|
«Красный Север» (Вологда), 17.03.2000 г.:
ЕЩЕ "ЗВЕНИТ" В ВИСКЕ ОСКОЛОК
«Парадный китель вологжанина, старшины Николая Ивановича Кузнецова, уникальный - на нем уместилось почти пять килограммов разных наград. Звезда Героя Советского Союза, ордена Славы трех степеней, две медали "За отвагу" и другие. Пожалуй, в России уже мало осталось в живых таких орденоносцев. И за каждым отличием - страшные, кровавые эпизоды Великой Отечественной. Память 78-летнего ветерана еще сохранила их.
Знамя над вокзалом Севастополя
Голубой уютный домик стоит прямо на берегу Мологи, с крыльца далеко видны речной простор и сосновый бор на той стороне. На пороге радушно встречала Нина Платоновна, а хозяин в это время старательно растапливал печь. Невысокий, коренастый, еще не согбенный старостью, Николай Иванович походил на обычного сельского жителя. Внешне ничто не выдавало в нем героя уже давно минувших дней. Лишь цепкий, проницательный взгляд да тот артистизм, с которым он извлекал из прошлого подробности военных событий, свидетельствовали о незаурядной личности, испытавшей на своем веку такое, что нам, нынешним, и представить себе трудно. Самый цвет его молодости был опален войной, и это не метафора. На службу его призвали в первый день войны, 22 июня 1941 года, в Кандалакше. 19-летнего паренька определили пулеметчиком в 86-ю отдельную морскую бригаду. Потом ее двинули на освобождение от фашистов города русской славы - Севастополя.
...Бригада форсировала Сиваш. Причем тем же маршрутом, по которому когда-то в гражданскую войну шли войска Фрунзе. На острове Тетюбей стояли до апреля.
- Походные условия были тяжелые, - вспоминал собеседник. - Пресной воды не хватало. Жили в палатках и в землянках. К тому же накануне нашего наступления пошел дождь, потом снег и вдруг ударил мороз - 150 наших бойцов погибли от холода. Это были в основном люди из штрафных батальонов. Я одного штрафника, Степана Чекурду, спас, отдал ему кое-что из своей одежды. Потом, после войны, мы с ним виделись. В Геническ наша бригада вошла раньше, чем была прорвана оборона немцев на Перекопе...
Первый бой морские пехотинцы приняли под Бахчисараем - загнали немцев в котлован между гор. 12-тысячная группировка врага была вынуждена сдаться в плен. Но и наши несли большие потери на подходах к Севастополю. Здесь, в Микензиных горах, старшина Кузнецов подбил гранатой свой первый немецкий танк. Особенно трудные бои шли за высоту Сахарная Голова, на Сапун-горе и в Аккерманской долине. По словам Кузнецова, на "пятачке" в 12 километров погибло более 54 тысяч советских солдат и офицеров. Сложность на той же высотке Сахарная Голова состояла в том, что порой трудно было определить, где враг: наверху наши, в середине немцы, внизу опять наши. Ночью наши взорвали немецкие доты, и на рассвете был открыт путь на гребень Сапун-горы.
- На спуске, где сейчас стоит автостанция, - продолжал воспоминания Кузнецов, - в нашу машину угодил снаряд, оторвало колесо, орудие пришлось отцепить. Нас, двенадцать человек, немцы прижали к бетонному барьеру у железнодорожной насыпи, мы отстреливались, в живых осталось трое. Комбата Кузьменко ранило осколком гранаты. Мне тоже осколок угодил в висок. Так и живу с ним, никто из медиков не решился вытащить его - между черепом и мозговой оболочкой...
Затащив раненых товарищей под вагон, Кузнецов получил от комбата приказ взять знамя части и укрепить над зданием вокзала. Старшина был испачкан мазутом, наверное, поэтому немцы, разгоряченные боем, не обратили на него внимание. Он пробрался к вокзалу, залез на крышу, укрепил знамя. Это был символ, который наши солдаты увидели с разных мест сразу. Пытаясь безопасно уйти, Кузнецов провалился на чердак, где был немецкий пулеметный расчет. Один из фашистов сильно ударил старшину, и он потерял сознание. "Почему немцы тогда меня не убили, - вопрошает задумчиво ветеран, - до сих пор не пойму..." Видимо, немцы посчитали, что русский солдат и так отдал концы - метр шестьдесят ростом, худенький, хлипкий с виду вояка, много ли ему надо. Однако, очнувшись, Николай пришел в себя, увидел, что немцы сидят к нему спиной и курят, а его автомат лежит метрах в двух от них. Спружинив, как котенок, Кузнецов схватил оружие, выпустил очередь - двоих сразу наповал, а третий упал в пролет. Обнаружив ящик с гранатами, старшина стал бросать их в немецкие укрепления возле вокзала, чем способствовал успешному штурму здания нашими подразделениями. На второй день по приказу Толбухина его разыскали, и генерал сказал: "Считай себя Героем, если бы у меня была Звезда, сейчас же вручил бы..."
За бои под Севастополем и подвиг на вокзале Кузнецов и был удостоен звания Героя Советского Союза, указ об этом вышел 19 апреля 1945 года. Он является и почетным гражданином Севастополя.
Впрочем, старшина воевал, меньше всего думая о наградах. Как писал Александр Твардовский, "бой идет не ради славы - ради жизни на земле". И за это "ради жизни" мы платили огромную цену. Когда бригада выезжала из Крыма, то, по словам Кузнецова, потребовалось всего 24 вагона, чтобы разместить все - и оставшихся в живых, и технику...
Танковый "мат"
Примерно с год, по декабрь 1943-го, Николай Кузнецов командовал отделением разведки в 263-й мотострелковой дивизии, сформированной, кстати, в Вологде. Сам он считает себя вологодским, поскольку родился в деревне Пытручей, недалеко от Вытегры. Разведка - это отдельный разговор, но только замечу, что и на этом поприще Кузнецов проявил себя, за что был награжден двумя медалями "За отвагу". С декабря сорок третьего и уже по май сорок шестого Николай Иванович - помощник командира взвода отдельного истребительного противотанкового дивизиона. Воевал под Витебском и Оршей, а оттуда пошли в Прибалтику. Из многих сражений старшине сильно запомнилась "мясорубка" под Шяуляем. После артподготовки, немцы бросили в атаку большое количество танков. Машины шли ночью, в так называемом "шахматном порядке". Некоторые из молодого пополнения, еще не видевшие подобного, от страха стреляли вверх, с криками "мама родная!". Бросали оружие и бежали с позиций. Дивизион и артполк вступили в бой с сорока с лишним немецких танков. Немцы предусмотрительно подожгли за нашими позициями дома окраинной деревни, всех стало видно. Но старшина Кузнецов и такие, как он, не отступили. В бою, не прекращавшемся почти всю ночь, из 76-тых орудий уничтожили больше половины наступавших танков врага. В полку не осталось ни одного орудия, в дивизионе - одно, во взводе Кузнецова.
- Трудно сказать, сколько танков я подбил в том бою, не считал, не до того было, - говорит Николай Иванович. - А вообще-то за все время в моем послужном списке числилось 16 уничтоженных танков врага. Вот за это я и награжден орденами Славы...
За каждый подбитый танк платили 500 рублей. Эти деньги старшина отсылал родителям. Кроме него, помогать им - Ивану Моисеевичу и Александре Александровне - было некому. Старший сын Александр, капитан 1-го ранга на эсминце, погиб у норвежских берегов. Средний, Иван пал смертью храбрых на Карельском перешейке. А сестра Александра, служившая в одном из подразделений Северного флота, умерла при родах, через несколько дней скончался и ее младенец. Так что Николай остался единственной опорой и надеждой матери с отцом. К слову сказать, эту надежду он полностью оправдал. После войны не бросал родителей до последнего их часа.
Награда нашла героя
До деталей помнит Николай Иванович тот день - 24 июня 1945 года, Парад Победы на Красной площади в Москве. В числе других героев войны Кузнецов нес поверженные штандарты фашистской Германии к Мавзолею. Даже теперь, рассказывая о тех волнующих минутах, он не в силах скрыть гордость, искреннюю радость. Ну и, конечно, скорбь и печаль по тем, кто пал в боях. А потерянных друзей-товарищей было много... Хотя сам он, по нынешним меркам, был совсем "зеленым" - за два месяца до парада ему исполнилось всего 23 года.
Еще год пробыв в армии, Кузнецов потихоньку начал обустраивать мирную жизнь. Окончив курсы в академии народного хозяйства, по протекции знакомых Кузнецов уехал на Мурман, в Заполярье, где до 1953 года в числе первых строителей обустраивал урановые рудники. Здесь он встретил учительницу Нину, приехавшую из Устюжны, создал семью. Мурманчане два раза оказывали Кузнецову высокую честь - избирали депутатом Верховного Совета СССР. Николай Иванович рассказывал, что на одном из заседаний Совета, которое вел Сталин, решали, какому городу быть центром региона - Боровичам или нынешнему Великому Новгороду. Последний, как и Старую Руссу, сильно разрушили немцы. А Боровичи практически не пострадали. Новгород победил с преимуществом в один голос. Может, это и был голос Кузнецова, поскольку он тоже ратовал за Новгород?
В середине пятидесятых Николая Ивановича перевели, в связи с реконструкцией, на Пестовский деревообрабатывающий комбинат - основное градообразующее предприятие. В недавнем прошлом генеральный директор комбината, а ныне глава городской администрации Владимир Васильев поведал мне, как благодаря авторитету Кузнецова, его "связям в верхах" удалось оснастить комбинат уникальным подъемно-транспортным оборудованием, которое и сейчас еще в работе. А началось с того, что однажды Кузнецов сказал руководителю: "Хватит на горбу-то все таскать!" Тот ответил: "Берись за механизацию, а я поддержу".
На комбинате Кузнецов отработал 21 год. А если сложить весь стаж, включая войну и "севера" да с учетом льгот, то набирается 64 трудовых года! В нашей беседе он оптимистично признался: "У меня нет ни к кому претензий, я ни на что не жалуюсь..." Хотя ветеран слегка покритиковал правительство. И, я думаю, обоснованно. Еще Ельцин 27 декабря 1999 года издал постановление о дополнительных мерах поддержки Героев Советского Союза, полных кавалеров орденов Славы... На практике ее пока нет. Странно все это. Ветеранов, особенно Героев, с каждый днем все меньше и меньше, а государство трясется над каждой копейкой для них. Да не будь их, не было бы и самого государства, и нас с вами!
Впрочем, не будем уповать на совесть правителей. Возблагодарим Бога за то, что он еще дарует разум и силы Николаю Ивановичу, чтобы подрастающие мальчишки и девчонки своими глазами могли увидеть, какими были герои войны. В Пестове Кузнецов стал и полным кавалером орденов Славы. О награждении орденом Славы первой степени он знал еще в 45-м, были поздравления на его имя из штаба армии и фронта. Но награда где-то "застряла". А сам Николай Иванович скромный - стучаться и просить не привык. Спасибо местному военкому, тот настоял - мол, сделаем запрос в Москву. Через пять дней пришел ответ - да, есть такая награда, а вскоре опубликовали указ, подписанный Леонидом Брежневым... Было это двадцать лет назад.
...Едва солнечные лучи выжгут первые проталины на берегах Мологи, хозяин уютного голубого домика уже в огородных заботах. Особая радость для Нины Платоновны и Николая Ивановича - цветы. И розы, и тюльпаны, и гладиолусы ласкают глаз на клумбах вокруг всего дома. Да, пока человек жив, он не перестает любить красоту и радоваться ей.»
Геннадий САЗОНОВ, соб. корр. "Труда", специально для "Красного Севера", Пестово, Новгородская область.
Красный Север (Вологда). 17.03.2000
«Зеркало», приложение к газете «Красный Север», (Вологда). 06.11.2002:
НИКОЛАЙ КУЗНЕЦОВ: НАДО БЫ ДОЖИТЬ ДО 60-ЛЕТИЯ ПОБЕДЫ...
Свидетелей и участников Великой Отечественной войны с каждым днем становится все меньше и меньше. Пройдет еще десятилетие, может быть, полтора-два, и среди ныне живущих вовсе не останется ветеранов.
Человек-легенда
«Единственный в мире полный кавалер ордена Славы всех трех степеней и Герой Советского Союза Николай Иванович Кузнецов по праву может считаться нашим земляком: он провел детские годы в деревушке Пытручей, что до сих пор располагается в тридцати километрах от Вытегры. Правда, вот уже почти полвека ветеран проживает в Новгородской области, в городке Пестово.
Не думал, что будет так много отпущено
"Ваша жизнь -пример верного служения Родине, долгу, людям. Беспримерное мужество и героизм, стойкость и отвага солдата Великой Отечественной, которые по достоинству были отмечены высшими наградами нашей страны".
Телеграмма такого содержания пришла в адрес фронтовика от самого Президента России в конце апреля нынешнего года, когда 29 числа Кузнецов разменял девятый десяток и скромно отметил свой 80-летний юбилей в окружении самых близких ему людей.
-Зрение уже подводит, -говорит ветеран. -На расстоянии двух метров вижу плохо. И слух тоже "шалит".
Сейчас Николай Иванович пользуется слуховым аппаратом.
-Прибалты его ни к черту сделали, -говорит он. -Выложил за него 2800 рублей, а все приноравливаться надо. Хорошо еще, что год гарантии. Внучка приедет, менять будет надо.
-Сердце у него летом позапрошлого года прихватило, когда на огороде возился, -подключается к разговору супруга Нина Платоновна. -Тяжело мне что-то, говорит. А потом выяснили -инфаркт.
После того, как здоровье под наблюдением врачей вроде бы пошло на поправку, Николая Ивановича через десять дней "разбил" второй инфаркт. Даже из больницы выписываться не пришлось.
-А до этого он сам ко мне почти два года кряду в больницу ездил, в Новгород, -вспоминает Нина Платоновна. -Все навещал.
В 1991 году ее сбил пьяный мотоциклист. Нога была переломана в шести местах. Местные медики поделать ничего не могли. Пришлось ехать в областной центр, лечиться там.
-Тяжело уже, не то что в прежние годы, -говорит Николай Иванович. -Я ничего не боюсь, только слечь не хочу. Вот и продолжаю возиться по дому, по хозяйству. Сейчас как раз землю на участке перед посадкой удобрять будем. Оно, казалось бы, лучше и отдохнуть. Да прерываться нельзя. Вдруг потом сил уже не окажется...
Ленинград могли затопить
Мало кому выпало на долю испытать и пережить столько тягот и невзгод войны. Служение Кузнецова Родине и фронту уже давно стало легендой, а его подвиги -хрестоматийными.
Благодарные современники сняли о нем документальный фильм. А в местной общеобразовательной школе установили бюст героя. Чтобы подрастающее поколение знало, какие люди были в то нелегкое время, и гордились тем, что рядом с ними, в Пестове, живет человек, начинавший свой военный подвиг в глубоком тылу врага, будучи в составе диверсионной группы.
Тогда, благодаря четко разработанной тактической операции советского военного начальства, Кузнецову после многочисленных перепроверок абвера удалось войти в доверие к немцам и дослужиться у них до офицера связи, что позволяло оперативно передавать в наш Центр секретные данные.
-Не исключено, что я и дальше продолжал бы служить нашим, занимая должность немецкого офицера, -говорит Николай Иванович. -Один партизан подвел: немца, когда я секретные документы переснимал, "проворонил".
Однажды Кузнецова действительно застали с поличным. Немцы вели разработку грандиозного плана по затоплению Ленинграда. И данные об этой операции требовалось как можно быстрее передать советскому командованию. Но тогда это чуть не оказалось невыполнимой задачей.
-Пуля того немца, что накрыл меня, аккурат мне в живот вошла, -рассказывает Кузнецов. -Немца-то, конечно, тут же "сняли". Меня, как был в немецком обмундировании, тут же на самолет и срочно в Москву доставили.
Но тяжелое ранение, разумеется, сказалось на состоянии Кузнецова. Очнувшись в госпитале, он долгое время не мог понять, где он находится. Русская речь звучала вокруг, но как часто немцы прибегали к подобным уловкам и перепроверкам! . .
Целых восемь дней пришлось искусно разыгрывать беспамятство, пока в палате не появился знавший Николая генерал. Вот тут-то он наконец и открылся, передал ценные сведения.
Люди, знавшие, как обстояли тогда дела, вспоминают, что план по ликвидации Питера был сорван едва ли не за сорок минут до начала полномасштабной операции с фашистской стороны.
-Вот тогда-то медсестренка и обмолвилась, что уже давно подумывала о том, чтобы отравить меня и вколоть яд. Неизвестно, что стало бы, прояви она большую решительность...
А потом о Николае, продолжавшем поправлять здоровье после ранения, на время забыли. И он бежал с знакомым капитаном из госпиталя на фронт, присоединившись к 263-й мотострелковой дивизии.
-Дивизия эта, между прочим, у вас в Вологде формировалась, -говорит Николай Иванович. -Так что с Вологодчиной я еще и этим связан.
А помнишь годы боевые...
Рассказанное ветераном - лишь один эпизод из его военной практики.
-Служил командиром отделения разведки, был наводчиком орудия, потом -командиром противотанкового орудия в 369-м отдельном истребительно-противотанковом батальоне, -продолжает рассказывать Николай Иванович. -Участвовал в боях в Карелии, в Крыму, в Литве, в Восточной Пруссии, на Украине, под Сталинградом, за Севастополь, за Кенигсберг.
Помимо Золотой Звезды Героя и орденов Славы, есть у Кузнецова и другие награды. Орден Ленина, орден Красного Знамени, орден Дружбы народов... А с орденом Славы первой степени целая история вышла. Вручили его Николаю Ивановичу только в 1980 году, когда пришел запрос уже в Пестовский военкомат. Так что награда в буквальном смысле нашла героя только спустя 35 лет после окончания войны.
-Однажды написали, что я был дважды представлен к ордену Славы 2-й степени, - говорит Кузнецов. - Так вот это -ошибка. Первый орден мне дали в 1944 году, второй - в 1945-м. А к ордену 1-й степени, который дошел до меня уже после войны, был представлен тоже в 1945-м. Еще Сталин сам приказ тот подписывал.
Со Сталиным Кузнецов, к слову сказать, виделся лично два раза. Да и вообще, наверное, будет проще перечислить, с кем из советского командования ему не доводилось встречаться.
-Звезду тоже чуть однофамильцу не вручили. Нас, Кузнецовых, на фронте ведь столько было! Немало и полегло.
Сам Николай Иванович ходил по острию жизни и смерти неоднократно. Чуть не замерз при форсировании Сиваша: после затяжных дождей ударили лютые морозы, от которых 150 человек пехоты полегло. Потом чуть не отравился, когда в холодное время для сугреву жгли тол с шашек.
Рисковал жизнью, когда брал "языка" из ставки Манштейна. Когда вовремя успел заметить, что его держит на мушке своего "вальтера" немецкий офицер. Когда выстоял с однополчанами против румынских частей. Когда участвовал в освобождении Ельни и Витебска. Когда загоняли в "котел" немецкую дивизию в Бахчисарае. Когда подбивал танк, орудие, пулемет; подрывал бутылкой с зажигательной смесью немецкую самоходку...
- При битве у Сапун-горы мог остаться, -говорит Николай Иванович. -Но миновало. Там и без меня 400 тысяч наших ребят полегло.
Кажется, не перечесть того, что довелось сделать этому человеку.
-До сих пор одного понять не могу, -качает он головой. -Почему меня немцы не добили, когда мне приказ дали на здании вокзала в Севастополе знамя установить?
Тогда двое немцев "засекли" русского паренька с красным кумачом. Оглушили прикладом, разбив голову. Видно, на свои силы понадеялись. Да только Кузнецов оклемался, подобрал свой автомат... Ну и обоих, как говорит, "приголубил". А знамя все-таки водрузил.
Память
Кузнецов показывает фотографию севастопольской земли. В этом городе-герое высится стела, на которой высечено и его имя. Да только с каждым праздником 9 Мая тех, чьи имена увековечены на этом памятнике, становится все меньше и меньше.
-Это мы на 25-летие битвы при Сапун-горе собирались, -говорит Кузнецов. -Я в том бою во 2-м гвардейском корпусе 51-й армии был. А уж потом в Четвертый Украинский фронт попали.
"Тот" бой -это когда под политой кровью Сапун-горой полегло около 400 тысяч советских солдат, одним из которых вполне мог стать Николай Иванович.
В Пестове Николай Иванович живет с начала 1950-х годов. Почитай, полстолетия. После работы на Севере по распределению в эти места попал. А на Вологодчине он не был уже давно. Родственников практически нет. А тех, что есть, -пальцев на одной ладони перечесть хватит. До недавнего времени где-то на Севере была еще двоюродная сестра. Но от нее вот уже несколько лет нет никакой весточки. Так что ветеран даже не знает, жива ли...
-А местные власти про меня не забывают, - говорит ветеран. -То просто навестить заедут, то кормового картофеля на посадку подкинут.
А напоследок Кузнецов сказал, что раз уж судьба отвела ему такую долгую жизнь, то теперь во что бы то ни стало надо дожить до 60-летия Победы.
-А то нас, ветеранов, уже и так мало осталось, -добавил фронтовик.»
Антон ЯНКОВСКИЙ, «Зеркало», приложение к газете «Красный Север», (Вологда). 06.11.2002
«Россия» (Москва). 05.05.2005 г.:
БИЛИ "ТИГРОВ" ПОД ДЫХ
Всего четыре Героя Советского Союза стали одновременно полными кавалерами ордена Славы. Он - один из них
БОГ ВОЙНЫ
«Первый раз встретились мы с Николаем Ивановичем Кузнецовым в тихом и неприметном городке Пестово Новгородской области в уже далеком теперь 80-м году. Встретились в тот самый день, когда сюда пришло известие, что его, Героя Советского Союза, разыскала еще одна награда - орден Славы первой степени. Ордена своего он еще не получил, в руках не держал и потому как-то не особо верил, что случившееся - действительно правда.
Листаю свой старый блокнот, и память словно заново озвучивает те давние записи. И голос Кузнецова звучит с пожелтевших страниц еще совсем молодо, с неизбывно-характерной крестьянской рассудительностью и спокойствием, когда даже о войне говорят как о простой, хотя и тяжелой работе.
- Мы тогда уже на Кенигсберг шли и орудия у нас посерьезнее были. Раньше-то сорокопятками воевали - это пукалки такие на шинах со спицами. А пушка в 76 миллиметров - калибр уважаемый: такой снаряд любую бортовую броню прошивал. Даже у "тигра", ежели ему под самую гусеницу между катков удавалось положить. Да только немцы вояки хорошие были. Борта свои за просто так не подставляли, все норовили тараном ломиться. Иной раз видишь, как от снарядов твоих искры по броне скачут, механика-водителя, может, до самой смерти контузило, а "тигр" все равно прет. Потому как не взял ты его, не пробился в нутро, не повредил там ничего важного. Ну и наводчики у них неплохие были - больше трех снарядов на наши орудия не тратили. Такое вот дело. Вот так воевать приходилось...
А памятный тот бой случился в Прибалтике, на никому неведомой ранее высотке, которую Кузнецову с двумя орудиями и неполным взводом автоматчиков приказано было занять, окопаться и продержаться до подхода основных сил. Приказ на войне - дело святое, выполнять надо непременно, даже если заранее знаешь, что выполнить невозможно. Всем ясно было, что по законам военной тактики десяток тяжелых танков и самоходок, подходивших к той высотке с другой стороны, сомнут их позицию, не останавливаясь, а два спешивших туда же полнокровных батальона атакой с ходу завершат начатое.
Но по жизни получилось так, что высота продержалась почти двое суток.
- С танками мы дело решили просто, - рассудительно вспоминал Николай Иванович. - Я ведь говорил, что "тигра" в лоб не сразу возьмешь, а вот брюхо у него слабое. Когда они пошли на нас, я ребят своих осадил: не надо, говорю, торопиться. Пускай лезут. А когда на самый гребень поднимутся, когда перевалить его захотят, тогда и ударим. Под самый дых, в самое хилое место.
"Простой" прием Кузнецова в первой же атаке стоил наступавшим трех подбитых танков. Уцелевшие отошли, а пехоту, оставшуюся без прикрытия, положили на землю заградительным огнем и начали методично перемалывать осколочными снарядами.
- Не припомнить сейчас, сколько раз немец хотел нас потом вниз сбросить. Но одно в памяти до сих пор осталось - орудийный ствол всю краску потерял, от окалины вместо зеленого стал желтым. Соседнюю пушку прямым попаданием накрыло, весь расчет погиб. Ребят-пехотинцев тоже побило многих. А мне вот повезло - живым остался. И расчет мой уцелел. Мы в одиночку почти сутки отбивались... За два дня непрерывных боев немцы потеряли здесь пять танков и две самоходки. От наступавших батальонов осталась едва ли треть. А потому, когда подошли наши резервные части, добили они остатки эти без особого труда и, не задерживаясь, пошли дальше.
В боевом листке той поры рассказ военного корреспондента о беспримерном противостоянии одной-единственной пушки против десятка танков и самоходок заканчивался словами: "Слава сержанту Кузнецову - кавалеру ордена Славы первой степени!". Да только не вручили ему тогда самый почетный солдатский орден. В суматохе наступательных боев на каких-то путях-дорогах сначала затерялось представление о награждении, потом на этих же дорогах затерялся сам Кузнецов...
За годы войны лишь три Героя Советского Союза одновременно были награждены орденами Славы всех трех степеней. Через тридцать пять лет после Победы Николай Иванович стал в этом ряду четвертым.
Уж так складывалась солдатская судьба Кузнецова, что каждый раз бросала она его в самое пекло и передышку давала лишь четырежды - когда после ранения попадал он в госпиталь. Вот и в сорок третьем при освобождении Крыма именно его орудийному расчету пришлось одному из первых форсировать гнилое море Сиваш.
"Повезло нам тогда немного", - вспоминал он. И даже мне, человеку войны не видевшему, до боли понятно было, какое это действительно везение, что удалось раздобыть трофейный понтон и пушку свою погрузить не на сколоченный неведомо из чего плот, а на более прочное и солидное плавсредство. Наверное, поэтому из двух батарей, отчаливших от нашего берега, лишь расчет Кузнецова сумел добраться до берега вражеского. Другие неупокоенными и пропавшими без вести остались лежать на зыбучем и топком дне Сиваша.
На только что отбитом плацдарме орудие пришлось выкатить на прямую наводку, потому как переправившаяся чуть раньше пехота залегла под пулеметным огнем и без артиллерии подавить глубоко врытые в землю огневые точки не было никакой возможности. Уже потом кто-то из ребят насчитал на орудийном щите два десятка пулевых отметин, но, видать, судьба и солдатское счастье были на их стороне - никого тогда не убило, никого даже не ранило.
Вот так они и шли вместе с пехотой, впрягаясь, как бурлаки, в орудийные лямки, задерживаясь только для того, чтобы поддержать ее огнем, не дать погибнуть понапрасну. А еще для того, чтобы расширить узкую полоску плацдарма, чтобы меньше было потерь при высадке основных сил.
За эту солдатскую работу Кузнецов был награжден своим первым орденом Славы. Причем опять совпало так, что сразу после Сиваша их 369-й противотанковый дивизион перебросили под Севастополь, в те самые передовые части, которые с жуткими потерями штурмовали Сапун-гору, а артиллеристы прикрывали это наступление огнем, наравне с пехотой теряя и людей, и технику. Воистину война для него шла без перерыва, работа находилась всегда, а он исполнял ее добросовестно и честно. И потому, когда Севастополь вновь стал нашим, на торжественном построении в честь его освобождения Николаю Ивановичу вручили сразу две награды: Славу третьей степени за Сиваш и Красное Знамя - за Сапун-гору.
Не забыли здесь о нем и в послевоенное время. Фамилия Кузнецова в числе наиболее отличившихся в боях за Севастополь выбита на памятной стеле, а сам он является почетным гражданином этого города.
Шестьдесят лет прошло после войны. Многое из того, что случалось, что происходило в круговерти военного лихолетья, переплелось в единый сгусток, и не всегда уже припомнить, когда и сколько танков сумел подбить. Но бой под прибалтийским местечком Кроули Николай Иванович не забудет, наверное, никогда. Там, на участке обороны именно их дивизиона немцы пошли на прорыв и в качестве тарана пустили вперед роту "тигров" последней модификации - тех самых, лобовую броню которых брали не все снаряды. Основной их удар дивизион принял на себя и в жестокой, скоротечной дуэли сделал почти невозможное - танки прорваться не смогли, а два из них подбил лично Кузнецов. Наградили тогда почти всех, а Николая Ивановича представили к ордену Славы второй степени.
Сейчас идет ему 83-й год, почти пятьдесят из которых прожито в тихом, провинциальном даже по областным масштабам Пестове. Все эти годы парадную военную форму с боевыми наградами надевал он крайне редко, разве что когда проводил в местной школе традиционный урок мужества или собирался на встречу с друзьями-ветеранами. Но в каждую годовщину Победы делал это непременно и так же непременно ставил на стол граненый стакан с водкой, накрывая его ломтиком черного - обязательно черного, армейского хлеба. Помянуть боевых друзей, почтить их светлую память, пожелать тем, кто жив, обязательно встретить очередную весну с ее праздничным днем 9 Мая.
Дай-то Бог, чтобы и сам он отмечал этот день как можно дольше!»
P.S. Когда материал уже был готов к печати, в Новгороде Великом на Софийскую площадь прибыла колонна из 20 новеньких автомобилей "Ока". В торжественной обстановке ключи от них будут вручены ветеранам Великой Отечественной войны. Жаль, что по состоянию здоровья Николай Иванович приехать сюда не сможет. Но автомобиль, предназначенный для него, прямо с площади отправится в Пестово, где его вручат Кузнецову представители местной власти.
Валерий НЕВЕЖИН, «Россия» (Москва). 05.05.2005 г.
От редакции FLB: Если вы что-либо знаете о «черных коллекционерах», оскорбивших героя Советского Союза, кавалера трех орденов солдатской Славы Николая Кузнецова – звоните, пишите. Все координаты – на сайте нашей редакции.
|
