|
Эпитафия Гайдаровскому форуму
О парадоксах либеральной концепции налогообложения
Кто определяет российскую экономическую политику? Вспомним английского философа Д.Юма: «Именно мнение есть то, на что опирается власть правительств». Тот же вывод верен и в отношении самих правителей: власть в российской (да и не только в российской) экономике принадлежит не столько тем, кто принимает решения, сколько тем, кто эти решения готовит. Проще говоря, формирует мнение квазиизбранных халифов по различным социально-экономическим вопросам, - пишет в “Новой газете” доктор экономических наук, профессор Никита Кричесвкий.
Так уж вышло, что либерализм – одна из ключевых в глобальном мировоззренческом контексте теорий – больше 20 лет господствует в российском государственном управлении экономикой. Результаты слепого использования либеральной доктрины как универсальной кулинарной книги, содержащей рецепты решения любых макроэкономических проблем, в расшифровке не нуждаются. Отметим лишь, что ключевой характеристикой российских фетишистов свободного рынка стало следование ультралиберальным, экстремистским, если уместно, концепциям, в первую голову отрицающим неизбежность существования государства как общественно-экономического института.
Парадоксальный казус, произошедший в экономическом управлении страной, состоит в том, что ненавидящие государство приверженцы ультралиберальной идеи это самое государство, по крайней мере, по части присутствия в экономике, и возглавили.
Препарирование многочисленных антиреформ оставим на попечение экономическим историкам. Сосредоточимся на некоторых праволиберальных воззрениях, выразившихся в отдельных весьма показательных аспектах налогообложения граждан.
Налоги по-либертариански
В середине прошлого века, а именно тогда формировались постулаты неолиберальной экономической теории, считалось, что источниками денег государства могут быть только налоги и инфляция, представлявшаяся в те времена «мошеннической эмиссией новых денег».
Налоги, по мнению крайних либералов – это узаконенный грабеж, дань, которую производители и население вынуждены платить государству. Например, Ф.Ходоров аргументировал данную позицию так: «Изучение истории показывает, что первоначальной формой налогов были грабеж, сбор дани, выкуп, т.е. экономическая цель всех завоевателей».
Ультралиберальных апологетов не останавливала даже авторитетная точка зрения «умеренных» либералов. Тот же Ф.Хайек писал: «Существует множество разных услуг, называемых экономистами «общественными благами», которые не могут быть предоставлены рынком... Требуемые услуги возможны только за счет налоговых средств». Правда, буквально в том же абзаце «Индивидуализма и экономического порядка» будущий Нобелевский лауреат оговаривался: «Либералы должны стремиться к тому, чтобы, когда откроют способ предоставлять аналогичные услуги частным образом, соответствующие возможности оказались доступны».
Не отсюда ли, кстати, растут «теоретические ноги» расплодившихся ЧОПов? Мол, если бы не частные охранники, Россия расходы на полицию просто бы не потянула.
Когда- то Дж.Кэллахан подразделял общество на две группы людей: на тех, кто платит налоги, и тех, кто живет за счет налогов. Если с первой кастой все более или менее ясно, то ко второй либералы справедливо относят прежде всего тех, кто живет исключительно за счет налогов – политиков и чиновников, то есть тех, кого нынешние верховные правители России сами имплицитно ненавидят. Но если высшие руководители страны созданную ими же современную разновидность бюрократии – казнокрадов, воров, взяточников – на дух не переносят, признавая, тем не менее, необходимость существования государства как такового, то науськивающие первых лиц либералы не переваривают само государство. Вместе с «населяющим» его чиновничеством, - полагает Никита Кричевcкий .
Почему автор считает нынешних госуправленцев от экономики последователями крайне либеральных идей? Что плохого в стремлении к идеальному свободному рынку с его совершенной конкуренцией, исчерпывающей информацией и «честным» поведением экономических агентов? А может, хватит крайностей? Не так давно мы строили коммунизм, теперь взялись за воплощение диаметрально противоположной фантазии – свободного рынка. Что же до ответа на первый вопрос, то идеологические отцы нынешних российских ультралибералов оставили им немало публичных инструкций. Итак, к столу.
«Плоская» шкала НДФЛ
Подоходный налог (правильнее – НДФЛ), что называется, обречен на существование, однако, как подчеркивают сторонники свободного рынка, сокращает денежный и реальный доход налогоплательщика, благоприятствует регрессу профессионализации труда, демотивирует работу за деньги и в итоге снижает настоящий и будущий уровень жизни населения, в том числе через уменьшение сбережений. Как писал М.Ротбард, «если сделать подоходный налог достаточно большим (сколько это «достаточно много»? – авт.), то рынок полностью распадется, а на его развалинах восторжествуют примитивные экономические отношения».
Главное – не перегнуть, но никто и никогда не сможет точно определить, сколько же это «достаточно много», так как, по мнению самих либералов, справедливого налогообложения не существует в природе. Хотя бы потому, что сам процесс налогообложения (узаконенного грабежа) несправедлив изначально.
Аргументируя тезис о необходимости незначительной ставки НДФЛ (в идеале – его полной отмены), праволиберальные экономисты, как правило, демонстрируют многочисленные графики, на которых наглядно показано снижение доли сбережений (инвестиций) в общем доходе гражданина (доля расходов на потребление, по мнению «грузчиков», остается константой) при росте ставки подходного налога. В то же время на этих графиках не учитываются инфляция, налоговые льготы, выплаты из социальных фондов, бюджетные пособия, наконец, «сгоревшие» частные инвестиции (например, в топке банкротства финансовой организации или на костре фондового рынка). Кроме того, в России, где до двух третей населения не имеет никаких сбережений, не говоря уже об инвестиционных активах, сама постановка вопроса о сохранности доли сбережений в совокупном доходе выглядит кощунственной, - отмечает автор публикации в “Новой газете”.
Впрочем, инфляция – это, как уже говорилось, «мошенническая эмиссия новых денег». Мошенничеством занимается, конечно же, государство, в современных условиях – совместно со «свободолюбивым» финансовым сектором. На страховых социальных фондах остановимся ниже, что же до пособий, то, как говорил еще один либеральный теоретик Т.Мак-Кей, «... причиной бедности являются пособия. Расширяя систему государственных субсидий, нам не избавиться от бедности... У нас будет ровно столько нищих, за скольких решит заплатить страна». Вот так, господа.
Постфактум-довод о том, что плоская шкала НДФЛ привела в России к выходу доходов из тени, уничтожается аналитикой, согласно которой рост сборов от данного налога в целом коррелировал с увеличением денежной массы и фонда оплаты труда. Помимо этого, масштабы ухода от налогообложения (не самого тягостного по сравнению с другими странами) как минимум не уменьшились.
Да и как они могли уменьшиться, если экстремальная либеральная теория оправдывает уход от налогов? Вот что говорил по этому поводу тот же М.Ротбард: «Если налог обременителен и несправедлив, вполне морально его игнорировать, да и для экономики лучше, если от него можно уклониться». Ему созвучен Л. фон Мизес: «Что такое налоговая лазейка? Если закон не наказывает за что-либо или не облагает что-либо налогом, то это не налоговая лазейка. Это просто закон... Благодаря этим лазейкам эта страна до сих пор остается свободной страной». Лучшей идеологической максимы для «консультантов по налогообложению» не сыскать, - полагает Никита Кричевский.
Прогрессивная шкала НДФЛ
Остановимся на многократно отвергнутой идее введения прогрессивной шкалы НДФЛ. Кажется, в России остался лишь один человек (и мы знаем, как зовут этого человека), что игнорирует не только общественные призывы к установлению большего социального равенства посредством перераспределения национального дохода, но и существующую зарубежную парадигму налогообложения доходов. Заметим, впрочем, что этот человек в состоянии пусть непублично, но признавать свои ошибки и «выправлять» те или иные «промахи». Очевидно, что в системе его экономических ценностей укоренилась праволиберальная аргументация, которая в общем виде сводится к следующему.
Во-первых, прогрессивная шкала разрушает процесс накопления. Но прогрессивный подходный налог не в силах преломить ментальное стремление индивида к сбережениям вне зависимости от полноты текущего дохода (характерный пример – «гробовые»), он может лишь уменьшить фактор (ресурс) накопления, а именно сам доход. Помимо этого, изъятые средства идут не только на обогащение тех же чиновников или политиков, предстающих в воспаленных умах крайних либералов современной разновидностью пиратов (справедливости ради скажем, что для России это утверждение весьма разумно), а на материализацию общественных благ. Еще одно соображение: если бы богатые сберегали внутри страны, этот аргумент был бы хоть как-то оправдан, но современная стадия развития финансовой сферы такова, что деньги в мгновение ока пересекают границы и вкладываются отнюдь не только в российские инвестиционные активы.
Во-вторых, прогрессивная система уменьшает стимулы работать и зарабатывать. Эта мотивировка звучит и вовсе «по-советски»: зачем много работать (зарабатывать), если все равно отберут? В этом месте либералы передергивают: человек работает не только для того, чтобы сберегать/инвестировать, но прежде всего для удовлетворения собственных потребностей (здесь уместна отсылка к пирамиде потребностей А.Маслоу), а также для повышения качества потребляемых благ.
В-третьих, прогрессивное налогообложение представляет собой узаконенную систему ограбления богатых бедными. Данный довод вновь разрушается практикой: опуская прочие контртезисы, коих у каждого найдется немало, скажем лишь, что современный российский бизнес одной из ключевых своих проблем считает кадровую. Но кто задействован в образовательной сфере? Те самые «бедные» бюджетники, что готовят кадры для «богатых». Я уже не говорю о здравоохранении, науке, культуре или пресловутой социальной стабильности, крайне необходимой не столько бедным (им-то чего терять?), сколько богатым. Так, может, функция перераспределения доходов выгодна не «бедным», а наоборот, «богатым»?
Можно было бы заняться определением критериев справедливого или нейтрального подходного налога, но такого, по мысли самих либералов, не существует в природе. Налогообложение (абстрагируемся от «узаконенного грабежа») несет в себе прежде всего социальную миссию, выступая в условиях рыночной экономики (не путать со свободным рынком) базовым ресурсом удовлетворения насущных общественных интересов.
Одним из таких интересов является упомянутая выше стабильность. Пренебрежение движением в направлении социальной справедливости, вековечно свойственное российской деспотичной системе государственного управления, сегодня привело к предсказуемому промежуточному итогу: наиболее желаемым воплощением справедливости стала дыба для абрамовичей, дерипасок или чубайсов. Дыба, которая благодаря стараниям наших либеральных оборотней, к нам еще вернется, - полагает автор “Новой газеты”.
Налог на дивиденды
В продолжение разговора о налогообложении граждан, заметим, что налог на дивиденды либералы считают зримым примером двойного налогообложения (возможно, в этом кроется суть существующей в России ставки налога на дивиденды для физических лиц всего в 9%). Обоснование таково: успешная корпорация, созданная и развивающаяся на средства акционеров, сначала уплачивает налог на прибыль, а потом «бедные» акционеры вынуждены платить с одного и того же дохода повторно.
Если объект налогообложения (прибыль) по своей экономической природе еще как-то соответствует идее двойного обложения, то субъекты (налогоплательщики), извините, разные – в первом случае юридическое лицо, во втором – физическое (либо иное юридическое). Тем не менее, «этот налог оказывается своего рода штрафом на сбережения и инвестиции, так же как на эффективные формы рыночной организации», а посему единственно правильный либеральный выход – упразднение либо налога дивиденды, либо налога на прибыль акционерных обществ.
Еще о сбережениях/инвестициях. В настоящее время наше «прогрессивное» государство вопреки либеральным канонам берет с частных банковских вкладчиков налог на сверхприбыль, тем самым, якобы, наказывая за стремление граждан к риску и адаптацию к меняющимся экономическим условиям. Речь – о налогообложении дохода по вкладам (депозитам) в размере 35%, в том случае, если проценты по рублевому вкладу превышают ставку рефинансирования ЦБ более чем на 5 процентных пунктов (для валютных вкладов – в случае превышения ставки 9% годовых). Это было бы смешно, если б ультралибералы всерьез не обосновывали необходимость упразднения данного вида налогообложения.
О рисках, для минимизации которых в 2007 г. в Налоговый кодекс вносились эти дополнения (строительство финансовой пирамиды, сопряженное с будущим банкротством кредитной организации или косвенное стимулирование инфляции), мы умолчим. По мнению либералов, утопический homo economicus сам разберется, как и во что вляпываться, - отмечает “Новая газета”.
Налог на наследство
С 2006 г. в России отменен налог с имущества, переходящего в порядке наследования или дарения (во втором случае – только в отношении близких родственников). В обществе тут же укоренилось мнение, что это было сделано в интересах абстрактных олигархов (коррупционеров), которым отныне ничто не мешает спокойно и безмятежно передавать нажитые «непосильным трудом» богатства. Разумные возражения, наподобие тех, что «нажитое» (уворованное) хранится отнюдь не только в России, но по большей части за границей, а отмена налога положительно скажется на благосостоянии миллионов отнюдь не богатых россиян, в расчет не принимались.
Что есть наследство или дарение – текущий доход или трансферт части накопленного капитала? Споры не утихают по сию пору, что, впрочем, не мешает развитому миру остановиться на первом варианте. Тем не менее, у нас была выбрана вторая, крайне либеральная версия, а аргументация была примерно следующей: перспектива уплаты налога на наследство нарушает стимулы к сбережению и накоплению семейного богатства («штраф на сбережения») и выступает наказанием за благотворительность и укрепление семейных уз. То, что благосостояние потенциального субъекта налогообложения (получателя наследства или одариваемого) вмиг и кратно увеличивается, никого не волнует. Если бы власть стремилась к достижению социальной сбалансированности, она бы ввела прогрессивные ставки упраздненного налога, полностью освободив от него наследников (одаряемых), получаемое имущество которых было бы меньше определенной оценочной стоимости, - полагает автор “Новой газеты”.
Взносы на обязательное социальное страхование
Социальное взносообложение стало в данном материале одним из пунктов налоговой сферы отнюдь не случайно. Дело в том, что обязательное социальное страхование, сущность которого состоит в минимизации ухудшения материального положения граждан при наступлении определенных социальных рисков, ошибочно относится многими представителями либеральной и ультралиберальной экономических школ к налоговой сфере. Вот, к примеру, подтверждение от упомянутого выше М.Ротбарда: «За «социальное страхование» публике приходится платить дважды. Пенсия выплачивается только раз, а налог (выделено авт.) взимается дважды... Эти средства, как любые другие налоги, используются на государственное потребление».
Поневоле сумничаешь: налог – это принудительное безвозмездное отчуждение имущества юридического или физического лица для финансирования общественных благ. Страховой взнос на обязательное социальное страхование – принудительный возмездный платеж, предполагающий эквивалентность уплаченных страховых взносов страховому обеспечению, положенному при наступлении страхового случая. Как видно, единственный идентичной характеристикой выступает принуждение как средство защиты интересов общества (разговор о плачевном состоянии российской системы социального страхования, о ее превращении в социальный департамент правительства в данном случае не идет).
Не от хорошей жизни канцлер О. фон Бисмарк ввел в Германии в конце XIX в. обязательное социальное страхование – слишком велики были затраты общества на компенсацию последствий утраты трудоспособности вследствие наступления старости, увечья, болезни, потери трудового дохода в результате материнства или безработицы, лишения средств к существованию по причине потери кормильца. Но прошло несколько десятилетий, и либералы снова проповедуют, что «на свободном рынке каждый желающий может вложить деньги в страховой полис, акции или недвижимость», подменяя принцип обязательности добровольным волеизъявлением.
Российским ультралиберальным властителям экономическим дум с наличием обязательного социального страхования все же пришлось смириться (в Латинской Америке или в Казахстане систему обязательного страхования сначала уничтожили, чтобы затем с огромными бюджетными расходами восстанавливать по-новой). С чем наши «либеральные светочи» так и не согласились, так это с наличием тех самых пресловутых «штрафов на сбережения», в результате чего появилась регрессивная шкала взносообложения (с этого года «стандартная» ставка 30% действует до достижения доходов работника отметки в 568 тыс. рублей, все, что выше будет облагаться по ставке 10%).
Наши «блестяще эрудированные» управленцы, как оказалось, не знакомы со страховым опытом развитых стран, где взносы взимаются, как правило, со всего дохода, а пенсия выплачивается исходя из верхнего предела в 100% от среднего заработка. Ах да, это же «узаконенный грабеж». Попробовали бы наши «гении» объяснить нынешним пенсионерам, почему их пенсии при наличии множества этой и других предпосылок к существенному увеличению в 2013 г. будут проиндексированы менее чем на 10%”.
Никита Кричевcкий, доктор экономических наук, профессор, “Новая газета”, 16 января 2013 г.
|
