|
Впервые в России обвинение в уголовном преступлении предъявлено территориальному министру имущественных отношений. После долгого скрупулезного расследования краевая прокуратура Ставрополья ответила на вопрос: каким образом часть знаменитых санаториев Кавказских Минеральных Вод "ушла" из реестра государственной собственности.
С распадом Союза многие санаторно-курортные объекты поменяли страны, хозяев, статусы... Больше всего их осталось на балансе тогдашних богатых и всесильных советских профсоюзов, сегодня известных как Федерация независимых профсоюзов России (ФНПР). Верховный Совет РФ образца 92-го года застолбил на эти объекты еще и права собственности государства. Однако определение долей оставил на "потом", хотя профсоюзы долбили вопрос, как дятел кору.
В 1996 году Борис Ельцин своим указом предписывает создание комиссии, которая в течение полугода должна определить доли собственности государства и профсоюзов. После этого, произведя очень уж потолочные расчеты капиталовложений собственников в курортную отрасль, комиссия решила, что государству в ней принадлежит порядка 40 процентов, остальное-де - профсоюзам, которым в итоге достались 31 санаторий, 16 памятников культуры, не считая уймы объектов помельче. Заинтересованные стороны ударили по рукам, составили соответствующие документы и реестры. Но вожделенное соглашение о разграничении прав на имущество в Правительстве России подписано так и не было.
И не подписано до сих пор!
ФНПР давно безраздельно и единолично пользуется этой собственностью как своей. Хотя у богатого курортного наследства есть и другой хозяин - государство. Но с ним профсоюзы не делятся никакой прибылью. Более того, представители ФНПР спешно передают и распродают санатории всем подряд и по схемам, далеким от правовых.
Покупатели тоже спешат отхватить "ликвидный товар" - роскошные санатории в райском месте. Спешат настолько, что денег не считают. В связи с этим любопытны показания некоего директора ООО "У Сережи" Афанасова, который в 1999 году расплатился с ФНПР за корпуса ессентукского санатория имени Павлова, даже не читая договора купли-продажи. Когда прочел, увидел, что его надули, проставив там куда более крутую цену.
Но в тот момент больше всего он нервничал по другому поводу: договор о покупке владельцем санаториев Афанасова еще не делал. Для регистрации своих прав ему нужны были подтверждающие документы о том, что приобретенные объекты недвижимости не относятся к государственной собственности. Поскольку все было как раз наоборот, то продавцы ничего "подтверждающего" представить и не могли. Такие документы надо было еще "сляпать".
Следователи краевой прокуратуры, взявшиеся за трудоемкое расследование фактов отчуждения объектов санаторно-курортного значения на знаменитых КМВ, доказали: государство не только "кинули" на умопомрачительные суммы, но и отобрали у него права по управлению его же собственностью.
Но производить манипуляции с собственностью на территории Ставрополья невозможно без участия высокопоставленных чиновников края. И в первую очередь руководителя территориального госкомимущества, а ныне министра имущественных отношений ставропольского правительства Владимира Михайловича Рыжинкова.
Прямую причастность к незаконным операциям с долевой собственностью как раз и установили следователи прокуратуры, предъявив В. Рыжинкову обвинение в преступлении, предусмотренном ч. 2 ст. 286 УК РФ, "в совершении действий, явно выходящих за пределы его должностных полномочий и повлекших существенное нарушение охраняемых законом интересов государства".
Что же это за действия? "В сентябре прошлого года В.М. Рыжинков, заведомо зная о том, что доля государства в указанных объектах недвижимости реально не определена, без надлежащего поручения федерального Госкомимущества и вопреки конституционной норме присвоил себе властные полномочия по управлению федеральной собственностью, находящейся в ведении Российской Федерации, и в нарушение распоряжения Минимущества России подписал два незаконных соглашения с Федерацией независимых профсоюзов России".
Сами соглашения содержали любопытный расклад.
В указанных объектах, находившихся без всякого юридического оформления в совместной собственности ФНПР и ставропольской краевой организации профсоюзов, их доли определялись соответственно в 85 процентов и 15 процентов.
В ставропольский корпункт "Российской газеты" тогда пришла большая группа профсоюзных активистов, крайне возмущенных "криминальным характером такого передела, уводившего из Ставропольского края государственную курортную собственность и соответственно бюджетные деньги".
Механизма "увода" эти люди, конечно, знать не могли, ответы на многие вопросы дала уже прокуратура, произведя тщательный правовой анализ соглашений. Профсоюзным деятелям, направо и налево, даже без оценки стоимости, распродававшим "спорные" объекты, необходимо было заполучить так называемые правоустанавливающие документы, иными словами, юридическое подтверждение, что они - единственные владельцы того, что продают. Без этого их покупатели, выложив денежки, не могли пройти процедуру регистрации права собственности и юридическими хозяевами объектов не становились.
Соглашение, подписанное Владимиром Рыжинковым, разом лишило государство и в его лице россиян приличного куска "общенародной собственности". Одним росчерком пера, подменившим кучу подписей и правовых норм куда более высокого порядка, ставропольский министр царственно передал ФНПР и ставропольской краевой организации профсоюзов право собственности на пять спальных корпусов двух санаториев - имени Анджиевского и имени Павлова - в городе Ессентуки. На общую сумму свыше 84 миллионов рублей. И тем самым, считает следствие, причинил ущерб государству в размере 42 100 000 рублей, поскольку доля государства в отчужденной недвижимости в соответствии со ст. 245 ГК РФ составляет 50 процентов от общей стоимости.
Кроме В. Рыжинкова соглашение о передаче прав на пять ессентукских объектов подписал председатель Ессентукского курортного совета А. Попов. Потом на допросах следователя он утверждал, что действовал от имени и по поручению Федерации независимых профсоюзов России. В частности, по поручению первого заместителя председателя Федерации В.Г. Пугиева, который в центральном аппарате занимается вопросами недвижимости.
Пугиев в свою очередь напрочь отверг это утверждение, заявив, что не давал Попову каких-либо поручений на этот счет. Не беседовал он на эту тему и с Рыжинковым, с которым-де знаком 20 лет. Более того, как утверждает Пугиев, он вообще не знал, что такие соглашения были когда-либо подписаны. Не ведал об этом и лидер ФНПР Михаил Шмаков.
Словом, договоренности были полюбовные, а дележка происходила в узком кругу. Тайна за семью печатями, кто в этот узкий круг входил. Потому-то у Попова на допросах у следователя случился провал памяти - ничего не мог припомнить из подробностей подписания важных соглашений.
Ту же позицию занял и краевой министр Рыжинков, у которого прокурорский следователь пытался выяснить, откуда у противозаконной сделки "уши растут". Следователь задает Владимиру Михайловичу следующие вопросы.
- Кто конкретно обратился с просьбой заключить такое соглашение? Ответ: не помню.
- Кто присутствовал и присутствовал ли вообще при подписании этих соглашений? Ответ: не помню.
- Кто готовил проекты этих соглашений? Ответ: не знаю.
Право не свидельствовать против себя закреплено за россиянами законодательно. Часто им пользуются те правонарушители, кому откровения "срока не убавят". Но может ли так вести себя член краевого правительства, "эксклюзивный министр" с его особыми должностными обязательствами: цербером стоять на защите государственной собственности, а по сути - ее экономической безопасности?!
У высших государственных чиновников, считают в прокуратуре, такого морального права нет. Но мораль к делу не пришьешь. В жесткой российской действительности понятие морали, нравственности у многих наших высших госчиновников - уже "советский анахронизм", своего рода атавизм. Но будучи неотделимой от понятия ответственности моральные качества госслужащего при любой формации и любых переменах была, есть и будет фактором сугубо профессиональным. Однако в кадровой политике высокого чиновничества кто это сегодня учитывает?!
Для высшего надзорного органа края этот моральный аспект совсем не пустой звук, поскольку напрямую касается и вопросов права. Ибо, несмотря на предъявленные обвинения, Рыжинков продолжает занимать пост министра, распоряжаться государственным имуществом Ставропольского края и принимать решения организационно-распорядительного характера. А потому, по мнению следствия, "имеет возможность продолжать свою незаконную деятельность, оказывать давление на важного свидетеля, находящегося в его непосредственном подчинении, и тем самым воспрепятствовать установлению истины по уголовному делу".
На днях первый заместитель прокурора края старший советник юстиции В. В. Калугин санкционировал постановление следствия об отстранении обвиняемого В. Рыжинкова от должности. "Вопрос о мере наказания прокуратуру не волнует, это дело исключительно суда, - говорит Валерий Владимирович. - У нас другая принципиальная задача: прекратить губительную для экономики страны практику отчуждения госсобственности".
Умный, обходительный В. Рыжинков своей вины не признает. Пытался убедить следствие, что действовал правильно, что подписывал злополучные соглашения, исходя из интересов государства. Санатории, мол, ветшают, разрушаются, их надо было спасать, отдавать в хозяйские руки.
Прокуратура не просто не поверила его вынужденным, хлипким аргументам. Она от них камня на камне не оставила, проведя небывалую для России и совершенно уникальную по своей сложности судебно-строительную экспертизу, материалы которой превысили объемы собственно уголовного дела. Многоопытные специалисты провели оценку состояния и рыночной стоимости отчужденных объектов недвижимости, особенно памятников культуры. По ее выводам, ставшим краеугольным камнем всего уголовного дела, следовало: суммы, за которые ушла в частные руки вышеназванная недвижимость, были в несколько раз ниже ее рыночной стоимости.
Для краевой прокуратуры подобное дело не имеет аналогов не только в собственных стенах, но и вообще по России. Общественно-политическая, социальная значимость вопроса, ставшего предметом тщательного прокурорского расследования, что называется, налицо.
И может статься, что единственное в правовой российской практике дело запустит наконец в стране механизм жесткого надзорного контроля за управлением госсобственностью, которая ныне расползается по чужим жадным рукам в результате криминальных сделок, закамуфлированных под закон закулисных соглашений и договоренностей. Так что можно понять недоумение и даже разочарование краевой прокуратуры тем фактом, что по первой инстанции рассмотрение уголовного дела передано одному из районных судов Ставрополя. "Закон, как известно, этого не запрещает, - говорит Валерий Калугин. - Но именно в силу громадной важности и даже чрезвычайности проблемы, стоящей за беспрецедентным делом, в котором замешаны высокопоставленные чиновники, оно требует явно большего к себе внимания, участия в судебном процессе самых опытных и квалифицированных правоведов. Не районного, а краевого уровня".
Может быть, краевой суд намеренно отстраняется от скандального дела?! Большие имена, большие связи, большие деньги...
|
