|
В России принято думать о коррупции как о нашей культурной особенности. Этот взгляд отразился даже в недавней статье президента Дмитрия Медведева, который среди важнейших проблем нашей страны назвал «вековую коррупцию, с незапамятных времен истощавшую Россию». При таком взгляде кажется, что коррупция — это почти стихия. А стихия непобедима, так что не стоит и пробовать.
Еще один взгляд распространен среди тех, кто привык думать, что показатели коррупции намеренно завышаются нашими недоброжелателями. Нередко приходится слышать о том, что коррупция в России находится на «приемлемом» уровне — не хуже, чем в других странах с похожим уровнем развития.
Оба взгляда ошибочны. Впрочем, чтобы поспорить с этими точками зрения, необходимы систематические количественные оценки коррупции.
Многим кажется, что точно или даже приблизительно измерить коррупцию невозможно. Непосредственные данные получить трудно — сами правоохранители зачастую покрывают преступников, а внешние оценочные данные субъективны. Но оказывается, что коррупцию — при желании — можно измерять довольно точно. Как агрегированные (на уровне страны), так и микроэкономические (на уровне предприятий и домохозяйств) показатели коррупции дают сходные результаты. Россия действительно является слишком коррумпированной страной для ее уровня развития — и это дорого обходится каждому из нас.
Как же оценивать уровень коррупции? Стандартом таких оценок служат международные рейтинги, основанные на результатах опросов. По результатам этих исследований России, как известно, нечем похвастаться: коррупция в России находится на уровне стран, которые в 3-4 раза беднее нас (по уровню доходов на душу населения). А ведь обычно с ростом доходов уровень коррупции снижается. Напомним и о том, что за последние 10 лет все восточноевропейские страны резко улучшили свои показатели уровня коррупции, а Россия в лучшем случае осталась там, где была.
Во время первого президентского срока Владимира Путина в борьбе с коррупцией были достигнуты некоторые улучшения, но за последние 4-5 лет все успехи начала 2000-х были сведены на нет. Другими словами, сравнительно либеральная экономическая политика первого путинского срока с точки зрения борьбы с коррупцией оказалась более эффективной, чем закручивание гаек и рост государственного присутствия в экономике во время второго срока.
Например, по данным авторитетного рейтинга Института Всемирного банка, в 2000 г. Россия опережала лишь 14% стран, в 2003 г. — уже 28% стран, а в 2008 — опять лишь 15% (по 2009 г. данных пока нет). В рейтинге международной организации Transparency International Россия занимает с баллом 2,1 по 10-балльной шкале 147-е (!) место из 180 стран — т. е. хуже России лишь 18% стран, по которым имеются данные. Примерно так же обстояли дела и в 2001 г. Зато в середине 2000-х Россия опережала 38% стран.
Впрочем, российские власти часто обвиняют международных экспертов в необъективности и предвзятости. В этом они не одиноки — так говорят и китайские чиновники. Действительно, большинство рейтингов коррупции основаны на измерениях восприятия уровня коррупции, а не на точных данных о суммах взяток или распиленных бюджетных денег. Насколько восприятие верно? Ведь, например, участники опросов могут завышать уровень коррупции, если им пришлось дать взятку совсем недавно. Или, наоборот, занижать, боясь самим показаться коррумпированными. Но сравнительные исследования показывают, что опросы очень точно отражают реальный уровень коррупции в обществе. В последние год-два было опубликовано сразу несколько работ, свидетельствующих о том, что восприятие коррупции надежно коррелирует с объективными индикаторами коррупции.
Большинство этих исследований дает непрямые доказательства зависимости восприятия и действительного уровня коррупции. Например, дипломаты из стран с высокой коррупцией пользуются неприкосновенностью и значительно чаще не оплачивают штрафы за нелегальную парковку в Нью-Йорке. Или используются более детальные опросы не об абстрактном восприятии коррупции, а о том, проходилось ли респонденту платить взятки чиновникам.
Но наиболее интересная из этих работ — статья Бенджамена Олкена из Массачусетского технологического института. Уникальность исследования в том, что Олкен смог напрямую измерить уровень коррупции при строительстве дорог в Индонезии. Индонезия, к слову, менее коррумпирована, чем Россия, — по оценкам Всемирного банка, Индонезия опережает 31% стран в 2008 г.
Для каждого участка дороги коллеги Олкена взяли пробу дорожного покрытия, определили расход и цену материала, выяснили расходы на заработную плату. Так Олкен смог определить, насколько была завышена стоимость работ. Затем он опросил местных жителей об их субъективных оценках уровня коррупции. Их оценки оказались на удивление точными, особенно если учесть, что малообразованные сельские жители смогли дать оценку воровству при строительстве довольно сложного инженерного объекта.
Работы Олкена и других экономистов — исследователей коррупции, по сути, восстанавливают доверие к данным о восприятии коррупции, собираемым Всемирным банком и другими организациями. А это, в свою очередь, означает, что можно доверять и основанным на них исследованиям, которые позволяют оценить издержки коррупции — и сформулировать рецепты борьбы с ней. Президент Медведев объявил борьбу с коррупцией ключевым приоритетом своего президентства. С ним трудно не согласиться: независимые оценки показывают, что в отношении борьбы с коррупцией последнее десятилетие было потеряно. Это дорого обходится каждому из нас. По разным оценкам, если бы Россия снизила коррупцию до уровня сопоставимых с нами по уровню развития восточноевропейских стран, то темп роста ВВП увеличился бы на 0,5-1 процентный пункт в год. За 10 лет это эквивалентно увеличению доходов среднего россиянина на 5-11% — величина очень существенная.
Итак, не стоит пенять на рейтинги. Коррупция действительно высока, а ее снижение серьезно помогло бы экономике. Коррупция — не стихия, а вполне излечимая болезнь. Экономические исследования дают хотя и банальные, но испытанные рецепты борьбы с ней: система сдержек и противовесов, свобода СМИ, подотчетность и прозрачность власти, политическая конкуренция. Изобретать велосипед нет необходимости. Опыт других стран подсказывает, что нужно делать и как измерить успех.
Авторы — ректор Российской экономической школы, профессор «Морган Стэнли»; профессор Йельского университета и Российской экономической школы
|
