|
Как и все катастрофы эта тоже произошла неожиданно.
Третья смена начиналась буднично, обыденно, рутинно. Люди переоделись, получили наряды на выполнение работ и спустились под землю. Усиливали крепление, настилали рельсы, монтировали водяные заслоны, откачивали воду, обслуживали систему вентиляции, электрооборудование и, естественно, рубили уголь. 359 человек добывали топливо для отечественной промышленности и хлеб насущный для своих семей.
Уголь на «Распадской» отличный, коксующийся. На нем работают гиганты отечественной индустрии - Магнитогорский и Новолипецкий металлургические комбинаты, предприятия металлургической компании «Евраз Груп». Ежегодно шахта выдает «на гора» до восьми миллионов тонн топлива. Это примерно десять процентов годовой добычи коксующихся углей в России.
Сегодня здесь действует более 400 километров выработок. Живущим на поверхности трудно представить этот сумрачный подземный город с его бесчисленными лабиринтами, рельсами, вентиляционными системами. Но когда к нему привыкаешь, иногда, закрыв глаза, можно представить, что находишься в степи – сухой ветер обдувает лицо. Во всяком случае, так мне передавал свои ощущения один знакомый шахтер, когда я побывал в Междуреченске.
Самая нижняя лава, в которой на «Распадской» добывают уголь, находится на глубине более 300 метров. Такие месторождения чрезвычайно опасны - под колоссальным давлением порода «движется». Это «движение» шахтерам известно, как горные удары. Иногда они приводят к обрушениям. «Распадская» опасна ещё по одному признаку. Здесь, как и в других угольных шахтах, активно выделяется метан. Если газа накапливается больше допустимой нормы, достаточно искры и взрыв неизбежен. Но и это не всё. Пласты угля на «Распадской» способны к самовозгоранию, а угольная пыль при определенной концентрации взрывается, словно динамит. Словом, природа позаботилась о том, чтобы отдать «черное золото» как можно дороже.
Первый сигнал из шахты о ЧП поступил дежурному по шахте 8 мая в 23.45, за 15 минут до полуночи. За ним хлынул вал телефонных звонков. Звонили из разных участков шахты, сообщали, что слышали хлопок, что появился газ, дым, поднялась пыль. Все телефонные переговоры с дежурным по шахте записываются и потому развитие событий можно проследить поминутно.
Все, кто связывался с дежурным, получали команду выбираться в безопасные места и выходить на поверхность.
В 0.05 9 мая на шахту прибыли отделения горноспасателей и, получив задания на спасение людей, спустились под землю. Из шахты начали поступать сообщения о погибших и раненых.
В 4.00 произошел второй взрыв, более мощный, чем первый. На тот момент в шахте работало 9 отделений спасателей. На поверхность вышли только шесть.
По состоянию на шесть утра 10 мая при проведении разведки на сопряжении конвейерного участка 5-6 и группового транспортного штрека 5-6 обнаружили 13 горноспасателей без признаков жизни. В 20-ти метрах ниже – еще шесть. После мощных взрывов в выработках шахты возникли многочисленные очаги пожаров.
Все последующие дни тушили пожары, искали и выносили на поверхность погибших. 91 горняк и горноспасатель погибли во время аварии на «Распадской». Поскольку потушить пожары не удавалось, под землю направили воды ближайшей речки Глухая.
Драма, два года назад разыгравшаяся на одной из лучших шахт страны, и сегодня волнует многих. Прежде всего, шахтеров «Распадской» и других шахт – потенциально опасных производств. Что же произошло под землей в ночь с 8 на 9 мая 2010-го? Что привело к катастрофе?
Странное заключение
На десятый день после аварии Следственный комитет РФ обозначил предполагаемого виновника драмы – директора шахты Игоря Волкова. Текст обвинения публичной огласке не предавался, но на сайте Следственного комитета сообщается, что уголовное дело возбуждено по факту «нарушения правил безопасности при проведении горных работ, повлекшие смерть двух и более лиц». Стало быть, директор обвиняется в нарушении этих правил.
Адвокат Волкова Сергей Гребенщиков считает, что следствие поторопилось с обвинением: оно построено исключительно на предположениях, в то время, как должно основываться на однозначных выводах специалистов и достоверных методах исследования. Надо полагать, наказание директора шахты – не самоцель. Задача следствия куда более сложная - докопаться до первопричины аварии. А уж потом, на основании бесспорных фактов, установить вину каждого, кто повинен в трагедии. Если она, конечно, есть. Догадки, предположения, версии, не переросшие в неопровержимые доказательства, здесь недопустимы.
Даже если Волков предстанет перед судом, гарантирует ли это ответ на главный вопрос: что непосредственно привело к трагедии? Ведь ни один датчик из тех, что установлены под землей, вплоть до взрыва в 23.40 не зафиксировал в шахте ни завышенное содержание метана, ни избытка окиси углерода, ни превышения предельно допустимой концентрации угольной пыли. Вентиляционные системы работали исправно, газ, основной источник опасности, был в пределах нормы. Откуда же он взялся? И что спровоцировало взрыв? Искра неисправного оборудования? Курение? Чей-то злой умысел?
В первые же сутки после аварии, когда под землей бушевал пожар, и спасатели выносили на поверхность погибших, Южно-Сибирское управление Ростехнадзора создало комиссию «по расследованию группового несчастного случая», в которую вошли представители Ростехнадзора, администрации, профсоюзов и представителей угольной компании. При комиссии, в свою очередь, была создана экспертная группа, в которую вошли учёные из ведущих НИИ страны, изучающих проблемы горного производства. Возглавил группу доктор наук, профессор, генеральный директор ОАО НЦ ВостНИИ Анатолий Трубицын. К июлю 2010 года заключение экспертной группы было готово.
«Основными причинами аварии, - говорится в документе, - на этапе первого взрыва явилось:
- накопление метановоздушной смеси взрывоопасной концентрации в объеме более 600 куб. метров в выработанном пространстве лавы 5а-6-18 в районе сбойки № 5;
- высокая склонность угольного пласта к самовозгоранию, неравномерность работы лавы, приведшие к образованию очага эндогенного самовозгорания угля большой протяженности, послужившего источником воспламенения метановоздушной смеси;
- наличие большого количества угольной пыли, отложившейся по сети горных выработок участка № 8;
-возникновение и распространение взрыва угольной пыли по сети горных выработок».
При этом члены экспертной группы сделали весьма важную оговорку: «Описанные события могут рассматриваться как вероятные с той или иной степенью достоверности, т.к. осмотр предполагаемого места эпицентра взрыва до сих пор невозможен. Кроме того, второй взрыв полностью мог уничтожить все свидетельства о причинах возникновения первого взрыва».
Выводы экспертной группы стали выводами комиссии «по расследованию группового несчастного случая» на шахте «Распадская». Но уже без процитированной оговорки.
Вопрос о двух неизвестных
Из 27 членов комиссии, подписавших акт расследования, девять членов комиссии из представителей угольной компании и профсоюзов письменно изложили свои особые мнения. Их аргументация примерно одинакова, поэтому изложу общую точку зрения, опираясь на все девять «особых мнений». Каждое из них начинается словами: «Считаю акт расследования несчастного случая необоснованным, немотивированным, не основанным на материалах проверки, противоречащим материалам проверки…»
Основное утверждение акта о том, что источником воспламенения метана является очаг эндогенного самовозгорания угля, специалисты подвергают сомнению. Они считают: никакого эндогенного самовозгорания не было. Отсутствие до 8 мая пожара, пишут авторы «особого мнения», подтверждается результатами осмотра лавы 5а-6-18, который спасатели произвели уже 11-го мая. Они обнаружили здесь тела шахтеров, на которых не было повреждений от ударной волны и воздействия открытого пламени. А стационарными приборами аэрогазового контроля, приборами эпизодического действия и результатами отбора проб спасателями установлено: к 8 мая не зафиксировано признаков, которые бы предшествовали пожару – в воздухе не было смеси углерода, водорода, гомологов метана. При этом, отмечают члены комиссии, на шахте есть не только технические возможности, но и опыт выявления признаков самовозгорания угля. Например, в 2008 году в одной из лав были своевременно обнаружены начальные признаки процесса самонагревания угля, в результате принятых мер процесс прекратился.
В акте как об одном из верных признаков самовозгорания угля приводится такой факт: обнаружено появление теплой воды. Но такой случай был зафиксирован за полгода до трагедии, возражают члены комиссии. А известно, что так называемый инкубационный период самовозгорания пласта 6-6а составляет 45 суток. Если бы теплая вода, обнаруженная еще осенью 2009 года, явилась признаком самовозгорания угля, то пожар в шахте возник бы задолго до 8 мая.
Ссылаясь на ряд документов, члены комиссии напомнили: признаком стадии самовозгорания угля является не только «теплая» вода, а совокупность следующих признаков: наличие водорода, окиси углерода в воздухе изолированного пространства и в приповерхностном слое, температура воздуха и воды выше 25 градусов.
Вывод о том, что источником воспламенения метана явился очаг самовозгорания угля, говорится в особом мнении, противоречит и выводам ОАО «НИИ горноспасательного дела» об отсутствии эндогенного пожара. Исследование по поручению комиссии проводил опытный участник расследования многих аварий доктор наук Виктор Игишев. Однако его заключение почему-то во внимание принято не было.
Авторы особого мнения привели немаловажный факт. За несколько секунд до первого и второго взрывов сейсмологические службы региона зафиксировали сейсмические явления. Это вполне могло привести к обрушению пород и спровоцировать воспламенение метана, считают специалисты. Они удивлены: комиссия не дала оценку этим более чем серьезным фактам.
Изложившие особое мнение обращают внимание и на то, что при отработке лавы в рамках используемой технологии (а не только в результате сейсмического явления) возможно крупноблочное обрушение пород кровли. А это сопровождается трением пород песчаника, нагреванием трущихся частей крупных блоков пород, возникновением искры.
Специалисты полагают, что именно такое природное явление и стало причиной воспламенения метана. Человек, по их мнению, не мог его ни предусмотреть, ни предотвратить.
Одной из непроверенных версий, считают авторы особого мнения, является версия, которую изложили в своих пояснениях шахтеры: источником воспламенения метана мог стать взрыв аммонита - горняки видели дым желтого цвета, характерного при подрыве взрывчатки.
Авторы особого мнения отмечают: на момент первого взрыва под землей находилось как минимум два посторонних человека. Но «подрывную» версию комиссия признала недостоверной, не объяснив почему. Вопрос о двух неизвестных так и остался открытым.
Почему проигнорировали мнение экспертов?
Справедливости ради следует сказать, что двое из девяти членов комиссии, кто не согласился с выводами акта, вошли в список лиц из 24 человек, которые в итоговом акте признаются ответственными за допущенную аварию. Можно предположить, что их особое мнение – способ избежать ответственности. Ведь известно: люди крайне редко признают собственную вину. Но какими бы мотивами не руководствовались члены комиссии, их аргументация настолько серьёзна, что не обратить на неё внимание – значит не приблизиться к истине, от которой зависит жизнь шахтеров не только на «Распадской». Тем более, что с мнением авторитетной комиссии Ростехнадзора не совпадают заключения других, не менее авторитетных групп специалистов, привлеченных к исследованию причин аварии адвокатом Волкова.
Одна из таких групп была создана Донецким НИИ горноспасательного дела и пожарной безопасности «Респиратор». Вместе с донецкими, в неё вошли специалисты из Макеевки и Кемерово. В группе работали пять докторов наук, участвовавшие в расследовании причин аварий на многих шахтах мира.
По мнению ученых, причиной аварии 8 мая 2010 года «явились взрывы метаносодержащей смеси… вследствие непредвиденного, непрогнозируемого совпадения в пространстве и времени следующих событий:
- зависание в выработанном пространстве пласта 6-6а… значительного по площади блока кварцсодержащих пород основной кровли;
- выделение в зоне геологического нарушения значительного объема метана… в момент разгрузки от тектонического сжатия и обрушения песчаников;
- возникновение высокотемпературного источника воспламенения метановоздушной смеси вследствие фрикционного трения при крупноблочном обрушении песчаников.
Перечисленные события могли быть инициированы сейсмическими явлениями, зарегистрированными в период с 23.35 до 23.42 8 мая 2010 года».
И ещё один очень важный вывод: при ведении горных работ отсутствовали нарушения правил безопасности, «находящихся в причинной связи со взрывами». Горные выработки, по мнению специалистов, находились «во взрывобезопасном состоянии, в горных выработках отсутствовало скопление метана и окиси углерода с концентрациями, превышающими допустимые».
Над исследованием причин аварии работала ещё одна группа специалистов – АО «Карагандинский НИИ промышленной безопасности» во главе с доктором наук Павлом Емелиным. Перед ними были поставлены несколько вопросов: имелись ли на «Распадской» к 8 мая 2010 года очаги самонагревания угля или действующий пожар, являлась ли угольная пыль источником или средой аварии и является ли объективным, достоверным метод оценки степени участия угольной пыли во взрыве, который использовала в своем расследовании комиссия Ростехнадзора?
Группа карагандинских ученых, проведя большой объем исследований, (акт составил около тысячи страниц) дали отрицательный ответ на все эти вопросы.
Как видим, выяснить, что привело к взрывам, оказалось не так просто. Сегодня мы можем говорить лишь о том, что тайна аварии на шахте «Распадская» все ещё, увы, не разгадана.
Об авторе: Игорь Корольков - Лауреат премии Союза журналистов России и Академии свободной прессы. Соучредитель Фонда поддержки расследовательской журналистики (Фонд 19/29). В журналистике - 44 года. Работал в районной и многотиражной печати, в «Комсомольской правде», «Известиях», «Московских новостях». Постоянный автор газеты «Совершенно секретно». Один из лучших журналистов-расследователей страны.
|
