|
Айн, цвай, полицай
Переаттестацией кадров в подмосковной полиции занимались те, кого надо гнать из нее в три шеи
«За высокую оценку результатов внеочередной аттестации, проведенной в МВД, Рашиду Нургалиеву, заявившему, что в полиции теперь остались «лучшие из лучших», уже припечатали прозвище «эльфийский министр». Смех смехом, да вот ужасный скандал, случившийся с казанским ОМВД «Дальнее», отлично показал, какие именно кадры у этого сказочного министерства якобы «остались в прошлом».
Зато суды сейчас завалены делами милиционеров, с которыми, как они считают, в ходе аттестации расправились за то, что они посмели «качать свои права».
Что это? Вопль обиженных никчемных сутяг?
Возможно, в каких-то случаях это и так. Но, проведя собственное расследование того, как проходила аттестация в подмосковной Истре, «МК» пришел к другим выводам. «Специалистов», которым МВД доверило оценивать профессиональные и личностные качества их подчиненных, самих впору гнать из полиции за профнепригодность.
В распоряжении «МК» — три жалобы в Европейский суд по правам человека от участковых уполномоченных из Истры. В них бывшие милиционеры утверждают, что «в результате неправомерных действий руководства ОМВД и заведомо неправосудного решения» им «нанесены огромные нравственные страдания, моральный вред и материальный ущерб». Что «руководство ОМВД РФ по Истринскому району без всяких на то оснований, приняв незаконное решение о не рекомендации» их «для дальнейшего прохождения службы в полиции», подорвало их «деловую репутацию в глазах общественности, знакомых и коллег по работе, выставив преступниками и коррупционерами».
В данном случае это звучит несколько высокопарно, но прежде чем делать такие выводы, нужно понять, а что, собственно, произошло?
Об этом коллективе участковых «МК» уже писал. Если коротко, история началась в 2010 году, когда в отделе по делам несовершеннолетних молоденькая инспекторша фактически поймала за руку свою начальницу, которая тайно опустошала кошельки коллег на протяжении нескольких лет. Но вместо того чтобы уволить саму ворюгу (она оказалась чьей-то протеже), прессингу подвергли сотрудницу, которая ее уличила, — чтоб не выносила сор из избы. И тогда за нее вступился коллектив участковых, который возглавляла подполковник Татьяна Старкина.
До этих событий служба участковых была на хорошем счету не только у своего начальства, но и в области. Это был буквально «селекционный» коллектив, в который Старкина отбирала непьющих, грамотных, неравнодушных и обучаемых сотрудников. В результате служба стала занимать передовые места и по профессиональным показателям, и в спортивных состязаниях.
Не будь они такими сплоченными и неравнодушными, может, все и обошлось бы. Но . Однако коллектив стал за себя бороться. Ровно половина сотрудников службы тогда подписали жалобу на имя министра, в которой они рассказали, что у них происходит. Узнав об этом, начальство решило избавиться от жалобщиков — и их начали увольнять буквально по «списку подписантов». Тогда участковые пошли в суд. И там их восстановили на службе. А вот одного из начальников, с кем конфликтовали наши герои, после проведенной министерством проверки выгнали. Второй, правда, остался на своем месте. А воровку, между прочим, впоследствии все равно поймали и уволили по-тихому.
Особенно активно в этом противостоянии участвовали сама Старкина, сменивший ее на посту руководителя службы майор Сергей Корягин и участковый уполномоченный Сергей Копытенков. Победу они тогда одержали, но начальство сделало все для того, чтобы эти сотрудники в областном ГУВД, да и в самом министерстве, откуда их до этого поддержали, приобрели репутацию склочников. Опять же за то, что они посмели «вынести сор из избы», — это не принято в МВД.
По словам Старкиной, им открыто заявили: и не надейтесь, переаттестацию вы не пройдете. Что, собственно, вскоре и сбылось. Старкину, Корягина и Копытенкова уволили как не прошедших чистилище реформы.
***
Среди документов, что находятся в делах бывших милиционеров, есть . С ними знакомились судьи и первой и второй инстанций, куда обращались уволенные, но на людей в мантиях они почему-то не произвели впечатления.
А вот на наш взгляд, каждый из этих документов показателен. Мы приведем только один из них — стенограмму принятия решения по Старкиной. Он особенно ярко характеризует и атмосферу, в которой проходила аттестация, и тех, кто ее проводил.
Напомним, что, по замыслу авторов полицейской реформы, делать это должны были самые принципиальные и грамотные офицеры, кандидатуры которых к тому моменту уже были бы одобрены для работы полиции. .
***
Итак, 27 июля 2011 года. В руках представительного по местным масштабам жюри текст аттестации на Татьяну Старкину.
Надо пояснить, что такой документ на каждого готовился заранее и в нем отражались сведения о том, как конкретный сотрудник проявил себя за время службы в милиции, а также предварительный вывод о возможности его дальнейшей работы в полиции. Но окончательный вывод можно было сделать только после беседы с самим сотрудником, изучения его личного дела. И решение это должно было приниматься на основе обязательного голосования членов комиссии.
Вот что было указано в аттестации Старкиной: «Подполковник милиции, в органах внутренних дел служит с октября 1993 года... За время прохождения службы в занимаемой должности Старкина Т.А. зарекомендовала себя исполнительным и грамотным сотрудником... Правильно действует в экстремальных ситуациях, не теряет самообладания. Хорошо знает и грамотно ориентируется в оперативной обстановке на территории административного участка... Правильно организовывает свою работу... Оказывает помощь в становлении в должности молодым участковым... Нарушений законности и служебной дисциплины в своей деятельности не допускает... в коллективе пользуется уважением... антикоррупционное законодательство соблюдает, Федеральный закон „О полиции“ изучила и сдала зачеты, соблюдает ограничения и запреты, а также исполняет обязанности, установленные для сотрудников полиции...».
То есть характеристика отменная, куда уж лучше.
Но если речь действительно идет о том, что от сотрудника хотят избавиться, каким бы он ни был замечательным, в его бочке меда, по логике, обязательно должна быть хоть капля дегтя. Чтобы потом можно было забраковать всю бочку.
В данном случае таковой стала информация о том, что у Старкиной якобы не сданы зачеты по служебно-боевой и физической подготовке за 2010 год.
Здесь необходимо пояснение квалифицированного юриста. Его «МК» дала (заметим, что она не адвокат) Галина Локтионова, которая представляла интересы участковых в суде:
— Физическую подготовку Старкина и не должна была сдавать по возрасту. Кроме того, в 2010 году она проходила курсы повышения квалификации, что освобождает ее от сдачи всех экзаменов и зачетов за текущий год. Старкина знала, что ей этого делать не нужно, но ее попросили сходить «для численности», она и пошла. И промахнулась во время стрельбы. Все остальное сдала. По закону один «неуд» на общую оценку не влияет. И уж тем более то, что она промахнулась, стреляя в мишень, в 2010 году, никак не является основанием для отказа в аттестации, тем более что зачеты, которые перед аттестацией сдавали все участковые, она также сдала.
***
Но Локтионовой, так хорошо ориентирующейся в положениях закона и методических рекомендациях к аттестации, проводить ее никто не доверял. В комиссии были вышеперечисленные персоналии, и, поговорив со Старкиной, они отправили ее ждать вердикта в коридор. А сами принялись решать, как с ней поступить.
Далее мы приводим .
Уже из первых слов председателя комиссии Лесничей понятно, что единственный вопрос по кандидатуре Старкиной — ее зачеты.
Лесничая: Тут в принципе мы ссылаемся единственное на то, что она не прошла...
Она прошла. Она сдала зачеты.
Иванов: А мы ее можем? ...мы ее сейчас аттестуем на сотрудника полиции. То есть как только мы ее аттестуем, а она зачет не сдала, она не может уже быть допущена к службе...
Кутузов: Она сдала зачеты.
Лесничая: Да.
Анохин: Так, а что там, я забыл, в итоге? Что написано?
Иванов: Чего??? Не рекомендована для службы в полиции?
Анохин: Не рекомендована???
Кутузов: Она сдала зачеты!
Лесничая: А почему ее тогда не вписали в ведомость по сдаче единого... Ее должны были внести. Ну, значит, она обжалует наше решение...
Кутузов: Так это не наши проблемы, это проблемы ГУВД будут уже.
Лесничая: Ну, значит, она наше решение будет обжаловать.
Бадзер: Она наше решение будет обжаловать.
Кутузов: Да, да. Это неправильно.
Флотский: А где этот аттестат (с курсов повышения. — Авт.)?
Бадзер: И посмотрим, там же все должно быть.
Кутузов: Конечно! Дураками мы не должны выглядеть!
***
Дальнейшее обсуждение показывает, что опасения членов комиссии неумно выглядеть были не напрасны.
Лесничая: Ну, она нам сейчас высказывает, что она прошла курсы повышения квалификации. Сдала, а мы об этом не знаем. Вообще являются ли вот эти сборы основанием? Может быть, ее зачеты засчитываются? И мы вот этого не знаем?
Бадзер: Сдала.
Иванов: Она правильно говорит, что на нее не распространяется этот пункт, она не сотрудник полиции. Но как только мы ее аттестуем, она будет сотрудником полиции, то мы должны ее отстранить от службы.
Молодяков: Зачеты-то она сдала!
Иванов: Ну, сдала.
Молодяков: А если она сдала зачеты, то какое может быть отстранение?
Иванов: Ну, мы можем вывод поменять...
Кутузов: Я лично не могу судить, но из практики я помню, что так было.
Молодяков: Однозначно!
Бадзер: Зачеты засчитываются по окончании учебного заведения. А вот эти я не знаю...
***
«Самые грамотные» специалисты из истринской милиции, как видим, не знают законов и потому не могут прийти к однозначному мнению. При этом, как бы ни было, некоторые считают, что промах по мишени — совсем не повод, чтобы не аттестовывать Старкину. Однако председатель упорно старается направлять их в «нужное» русло:
Лесничая: Знаете что? У меня такое предложение. Если сейчас в личном деле нет никаких документов, мы ее пока не можем рекомендовать для службы в полиции. Но если она готова нам представить документы, я готова провести еще одну очередную аттестацию и пересмотреть наше решение.
Кутузов: Правильно. Правильное решение.
Лесничая: Если она нам представит эти документы, то тут вопросов нет. По служебной деятельности у меня, например, к ней вопросов никаких нет. Ну ни почему нет! То есть ни по исполнительской дисциплине... К ней не к чему придраться.
Иванов: Она грамотная. Сколько работает сотрудником...
***
Хорошо видно, что мнения членов комиссии разделились.
Кутузов: Может, ее вызвать? Может, у нее на руках есть? А потом надо же выяснить, действительно ли так, что этот документ будет являться документом?
Лесничая: Ну, мы вот этот момент и не знаем. Вот в чем вопрос.
Бадзер: Даже если то, что она прошла... Понимаете, в Положении о службе говорится: «ежегодное». Если она сдала, то второй раз она не должна сдавать...
Лесничая: Но являются ли вот эти курсы ежегодным инспектированием?
Бадзер: Написано, что она сдавала боевую и физическую подготовку?.. Ну вот, тут написано: боевая и физическая подготовка. Она сдала!
***
Юрисконсульт наконец прозрела. Все у Старкиной в порядке, оказывается. Но не тут-то было! Лесничая хватает свой мобильник и начинает разговор, который больше напоминает спектакль, специально разыгранный для присутствующих.
Лесничая: Олег Александрович! Скажите, пожалуйста, вот у Татьяны Алексеевны есть документ, что она прошла какие-то сборы в центре ГАИ и прошла профессиональную подготовку. Является ли данное это...? То есть не является? Не приравниваются? Нет, да? Хорошо! Все понятно. Все, все. То есть это не является основанием не сдачи зачетов по БФП? Все, хорошо.
И обращаясь к членам комиссии:
Лесничая: Значит, у нас третий пункт (не рекомендовать к прохождению службы в полиции. — Авт.)... А по-другому здесь нельзя.
Кое-кто продолжает сомневаться:
Анохин: А вы сейчас с кем говорили?
Но вопрос остается без ответа.
Бадзер: Прохождение учебных сборов... Сборы — это профессиональная подготовка...
Но Лесничая непреклонна:
Лесничая: А он говорит, что это не является!
Бадзер: Почему?
Лесничая: Ну, не знаю. Мы сейчас при объявлении аттестации должны ей пояснить, что если она нам предоставит информацию, что вот результаты этих сборов, что можно не сдавать профессиональную подготовку, мы пересмотрим нашу аттестацию.
Кутузов: Это мы понимаем это так. А суд будет рассматривать и признает законным...
***
Вызывают Старкину. Пока слышны ее шаги, председатель комиссии произносит слова, которые, видимо, призваны напомнить членам комиссии, какое именно решение «ими» принято:
Лесничая: Сейчас-сейчас... третий пункт.
Иванов: Третий?...
Все сомнения прерываются объявлением:
Лесничая: Татьяна Алексеевна! Решением членов аттестационной комиссии вы не рекомендованы для прохождения службы в полиции...
Когда Старкина уходит, обсуждение продолжается:
Лесничая: Ну а что она нам должна была сказать? Обрадоваться?
Молодяков: Ну, это надо проконсультироваться...
Иванов: Нет, я не компетентен тоже в этих вопросах, абсолютно по поводу этого. К Олегу Александровичу надо...
Кутузов: Нет, она не ожидала этого. Она сейчас успокоится...
Анохин: А чем отличается вот эта подготовка от сдачи зачетов?..
Но председатель под всеми сомнениями подводит жирную черту:
Лесничая: Так, вы, члены комиссии, мы не записали, что мы проголосовали по третьему пункту — «не рекомендована». Запишите, пожалуйста.
Иванов: Записал.
***
Интересно, что авторитетное мнение «Олега Александровича» сработало не во всех случаях: для участкового Алексея Полякова, например, не сдача тех же самых зачетов абсолютно не стала препятствием — и он был успешно аттестован. Он, к слову, заявлял об этом в суде, но это никому не помогло (Корягина и Копытенкова не аттестовали тоже по очень сомнительным причинам, они также пытались это доказать в судах, но проиграли). Может, в тот момент, когда аттестовывали Полякова, дежурным консультантом комиссии был кто-то другой, у кого совсем другой взгляд на эту проблему? Но тогда это полный бардак!
Занятно также и то, что в другом случае участковому по фамилии Бородин вообще не понадобились никакие зачеты, да и от самой процедуры аттестации его освободили по причине особого доверия начальства (аттестовали заочно, пока он был в отпуске). Правда, буквально спустя несколько месяцев Бородина поймали, когда он ночью, в стельку пьяный, в форме ехал домой за рулем. Он был так возмущен тем, что его посмели остановить, что достал «травматику» и начал размахивать ею перед сотрудниками ГИБДД, за что и был задержан.
В судах — Истринском городском и в Мособлсуде, где Старкина пыталась оспорить решение аттестационной комиссии, она заявляла, что ей долго отказывались выдавать на руки документы об аттестации, чтобы она не могла обжаловать решение комиссии. И неудивительно, знали ведь, что выяснится: никакого голосования и в помине не было.
Но что же произошло с судьями? Ведь они слушали записи с заседания, держали перед глазами распечатки стенограмм. И ничего не услышали и не увидели? Бывает.
Ничего «такого» не заметили и чиновники с Житной (там сидит министерство), до которых тоже пытались достучаться участковые.
Зато теперь все это будут изучать чиновники европейские. И мы со своей дутой аттестацией, над которой уже тихо потешаемся сами, опозоримся еще и на весь свет. И будем выплачивать незаконно уволенным людям денежки из государственной казны. У нас же их много — боялись, не потянем такую дорогущую реформу, но потянули же!
Только кому она такая нужна? Так, может, еще не поздно все решить здесь, у себя дома? А иначе как бывшим милиционерам опять не выносить сор из избы?»
Лина Панченко, «Московский комсомолец», № 25937, 14 мая 2012 г.
|
