|
Придется начать с недавнего: 18 августа в Генеральной прокуратуре России произошло событие, по тамошним нравам, заурядное и даже будничное - в три часа пополудни следователь по особо важным делам Николай Волков был вызван к и. о. генерального прокурора Юрию Бирюкову. Минут двадцать они потолковали, а уже в половине четвертого и. о. своего посетителя уволил. Разумеется, по собственному того желанию. При выходе у Волкова мигом отобрали служебное удостоверение, и в свой кабинет на Мясницкой он еле попал. Что я по поводу этого руководящего хамства думаю, уже напечатано в № 42 "Новой газеты". Статья называлась "Волков, на выход! С вещами". С того дня - десятки звонков от московских корреспондентов самых влиятельных западных СМИ. Просили: помогите найти Волкова, никак не можем понять, как это можно выгнать на улицу 45-летнего следователя, известного во всем мире, да еще тогда, когда он привез из Берна полтонны документов по знаменитому делу "Аэрофлота"? При всем желании помочь коллегам я не мог: Волкову в те дни впервые стало худо с сердцем, он никуда не ходил, лежал дома на диване, а жена Женя, собака Герда, два кота и две кошки старались ему не мешать. Через неделю Волкову пришлось идти на Мясницкую, заказывать пропуск, ждать сопровождающего и снова входить в бывший свой кабинет. Там его ждал прокурорский генерал Александр Филин, которому надо было передавать дела. Преемник нервничал и чертыхался: от предстоящей мороки он был не в восторге.
4 сентября, в понедельник, Волков пришел ко мне в редакцию - от его бывшей службы пять минут хода. Мы пили кофе и разговаривали - три часа без перерыва.
- У вас глаза усталые, грустные. Все еще тяжко?
- А как вы думаете? В сорок пять лет - пенсионер. Да ладно обо мне, перебьюсь. Другое мучает: боюсь, эти ребята угробят дело. И не потому, что им кто-то велит сделать так. Представьте, там более двухсот томов, и это не беллетристика: счета, изъятые из "Андавы" и "Форуса", сотни протоколов допросов, очных ставок. Мне иногда было не по себе, я ловил себя на мысли, что знаю наверняка, что находится в пятнадцатом томе, что - в сто пятнадцатом. А еще эти двадцать коробок, которые я на свою голову притащил из Берна... Я словно чувствовал, что со мной что-то случится, я их все разобрал, разложил не только по папкам - по эпизодам, по времени, по полноте доказательств.
- Коля, там есть конкретика? Факты, которые не оспоришь?
- Я докладывал руководству: хочу раздробить огромное дело и вытаскивать на свет божий мошенника за мошенником. Я знаю каждого поименно. Я говорил: через два-три месяца я смогу назвать имена причастных к аферам лиц, предъявить им обвинение и избрать адекватную меру пресечения - арест и только арест.
- Господи, ну кто вас тянул за язык? Работали бы потихоньку, а потом - вот вам результат. Что вас понесло с этим докладом?
- Иначе не могу, нас так учили.
- Знаете, Коля, я не раз просчитывал ситуацию, но такого исхода предвидеть не мог. Вас не могли, не смели уволить.
- Вообще-то, это право руководства - работать с таким-то следователем или не работать. Если за этим не стоит другое, куда более худшее - развал дела, спуск его на тормозах. Это у нас умеют.
- Я помню нашу последнюю встречу 4 августа. Вы только что вернулись из Берна, по лестнице к вам было не пройти - ребята таскали коробку за коробкой. Я помню ваши глаза тогда - они сияли, огнем горели.
- Еще бы, я чувствовал - мы перехватили инициативу, козыри были у нас в руках! Единственное, о чем я тогда просто молился: только бы у нашего руководства хватило смелости согласиться с моим видением дальнейшего хода расследования, сделать рывок вперед.
- Помнится, 5 августа у Колмогорова было совещание, докладывали вы. Что-то просили?
- Одно-единственное: дать мне людей, человек десять, не меньше. И трех-четырех переводчиков.
- И что услышали?
- Молчание. Тяжелое такое, тревожное.
- Давайте, Коля, внимательно посмотрим, что происходило в последующие дни - до 18 августа, когда Бирюков вас уволил, еще две недели.
- Пока ничего. Я по-прежнему работал с группой из трех человек. Сейчас даже не верится, что при такой малости людей я закончил дело Гантамирова, дело статистиков, дело о самоубийстве прокурора Архангельска. И параллельно вел дело "Аэрофлота".
- Мне еще Михаил Борисович Катышев говорил, что таких результатов, как у Волкова, он не видел ни у кого. Еще в те дни, когда он был заместителем генерального прокурора, курировал следствие и был весьма жестким руководителем. Так что же дальше? Дали людей?
- Где-то числа десятого приходит ко мне наш следственный генерал Филин: прибыл в ваше распоряжение. Знаете, я обалдел - как я могу распоряжаться генералом? Два медведя в одной берлоге? Потом понял: что-то готовится.
- Представьте, я тоже. Никогда ранее я не слышал стольких слухов о Волкове. То одна солидная газета уверяет, что вы идете на крутое повышение и расстаетесь с "Аэрофлотом". То буквально через день другое, не менее солидное издание уверяет, что Волков уже отстранен от следствия по тому же "Аэрофлоту". То еще один знаток пишет, что привезенные вами из Берна материалы - для российского правосудия не более чем макулатура. И каждый раз вы опровергаете всю эту чушь.
- Если бы только опровергал! Каждый раз проводилось служебное расследование, каждый раз меня вызывали на ковер и я писал объяснения: это сплетня, я здесь ни при чем. И однажды доконали: я написал в объяснении, что оскорблен недоверием ко мне, что в такой атмосфере ни о каком расследовании речи быть не может, равно как и о моей дальнейшей службе. Сколько дней, сколько нервов было угроблено!
- Коля, этот массовый слив дезы не случаен, последующие события тому подтверждение. Кому-то было выгодно выбить вас из колеи. Давайте-ка припомните: что вы узнали такого, что могло так встревожить власти?
- Понимаете, я наконец-то понял всю хитрую механику выуживания денег из "Аэрофлота" и перекачки их в карманы некоторых руководящих господ. Смотрите, как это делалось: бывшее руководство "Аэрофлота" (Глушков, Красненкер) решает разместить выручку от продажи билетов в швейцарских компаниях "Андава" и "Форус". Объяснения благовидные: лучше держать деньги в двух местах, чем собирать их в сотне стран, где есть представительства "Аэрофлота". Но что делается дальше - создается цепочка посреднических липовых фирм, которые отрезают "Аэрофлот" от собственных денег. Его представители не могут прийти в ту же "Андаву" и взять собственные деньги - только через посредников. Впрочем, это было известно и раньше. Тайной оставалось одно: кто эти посредники, с которыми Глушков заключал договоры? Сегодня я могу доказать: бывшее руководство "Аэрофлота" и их посредники - одни и те же лица. Тот же Глушков официально договаривался сам с собой! Смотрите, вот идет цепочка: "Аэрофлот" - "Андава" - посредники. Кто они? Чьи личные счета в самом конце цепочки?
Сегодня я знаю всех. Знаю, кто сколько украл. Вы не будете спрашивать их фамилии - догадываетесь, что я их не назову. Скажу только, что это граждане России на довольно высоких постах.
- Вы думаете, они догадались о вашей осведомленности?
- Я не думаю - я уверен. Им помогли догадаться.
- Коля, у меня такая шальная мысль - вот если бы вы вернулись из Берна с пустыми руками и заклеймили швейцарскую бюрократию: ну не дают документы, и все тут! Сладу нет с их адвокатами и судьями! Поверьте, до сих пор работали бы спокойно и генеральскую звезду получили. Вы недопустимо хорошо потрудились.
- Нас так учили.
- Николай, а если бы вы не написали рапорт об отставке? Ей-богу, мне трудно представить, какую формулировку придумывали бы ваши начальники, чтобы уволить следователя, за три года сумевшего размотать два дела о коррупции, вышедшего на финишную прямую в полном загадок деле "Аэрофлота".
- Ну, вы тогда не знаете тех, кто сегодня нами руководит. Я, что, первый? Что, меня трудно сослать следователем в какие-нибудь Петушки? Я, что, не понимаю главной задачи нашего генералитета - ни дня не оставлять Волкова на деле "Аэрофлота"! И не оставили. Да вот, совсем недавно - накануне дня рождения хамски выгнали Владимира Ивановича Казакова, следователя легендарного.
- А теперь поговорим о пропавшем транше МВФ. Что вы получили в Швейцарии по этому поводу?
- Я доложил руководству: вот, по убеждению наших коллег, номера фирм, счетов, на которых осели миллионы из 4,8 миллиарда долларов, так необходимых России. Попросил: дайте ответ в Берн - мы будем возбуждать дело или нам эти миллиарды не нужны? Никакого ответа дано не было. А информация Генеральной прокуратуры Швейцарии, что к афере "Аэрофлота" присоединились АвтоВАЗ и "Трансаэро"? Нас этот казус интересует или нет? Не знаю, молчат до сих пор.
- Коля, это что-то новое. Ни АвтоВАЗ, ни "Трансаэро" до сих пор не упоминались в качестве клиентов той же "Андавы".
- А ничего удивительного - прокуратура Швейцарии далеко не сегодня начала следствие по этим аферам, просила, как я уже говорил, содействия российской стороны и ждет не дождется ответа. Вы думаете, вам из нашего ведомства дадут информацию? Ошибаетесь. Вот теперь, если опубликуете наш разговор, ждите истерик.
- Да и ваша поездка в Берн за документами не раз изображалась подконтрольными Березовскому СМИ как туристический вояж, не более того. А Генпрокуратура ни одного пресс-релиза по этому поводу нам не представила, ни одного заявления не сделала. Ничего не поделаешь, придется напомнить, что по этому поводу заявил генеральный прокурор Швейцарии Валентин Рошахель - он комментировал перед журналистами итоги вашего визита: "Генеральная прокуратура Швейцарии сделала то, что должна была сделать, - передала российской стороне в лице Николая Волкова большое количество материалов по делу "Аэрофлота". И далее: "Швейцарские правоохранительные органы полностью выполнили свои обязательства, и дальнейшие действия в рамках этого уголовного дела являются исключительно прерогативой Генпрокуратуры России". Тут уже прямой намек - действуйте, господа, ждем-с.
- Вот и дождались - меня выгнали, преемник пока в растерянности.
- Давайте будем оптимистами - предположим, что тот же Филин где-нибудь через полгода разберется в ворохе бумаг, которые ему от вас достались.
- Я готов ему помочь. Но время, время! Пока мы будем молчать, адвокаты поднимут шум, и прокуратура в Берне станет думать: а не разблокировать ли нам счета многочисленных фигурантов? Тогда беда - украденных миллионов долларов Россия так и не увидит.
- О какой сумме может идти речь?
- Я не смею сказать, сколько денег лежит на счетах тех же "Андавы" и "Форуса". Но одну цифру назову: с 1996-го по 1999 год только через "Андаву" прошло 580 миллионов долларов "Аэрофлота". Из этой суммы известные мне господа отщипнули 35 миллионов. Не вышвырнули бы меня на улицу - эти деньги вернулись бы очень скоро. Более того, статья, которую я намеревался им инкриминировать, предусматривает конфискацию всего имущества. А это десятки вилл у нас и за рубежом, все средства на личных счетах.
- Коля, что же это с нашей прокуратурой происходит? Она не изобличает, напротив, обеляет, укрывает преступников, избавляется от тех, кто слишком ретиво идет по следу криминала.
- Это самая моя большая боль. Изгоняют профессионалов, их места занимают не вполне компетентные люди, иногда просто зеленая молодежь. Атмосфера стала невыносимой: одних ломают, других делают подлецами. С кем это не удалось - вышибают. Поверьте, я не страдаю излишней подозрительностью, но при нынешних нравах отнюдь не удивлюсь, если узнаю, что какие-то материалы затерялись, а в других ничего существенного нет. На всякий случай напомню, что в Берне остались не только опись каждого отданного мне листочка, но и копии всех документов. И последнее: избавившись от меня, наши руководители лишились и информации, которой в письменном виде нет. Она в моей голове.
- Что вы имеете в виду?
- Оперативные данные, которые мне передали на словах офицеры полиции и секретных служб. Если я увижу, что дело "Аэрофлота" близится к официальному прекращению, что жулье так и осталось безнаказанным, а моя страна не получила украденных у нее миллионов, тогда... Тогда мы встретимся снова.
|
