< a href="http://sovsekretno.ru/magazines/article/2724" target="_blank">Дорогая наша Чечня

Лыжный сезон в Кабардино-Балкарии закончился 20 февраля 2011 г. Террористы взорвали канатную дорогу  «Старый Кругозор-Мир» на склоне Эльбруса
Старинный город Кизляр в Дагестане известен своими коньяками и винами. И еще – терактами. 1 апреля 2010 года – последствия двойного взрыва у здания городской милиции
Для туристов в Кабардино-Балкарии любой маршрут экстремален. 23 ноября 2007 г. – теракт у поста ДПС.  Погибли 5 человек, 13 раненых

Вместо поиска реальных вариантов решения северокавказского кризиса власть занимается маниловщиной и подкупом

В России для борьбы с террором используют как силу, так и деньги. Триллионы рублей. Правда, довольно странным образом. И с парадоксальным результатом…
«Федеральные средства зачастую не доходят до людей. Мы знаем, куда они деваются. Известно куда – их воруют», – президент Медведев на встрече с членами Совета по содействию развитию институтов гражданского общества по правам человека (май 2010 года).

«Умиротворение»
Террор напоминает о себе постоянно. И очень страшно. В одной только Москве за последние 10 лет произошло восемь крупных, резонансных терактов с большим числом человеческих жертв.
Борьба с террором идет непрестанно. А он все не сдается. И даже наступает.
Особая территория – конечно же, Северный Кавказ.
«Оперативная обстановка на территории округа весьма сложная… Она практически не улучшилась… Активность бандгрупп не снижается… Их деятельность срастается с организованной преступностью… Количество обстрелов, подрывов, убийств мирных граждан, духовных лидеров, сотрудников правоохранительных органов не становится меньше… Люди продолжают жить во многих местах в атмосфере тревоги и страха за себя и своих близких…», – вынужден был признать в конце прошлого года Дмитрий Медведев.
Как сообщил недавно советник Председателя Конституционного суда Владимир Овчинский, ссылаясь на оперативные сводки Внутренних войск, в 2010 году на Северном Кавказе совершено более 900 террористических актов! 18 смертников подорвали себя. В предыдущие годы – не более двух-трех.
Депутат Госдумы Геннадий Гудков утверждает, что из желающих отдать жизнь за Аллаха уже выстроилась очередь. И если прежде мотивом убивать невинных людей были деньги, то сейчас – идеология. А это серьезнее.
В одной только Кабардино-Балкарии по сравнению с 2009 годом число терактов увеличилось почти в четыре раза. В 2010 году в республике жертвами боевиков стали 97 сотрудников силовых структур.
Заместитель генпрокурора РФ Иван Сыдорук на заседании Комитета Совета федерации по правовым и судебным вопросам в декабре 2010 года сообщил, что число терактов на Северном Кавказе по сравнению с 2009 годом удвоилось. А ведь за год было проведено более 30 контртеррористических операций, уничтожено свыше 300 боевиков.
Объясняя причины подъема терроризма, заместитель генпрокурора сетовал на коррупцию в правоохранительных структурах и включил Чечню в список самых проблемных кавказских республик.
Как будто есть непроблемные! Все проблемные, включая и Ставропольский край.
Раздирается конфликтами самый населенный из северокавказских республик Дагестан, с кучей этносов и национальностей. Растет количество тех, кто готов прибегнуть к насилию. В бандах, прячущихся в горах, сотни человек. В списках подозреваемых в сотрудничестве с боевиками – тысячи.
В Ингушетии вооруженное подполье и силовики (МВД, ФСБ, прикомандированные военнослужащие) не уступают друг другу ни в жестокости отстрелов, ни в методах дознания. За последние пять лет здесь убито более 400 сотрудников правоохранительных органов, 3 тысячи мирных жителей ранены, 400 из которых остались пожизненными инвалидами. Тысячи детей стали сиротами.
Амнистии, которые Рамзан Кадыров использовал на территории Чечни, помогли вывести из лесов большое количество людей. Правда, возникает вопрос, насколько искренно их раскаяние, так ли уж крепка их лояльность власти…
Но амнистий больше не объявляют. А террор разгорается. И уже начинаются разговоры (и не только разговоры) о раздаче оружия населению для организации дружин самообороны (Кабардино-Балкария), создании казачьих отрядов (Ставрополье), заложничестве (Чечня), едва ли не новой депортации (Северная Осетия-Алания). Предложения эти так экстравагантны, а по последствиям так непредсказуемы, что могут свидетельствовать лишь о беспомощности властей перед бандподпольем.

Проросшие зубы дракона
Если не углубляться в исторические глубины, то следует признать, что многие нынешние беды Северного Кавказа происходят из не столь давнего прошлого. Как следствие тех варварских методов, которыми пытались решать сложнейшие этнополитические проблемы. Речь прежде всего о депортациях народов, преследованиях по национальному признаку.
То, что происходило, плохо поддается описанию. И логике. Но оно происходило. И рождало свою логику. Такую же кровавую и несправедливую.
Начиналось с ликвидации Республики немцев Поволжья в 1941 году. Затем декабрь 1943 года – высылка калмыков. В феврале 1944 года – чеченцев и ингушей, в марте 1944 года – балкарцев, в мае 1944 года – крымских татар; в ноябре того же года – карачаевцев. До 1945 года были выселены турки-месхетинцы, курды, хемшилы, армяне, греки, болгары из Крыма.
Многие и многие. Без суда и следствия. Без права на апелляцию. Вообще без каких бы то ни было прав.
Особо аукнулась депортация чеченцев и ингушей, в силу целого комплекса исторических, социопсихологических и экономических причин.
Во время депортации и ссылки люди перенесли невероятные тяготы. Понесли огромные людские, материальные и культурные потери. И надеялись, что справедливость наступит. Но возвращение и жизнь в родных местах превратились в долгий, осложненный многими проблемами процесс.

Свой – Чужой
Ко времени возвращения чеченцев и ингушей на Кавказ их республика значительно изменилась в связи с территориальным перекроем административных границ. В ней жили переселенцы из других районов СССР. Власти не захотели, да и уже не могли вернуть ситуацию в исходное положение, к февралю 1944 года. Подумали, подумали, да и решили – как-нибудь рассосется. Да вот не рассосалось…
Ингуши стали предъявлять территориальные требования к Осетии. Чеченцы требовали, чтоб им передали часть территории Дагестана, где они проживали до выселения. Терским казакам было непонятно, почему Наурский и Шелковской районы, где раньше чеченцы и ингуши никогда не проживали, были переданы Чечено-Ингушетии.
Перенаселение, закрытие для проживания горных районов, принудительное расселение в экономических и политических целях чеченцев и ингушей в притеречных районах, территориальная проблема Пригородного района наряду с отсутствием жилья и безработицей вели только к обострению межнациональных отношений.
Все это вылилось в открытое противостояние. Летом 1958 года Грозный неделю не работал, русскоязычное население проводило «античеченские» митинги, требовало прекратить несправедливое предоставление льгот и привилегий чеченцам и ингушам, дискриминацию людей других национальностей в предоставлении жилья, денежных ссуд, при выдвижении по работе, поступлении в учебные заведения и др.
Но русскоязычным добиться «равенства» так и не удалось. Чем дальше, тем больше их соседи – чеченцы и ингуши – воспринимали их как захватчиков. А, значит, оставалось только уезжать. В 1970 году население Чечено-Ингушской автономной республики составляло 1050 тыс. человек, из которых 438 тыс. человек, или 47% общей численности, были русскоязычные. По переписи 1989 года при росте общей численности населения до 1200 тыс. человек русскоязычное население уменьшилось до 280 тыс. человек. К началу военных действий в ноябре 1994 года из республики выехало около 350 тыс. русскоязычного населения.
Пребывание в ссылке сформировало склонность к самоизоляции и сопротивлению при малейшем нажиме со стороны властей. Культурная катастрофа подготовила почву для гипертрофированного восприятия ислама и адата как стержня национальной духовной культуры и этнической самоидентификации.
В 1991 году было заявлено о суверенитете Чечни, а в 1992 году – образована Республика Ингушетия в составе Российской Федерации.
Казалось бы, ничего страшного в такой самоидентификации не было. Но только на первый взгляд. Запущенный процесс обретения национального самосознания, подпитываемый историческими, экономическими, социальными проблемами, сформированными за века пребывания в составе России, постепенно переходил в вооружённое противостояние с Москвой, с Россией, с русскими.
В Чечне тогда много говорили об исторической миссии ислама, о свободе, самостоятельности и независимости. Но на самом деле главной причиной «чеченской революции» была банальная пауперизация ( массовое обнищание) основной массы сельского населения.
Кадровая политика советской администрации поощряла приток в Грозненский нефтепромышленный район квалифицированной рабочей силы из центральной части России и фактически препятствовала в этом чеченцам и ингушам. В результате в сельских районах Чечено-Ингушетии, отличающихся высоким естественным приростом населения, появились десятки тысяч безработных, что усугубило положение в республике. К 1991 году количество «избыточного сельского населения» в Чечено-Ингушетии превысило 100 тыс. человек (а по неофициальным данным, приближалось к 200 тыс.).
В 1990-е годы диспропорция между сельским и городским населением Чечено-Ингушетии, а впоследствии Чечни и Ингушетии как отдельных республик, после массового оттока русскоязычного населения, привела к стагнации (остановке) промышленного производства в республике, лишенного квалифицированных рабочих и специалистов, дестабилизации экономики и массовому обнищанию населения. Это и положило начало развитию сепаратистских настроений, умело использованных представителями новой и старой политической элиты Чечено-Ингушетии.
Волна бандитизма, грабежей, убийств захлестнула республику. Преступность в некотором смысле стала единственным способом социального выражения, видом поведения. Лишенные в одночасье всех социальных благ, обещанного благополучия, уставшие от тупиковой политической ситуации люди, каждый по-своему, пытались выжить.
Потом война. Потом мир. Потом ни войны, ни мира. Опять война. Мир. А далее?
И вот тут-то выяснилось, что этого по большому счету никто не знает. Ни в Москве, ни в Грозном.
Но Чечня, Ингушетия – это еще не весь Северный Кавказ. В других республиках – свои «болячки». Происхождение которых – коррупция, нищета, беззаконие. Но итог – та же преступность, тот же террористический пожар.

Денежный огнетушитель
21 января 2011 года Владимир Путин на заседании Правительственной комиссии по вопросам социально-экономического развития СКФО (Северо-Кавказский федеральный округ – ред.) заявил, что надо искоренить все то, что питает терроризм и экстремизм – бедность, безработицу, низкий уровень просвещения и образования, коррупцию, беззаконие.
Для этого в течение ближайших 10 лет планируется реализовать крупные проекты в сельском хозяйстве, ТЭК (Топливно-энергетический комплекс – ред.), строительстве, инфраструктуре, туризме, сформировать благоприятные условия для притока инвестиций, для роста малого и среднего предпринимательства. Только в 2011 году анонсирована реализация 37 крупных проектов с общим объемом инвестиций 400 млрд рублей. И это как бы в дополнение к уже утвержденной Стратегии развития СКФО до 2025 года.
Для осуществления этих планов Полпред президента, вице-премъер Александр Хлопонин предложил создать целый ряд инструментов. Среди них – Агентство льготного ипотечного кредитования, Институт развития СКФО на базе ВЭБа («Внешэкономбанк» – ред.), Центр трансферта агротехнологий, Зоны территориального развития, с таможенными и налоговыми льготами, бюджетными ассигнованиями резидентам, госгарантиями по кредитам, упрощенной арендой госсобственности, субсидиями на оплату тарифов ЖКХ и электроэнергетики.
А еще в планах – способствование миграции русского населения на Северный Кавказ, а с другой стороны – поощрение выезда на работу местного населения в Россию.
Правда, непонятно, какими пышками можно заманить людей на Северный Кавказ, если там нищета, безработица, беззаконие, насилие?

«Кавказофобия»
Вытеснение русских с Северного Кавказа сопровождается притоком кавказского населения в другие российские регионы, что неизбежно вызывает межэтническую напряженность. После 2006-2007 годов поток внутренних мигрантов в значительной степени переориентировался с Центральной России на Сибирь, Урал, Поволжье. Как реакция – «кавказофобия» охватила почти все субъекты Российской Федерации. Люди начинают воспринимают кавказцев как угрозу собственной безопасности.
Однако Александр Хлопонин как будто об этих процессах и не слышал. Он предлагает трудоустраивать кавказцев в других регионах России через вновь создаваемое Агентство внутренней трудовой миграции с тем, чтобы заменить ими как минимум 10% импортируемой рабочей силы. Прежде всего в государственных и окологосударственных крупных строительных проектах.
Агентство при этом должно заключать договоры с работодателями на привлечение рабочей силы, контролировать соблюдение прав мигрантов: выплату зарплаты, условия проживания, питание и соблюдение техники безопасности. Вот только интересно, где Александр Хлопонин найдет таких законопослушных бизнесменов?
По большому счету, осуществись такой план по массовому вывозу чеченцев и ингушей в Россию, это только подольет масла в огонь.
Надо сказать, что Александр Хлопонин уже демонстрировал, что склонен мыслить нетривиально. Так, 17 ноября 2010 года на встрече с руководителями региональных СМИ он сообщил об одном из своих «открытий»: способствовать стабилизации ситуации в Дагестане должно взаимодействие власти с обществом. Если люди не поверят, что власть готова вести диалог с обществом, положение не изменится. А коррупция еще более усилится. Чтобы победить коррупцию, нужна независимая судебная система и институты гражданского общества. Что за институты, Полпред не уточнил.
Можно подумать, что у нас в России все эти независимые суды и институты гражданского общества существуют! А у институтов власти имеются нормальные инструменты!
Далее он поведал о встречах с представителями бизнес-элиты Дагестана. Они, дескать, заверили, что если республиканские власти будут гарантировать развитие бизнеса, то бизнесмены готовы вкладывать свои средства в экономику региона, оказывать содействие в создание новых рабочих мест, а также помогут вернуть к мирной жизни тех, кто ушел в лес.
Как власти должны гарантировать развитие бизнеса? Хорошо бы, чтобы еще не отнимали. Или защищали от бандитов. Не кошмарили, в конце концов…
Словом, инструменты, гражданское общество, гарантии развития бизнеса от власти... А люди, более-менее разбирающиеся в дагестанском организованном хаосе, считают, что нужна кардинальная перемена власти, как персональная, так и структурная. Правда, оговариваясь, что не наподобие той, что имела место в Чечне.

Куда зарывают деньги
Специалисты обратили внимание на то, что в «Стратегии» основные социально-экономические показатели округа по самому оптимистическому сценарию заложены значительно ниже, чем в целом по России.
К 2025 году субъекты СКФО по показателю ВРП на душу населения будут отставать даже от среднероссийского уровня 2008 года. Средняя номинальная начисленная заработная плата должна вырасти в СКФО с 9,6 до 23,8 тыс. руб. в месяц. Уже сейчас по России она составляет около 24 тыс. руб.
На 1 мая 2010 года общее число безработных (по методологии Международной организации труда) в СКФО оценивалось в 766,6 тыс. человек. Планируется за 15 лет создать только 400 тыс. новых рабочих мест.
Подсчитано сведущими людьми, что для создания фундамента экономического развития СКФО, сопоставимого со среднероссийским, отнюдь не блестящим, нужен не один триллион рублей.
В региональные бюджеты Северного Кавказа направлено за десятилетие до 1 трлн рублей. В 2010 году – 180 млрд рублей (в виде дотаций и межбюджетных трансфертов). Безработица сократилась на 86,7 тысячи человек. Одно новое рабочее место обошлось примерно в 2,2 млн бюджетных рублей. С учетом частных инвестиций. Не слишком, правда, больших. Объем накопленных частных инвестиций в СКФО в 2005 – 2008 годах в расчете на душу населения ниже среднего по Российской Федерации в 4,7 раза. Не хотят вкладывать, боятся.
По России фондовооруженность в расчете на 1 жителя в 2010 году составила примерно 550 тыс. руб. С учетом соотношения трудоспособного и нетрудоспособного населения на одного работника приходится около миллиона рублей основных фондов. Получается, что на Северном Кавказе рабочие места вдвое дороже, чем по России. Странно, почему это?
Рабочие места – дело хорошее. Да только при населении почти в одну десятую от населения всей страны доля СКФО в общероссийском объеме налоговых поступлений не дотягивает до одной сотой.
Еще  один  показатель благополучия – жилой фонд. Рекордсмен – Северная Осетия с 26,1 кв. метра на человека. В Ставропольском крае и Карачаево-Черкессии – чуть похуже, чем в целом по стране, – 21,2 и 20,1 кв. метра соответственно. В Кабардино-Балкарии и Дагестане – 16,9 и 16,5 кв. метра. Совсем плохо – в Ингушетии с 10,9 кв. метра и Чечне с 13,4 кв. м.
В той же Чечне в 2010 году построено всего 500 домов.  А семей – почти 400 тыс. В целом по СКФО в 2009 году на тысячу человек построено 302 кв. метра жилья – вдвое меньше, чем в ЦФО.
Стратегия развития СКФО построена, в основном, на трех направлениях: легкая и пищевая промышленность, агропром и туризм. Грубо говоря, земля и природа.
Особое внимание уделяется развитию туризма – лечебно-оздоровительного (Ставрополь, Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария, Серноводск), горного (Архыз, Приэльбрусье, Матлас, Мамисон, Ведучи) и пляжного (Каспийское побережье).
Провозглашается, что к 2020 году кавказские курорты, включая прибрежные, должны принимать до 10 млн туристов в год. То есть на порядок больше, чем сейчас! И тогда туризм удвоит экономику республик и поборет безработицу.
Стоимость строительства пяти горнолыжных курортов на Северном Кавказе – 450 млрд рублей. Включая инфраструктуру стоимостью 60 млрд рублей, которую государство готово взять на себя.
Количество мест в отелях горнолыжных курортов – около 100 тысяч. За сезон может быть обслужено до 2,5 млн человек. Число занятых – примерно 100 тыс. человек. А на создание 1 рабочего места придется израсходовать 4,5 млн руб.
Весь туристско-рекреационный комплекс может привлечь не более 400 тыс. человек (по опыту Турции и Греции  - одно обслуживающее рабочее место на 25 отдыхающих в год).
Но это еще большой вопрос, поедут ли на Северный Кавказ отдыхающие, при нынешнем и нарастающем уровне террористической угрозы.

Туристы за колючей проволокой
Председатель совета директоров ОАО «Курорты Северного Кавказа» (управляющая компания) Ахмед Билалов надеется привлечь на Кавказ партнеров с мировыми брендами – экспертов, подрядчиков, стратегических инвесторов, которых вопросы безопасности не должны волновать (тот же маниловский подход, что и у Хлопонина). Мол, в Египте, Малайзии, Мексике и Марокко сопоставимые с российским уровень коррупции и эффективность силовых структур, но с безопасностью в турзонах там справляются довольно успешно.
Да, это так. Но тогда нам придется огородить курорты и туристические комплексы колючей проволокой и пропустить по ней ток. Где найти таких экстремалов, которые поедут отдыхать в подобный лечебно-оздоровительный концлагерь?!
Наконец, как ни подсчитывай, но перспективные 400 тыс. рабочих мест проблему безработицы на Северном Кавказе не решат. По расчетам экспертов, к 2020 году в СКФО понадобиться более 1 млн новых рабочих мест.
В 2009 году в Чечне – более 29 новорожденных, Ингушетии и Дагестане – более 18 новорожденных на 1000 человек населения.
Безработную кавказскую молодежь вряд ли привлечет перспектива заняться сельским хозяйством. А, главное, при внедрении современных технологий в сельском хозяйстве и смежных отраслях потребность в рабочих руках резко сокращается.
Доля сельского населения в СКФО на 1 января 2010 года – более половины от общей численности. В Дагестане, Ингушетии, КЧР сельского населения – примерно 57% от общей численности. И численность сельского населения растет. В Чечне – 65%.
В том же Дагестане производится всего 1,7% валовой продукции сельского хозяйства России. В сельское и лесное хозяйство, рыболовство и рыбоводство вовлечено 28,1% занятого населения. По отношению к общему числу занятых – в 2,6 раза больше, чем в России.
В Ингушетии инвестиции в сферу государственного управления в двадцать с лишним раз превышают инвестиции в промышленность и сельское хозяйство. При том, что уровень безработицы– 53%.
Чечня за последнее десятилетие получила только федеральных бюджетных средств примерно 400 млрд руб. Республика на первом месте по федеральному финансированию в абсолютном исчислении и по доле в доходах бюджета в целом по стране. Чеченский показатель подушевого финасирования вдвое выше ингушского, в среднем вчетверо выше других северокавказских республик. И на порядок больше, чем, предположим, в Ростовской области.

Карманы кавказской элиты
В октябре 2006 года Рамзан Кадыров представил проект программы социально-экономического развития Чечни на 2008-2011 годы, предусматривавший семикратное увеличение финансирования Чечни из федерального центра. И оценил этот проект в 180,6 млрд рублей. Из которых 142,3 млрд – федеральный центр, 38,3 млрд руб. – собственные доходы Чечни. Владимир Путин согласился на 120 млрд руб. из федерального бюджета.
Результаты освоения этих средств не впечатляют: в 2006 году 76% трудоспособного населения Чеченской республики были безработными. К 1 декабря 2009 года при общей численности трудовых ресурсов в 720 тыс. человек число только зарегистрированных безработных составило 297 тыс. человек. Занятая часть населения Чечни – это в основном служащие государственных и административных органов, работники правоохранительных структур, учителя, врачи, работники аграрного сектора, представители малого бизнеса и сферы услуг.
Рамзан Кадыров декларирует: «...через 5 лет сельское хозяйство Чеченской Республики должно быть лучшим в России». А на деле на развитие АПК в Чечне в 2009 году выделено 1,68 млрд рублей из бюджета в 63 млрд руб. Финансы из центра все чаще идут на строительство школ и больниц, а не на создание производств. Если в Ингушетии перекос в сторону социальной сферы относительно производственной – в 4,5 раза, то в Чечне – в 6,7 раза.
Основу чеченского сельхозпроизводства составляют около 200 тысяч ЛПХ (личные подсобные хозяйства – ред.) и всего 2,5 тысячи крестьянских (фермерских) хозяйств. Фермеры жалуются на бюрократию, нехватку денег. И на то, что власть оказывает всяческую поддержку неэффективным государственным хозяйствам. Большинство госхозов закреплено за главами районных администраций и руководителями министерств и ведомств. Они, в свою очередь, оказывают спонсорскую помощь в налаживании работы сельхозпредприятий. Под свое шефство взял госхоз «Центороевский» Рамзан Кадыров. По данным местных журналистов, это самый передовой госхоз.
По утверждениям некоторых источников, федеральные деньги, поступающие в республику, вкладываются чеченскими чиновниками и местными олигархами в экономику юга России, областных центров, Москвы и Санкт-Петербурга. На них покупают землю и предприятия, открывают коммерческие фирмы, расширяют уже имеющийся бизнес.
Есть ощущение, что российская власть достаточно щедро финансирует власть Чечни, просто покупая ее лояльность. А деньги идут куда угодно, но только не в строительство экономики Чечни. Как и в других республиках.
Финансирование растет. А вместе с ним растет и терроризм. Вот такая странная закономерность возникает при сопоставлении цифр. Чем больше денег отправляется на Северный Кавказ, тем больше число терактов, тем чаще случаи насилия.
Деньги совершенно естественным образом для сложившейся в регионе обстановки оседают в карманах кавказской элиты. Коррупция подавляет экономическую активность. И получается, что при сложившейся системе управления федеральные транши только усугубляют социальную напряженность и способствуют усилению подполья.
Может быть, это и не совсем так. Но куда идут миллиарды из российского бюджета – узнать сложно. Северный Кавказ, и в особенности Чечня, – это огромный черный ящик. Что в нем происходит, никто не знает. Объективной информации не найти ни в СМИ, ни в Интернете, ни в правительственных бумагах. В лучшем случае обнаружишь только телевизионную заставку, на которой Рамзан Кадыров на фоне самой большой в Европе мечети.
И который запрашивает дополнительные 140 млрд рублей.
Не дай – будет война. Дай – будет террор. Просто заложничество какое-то в особо крупных размерах.
Раздаются голоса о новой оккупации. Либо об отделении проблемных республик. То есть о продолжении затянувшейся трагедии для миллионов жителей Северного Кавказа. И России в целом.
А пока власть занимается маниловщиной и подкупом. Вместо поиска других вариантов решения северокавказского кризиса.
Так что вопросы, как побороть безработицу и бедность остаются пока без ответов. Во всяком случае, в Стратегии их нет. А как же тогда быть с террором?