|
На прошлой неделе президент принял отставку первого заместителя руководителя своей администрации Олега Сысуева. Бывший федеральный чиновник начинает новую жизнь, он оставляет госслужбу и уходит в бизнес, в "Альфа-группу".
- Олег Николаевич, означает ли это, что вы навсегда рвете с политикой?
- Я бы не зарекался, возвращение очень даже возможно. может быть, года через четыре. Думаю, к тому времени появятся условия для эффективной работы политиков и государственных деятелей моего склада и ментальности. Пока таких условий нет. Служить Александром Матросовым, четырнадцать лет регулярно кидаться на амбразуру - достаточно, чтобы остановиться. Так уж сложилось, что с 85-го года я перманентно куда-то избираюсь и назначаюсь. И все время приходилось работать на нервах, в революционном порыве. Надо немного переждать, отдышаться. В поисках работы я походил по коммерческим фирмам, увидел совершенно другую жизнь, нормальных людей, которые не прячут глаза, не держат фигу в кармане. Надеюсь, мне будет хорошо в этой среде.
- Чтобы стать олигархом, надо было начинать бизнес-карьеру до 1992 года. Вы же будете лишь одним из топ-менеджеров одной финансовой группы, и не более. Вас это не смущает?
- Ничуть, потому что другой путь исключен. Однажды Евгений Примаков сказал: "Оказывается, олигархи не воры, они просто умно пользовались дырами в законодательстве".
К счастью, время беззакония уходит, все больше и больше дыр в законодательстве заполняется. Выбирая новое место работы, я руководствовался тремя критериями: чтобы на этой фирме люди занимались делами, а не "разводками", как сейчас принято; чтобы она была по возможности отдалена от Кремля и чтобы это была достаточно устойчивая структура, которой доверяет государство и которая платит ему тем же. Словом, искал компанию с человеческим лицом.
- Но, видимо, "Альфа-группа" берет вас не из альтруистических побуждений. Наверняка ей требуются ваше лицо и связи, чтобы отстаивать интересы компании "наверху".
- Безусловно, каждая компания старается лоббировать свои интересы в органах власти. Другой разговор, что это не должно быть агрессивным, противоправным давлением. В каком-то смысле я иду в профессиональные лоббисты и планирую работать на региональном уровне. Я очень хорошо знаю региональную власть: ее структуру вообще и персонажей в частности. Каждый регион - это небольшое государство, со своим Кремлем, правительством, Государственной Думой, олигархами и влиятельными СМИ.
- Материальная сторона дела вас, видимо, тоже интересует?
- Не без этого. Госслужба дает всякого рода приятные штучки - квартира, госдача, служебная машина. Но нормальный человек должен все это иметь за свои деньги. Сегодня я хочу заработать на то, чтобы самостоятельно перемещаться по жизни. Все мои коллеги уже давно решили свои финансовые проблемы: Немцов писал книжки и получал гонорары, Кириенко до правительства поработал в бизнесе, Чубайс сам на днях официально признал себя олигархом. Пора и мне подумать о земном. Теперь я смогу освободить от трудовой повинности жену, которая работала, чтобы содержать семью. Хотя мы не комплексовали по этому поводу, но, согласитесь, ситуация не совсем нормальная.
- Олег Николаевич, а может быть, госслужба - просто не ваше поприще? Возможно, для этого вам чего-то не хватает?
- Наверно, по природе своей я не чиновник. За долгие годы, особенно за те пять лет, что я был мэром Самары, я привык, что надо мной нет начальников, что я сам принимаю решения. Поэтому мне достаточно сложно вписаться в иерархические отношения, принять чужие правила игры. Есть люди, которые строят карьеру, а для меня характерно, как я это называю, выпадание во власть. Так было на ХХVIII съезде КПСС, когда представители московской делегации неожиданно решили выдвинуть меня генеральным секретарем - неровен час, могли бы избрать. Затем, в декабре 91-го, президент назначил меня мэром Самары - вновь дело случая. Потом опять же небывалый в практике скачок - мэра забрали в Москву вице-премьером правительства. Всегда как-то само собой выходило, что я занимал на госслужбе достаточно высокие посты. Куда же мне двигаться теперь? Остается только - в премьер-министры или президенты. (Шутка.)
- А почему бы и нет? Президентами ведь не рождаются.
- Ну, лет через пять подумаем на эту тему, поговорим. Чем черт не шутит, ведь сидел же я на Старой площади в кабинете генерального секретаря.
- Когда вы шли в Кремль, вы хорошо представляли, какие нравы здесь царят?
- Не могу сказать, будто открыл для себя много нового. Те люди, которые меня приглашали в администрацию президента, тоже знали, что я не чиновник, поэтому и отвели мне несвойственную для этой работы публичную роль. Видимо, полагали, что своим печальным образом я могу вызвать доверие. Но публичность - очень острое и даже опасное оружие для человека, который занимает чиновничью должность. Либо он должен знать все, что происходит и о чем он вынужден рассказывать, либо он вовсе не должен говорить. Я говорил, но, как оказалось, знал не все. То есть проявил свою некомпетентность. Как после этого я могу рассчитывать на доверие! Меня бы никто уже не стал слушать.
- Когда вы были "печальным лицом" Кремля, часто приходилось поступаться совестью?
- Сильно врать, слава Богу, не приходилось. Даже в тот период, когда президент был не в состоянии "предъявить" себя обществу и мне надо было заполнять вакуум, я старался говорить то, что думал на самом деле. Очень точно сказал замечательный писатель Борис Васильев, выступая недавно у вас в газете: откровенному человеку в политике сейчас делать нечего. А мой опыт - это попытка максимальной открытости. Но это было возможно, лишь когда я был мэром Самары. Конечно, при условии, что я не строил дома на берегу Волги, что мои родственники не работали в коммерческих структурах, где обслуживался бюджет, что сын ходил в ту же школу, что и остальные дети.
- Со стороны казалось, что в администрации президента Сысуев старается играть роль медиатора, человека, снимающего конфликты, примиряющего противоположности. Во всяком случае, вы пытались смягчить отношения со Скуратовым, Примаковым, Лужковым. Поскольку вы не пригодились, выходит, в Кремле такие люди не нужны, там требуются специалисты по устройству конфликтов.
- Если бы не было нужды в примирителях, меня бы, наверное, просто выгнали. Не ищите бесов в Кремле, практически все руководители администрации не желают плодить конфликты. Другое дело, что обстоятельства иногда бывают сильнее. Все зависит от того, может ли человек устоять под давлением ситуации, останется ли он верен собственным принципам.
- Вы, как считается, пострадали из-за Примакова. У вас было "особое", отличное от руководства мнение, что отставка премьер-министра спровоцирует тяжелейший кризис. Однако Примакова сняли, а ничего страшного не произошло.
- Во-первых, я не пострадал, а, может быть, даже выиграл. Во-вторых, я действительно ошибался в своих прогнозах. К счастью, я переоценил силу левых и недооценил мнение простых людей, которым, как оказалось, не очень интересно, что происходит "наверху". Хотя по-прежнему убежден, что такими спонтанными, непродуманными решениями мы лишь укрепляем позиции коммунистов.
- Бывший руководитель президентской администрации Николай Бордюжа однажды признался в узком кругу, что бывал на войнах, стоял под пулями, но никогда ему не было так страшно, как в Кремле, где кругом, простите, "одно дерьмо летает".
- Видимо, он оказался не готов к этой работе. Правда, не знаю, что делал бы я, будь на месте Бордюжи. Легко бить себя в грудь и говорить, что я эту пленку со Скуратовым никогда в руки не взял бы, а ты попробуй - откажись. Меня судьба хранила, мне не пришлось вплотную заниматься "делом Скуратова" даже в тот период, когда я фактически исполнял обязанности руководителя администрации.
- С кем из начальников вам было комфортней работать - с Бордюжей или с Волошиным?
- С течением времени отношения с Николай Николаевичем становились у нас все более близкими и доверительными. С Волошиным было работать непросто, но интересно. Сложность заключалась в том, что Александр Стальевич - человек более самостоятельный и изощренный в политике. Мне хотелось быть компетентным на том же уровне, что и он. Но, к сожалению, не получилось.
- Это уже не первая в вашей карьере добровольная отставка. Не боитесь заработать репутацию капризного, ненадежного человека?
- Кто-то, наверное, вдогонку скажет, что я "соскочил". Меня это не волнует. Действительно, за два года, включая работу в правительстве, я четырежды просился в отставку. Первый раз - когда Дума зарубила социальные законопроекты, подготовкой которых я руководил. Потом просил Кириенко заменить меня на посту вице-премьера по социальным вопросам, потому что здесь нужен "свежий" человек. Третий раз - уже в администрации после провального голосования в Совете Федерации по Скуратову. Поскольку я курировал регионы, я считал, что тоже за это ответственен. Но каждый раз мне доказывали, что я нужен, что лучше меня никого не найти, и я в это верил.
- А в этот раз вас не отговаривали или вы разуверились в своей незаменимости?
- Мне долго не подписывали заявление, видимо, надеялись, что одумаюсь, что у меня не будет достойных предложений.
- Говорят, по доброй традиции вас хотели отправить послом в Люксембург?
- Дипслужба для подобного ранга чиновников всегда находится. Но мне не хочется никуда уезжать. Я хочу работать здесь и думаю, что не потеряюсь. Если я понадоблюсь власти и почувствую, что она уже в состоянии со мной дружить, то, может быть, и вернусь.
|
