|
«Если верить отчету полномочного представителя Президента Юрия Трутнева, уже 91% дальневосточников получили материальную помощь государства в размере десяти тысяч рублей, а по сто тысяч получили 75% пострадавших. Признаюсь, верить его словам очень хочется. Но не получается» – утверждает еженедельник «Газета на Дом», журналист которого Елена Голубь провела собственное расследование.
«Чтобы найти, например, в Ленинском районе ЕАО уже получивших эту помощь людей - десять и сто тысяч рублей на человека - надо очень постараться.
Нет, можно, конечно, довольствоваться отчетами местных чиновников, согласно которым все пострадавшие обласканы и обеспечены нашей властью самым необходимым. Но лучше, все-таки, просто приехать в село Ленинское и, не заходя в администрации сельского поселения и района, пройтись по самым пострадавшим от наводнения улицам, заглядывая в каждый дом без разбора.
Именно так мы и поступили. Поверьте, мы не ставили перед собой целью выискать какие-то компрометирующие местную власть факты. Напротив, нам очень хотелось убедиться в том, что цифры, озвученные Юрием Трутневым на заседании правительственной комиссии по ликвидации последствий паводка на Дальнем Востоке, соответствуют действительности.
Заседание этой комиссии состоялось первого октября. Мы приехали в Ленинское на следующий день - второго октября. Нас было трое из трех разных СМИ - двух центральных и областной «Газеты на Дом».
Добирались на легковом автомобиле. Хотя вода отступила, и дорога, ведущая в этот районный центр, уже недели две как открыта для проезда, тем не менее, движение по ней можно сравнить с опасным цирковым аттракционом. Разбитая большегрузным транспортом во время наводнения, она представляет собой трассу, попавшую под интенсивную бомбежку. Автомобили, двигаясь с двух сторон, лавировали между ямами, стараясь не столкнуться друг с другом. Ремонтно-дорожных бригад, как и соответствующей техники, на трассе не наблюдалось. Въехав в село, мы сразу направились на ул. Комбайнерная. Она почти вся во время наводнения больше месяца стояла в воде. Дома были затоплены. Казалось бы, на этой улице мы должны были увидеть пустующие дома.
Увы! Практически в каждом дворе были люди.
Татьяна Ивановна Т., пенсионерка: - Вода зашла во двор. Кухня совсем утонула, а в доме промокли полы. Оргалит вздулся. Комиссия приходила, сказала, что надо менять полы, и ушла. Ну, куда сейчас полы менять? Зима же уже скоро. Не успеем. Вот, камины повключали, чтобы просушить их как-то.
Спрашиваю: - Дрова, уголь вам привезли?
Татьяна Ивановна: - Нет, конечно. Печь топим тем, что сохранилось с прошлого года. Топим каждый день утром и вечером, а плесень все проступает и проступает.
- А материальную помощь получили?
Татьяна Ивановна: - Мне выплатили десять тысяч, а детям - нет. Невестка сегодня ходила в администрацию. Говорит, что они с мужем в списках на выплату десяти тысяч есть, а их двоих детей - нет. Говорит, что все необходимые документы на помощь сдавала. Сейчас пошла выяснять, почему детей в список не включили.
- А по сто тысяч получили?
Татьяна Ивановна: - Да, что вы! Нет! Про это еще вообще никакого разговора не было. Это еще неизвестно, когда будет.
- Ну, хоть что-то вы от администрации получили?
Татьяна Ивановна: - Только картошку. У нас ведь огород весь утонул буквально за 20 минут. Нам сказали, что будут возмещать потерю огорода по 3000 р. за сотку. А когда мы в администрацию подали документы на это возмещение, оказалось, что в документах ошибка, которую допустили чиновники, когда я оформляла землю в собственность. Это было задолго до наводнения. Нам сказали, что сельхозуправление районной администрации само исправит ошибку. Приходите, говорят, в понедельник. Приходим, а они: приходите в среду. Приходим - опять ничего не готово. Говорят: приходите в пятницу. Вот так и ходим… В доме запах невыносимый. Я - инвалид второй группы. Вчера пришлось «Скорую» вызывать, потому что задыхалась. В подвале до сих пор стоит вода…
Проживающий на этой же улице Александр Викторович В., увидев нас, подошел и стал рассказывать:
- Вода пришла в дом ночью, когда мы спали. За считанные минуты в доме воды стало по колено. Мы забрались на чердак…. А сейчас, посмотрите, где я живу!
Мы вошли во двор, заставленный испорченной мебелью, вещами. В дощатом сарайчике с незакрывающимися дверьми стоит кровать. Здесь ночует Александр Викторович. На улице холодно. Сыпет первый сухой и мелкий снег.
Спрашиваю: - Вы материальную помощь получили по десять тысяч?
Отвечает: - Нет. Жена заявление подавала, но денег нам еще не выплачивали. Говорят, нет пока денег.
Вот как! А полпред Президента Юрий Трутнев утверждает, что деньги на выплаты есть, что девяносто одному проценту пострадавших эти деньги уже выдали. Что-то здесь не стыкуется. Откуда у Юрия Трутнева такие данные? От региональных руководителей? А они откуда берут эти цифры? Сами, что ли сочиняют? Спешат отчитаться? А может, Александр Викторович - это досадное исключение?
Александра Игоревна Ш. живет напротив Александра Викторовича. Спрашиваю у нее, получили ли она и ее семья материальную помощь.
Говорит: - Нет, не получили ни по десять, ни по сто тысяч. Списки на получение десятитысячной помощи вывешивают на почте. Нас в них нет. Большинства домов, которые затопило на нашей улице, в этих списках нет.
Комиссия к нам приходила, сказала, что дом наш находится в аварийном состоянии. Но нам никаких актов обследования дома не выдали. Сказали оставить в сельсовете заявления. Мы их написали, отнесли в сельсовет. Нам сказали: ждите. Вот и ждем…
У Александры Игоревны утонуло все. В доме стояла вода почти под потолок. Она, муж и сын месяц просидели на втором этаже отдельно стоящей недостроенной мастерской. Рассказывает, что за все это время им ни разу не привозили ни воды, ни продуктов.
Спрашиваю, почему они не обратятся в администрацию с просьбой обеспечить их хоть какой-нибудь одеждой. Отвечает:
- А мы не знаем, что так можно сделать. Нам вообще никакой информации не поступает, объявления нигде не висят. Никто не приходит, не объясняет. В сельской администрации тоже никаких объявлений нет. Телевизор не работает, радио тоже. Мы живем в полном неведении.
«Живем»… Это слово как-то не вяжется с почти разрушенным водой домом. В нем не то что жить, даже несколько минут находиться опасно. Вода стоит в подвале. Между стенами дома большая трещина. Одна стена наклонилась, вот-вот рухнет. И ведь комиссия это увидела. А значит, должна была предложить семье переселиться на зимний период во временное жилье.
- Вам предлагали переехать куда-нибудь до весны? Объясняли, где и когда будут строить вам новый дом?
Александра Игоревна: - Ничего нам не предлагали. Пришли, посмотрели дом и ушли. В первой половине сентября я ходила в администрацию, записалась на предоставление временного жилья, указала, что печь у нас в доме развалилась, что жить нам негде. Мне там сказали: «Вот мы, согласно спискам, будем вам искать временное жилье. Как что-то будет - позвоним». На улице-то уже октябрь. Холодно. А нам никто так и не позвонил!
Семья Александры Игоревны из трех человек продолжает жить на втором этаже недостроенной и неотапливаемой мастерской. А полпред Президента Юрий Трутнев в своих интервью рассказывает, что всем нуждающимся предоставлено временное благоустроенное жилье. Откуда у него такие данные? От региональной власти? А у нее откуда? Может, ей приснилось, что она расселила всех пострадавших в теплое жилье, всем выдала материальную помощь, всех проинформировала, кому, где и когда построят новые дома? А может, и не приснилось. Может, она об этом вообще не думает, живет по принципу: «как-нибудь рассосется» и регулярно шлет наверх такие отчеты, какие там хотят видеть.
А люди продолжают жить в полуразрушенных мокрых домах, надеясь, что о них хоть кто-нибудь вспомнит.
Улица Юбилейная.
Галина Степановна П.: - Заместитель главы сельской администрации сказал, что наш дом будут сносить. Я спросила, когда? Он ответил: «Когда предоставят вам другое жилье. Может, через год, может, через два». Вот, ждем. А пока живем здесь. Все сырое, плесень, запах ужасный. Живем и всем этим дышим. Здесь и зимовать будем.
В стенах дома - большие дыры. Дом просушивают обогревателями и печкой. Уголь и дрова им не привозили. Топливо находят сами. Никаких тепловых пушек им не дали. Переехать куда-то на зиму не предлагали. В семье пять человек, а по десять тысяч выдали только на троих. По сто тысяч вообще еще не выдавали. Одежда, вещи - все утонуло. О гуманитарной помощи - одежде - они слышат в первый раз. Никто им про это не говорил.
Выйдя из дома Галины Степановны, встречаем пожилую женщину. Знакомимся. Это Валентина Николаевна Т. - жительница соседней улицы.
Он рассказывает: - Я жила в двухквартирном доме на ул. Садовой. Моя квартира утонула. Меня отвезли в Бабстово. Там и живу. Сначала говорили, что в течение месяца обеспечат жилплощадью. Уже два месяца прошло. Переселяют в общежитии Бабстово с этажа на этаж. Комнату дали одну на двоих. Теперь говорят, что мы еще и платить за эту комнату будем. Нас уже не кормят. Питаемся за свой счет. Правда, выдали на первое время сухой паек, пока пенсию не получим. Десять тысяч я получила, а про сто тысяч ничего не слыхать. Позавчера медпункт из Бабстово уехал. Теперь там ни больницы, ни аптеки. А у меня астма и больное сердце…
Бывает, конечно, что кто-то один фантазирует, говорит неправду. Бывает, что не один, а двое или даже трое. Но мы опросили очень много людей. И все говорили одно и то же: денег не дают, дрова и уголь тоже, бросили в аварийных домах. Мол, выживайте, как хотите!
А как тут можно выжить? С этим и другими вопросами мы отправились в администрацию Ленинского района.
Первое, что бросилось в глаза, когда мы вошли в здание администрации, - это отсутствие очередей из пострадавших жителей района. Там вообще людей не было, а было тепло и сухо. Дежурный тут же устроил нам фейс-контроль. Услышав, что мы - представители СМИ, снял трубку и стал куда-то звонить. Не дожидаясь окончания его телефонных переговоров, мы поднялись на второй этаж в приемную главы администрации господина Князева. Испуганная секретарша попросила подождать и юркнула в кабинет начальника. Через минуту вышла и завила: пройти в кабинет может только один человек. Ну, просто какой-то засекреченный объект, честное слово!
Я вошла, представилась, объяснила, на какие вопросы мы хотели бы получить ответы. Господин Князев не отказался отвечать, но сказал, что сейчас у него обед. А после обеда в 14.00 часов он должен быть на территории техникума, где находится двухэтажный многоквартирный дом, который приедет обследовать московская комиссия. И стал мне вдруг рассказывать про этот дом:
- Там, понимаете, шестнадцатиквартирный дом, в котором все квартиры приватизированы. Жильцы форму управления не выбрали, а хотят, чтобы им коммунальные услуги предоставляли: тепло, электричество…
Не совсем понимая, о чем речь, я спросила: - Этот дом попал в зону затопления?
- Да, - ответил господин Князев. - Там и техникум утонул, и дом тоже.
- Позвольте! Если их затопило, то вы должны обеспечить им нормальные условия для того, чтобы они могли пережить зиму.
- Я понимаю, о чем вы говорите, но если они не выбрали управляющую копанию… Там, понимаете, давно эта история тянется, еще до затопления. В общем, я сегодня буду принимать решение…
И так далее. Странный разговор. Я не стала его продолжать и попросила объяснить, где находятся стенды с необходимой информацией для людей, пострадавших от наводнения. «В помещении сельской администрации», - ответил господин Князев. Не теряя времени, мы отправились туда. Узкий коридор помещения сельской администрации был заполнен людьми. Они стояли, сидели. Лица уставшие. Атмосфера нервная.
На ФОТО: В коридоре администрации Ленинского района – очередь
Кто-то пришел подать заявление на материальную помощь, кто-то - решить вопрос с пропиской, кто-то - сдать какие-то дополнительные документы.
Стоило нам представиться, как все они заговорили наперебой.
Спрашиваю: - Кто из вас уже получил компенсации по десять и по сто тысяч?
Отвечают хором: - Никто не получил! Обещали дать через месяц после подачи заявлений. Уже второй месяц идет, а денег нет.
Из рассказов людей выясняем, что почти все они приходят сюда уже не в первый раз.
- Я четвертый раз прихожу, - говорит пожилой мужчина. - Все никак в кабинет попасть не могу.
Кабинет, в который все эти люди пытаются попасть, работает до 13.00 часов. Люди высиживают в очереди до указанного времени, не успевают попасть в кабинет и уходят. На следующий день снова приходят. Снова сидят, ждут.
Вообще, кабинетов много, но табличек на них никаких нет. На стенде висят разные бумажки, но к наводнению они никакого отношения не имеют. Никакой информации о том, кто может рассчитывать на материальную помощь, к кому обратиться с тем, чтобы вызвать комиссию для обследования дома, где эта комиссия, кто в нее входит, где график ее работы. Люди задают эти вопросы чиновникам сельской администрации, но внятных ответов не получают.
- Мне пришлось самому фотографировать все, что натворила вода в моем доме, - рассказывает мужчина. - Сегодня отдал заявление в администрацию, чтобы комиссию прислали, а главное, чтобы сообщили, когда эта комиссия придет. Я же не могу их бесконечно ждать в разрушенном доме.
Спрашиваю, как они сушат свои дома. Говорят: никак. Тепловых пушек им не дали. Дрова и уголь не привозили. Многие не получали никакой гуманитарной помощи. О ее поступлении их не извещают. Говорят, в этом случае можно рассчитывать только на сарафанное радио. А еще говорят, что тем, кто был эвакуирован из многоэтажных домов Ленинского, даже по десять тысяч выплачивать не будут. Почему - не объясняют.
Выслушав людей, мы направились в кабинет главы сельской администрации. Там нас уже ждали сам глава Виктор Гончаров и его заместитель Олег Жильцов.
Наши вопросы: почему нет на стендах информации о выплате компенсаций, о гуманитарной помощи, о комиссиях, о доставке дров и угля, о переселении людей?
Виктор Гончаров: - Информация на стенде была. Вчера вечером еще все висело. Наверное, люди сорвали. Ну, во-первых, дрова завезены в размере 1500 кубов. Заключены договоры на распиловку дров, и буквально сегодня мы начинаем завозку дров в дома на улицы Комбайнерскую, Полевую и другие. Во-вторых, подготовлены места временного проживания для тех, чьи дома не пригодны для проживания. Это село Бабстово и так называемый военный городок, в котором сейчас заканчивается ремонт.
Люди пишут на мое имя заявление о том, куда бы они хотели переселиться, а мы составляем списки.
Слушаю внимательно, потом еще раз уточняю: - Люди говорят, что их не информируют о том, когда и куда их будут переселять. Они не знают, что должны сделать для того, чтобы их переселили.
Виктор Гончаров: - Вся информация была на стенде. Кто-то, наверное, сорвал…
Следующий вопрос задаю заместителю главы администрации Олегу Жильцову: - Где вы складируете гуманитарную помощь?
- Нигде, - отвечает Олег Жильцов. - У нас сейчас нет помощи. Ту, которая поступала в адрес поселения, мы всю раздали по ведомостям. Возможно, она поступала не в тех объемах, в которых надо было. Но мы возили и на улицу 30 лет Победы, и на улицу Комбайнерскую…
Странно. А люди утверждают, что они эту помощь не получали. Может, и правда ее было слишком мало? А сегодня разве ничего не поступает в село?
- Я видел, что машины приходили, разгружались еще неделю назад, но что в них было, я не знаю, - говорит Олег Жильцов, - эти вопросы - к администрации Ленинского района. Они эту помощь распределяют.
То есть, все-таки что-то поступает. Приходят машины, их разгружают, но администрация сельского поселения Ленинского, как, кстати, и Нижнеленинского, не в курсе, кому эту помощь отправляют. А действительно, кому? И отправляют ли вообще?
- Сейчас гуманитарная помощь поступает в адрес администрации муниципального района, - объясняет Виктор Гончаров, - где ее распределением занимается начальник отдела предпринимательства и инвестиций.
Очень интересно, в кого нынче инвестирует гуманитарную помощь администрация Ленинского района? Мы говорили в Ленинском с большим количеством людей, но мало кто из них что-то знает о гуманитарной помощи. Постепенно люди перестали о ней вспоминать, а на вопрос, обращались ли они с просьбой выдать им эту помощь, отмахиваются: - Да, Бог с ней! Сами как-нибудь выкарабкаемся.
И карабкаются! Не получив ни десяти, ни ста тысяч рублей, ни гуманитарной помощи, ни тепловых пушек, ни дров, карабкаются, рассчитывая только на себя.
- Мы уже многим выдали и по десять тысяч, и по сто, - утверждает Виктор Гончаров.
И в подтверждение своих слов удаляется за списком тех, кто получил по сто тысяч рублей. Ждем. Долго ждем. Наконец, возвращается с маленькой бумажкой в руке. На бумажке цифра: 649. Столько человек, по утверждению главы сельского поселения, получили материальную помощь в размере ста тысяч. Кто эти люди? Чем они отличаются от тех сотен жителей Ленинского, которые потеряли все, но даже по десять тысяч получить не могут? На этот вопрос от главы сельского поселения и его заместителя внятного ответа мы не услышали. По их утверждению, документы на выплаты, которые здесь сдают люди, направляются в Биробиджан, в правительство области. Решение о выплатах принимают там.
Зато я услышала ответ Олега Жильцова на другой вопрос: почему отказывают в гуманитарной помощи в виде дров и угля тем, у кого вода залила подвал дома (деревянного!) и кочегарку, уничтожив запасы угля?
Почему одной из жительниц Ленинского он - Олег Жильцов - заявил, что подвал и кочегарка не считаются имуществом, а значит, углем ее обеспечивать не должны?
Господин Жильцов сказал следующее: - Потому что бесплатный уголь и дрова предназначены тем домам, в которых вода была выше уровня пола. Этот уголь и дрова предназначены для просушки домов. И вообще, я не видел ни одного распорядительного документа, в котором было бы четко написано, кому положено, кому не положено выдавать топливо.
То есть, руководители области и района не взяли на себя ответственность конкретизировать отдельные положения Указа Президента, никаких распорядительных документов с конкретикой о предоставлении гуманитарной помощи в виде топлива не издали, довольствуясь общими положениями, в связи с чем руководители низшего звена трактуют эти общие положения так, как сами их понимают. Главное, чтобы потом крайними не сделали. А люди… Так они же привыкли к такому отношению! Главное не люди, главное - бумажки!
- Послушайте! - пыталась я объяснить. - Вот деревянный дом. В подвале стоит вода до уровня пола дома. Фундамент старый, промок, может даже прогнил. Разве его сушить не надо?
- Подождите! - отвечает Олег Жильцов. - А печь для чего? Пусть топят печь.
- Чем? Кочегарку затопило. Уголь уплыл. Чем топить печь?
- Для просушки подвала нужна тепловая пушка, - продолжает настаивать на своей правоте Олег Жильцов.
Еще сказал, что они эту пушку дадут, но не уточнил, когда, потому что пушек в Ленинском катастрофически мало. А на улице во время нашего разговора шел снег…
Обеденное время заканчивалось, и мы отправились на территорию техникума, где находится многоквартирный дом, и где мы рассчитывали встретиться с и.о. главы Ленинского района Виктором Князевым.
Господина Князева и жильцов дома мы там застали.
Двухэтажный дом очень сильно пострадал. Комиссия признала его непригодным для жилья. В доме нет отопления, нет электричества. А люди живут.
- Зимовать они здесь не будут, - заявил господин Князев. - Сегодня я приму по ним решение. Все заявки на расселение мы подаем в комитет социальной защиты области Сергею Кривошееву. А он уже принимает решение, кого куда расселять.
Спрашиваю жильцов дома, получили ли они компенсацию по десять и по сто тысяч рублей. Хором отвечают: нет. По десять кто-то, может, и получил, а по сто никто не получал еще. Говорят, все документы месяц назад подали, во все кабинеты стучались, а денег по-прежнему нет.
Виктор Князев: - Опять же, все упирается в наше сельское поселение. Сельская администрация обрабатывает документы, отправляет их в область в ОФМС, потом в финансовое управление, потом в МФЦ, который производит выплаты. Так что этот вопрос уместно задать Многофункциональному центру.
На вопрос о том, почему так мало тепловых пушек выделено на Ленинский район, господин Князев ответил:
- У меня есть заместитель, который занимается ликвидацией последствий наводнения. Он может предоставить информацию о пушках, о их распределении.
Я: - Почему людям, у которых затопило подвал, а значит, и фундамент дома, отказывают в выделении дров и угля?
Виктор Князев: - Когда Президент издал Указ всем выдавать помощь по сто тысяч, мы начали работать в этом направлении. А про подвалы в Указе совершенно ничего не написано.
Я: - Сколько техники и какая работает сегодня в Ленинском на откачке воды из подвалов домов?
Виктор Князев: - У меня есть заместитель, который занимается конкретно ликвидацией последствий наводнения. Он может ответить на ваш вопрос. Я же не могу один всем заниматься лично.
Я: - А чем вы лично занимаетесь?
Виктор Князев: - Моя задача истребовать те материальные средства, которые необходимы для района, доставить их в поселения, передать главам поселений для раздачи населению.
Задача понятна. Непонятно, почему так мало тепловых пушек «истребует» господин Князев, почему не «истребует» для пострадавших жителей теплую одежду, насосы для откачки воды и т.д.?
Я: - Картофель поступил в район в том объеме, в котором заказывали?
Господин Князев: - Недопоставлено сто двадцать тонн картофеля. Дрова поступили в полном объеме. Уголь из Кемеровской области пока не пришел. Отгружено 600 тонн. Он сейчас в дороге. Овощи начнут поступать на следующей неделе.
Я: - Люди стоят по несколько дней в очереди в администрации сельского поселения только для того, чтобы сдать документы на получение компенсаций. Документы принимает один человек до 13.00. Глава сельской администрации объясняет это тем, что база данных находится только в одном компьютере. Почему вы, как глава района, в условиях ЧС не решили эту проблему? Почему не установили дополнительно еще один или два компьютера, протянув пару проводов и объединив их в одну сеть, и, тем самым, избавили бы людей от очередей? Ведь это позволило бы в два-три раза быстрее принимать документы, и люди давно получили бы деньги, которые им так необходимы.
Виктор Князев: - Ну, в этом вопросе, может быть, вы и правы. Я согласен…
Ну, хоть в этом со мной согласился господин Князев. Разговор можно было уже заканчивать, но тут подошли трое мужчин. Один из них сказал, что он из с. Кукелево. А еще он сказал, что компенсаций никаких они с женой не получили, что дрова им не привозили, на их улице и на соседней вообще никого дровами не обеспечили.
- Ну, не знаю. У меня информация, что Кукелево на 100% обеспечено дровами, - заявил господин Князев.
Ну, как тут быть? Руководство живет информацией, а люди - ожиданием!
Руководство пишет отчеты, а люди продолжают мерзнуть в мокрых, полуразрушенных домах. Руководство докладывает полпреду Трутневу, что процесс переселения людей в теплое жилье на зимний период подходит к концу, а люди даже не догадываются, что на бумажках их уже переселили, а те, кто остался, якобы, сами переезжать не захотели. Руководство рапортует наверх, что люди обеспечены всем необходимым, а многим жителям пострадавших сел сегодня даже одеть нечего. Руководство докладывает, что деньги уже почти всем пострадавшим выплачены, а пострадавшие про это не знают.
Смотришь на все это и начинаешь подозревать, что наше местное руководство тихо саботирует и Указ Президента, и распоряжения полпреда Юрия Трутнева. Сколько еще это будет продолжаться? Неужели для того, чтобы Президент и полпред заметили, наконец, что местная власть их не слышит, должны появиться жертвы?
P. S. Перед тем, как покинуть с. Ленинское, мы заехали на предприятие, где складированы «гуманитарные» дрова (на фото)
Полусырые, полупрогнившие бревна, местами просто труха - это гуманитарная помощь, направленная областным руководством в самый пострадавший от наводнения район. Областное правительство их не закупало. Это подарок предприятия, которое прокладывало газопровод по территории области. Расчищая место для трубы, оно вырубало деревья. Продавать этот лесоматериал предприятие не имело права. Поэтому просто складывало бревна. Они долго лежали под дождем и снегом. А потом их подарили нашему правительству, а оно - Ленинскому району. Грейтесь, ребята, сушитесь, если получится» - с горечью отмечает автор.
|
