|
«В последнее воскресенье октября на Графской пристани в Севастополе собирается человек двадцать пожилых мужчин. Организованно, без лишних слов они заходят на катер и отплывают в сторону Северной бухты. В метрах ста от берега катер останавливается, венки опускаются на воду. Это ветераны линкора “Новороссийск” вспоминают о своих товарищах, погибших на этом месте во время взрыва линкора “Новороссийск” 29 октября 1955 года. Вместе с линкором тогда ушло на дно более 600 человек личного состава. 40 с лишним лет среди погибших и поминавшихся числился и старшина II статьи Александр Перелыгин, служивший на “Новороссийске”. Но он выжил…
Все эти годы он жил в Воронеже, не подозревая, что причислен к жертвам трагедии. Корреспонденту “МК” Александр Иванович рассказал о подробностях того страшного дня.
Умереть и воскреснуть
На мемориале погибшим морякам-землякам, что несколько лет назад открыли в Адмиралтейской церкви Воронежа, среди прочих могла появиться и фамилия Перелыгина. Но, к счастью, судьба распорядилась иначе.
В октябре 1996 года в Воронеже на торжественном собрании, посвященном 300-летию ВМФ, зачитывали список погибших на линкоре “Новороссийск” земляков: “…старшина I статьи Сумин, главный старшина Мышанский, мичман Лисицкий, старшина II статьи Перелыгин…” “Батюшки! Он ведь живой, работает у нас на авиазаводе!” — закричал зампредседателя общественной организации “Колыбель русского флота” Николай Титоренко.
Посмотреть на “призрака” на завод отправилась целая делегация. Все подтвердилось — это был тот самый Перелыгин. В этот день Александр Иванович пережил второе рождение. А еще через пять лет вице-губернатор области по указу президента наградил его орденом Мужества.
Старшина II статьи Александр Иванович Перелыгин делит свою жизнь на два периода — до взрыва и после.
— В 50-м году я окончил в Севастополе учебку. После этого меня распределили проходить службу на линкор “Новороссийск”, — начал он свой рассказ.
За годы службы у Перелыгина появилось на корабле много друзей. Земляк Леша Лагунов, Саша Пронюшкин из Тулы, Борис Савоськин из подмосковной Шатуры, севастополец Александр Савищенко. Их имена врезались в его память навсегда. Не знал тогда юный Перелыгин, что друзей своих он будет опознавать среди тел, выловленных в море после взрыва на “Новороссийске”…
Начало конца
Александр Иванович будто переживает тот день заново. Рассказ течет неспешно, каждая малюсенькая деталь — как вешка…
В 7 часов утра 28 октября “Новороссийск” снялся с якоря и взял курс на выполнение задачи. 3-й дивизион отстрелялся по мишеням, и в пять вечера линкор зашел назад в базу. Начальник Александра Перелыгина сошел на берег до следующего утра, оставив его за старшего. В увольнение тогда ушло много народу. К вечеру все стали стягиваться обратно на борт. Последний рейсовый баркас старшина Перелыгин принял в пять минут первого ночи. Доложил дежурному по кораблю капитану 3-го ранга Никитенко, что личный состав прибыл, и пошел покурить с другом Лешей Лагуновым. Они договорились на следующий день идти вместе в увольнение. Попрощались, и Александр Иванович ушел в свой кубрик, не зная, что земляка Лешку больше никогда не увидит. До взрыва оставалось немногим больше часа…
— Я лег отдыхать не раздеваясь — дежурному ведь нельзя. Вдруг — взрыв. Не успел опомниться — второй взрыв. Свет погас. Но я ведь пять лет там служил, знал корабль как свои пять пальцев, поэтому и в потемках ориентируюсь хорошо. Я прямо через адмиральский люк выбежал на верхнюю палубу, — продолжает рассказ Александр Иванович. — Иду к вахтенному офицеру, спрашиваю, что случилось. А он мне: “Перелыгин, не до тебя, командующий флотом здесь”. Я пошел дальше по палубе, смотрю — нос корабля разворочен, все в иле, в грязи.
Cтаршина II статьи Перелыгин бросился закреплять бочки с дымовой смесью “С-4”. Если бы тогда он с товарищем этого не сделал, бочки бы просто разбились, а над бухтой образовалась бы непроглядная завеса.
Перед тем как корабль перевернулся, Александр Иванович еще раз зашел в кубрик — снять с постов ребят, чтобы не погибли, и забрать кое-какие вещи, хранившиеся в рундуке. Взял только самое дорогое — кошелек отца с 600 рублями, накопленными на дембель. Перелыгин-старший носил этот кошелек, когда служил минером на прославленном крейсере “Очаков”.
— Корабль долго пытались отогнать на мель, тянули, но безрезультатно. Когда уже стало ясно, что линкор не спасти, мы в восемь рядов выстроились на палубе. И как только судно начало переворачиваться, вся эта масса людей посыпалась. Меня сбили с ног. Тогда это падение показалось мне бесконечно долгим. От шока сначала даже холода не ощутил. Только я вынырнул, как чувствую, кто-то меня хватает, и никак я не могу выбраться из этой каши. Темно, все вокруг кричат. А тут еще корабль прямо надо мной навис. И я махнул рукой, думаю, что плыть мне, что не плыть — все равно не выжить. С этого момента ничего не помню, отключился.
Выжить помог Бог и “Варяг”
Очнулся он уже на корабле “Кутузов” в 7 утра в одних трусах. Матросики высушили все его вещи и даже 600 рублей. Дежурный по “Кутузову” объявил личному составу “Новороссийска” команду построиться. Вышло четверо. На баркасе их привезли на берег. Выдали по пачке папирос “Прибой”, по коробку спичек и повезли в учебный отряд. Начальник, который ушел накануне в увольнение, когда увидел своего старшину II статьи, кинулся обнимать как родного: “Перелыгин, слава богу, ты живой!” На всех принесли канистру спирта, моряки молча выпили.
На следующий день Перелыгина позвали на опознание. “Трупы лежали плотно, один к другому, я перешагивал, боялся наступить. Открываю один — незнакомый, другой — тоже, третий открыл, а там друг мой — Борька Савоськин…”
Александра Перелыгина держали в госпитале 40 суток — лечили сломанные ребра и отшибленные колени.
— Через несколько дней в госпитале я встретил ребят, которые просидели под водой замурованные в отсеках по трое суток после того, как линкор перевернулся. “Как же вы выжили?” — спросил я. “Сами не знаем, молились мы постоянно и “Варяга” пели. А потом водолазы нас вытащили”, — рассказывали обессиленные матросы.
Выйдя из госпиталя, старшина Перелыгин демобилизовался и уехал на родину в Воронеж. В Севастополе с тех пор он больше не бывал. Очень хочется хоть разок съездить, но слишком дальняя дорога пенсионеру не по карману.
Кто погубил “Новороссийск”?
О причинах гибели “Новороссийска” говорили много. Но есть вопросы, на которые ответа до сих пор нет. Действительно ли корабль случайно напоролся при швартовке на немецкую магнитную мину? Ведь швартовался он там постоянно… Но сработала мина именно тогда, когда на корабле находилось наибольшее число людей, да еще и ночью, когда практически все спали…
Вот уже 52 года ответы на эти вопросы ищет капитан 1-го ранга в отставке Юрий Лепехов, председатель совета ветеранов линкора “Новороссийск”. В 1949 году Юрий Георгиевич служил на линкоре командиром трюмной группы и был одним из тех, кто осматривал корабль после передачи его в состав ВМФ СССР. У него есть своя версия взрыва — минно-диверсионная. Многие исследователи и специалисты с ним соглашаются.
Суть этой версии в том, что взрыв был двойным. Первый — донной мины, а второй (инициированный первым) — диверсионного заряда. “Чтобы придерживаться именно этой версии, а не официальной, у меня есть веские основания, — убеждает Юрий Лепехов.
— В марте 1949 года, при первом подробном осмотре корабля, я обнаружил, что в одной из нижних (придонных) поперечных переборок аккуратно заварены три штатных флорных выреза. Что полностью исключило доступ в отсек — переборка стала глухой. Швы были отличного качества и выглядели очень свежими на фоне поржавевшей переборки. Сразу возник вопрос: зачем это сделали? На вечернем докладе я рассказал об этом своему начальнику. Решили проверить. Огневая резка невозможна — там могло быть топливо.
Оставалось только отсверлить”.
Но для такой толщины нужна была пневматическая сверлильная машинка. Ее на корабле не оказалось. Про этот эпизод забыли. А вспомнил Юрий Георгиевич о нем только 10 лет спустя, когда вплотную занимался событиями 29 октября и изучал диверсионные операции военного времени. Тогда и возникла мысль, что в ту глухую переборку перед передачей линкора заложили диверсионный заряд.
Существует огромное количество версий о “заказчиках” взрыва на “Новороссийске”. Одна из самых популярных — “итальянская”. Дело в том, что до 1949 года линкор принадлежал ВМФ Италии и назывался “Джулио Цезаре” (“Юлий Цезарь”). Поэтому многие считают, что гибель корабля подстроили бывшие хозяева.
Но, во-первых, “Юлий Цезарь” был одним из самых старых итальянских линкоров и ничем особым не отличился. Во-вторых, в те годы в Италии была слишком сложная послевоенная внутриполитическая и экономическая обстановка — уж точно не до подобных диверсий. США тоже это абсолютно не надо было. Их флот превосходил все остальные флоты мира, вместе взятые. Остается Великобритания. “И здесь уже можно задуматься, — продолжает Юрий Георгиевич. — После войны значительно снизился военно-экономический потенциал британского королевства. И что самое страшное для англичан — упал их военно-морской престиж. Поэтому участие в диверсии Великобритании вполне вероятно. Тем более известно, что после выхода Италии из войны линкор несколько лет находился в английской военно-морской базе Ла-Валлетта на острове Мальта. Так что условия для подготовки диверсии у англичан были. И технически они могли это сделать”.
Однако это тоже всего лишь версия. Что же на самом деле стало причиной взрыва на линкоре “Новороссийск” 29 октября 1955 года, по-видимому, так и останется одной из тайн XX века».
ИЗ ДОСЬЕ "МК"
Эта страшная трагедия случилась 29 октября. В 1.30 ночи в Северной бухте Севастополя прогремел взрыв на флагманском корабле Черноморского флота — линкоре “Новороссийск”. На момент катастрофы на корабле находилось более 1500 человек. Погибло около 650 человек. Причиной взрыва стала магнитная мина, оставшаяся со времен Великой Отечественной войны, — так звучит официальная версия правительственной комиссии, расследовавшей катастрофу.
После взрыва “Новороссийск” продержался на воде чуть больше двух с половиной часов. Свою могилу линкор нашел в 130 метрах от госпиталя, куда на баркасах перевозили всех раненых. Так закончилась история “Юлия Цезаря”—“Новороссийска”. Знаменитого корабля, который так и не сделал ни одного боевого выстрела. Вскоре правительственная комиссия выяснит: огромное количество погибших — это результат плохо организованного спасения… За самую крупную в истории ВМФ СССР надводную катастрофу поплатились чинами и должностями многие.
|
