестан в сентябре этого года и искали его в Буйнакске и Буйнакском районе. После тщетных поисков они записали видеообращение к сыну, который принял мусульманское имя Ансар Ар-руси. Им не удалось найти своего сына, и они снова вернулись домой», - цитирует сообщение правоохранителя «Интерфакс».
В своем видеообращении, размещенном 11 сентября 2013 года на видеохостинге YouTube , родители Печенкина рассказывают, что Павел в конце июля 2012 года сообщил им, что поедет на заработки в Москву, где уже работал его младший брат Иван.
«Иван сказал, что он у него был часа два, а потом уехал. Потом Павел позвонил и сказал, что нашел работу по специальности, он у нас медик, работал на скорой помощи в Казани пять лет. Сказал, что ставит капельницы пьяным и наркоманам. Потом от него не стало никаких вестей. Я стал искать его по знакомым, у мусульман», - рассказал Николай Печенкин.
Родители подтвердили, что Павел Печенкин принял ислам. «Мусульманство наш сын принял в 2011 году, в декабре, перед Новым годом. Точнее, он начал приходить к мусульманству, а принял его в январе 2012 года», - сказала мать Павла Фаназия.
Мать предполагаемого инициатора теракта пообещала сыну, что правоохранительные органы не будут его преследовать.
«Павлик, я обращаюсь к тебе. Пожалуйста, вернись. Мы на все готовы. Даже правоохранительные органы сказали, что за тобой ничего кровавого нету. Только 208-я статья, а если ты вернешься, с тебя это снимут. Ну три часа, пять часов тебя подержат, а потом ты с нами вместе уедешь домой. И кто с ним в лесу находится - мы вас очень просим, вернитесь вы тоже, вас тоже дома семьи ждут», - сказала она.
Кроме того, Николай Печенкин рассказал о том, что семья уже дважды записывала обращения к Павлу, и на одно из них он ответил. В этом обращении родители пообещали Павлу, что приедут в Дагестан, чтобы встретиться с ним, однако встреча не состоялась.
В своем ответе родителям, распространенном 24 марта 2013 года на YouTube и сайтах, поддерживающих боевиков, Павел Печенкин говорит, что сначала не хотел смотреть их обращение, поскольку боялся, что оно его ослабит. Печенкин говорит, что приехал в Дагестан, чтобы заработать попадание в рай, и не намерен возвращаться домой. При этом Печенкин лишь изредка смотрит в камеру и чаще глядит куда-то в сторону.
Павел Печенкин также признался, что у многих членов вооруженного подполья дома остались родители и дети, которые беспокоятся за них и пытаются с ними связаться.
20 августа 2013 года, напоминает «Кавказский узел», сотрудниками правоохранительных органов в Буйнакске в двухэтажном домовладении были заблокированы вооруженные люди, по данным силовиков, состоявшие в так называемой «буйнакской» группе вооруженного подполья. В ходе штурма были убиты десять боевиков, также ранения получили четверо силовиков. По информации силовиков, среди убитых был опознан Бамматхан Шейхов, лидер группировки дагестанского вооруженного подполья, именуемый джамаатом «Сейфулла» (Меч Аллаха). Позднее информационные ресурсы, поддерживающие дагестанских боевиков, подтвердили гибель Шейхова в ходе спецоперации в Буйнакске.
Альбир Крганов: «Террористы используют религию в своих целях»
Председатель духовного управления мусульман Москвы рассказал «Известиям» о том, почему в терактах все чаще фиксируется «русский след».
Фото: islamio.ru
Всё чаще среди организаторов терактов и активных участников исламского бандподполья встречаются люди с русскими фамилиями, как в ситуации трагических событий в Волгограде. Председатель духовного управления мусульман Москвы Альбир Крганов рассказывая «Известиям», почему принимающие ислам часто идут в террор, отметил, что неофиты, которые приходят в новую веру не всегда уживаются с той средой, в которую пришли. Они обособляются. Были чужими в той среде, откуда ушли, но и не становятся своими там, куда пришли. Появляются комплексы. Занимаются неким самовыражением, которое иногда доходит до той деятельности, которая противна Богу.
Мусульмане жили в своей среде веками, говорит Альбир Крганов, но сейчас общество без границ. Отчасти виноват интернет. Идет вербовка через группы в Сети. И это не течения традиционного толка, а именно маргиналы, вообще не имеющие отношения к вере. Они играют людьми, на их чувствах. Превращают людей в тех, кто хуже зверей.
На вопрос издания о том, как русские переходят в радикальный ислам, председатель духовного управления мусульман Москвы сказал:
— Могут быть разные варианты. Иногда это просто наймиты. Иногда из-за своих социальных проблем. Люди увлекаются. Идут в радикализм. Кто-то из-за непонимания религии. Есть, конечно, и максимализм молодежный. Тут серьезную роль играет психологический аспект.
Если человека шайтан попутал, то ему сложно найти правильный путь.
Передел власти
Напомним, что на протяжении 1990-х годов распространялось и усилилось фундаменталистское течение ислама — ваххабизм (салафизм). Оно противопоставило себя традиционному для Дагестана суннизму суфийского толка и официальным властям. Последователи ваххабизма получили особенно большое влияние в селениях Карамахи и Чабанмахи, сформировав там ваххабитский анклав. В 1999 году многочисленная группировка боевиков из Чечни вторглась в Дагестан, провозгласив образование «исламского государства». В боях с федеральными войсками боевики и местные ваххабиты потерпели поражение.
В 2000-х годах боевики перешли к тактике покушений на милиционеров и чиновников, жертвами стали сотни человек. В 2009 году был убит министр внутренних дел республики Адильгерей Магомедтагиров.
В республике продолжает действовать экстремистское подполье. Часть терактов эксперты объясняют криминальным противоборством дагестанских кланов за сферы влияния.
Этноклановая система
Как отмечают исследователи, этнический баланс в органах власти путём пропорционального распределения должностей с учётом национальной принадлежности неформально соблюдается в Дагестане с советских времён. Опасаясь острого межнационального противоборства, после распада СССР в Дагестане отказались от политического института президентства. В 1994 году был создан высший орган власти — коллегиальный Государственный совет, который выбирается из 14 человек (по одному от 14 основных этнических групп).
В конституции Дагестана от 1994 года было закреплено, что в состав Госсовета «не может входить более одного представителя одной и той же национальности». И хотя ни в каком официальном документе не перечисляются эти 14 национальностей, однако в подавляющем большинстве дагестанцы этот перечень признают, говорят исследователи .
Состав Госсовета, в свою очередь, выбирался Народным собранием, которое также формировалось с учётом этнического представительства: избирательные округа были поделены между основными национальностями. Как пишет социолог и кавказовед Энвер Кисриев , негласные правила этнического представительства соблюдаются не только в органах власти, но и в ключевых учреждениях других сфер.
Вплоть до 2006 года председателем Госсовета был этнический даргинец Магомедали Магомедов. Энвер Кисриев и политолог Сергей Маркедонов характеризовали его как хорошего администратора, который, лавируя между группами влияния, сумел сохранить стабильность в сложных условиях 1990-х годов.
В 2003 году началась конституционная реформа. В 2006 году Госсовет был распущен и была введена должность президента, которым стал аварец Муху Алиев. В связи с реформой управления 2004 года Алиев был утверждён на посту президента республиканским парламентом, а не выбран в результате голосования. Как пишет обозреватель «Времени новостей» Иван Сухов, «большинство экспертов сходятся во мнении, что именно в случае Дагестана эта реформа оказалась несомненным благом», так как помогла избежать возможных межэтнических конфликтов.
В феврале 2010 года президентом республики стал Магомедсалам Магомедов, сын Магомедали Магомедова. Магомедов заявил , что по «неписаному правилу» премьер-министром станет аварец. Премьером действительно стал аварец Магомед Абдулаев.
Политолог Александр Кынев пишет , что в первой половине 1990-х годов …этнические движения во многом развивались как вызов, как оппозиция возглавляющей республику номенклатурной элите (многонациональной по своему составу и советской по политической культуре).
Однако впоследствии, отмечает Кынев, старой элите удалось нейтрализовать угрозу политической радикализации национальных движений, ставивших под угрозу сохранение мира в республике.
В целом, отмечал Кынев в 2003 году, «старая» и «новая элиты» в результате договорённостей достигли согласия и к лету 1999 года «завершился процесс распределения сфер влияния и власти среди местных правящих группировок».
Терроризм начала 1990-х специалисты характеризуют как этнотерроризм, когда его целями была не Россия и федеральная власть, а представители конкурирующих этноэлит. Только в 1990—1991 годах было совершено более 40 покушений на политиков и общественных деятелей, в 1992 году — около 40 покушений, в 1993 году — более 50. В феврале 1992 года газета «Известия» писала: «Уголовные преступления всё чаще перемешиваются с актами политического террора, совершающимися в горном крае целенаправленно, с размеренностью часового маятника».
После 1994 года этнотерроризм, по словам Маркедонова , пошёл на спад: это было связано с введением системы этнического квотирования, позволившей обеспечить представительство этноэлит во власти. Впрочем, как писал сайт «Полит.ру», только за 1995 год и первую половину 1996 года было убито 20 руководящих сотрудников администраций, управленческих структур и парламентариев.
Паутина ваххабитского джамаата
Исторически джамаат — объединение группы мусульман с целью совместного изучения ислама, совершения религиозных обрядов, взаимопомощи, регулярного общения между собой и т. п., объясняет Wikipedia .
С конца 1980-х годов в Дагестане стал распространяться ваххабизм (салафизм) — религиозно-политическое течение, противопоставившее себя традиционному для республики исламу и властям. Ваххабиты (самоназвание — салафиты) провозгласили борьбу за «чистоту ислама», заявив, что проводимые «традиционным» духовенством религиозные обряды противоречат Корану и шариату. Так, ваххабиты отрицали традиционные для Дагестана проявления религиозности: посещение гробниц известных святых (зияратов), чтение Корана на кладбищах, ношение амулетов и т. д.
В свою очередь, духовенство Дагестана взяло курс на противодействие ваххабизму, называя его сектой и требуя от властей запретить его как экстремистское течение.Например, в 1998 году муфтий Магомед Саид Абубакаров заявил : «Это не религиозное, а политическое течение экстремистского толка, противоречащее традиционному исламу».
Научный сотрудник Регионального центра этнополитических исследований Дагестанского научного центра РАН Кафлан Ханбабаев выделяет несколько этапов в распространении ваххабизма :
• просветительская работа (1989—1991 годы);
• оформление организационных структур (1991—1997 годы);
• открытая вооружённая борьба (1998—2000 годы);
• уход в подполье и организация терактов (с 2000 года).
По словам Ханбабаева , ваххабитская идеология, будучи уверенно подкреплённая финансово, распространялась в Дагестане из исламских государств Ближнего Востока: «Основным каналом распространения ваххабизма на Кавказе оставалась бесконтрольная долларовая экспансия ваххабитских центров и эмиссаров из Саудовской Аравии, Кувейта и других стран мусульманского мира».
Исследователь пишет, что на протяжении 1990-х годов росло число ваххабитов, с опорой на зарубежное финансирование большими тиражами издавалась литература, выходили газеты и журналы. Так, по его данным, в 1999 году одному из филиалов исламской организации из Саудовской Аравии поступило $17 млн.
Хотя в ваххабитском движении существовало умеренное крыло, большее влияние, отмечает Ханбабаев, получили радикальные группы.
Таким образом, современная северокавказская экстремистская система, оперативно реагирующая на «внешние вызовы», несмотря на свой достаточно ограниченный системный потенциал, сохраняет значительные деструктивные способности, считают специалисты .
Джамаат — это главная характеристика политического ислама. Джамаат не участвует в электоральной борьбе, джамаат не стремится прийти в парламент, джамаат стремится принести свое влияние различными методиками — от вооруженной борьбы до лоббирования формального и неформального (в том числе иногда и через представительства политических партий в парламенте). Но в принципе, полагают специалисты, джамаат — это оппозиция политическому обществу.
В постсоветский период террористические джамааты, совершенствуя свою тактику и стратегию, отошли от практики фронтальных сражений, взяв на вооружение диверсионно-террористическую тактику «пчелиного роя». Они способны быстро менять места дислокации, маневрировать и, в случае необходимости, объединяться с другими аналогичными группами. Между этими структурами и их базами налажена устойчивая связь. Иначе говоря, деятельность северокавказских бандгрупп приобрела все основные черты современного исламистского террористического движения, в основе структурного строения которого лежит сетевой принцип («принцип паучьей сети»). Иными словами, с прекращением войны в Чечне активность боевиков не снизилась. Она просто распространилась на другие субъекты Северного Кавказа и практически полностью перешла в террористическую плоскость.
Организационная структура сепаратистских общин - джамаатов не совпадает со структурой традиционных мусульманских общин региона, также именуемых джамаатами. Традиционные джамааты охватывают население одного селения или определенных кварталов города, группирующихся вокруг пятничной мечети. То есть традиционные джамааты на Северном Кавказе организованы по территориальному признаку. Сепаратистские джамааты экстерриториальны и распылены. Один джамаат может охватывать множество небольших групп, объединенных в одну или несколько сетей. Таков, например, дагестанский джамаат «Шариат».
В общей своей массе «ваххабитские» джамааты представляют собой небольшие банды или группы, располагающиеся по территориальному признаку. Основой такой ячейки является амир (как правило, местный житель), эпизодически или постоянно находящийся с ним инструктор-связной (обычно из числа зарубежных наемников) и группа активных боевиков, которые в силу различных причин не могут вернуться в свои села. Они поддерживают в рабочем состоянии вооружение и технические средства джамаата, создают и пополняют запасы провизии, медикаментов и т.п., а также занимаются разведкой и вербовкой новых членов банды. Большая же часть членов джамаата состоит из боевиков, вернувшихся в свои населенные пункты, воспользовавшись амнистией, но чаще по поддельным документам. Однако по приказу амира они готовы немедленно к нему присоединиться и выполнять поставленные задачи.
Главным элементом внутренней жизни исламистских джамаатов являются общие молитвенные собрания. Можно добавить к этому военную и физическую подготовку (к джихаду). Численность участников джамаатов невелика, так как малые группы в целом более мобильны, чем большие. Одновременно поддержание эксклюзивного существования требует, чтобы указанная структура оставалась внутренне сплоченной (и конфликтной по отношению к внешнему окружению) группой.
Состав исламистских джамаатов разнообразен. Основой их является мусульманская молодежь региона, поэтому их часто называют «молодежными джамаатами». В последнее время наблюдаются весьма тревожные тенденции в этом направлении. В движение исламистов все более активно вливаются молодые интеллектуалы. В частности, можно привести пример дагестанца Абузагира Мантаева, кандидата политических наук, защитившего кандидатскую диссертацию по ваххабизму в г. Москве, а затем оказавшегося в рядах экстремистов и уничтоженного силовиками в г. Махачкале 9 октября 2005 г. Другой пример – Махач (более известный по своему второму имени как Ясин) Расулов, 1975 года рождения. Он закончил Дагестанский государственный университет (ДГУ), прекрасно знал французский и арабский языки, учился в аспирантуре кафедры религиоведения ДГУ, но не доучился там. Успел поработать автором религиозной колонки в республиканской газете «Новое дело», а также вел религиозную передачу на дагестанском телевидении. Буквально в течение одного года он ушел к экстремистам, успел получить назначение «амира г. Махачкалы», поучаствовать в нескольких дерзких акциях боевиков против дагестанских милиционеров. 10 апреля 2006 г. было получено сообщение о его ликвидации в ходе спецоперации в доме на улице Энгельса в г. Махачкале.
Эта тревожная тенденция говорит о том, что среди части интеллектуальной элиты дагестанской молодежи также распространяются экстремистские взгляды. Есть определенный круг молодых интеллектуалов в республиках Северного Кавказа, особенно в Дагестане, которые убеждены, что в сложившейся ситуации, когда везде господствует несправедливость, коррупция и т.д., наилучшим решением будет введение шариата. Отметим, что подобные идеи достаточно популярны среди молодежи не малообразованной, как было раньше, а интеллектуально развитой и получившей хорошее светское образование. Конечно, это в том числе отражение социально-экономических и политических проблем. Тревожно, что пути решения, по мнению специалистов, некоторые молодые интеллектуалы Северного Кавказа стали искать в религиозной сфере.
Состав джамаатов интернациональный, в основном в них объединяются представители народов Северного Кавказа, но иногда встречаются и те, кто приехал из других стран: Таджикистана, Узбекистана, Пакистана, стран Ближнего Востока. Их обычно в официальных сообщениях называют наемниками, хотя многие из них прибыли в регион из идейных соображений, как участники «всемирного джихада против кафиров (неверных), иудеев и крестоносцев». Те из них, которые имеют солидный боевой опыт, выступают в роли инструкторов, однако не всегда иностранец – инструктор, часто они бывают простыми боевиками. Через иностранцев же часто осуществляется связь с донорами, как правило, из мусульманских стран. Поставка финансовой и иной помощи сепаратистам часто криминализована: например, через эти каналы отмывается фальшивая валюта. Используются и иные способы финансовой подпитки: поступления от сочувствующих, выкуп от родственников похищенных и т.д.
Сегодня подобных джамаатов больше всего в Дагестане, Чечне и Ингушетии. Чуть меньше - в Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии, правда, в этих республиках их число постоянно растет. Распределение джамаатов по регионам происходит следующим образом:
-Дагестан: Джамаат «Шариат» или «Дженнет» (Рай);
-Кабардино-Балкария: Джамаат «Ярмук», Кабардино-Балкарский джамаат ;
- Ингушетия: Джамаат «Халифат», джамаат «Талибан»;
- Карачаево-Черкессия: джамаат КЧР ;
- Северная Осетия: «Катаиб-аль-Хоул».
Фактор в пользу экстремистов
«В Дагестане лидер обычной мусульманской общины — имам (дибир, у которого широкие полномочия), в «ваххабитских» общинах во главе становится человек, называющийся амиром (в переводе с арабского — начальник, старший). Ведет он себя как духовное лицо, в руках которого сосредоточена вся власть, в том числе и военная. Приказ амира — строжайший закон для подчиненного. Помимо амира в «ваххабитских» джамаатах существует представитель культа, который судит по шариату, выносит соответствующие тому или иному случаю фетвы (богословско-правовые суждения), делает обзор Руслан Гереев - руководитель группы мониторинга молодежной среды Республики Дагестан, эксперт Центра исламских исследований Северного Кавказа, исламовед, Государственный Советник гражданской службы III класса.
Такая община, ставящая перед собой и политические цели, четко структурирована, внутри ее жесткий порядок. В отличие от обычных джамаатов, в печати и СМИ их называют «ваххабитскими джамаатами» или «джамаатами исламских радикалов».
Современная Кавказская война, в которую прибыли добровольцы из стран Ближнего Востока, пишет Руслан Гереев, подстегнула процессы рождения «джамаатов», появились лагеря, люди, прошедшие специальную подготовку, их работа была поставлена на поток. Они вели идеологическую работу с людьми, доводя их до определенной подготовки, объясняя, что они творят не терроризм, а священный джихад — высшую небесную миссию, ниспосланную Создателем.
В Дагестане деятельность таких движений, проповедующих характерные для радикалов обвинения в неверии (такфир) и джихад, стала набирать силу. Развивая собственную идеологическую доктрину, где четко определено, кого любить, кого ненавидеть, для них неверные — те, кто допускает малейшее отступление от фундаментальной базы ислама.
Многие дагестанцы, по мнению ваххабитов, отошли от этих принципов единобожия, предаваясь «новшествам» (бида) — самому страшному из грехов. Можно приносить жертвы только Аллаху, нельзя наделять творения Аллаха Его способностями и атрибутами, утверждают ваххабиты. Нельзя взывать о помощи ни к кому, кроме Аллаха. Нельзя просить заступничества ни у кого, кроме Аллаха. Ангелы, пророки, (посланники Аллаха, мир им), праведники, святые не могут быть заступниками перед Богом за грехи мусульман. Нельзя давать обет не Аллаху. Нельзя чрезмерно почитать праведников, сподвижников пророка и святых. Нельзя строить мечети над их могилами. Нельзя чрезмерно ухаживать за их могилами и превращать надгробия в идолы. Святым нужно оказывать уважение и почет, а не поклоняться им, пишет эксперт.
Все виды поклонения и верований, противоречащие этим установкам, считаются «ширком», т. е. многобожием. Они призывают бороться против магии, колдовства, прорицателей, и осуждают также такие языческие пережитки, как заклинания, амулеты, талисманы.
Внутри ислама ваххабизм возродил линию крайней непримиримости, отвергающей все «новшества», возвратился к Корану и «неповрежденной» Сунне.
Близок день страшного суда, утверждают ваххабиты.
Как видно из федеральной и республиканской хроники экстремизм и как следствие — вытекающий из него терроризм и ненависть ко всему, что является не ваххабитским, процветает, становясь частью мышления дагестанской молодежи, полагает автор исследования.
Слово «джамаат» потеряло свое первоначальное значение. Быть «джамаатовским» сегодня значит для молодого человека, быть востребованным. «Их» меньше не становится, наоборот — больше и больше, больше и больше.
Религиозный фактор — вот в чем дело, говорят чиновники Дагестана по идеологии. Этот фактор отпадет сам по себе, если разъяснять молодежи азы исламской религии. Все мусульмане должны иметь возможность получить максимум знаний об исламе — вот задача духовенства и исламского просвещения, которая должна идти через газеты, журналы, теле- и радиопередачи, хутбы, медресе. На самом деле, с точки зрения традиционалистов, если ты не мюрид, то твой образовательный уровень оставляет желать лучшего. Поэтому не мюриды не ходят в медресе и не являются студентами исламских вузов. Это очень нехорошая ситуация, и она сохраняется сегодня.
Россия утратила свою идентичность, все больше людей на Кавказе думает не связывать себя с Россией. Государство подает в ряде случаев отрицательный пример: пьянство, коррупция, наличие борделей, наркомания, легализация абортов и другие проявления — такое общество в глазах горцев выглядит неправильным. В России по данным, озвученным на одном из федеральных телеканалов, на 1000 человек рождаются девять, а умирают семнадцать. Учитывая все это, количество радикальных джамаатов, адептов радикальных исламистских идей будет увеличиваться, что опасно для государства. Соотношение меняется не в нашу пользу, и такие процессы сегодня особо прослеживаются в Дагестане. Кроме того, в республиканских министерствах в открытой форме поощряется политика угодничества и доносительства, и это является еще одним фактором в пользу экстремистов».
Оружие одного выстрела
Смертники — это, с одной стороны, излюбленное оружие экстремистов, с другой — это оружие отчаяния, пишут inoСМИ .
Исторически смертники никогда не были составляющей чеченской тактики ведения партизанских войн, однако с приходом на Северный Кавказ идеологии джихада все изменилось.
В некотором смысле смертники являются (пугающе) «идеальным» оружием, способным смешиваться с массой, принимать тактические решения в соответствии с обстановкой, и наводящим ужас на всех нас, заставляя смотреть на мужчину на железнодорожной платформе или на садящуюся в автобус женщину и гадать: «Возможно, она одна из них?» Другими словами, они представляют собой серьезную проблему.
Смертники — это по определению оружие одного выстрела, и, к счастью, число будущих мучеников, готовых выполнить свою страшную миссию, довольно ограничено. Между тем, смертники требуют серьезной физической подготовки и психологической обработки, которая должна сделать из них эмоционально уязвимых жертв — давайте будем честными, многие смертники — это такие же жертвы, как и те люди, которые остаются инвалидами или погибают от взрывов их бомб.
Смертники — это оружие, которое нельзя сначала создать, а затем отложить в сторону до наступления идеального момента. Террористы-смертники — это оружие, которое необходимо использовать в тот момент, когда оно доходит до нужного состояния. То есть они являются капризным и хрупким оружием, которое сложно «создать». Они могут стать чрезвычайно эффективным инструментом уничтожения, но в большинстве случаев — если говорить начистоту — этого не происходит.
Оба теракта в Волгограде были сняты на камеру — на камеру видеорегистратора в первом случае и камеру системы наружного видеонаблюдения во втором. Это является своего рода побочным продуктом усиления наблюдения в нашем обществе. С одной стороны, эти видеокадры приводят к тому, что теракты оставляют гораздо более заметный след в сознании людей, потому что их постоянно показывают на телевидении, на сайтах социальных сетей и так далее. С другой стороны, они позволяют властям быстро собирать необходимую информацию и в некоторой степени способствуют десенсибилизации, полагает издание.
Контрмеры
Силовые
«Правоохранительные органы совместно с военными регулярно проводят операции против боевиков, в отдельных районах Дагестана периодически вводится режим контртеррористической операции (КТО). За время существования «Джамаата „Шариат“» были последовательно ликвидированы его, сменявшие друг друга, лидеры: Расул Макашарипов (Муслим); Раппани Халилов ; Ильгар Малачиев ; Умар Шейхулаев (амир Муаз); Умалат Магомедов (Аль-Бара).
В марте 2004 года в Дагестане был ликвидирован один из лидеров чеченских боевиков Руслан Гелаев , 17 мая 2005 года — арабский террорист Абу Джэрах , в 2006 году — иорданец Абу Хавс (через него, по данным ФСБ, проходил один из каналов зарубежного финансирования боевиков).
Помимо лидеров, уничтожаются и арестовываются десятки рядовых боевиков. По словам бывшего тогда замминистра внутренних дел Дагестана А. Абдулатипова , только за 2005 год было ликвидировано 50 боевиков и 123 арестовано.
В сентябре 2010 года в Дагестане началось создание спецполка по борьбе с боевиками в горно-лесистой местности. В полк принимались местные жители, он вошёл в подчинение главе МВД республики. В составе полка три батальона, дислоцированных близ Махачкалы, на юге и на севере Дагестана. Местная пресса назвала полк «отрядом 800», по общему числу бойцов. Первый батальон численностью 300 местных жителей был сформирован в ноябре 2010 года. «Независимая газета» отметила, что главная опасность в этой идее — провалить Дагестан в кровную месть.
За неполные 11 месяцев 2010 года силовики потеряли в Дагестане убитыми 104 человека.
В 2011 году были ликвидированы лидеры боевиков Адам Гусейнов, Супьян Абдуллаев, Исраил Валиджанов (Амирхасан), Халеф Юсеф Мухаммед аль Эмират (Моганнед), Аскер Джаппуев (Абдуллах), Салаутдин (Курд), Абдулла Магомедалиев (Дауд), Биаслан Гочияев, Юсуп Магомедов.
В 2012 году в ходе силовых операций в Дагестане погибли лидеры боевиков Джамалейл Муталиев (Адам), Ибрагимхалил Даудов, Магомед Касумов, Адам Цыздоев, Алибек Омаров, Эльдос Зульфукаров, Шамиль Нацалханов, Алим Занкишиев (Убайда), Эльдар Битаев, Рамазан Саритов, Аслан Мамедов (Муас), Рустам Гасанов (Умарасхаб), Магомед Махмудов (шейх Мухаммад Дидойский), Али Аминов.
Иногда СМИ сообщают о нахождении правоохранительными органами схронов и стоянок боевиков .
Экономические
Эксперты сходятся в том , что питательной средой для терроризма служит неблагоприятная экономическая обстановка в республике, вызванная спадом производства, падением уровня жизни, безработицей, появлением маргинальных слоёв. Согласно озвученным на Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы противодействия религиозно-политическому экстремизму», проведённой в Махачкале в 2007 году, данным опроса более трёхсот экспертов в Южном федеральном округе (ЮФО) в 2004—2007 годах, важнейшей мерой противодействия экстремизму является «улучшение материальных условий жизни».
19 января 2010 года из состава ЮФО был выделен Северо-Кавказский федеральный округ, куда вошёл и Дагестан. Полпредом президента в новом округе стал Александр Хлопонин, бывший бизнесмен, затем губернатор крупнейшего субъекта РФ, Красноярского края. Своей главной задачей Хлопонин назвал развитие экономики Северного Кавказа . В частности, он отметил, что придаёт большое значение проблемам социально-экономического развития Дагестана.
По мнению замдиректора Центра системных региональных исследований и прогнозирования ИППК ЮФУ и ИСПИ РАН Игоря Добаева, инициативы Хлопонина свидетельствовали о том, что федеральный центр осознал невозможность подавления экстремизма одними силовыми методами . Дмитрий Медведев будучи президентом назвал «двуединой задачей» борьбу с террористами и создание «правильных современных условий для образования, условий для ведения бизнеса», борьбу с клановостью и коррупцией.
Идеологические
Полпред президента в СКФО Александр Хлопонин заявил, что не считает терроризм и экстремизм чисто кавказской проблемой и что инструмент борьбы с ними — «экономика и ещё раз экономика» плюс силовые акции: «Мы набрались достаточно опыта в уничтожении этих преступников, мы их добьём до самого конца». Однако, по мнению экспертов, с 2010 года всё меньшее значение в противостоянии федеральной власти и боевиков в Дагестане и в целом на Северном Кавказе стала играть экономическая составляющая и всё большее — идеологическая, в которой федералы, по мнению эксперта Ассоциации военных политологов Александра Перенджиева , не сильны:
Во-первых, погибший террорист в глазах его многих сородичей и земляков выглядит как мученик, борец за веру. А значит, смерть террориста лишь облегчает вербовку руководителям террористических организаций. То есть вместо одного погибшего бандита ряды террористов пополняют как минимум двое-трое. Поэтому вместо ожидаемого спада террористической угрозы в результате уничтожения «борцов за веру» происходит её рост.
Эксперт по Кавказу Орхан Джемаль , назвав боевиков «кумирами местной молодёжи», отметил, что интенсивные успешные ликвидации лидеров кавказского подполья в 2010 году так и не смогли снизить активность террористической деятельности, что ясно показало Москве — уход кавказцев в «лес» вызван не только и не столько экономическими причинами:
«Имарат Кавказ» стал полностью идеологическим проектом, и в него идут люди идеологически мотивированные. Так что мысли о том, что мы сейчас прольём золотой дождь на всех, все будут сыты и счастливы, и никто не будет бороться с федеральным центром — это всё уже не работает. Хотя лет семь назад могло бы сработать.
С 2010 года, в качестве идеологических мер воздействия на дагестанцев, власть выдвигала следующие идеи: учредить общереспубликанский День единства народов Дагестана как стремление напомнить молодёжи об общечеловеческих ценностях и исторической дружбе с Россией (идея появилась в декабре 2010 года), провести в Махачкале в сентябре 2012 года профессиональный боксёрский турнир под лозунгом «Дагестан против терроризма — спорт во имя мира» (идея мая 2012 года).
Генпрокуратура России в докладе за 2011 год обратила внимание на то, что за последнее десятилетие на обучение в зарубежные религиозные центры только из Дагестана выехали более 1,5 тысяч человек, которых отслеживают и пытаются привлечь на свою сторону дагестанские радикалы.
Диалог
Начиная с 2010 года, официальная власть, казалось бы, стала прикладывать новые и более значительные, чем до того, усилия по добровольному возвращению боевиков к мирной жизни. 2 ноября 2010 года появился Указ президента РД № 264 об образовании Комиссии по оказанию содействия в адаптации к мирной жизни лицам, решившим прекратить террористическую и экстремистскую деятельность на территории республики. В состав комиссии вошли государственные и религиозные деятели, в том числе представители исламской оппозиции. Эксперты, впрочем, отметили, что задачи Комиссии не определены, а главой её назначен жёсткий силовик Ризван Курбанов , первый вице-премьер республиканского правительства. Боевиков, однако, СМИ одно время стали толерантно называть «лесными братьями», или просто «лесными».
Эксперты же выразили сомнение. «Независимая газета» напомнила, что предложения, подобные «новому старому указу», появляются в Дагестане 1—2 раза в год, и последнее было сделано весной 2010 года. В ответ на него представители нескольких радикальных групп выдвинули свои предложения по урегулированию конфликта, но процесс саботировали сами же чиновники, многие из которых являются противниками либеральных и сторонниками силовых методов борьбы с бандподпольем. По мнению помощника главы общественного движения «Ахсунна-ва-Джамаа» Зухума Зухумова , такое предложение было бы к месту до 2007 года, потому что после боевики подчинились единому центру, «Имарату Кавказ», и диалог с ними стал затруднителен.
С ноября 2010 года по май 2012 года из «леса» вышли немногим более 50 боевиков, и до сих пор в СМИ встречаются сообщения об успешных, но единичных, переговорах с боевиками о сдаче. Однако в целом, пишет «Газета.ру», идея провалилась, и прежде всего из-за сопротивления ей силовых ведомств. С осени 2011 года, поняв, что «амнистия» заключается в замене правоохранителями 208-й статьи (участие в незаконных вооружённых формированиях) на 209-ю (бандитизм), и без того скудный поток желающих вернуться к мирной жизни почти прекратился.
Вторым шагом по налаживанию диалога было предложение обсудить и выработать общую позицию религиозным противоборствующим сторонам. Переговоры между ДУМД и салафитами действительно начались, но позиции сторон никак не сблизились. Таким образом, и эта идея, пишет «Газета.ру», похоже, уже не может стать эффективным средством в борьбе с терроризмом:
«Они [салафиты] готовы называть себя политическим воплощением тех, кто в лесу. Лесу, впрочем, кажется, невдомёк, что ему требуется политическое крыло, ему вообще ничего не нужно, кроме взрывчатки».
Мнения
Религиозное течение, чуждое для Дагестана, к сожалению, прижилось. Вступившим в ряды приверженцев ваххабизма выдавали вознаграждение. Если они приводили «новообращённых», то получали за это опять-таки деньги… Отличившихся посылали на учёбу в Пакистан, Малайзию, Афганистан, откуда они возвращались уже «воинами Аллаха». Денежные вливания на этом фоне продолжались. Напоказ остальным «принятые» начали приобретать транспорт, строить дома. Велась обработка людей. Шла конкретная демонстрация: кто с ваххабистами — те живут в достатке.
Адильгерей Магомедтагиров, министр внутренних дел Дагестана. «Щит и меч», 3 ноября 2006 года.
Свою низменную сущность — убивать за деньги — они только прикрывают разглагольствованиями на религиозные темы, о джихаде и чистоте веры… Пытаясь выставить себя «борцами за справедливость», они на самом деле действуют как организованные преступные группировки, а процессы социального разложения и деградации религиозных экстремистов принимают необратимый характер.
Али Магомедов, руководитель рабочего аппарата Оперативного штаба Национального антитеррористического комитета России в Республике Дагестан. Официальный сайт ФСБ России, 16 ноября 2007 года.
Мы много раз говорили представителям нетрадиционного ислама: ради Бога, никто вам не мешает, молитесь как считаете нужным. За идеи никто преследовать не будет. Но зачем брать в руки автомат? Эти люди в леса уходят не за религией. Это бандиты, которые за деньги выполняют задания.
Некоторое время назад в Дагестане был убит так называемый «шариатский судья». При проведении обыска у него дома были обнаружены написанные им письма с угрозами в адрес чиновников и бизнесменов: угрожая расправой, он требовал от них денег. Какой же это «судья»? Это обычный бандит.
Цели, которые ставят перед собой экстремисты, утопичны, они и сами в них не верят, не говоря о подавляющем большинстве населения. Никакую веру нельзя навязывать с помощью оружия. А люди, которые оправдывают свои противоправные действия существованием коррупции, ничуть не лучше тех, кто берет взятки. Коррупция не причина брать автомат в руки. Если все безработные и недовольные возьмут автоматы в руки, мы уничтожим сами себя.
Муху Алиев, президент Дагестана. «Время новостей», 28 декабря 2009 года.
Эти проблемы на Северном Кавказе, на юге нашей страны носят системный характер. Что я имею в виду? Это и сохраняющаяся относительная бедность населения, очень высокий уровень безработицы, огромные масштабы коррупции, просто чудовищные масштабы коррупции, системные деформации в государственном управлении на региональном уровне, когда эффективность органов власти является крайне низкой.
И, к сожалению, зачастую (это не везде) это сопровождается и утратой доверия к власти, утратой авторитета власти. Этого допускать нельзя. Есть, конечно, и внешние факторы, такие как экстремизм, который нам поставляется из-за рубежа, уроды всякие, которые приезжают для того, чтобы на нашей территории гадить.
Дмитрий Медведев, президент России. Официальный сайт президента России, 9 июня 2009 года.
Дагестан нужно отрывать от проблем. В Северо-Кавказский округ включили все проблемные, бедные субъекты региона. Закинули их в общий котёл, чтобы сами решали свои проблемы. А в прикаспийской зоне коридор возможностей достаточно большой. Потенциал у республики есть, и он, прежде всего, связан с Каспием. Это позволит и разрулить этнополитическую ситуацию, потому что большая часть населения в округе будут русские.
Абдул-Насир Дибиров, ректор Дагестанского института экономики и политики, доктор политических наук. ИА REGNUM, 24 января 2012 года
Лес стал частью дагестанской жизни, к нему привыкли, догадываясь, что эта привычка ненормальна, но жить как-то надо, и надо надеяться, что статистических шансов остаться в живых всё-таки больше, чем оказаться на очередном взорванном КПП. Терроризм и издержки борьбы с ним в Дагестане уже как особенности климата, никто ничего не ждёт и, в общем-то, не требует. А некоторые по-прежнему уходят в лес.
Вадим Дубнов, обозреватель. «Газета.ру», 6 июня 2012 года
|
