|
Рисуя когда-то в мечтах будущие свои богатства, юный Абрамович и представить не мог, насколько муторное это и обременительное занятие: быть миллиардером.
Конечно, будь его воля, с превеликим удовольствием воспользовался бы он изобретением уэллсовского Гриффина, превратившего себя в человека-невидимку; но, увы, тогда бы Дьяченко с Юмашевым просто могли его не признать, а это было весьма чревато; свято место пусто не бывает.
Абрамович знал это по себе; давно уже прошли те времена, когда собачкой бегал он за Березовским, таская поноску и дружелюбно помахивая хвостом.
Роман Аркадьевич был теперь не просто самостоятельной, самодостаточной фигурой; по степени своего влияния он намного уже опережал бывшего наставника, однако, не в пример ему, изрядно тяготился свалившейся на голову шумной, скандальной известностью.
Как и старший друг его Валентин Юмашев, Роман Аркадьевич всегда предпочитал находиться в тени; его вполне устраивало, что все внимание вечно перетягивал на себя Березовский. “Деньги любят тишину”, — была одна из его любых присказок.
Впервые о существовании нового члена “Семьи” широкие массы узнали в начале 1999-го, в разгар очередного противоборства олигархических кланов. В один прекрасный день на столичных магистралях появились красочные биллборды: “Семья любит Рому”, “Рома любит Семью”. (В организации оного окружение Абрамовича подозревало Гусинского и Потанина, но доказать что-либо так и не смогло.)
А вслед за биллбордами о любви святого президентского семейства к загадочному 33-летнему коммерсанту кинулась рассказывать и пресса; кажется, журналисты были более ошарашены не самим фактом появления нового кремлевского титана, сколько тем, что все эти годы ему виртуозно удавалось оставаться в безвестности.
Однако, даже превратившись в героя первых газетных полос, Абрамович все равно умудрялся оставаться этакой “терра инкогнито”, продолжая избегать телекамер и любых официальных мероприятий.
Он был точно железная маска, сказочный герой Волдеморт — Тот-Кого-Нельзя-Называть. Об Абрамовиче знали и слышали теперь все, но никто и никогда по-прежнему его не видел; он был бесплотен, как кентервильское привидение, — вроде есть, а вроде и нет. Дошло до того, что одна центральная газета объявила даже премию тому, кто добудет его портрет.
Лишь в июне 1999 года фотография Абрамовича, переснятая из карточки в паспортном столе, появилась в печати…
Эта завеса таинственности поддерживалась повсеместно, в том числе и в коридорах власти. Даже вступив на ниву публичной политики, Абрамович не стал от этого более открытым; скажем, мотивы его выдвижения в Госдуму от Чукотки остаются загадкой и по сей день.
С этим богом забытым краем, о котором сами жители сложили недвусмысленные стишки (“Много есть на свете дыр, самый главный Анадырь”), ничто прежде Абрамовича не связывало. Честно говоря, со стороны его выбор смотрелся довольно забавно — в духе классических анекдотов про чукчей; недаром еще несколькими годами раньше Александр Лебедь провидчески обмолвился, что генерал-демократ — это такая же несуразица, как еврей-оленевод. А вот поди ж ты…
Сам Абрамович едва ли не в единственном интервью, данном за время выборов, этот неожиданный шаг объяснял тем, что “получил предложения от нескольких человек, в том числе от губернатора Чукотки Александра Назарова”.
“Сейчас мне все больше и больше нравится Чукотка, — проникновенно излагал он. — Нравятся люди, которые там живут. Они не такие, как те, с кем приходилось сталкиваться. Я действительно думаю, что могу им помочь”.
Понятно, что истинные причины выдвижения крылись совсем в другом; хотя самому Абрамовичу этот образ защитника сирых и обездоленных чукчей пришелся исключительно по душе; даже соратникам по олигархическому цеху без зазрения совести пытался он вешать вышеозначенную пасхально-пряничную лапшу.
Когда руководитель одной из естественных монополий, например, спросил миллиардера, зачем понадобилась ему Чукотка, Абрамович на голубом глазу ответил ему:
— Жалко.
— Кого жалко? — оторопел собеседник от такого цинизма.
— Чукчей жалко.
А вот цитата из сравнительно недавнего его интервью четырем английским газетам. На аналогичный вопрос журналистов Роман Аркадьевич отвечает: “Увидев, как плохо там живут люди, я решил, что просто обязан им помочь”.
На самом деле все было гораздо прозаичнее. Мысль с депутатством подсказал Абрамовичу его многолетний наставник Борис Абрамович; он же помог подобрать и проходной регион.
Думские выборы 1999 года вообще оказались удивительно богаты на звучные имена. Олигархи, сановные отставники, преступные авторитеты — все словно с цепи сорвались; чуть ли не каждый второй возжелал получить вдруг депутатский мандат.
В результате Дума третьего созыва превратилась в некое подобие аристократического клуба; одновременно заседали в ней сразу пятеро бывших премьеров, пара десятков легальных миллионеров, а уж про отставных министров и говорить не приходится, их там было как грязи.
Не стал исключением и Березовский. Летом 1999-го он тоже изъявил желание избраться в Госдуму; ему срочно требовалось получить официальный статус, дабы войти наконец во власть не с черного, а с парадного крыльца.
(“Капитал должен защищать себя сам, поэтому очень важно, чтобы те люди, которые считают себя предпринимателями… сами пошли на этот период во власть, — объяснял Березовский мотивы своего решения журналистам. — Они точно знают, какие законы нужны для экономического развития страны”.)
Известный ныне защитник природы Олег Митволь, руководивший тогда принадлежащим Березовскому издательским домом “Новые известия”, рассказывал мне, что он предлагал Борису Абрамовичу баллотироваться от Коряцкого автономного округа.
— Население — небольшое, округ — нищий, административный ресурс — огромный. Губернатор Валентина Броневич готова была расшибиться в лепешку, лишь бы провести нужного человека, однако Борис отказался. Мне, говорит, нужен не Север, а Юг; чтоб обязательно какая-нибудь “горячая точка”.
В конце концов Березовский остановил свой выбор на Карачаево-Черкесии, а Корякию, чего добру пропадать, на правах старшинства завещал Абрамовичу.
Нечто подобное слышал я и от чукотского губернатора — одного из отцов-основателей блока “Единства” Александра Назарова. По его словам, идею делегировать Абрамовича в депутаты первым высказал действительно Березовский.
— Мы обсуждали перспективы “Единства”. Березовский стал говорить, что нужны сильные активисты: почему, мол, Рому в Думу не провести? Эта мысль так ему понравилась, что он тут же выдернул Абрамовича к себе.
Рома поначалу сопротивлялся: “На хрен мне все это”. Но Березовский не дал ему и рта раскрыть: ты, мол, не понимаешь, нужен официальный статус, вес. Короче, задавил авторитетом. В качестве региона я назвал им Корякию. Свел с Броневич. Но, когда Валентина все оценила, она сразу честно предупредила: непроходной; Роме даже побывать там ни разу не пришлось. В итоге Береза предложил: “Раз так, давай изберем тебя на Чукотке”.
Для нищей Чукотки человек с такими связями и возможностями, как Абрамович, казался просто находкой. Не случайно буквально при первой же их беседе Назаров продиктовал будущему депутату объемный перечень встречных требований. В обмен на мандат от Абрамовича требовалось пролоббировать пять распоряжений правительства — дополнительные квоты по вылову рыбы; выделение нефтепродуктов из госрезерва; экспортные квоты на нефть… За это губернатор брался провести его в депутаты бесплатно; все накладные расходы — оценили их в полмиллиона долларов — окружная власть пообещала взять на себя.
“Не вопрос”, — с легкостью отмахнулся Роман Аркадьевич; но стоило ему впервые прилететь в Анадырь, как от легкости этой не осталось и следа.
Чукотская столица выглядела натуральной декорацией к фильму об апокалипсисе — облупленные “хрущобы”, покосившиеся сараи, тянущиеся до горизонта свалки. На весь город — один-единственный светофор, да и тот неработающий.
Бюджетники месяцами сидели без зарплаты. Десять процентов населения — безработные. Свежие овощи и фрукты сродни чуду.
Весь объем валового регионального продукта Чукотки составлял тогда примерно 270 миллионов долларов, аккурат две депутатские яхты — “Пелорус” и “Экстазия”.
Завершал эту безрадостную картину жуткий холод и воющий ветер.
Когда Абрамович увидел воочию все это “великолепие”, он сразу же приказал разворачивать самолет и лететь на Аляску, в Анкоридж; ничего приличнее поблизости не было.
— Да как же так, — засуетился, забегал Назаров. — Мы такой прием приготовили; баню натопили.
Лишь путем неимоверных усилий будущего депутата удалось оставить на ночлег в Анадыре; с обещанной баней и северными деликатесами, включая знаменитую колбасу кивик (толстая кишка оленя, нафаршированная мясом и салом).
Назаров так и не понял, что сам засовывает голову в петлю, да еще и узел затягивает посильнее. Мысль о губернаторстве поселилась в голове Абрамовича уже тогда, в самый первый его приезд; в противном случае он непременно улетел бы в Анкоридж и забыл о Чукотке, точно о страшном сне.
Романа Аркадьевича отличало умение мыслить на перспективу. Будучи человеком прагматичным и трезвым, Абрамович не мог не понимать, что эра владычества олигархов подходит к концу; любой, кто придет на место Ельцина, обязательно захочет избавиться от доставшегося ему обременительного наследства — и Таня с Валей ничего поделать тут не смогут.
Россией всегда управляет царь, как бы он там ни назывался — президент, генеральный секретарь; и нет ничего для царя важнее, чем абсолютная, единоличная власть, самодержавие.
Особых иллюзий в отношении своей персоны Абрамович — не в пример Березовскому — не питал; он полностью отдавал себе отчет, сколь дурно сложилась его репутация, равно как и всех остальных олигархов.
Для того чтобы сохраниться на будущее, требовалось отыскать какой-то новый, неведомый прежде ресурс; убедительный аргумент, с которым власти придется считаться. Выражаясь бизнес-терминологией, Абрамовичу нужно было диверсифицироваться.
В этой конструкции депутатский мандат являлся лишь первой ступенькой на пути к назначенной цели…
Существует, однако, иная версия, озвученная мне в окружении самого Абрамовича. Якобы изначально речь о выборах — как губернаторских, так и депутатских — в принципе не шла; поддавшись на уговоры Назарова, олигарх просто так, без всякой далеко идущей цели, прилетел на Чукотку.
Увиденное так поразило его, что он не мешкая учредил вместе с Назаровым благотворительный фонд “Полюс надежды” и профинансировал вывоз всех чукотских детей на летний отдых к Черному морю. Кроме того, за счет Абрамовича на Чукотку было отправлено судно “Василий Головин” водоизмещением 7,5 тонны; оно везло недоступную для жителей дальних поселков гуманитарку — муку, сахар, растительное масло.
Честно скажу, верится в такую рождественскую пастораль с большим трудом. Абрамович явно не производит впечатления доброго, бескорыстного волшебника; по крайней мере, вся прежняя его деятельность в Омске — базовом регионе “Сибнефти” — свидетельствует совсем об обратном. В конце концов, если уж так хотелось заняться ему призрением, он вполне мог расшвыривать свои миллионы в той же самой Омской области; нуждающихся было там никак не меньше.
Да и что в принципе меняет такой разворот? И отправка детей на отдых, и дрейф “Василия Головина” — все это стало в конечном счете важнейшими звеньями его избирательной кампании.
На свою победу Абрамович бросил все мыслимые и немыслимые силы. Чукотку — хотя бы по разу — посетили практически все “семейные” члены правительства (Аксененко, Зурабов, Шувалов, Шамузафаров и etc.), а также дружественные губернаторы (например, омский голова Полежаев), обещая жителям манну небесную, в том случае, конечно, если они сделают правильный выбор.
Ход кампании лично контролировал шеф президентской администрации Александр Волошин; губернатор Назаров регулярно отчитывался перед ним о проделанной работе. (Один раз позвонил даже Ельцин.)
Местные власти не таясь, впрямую агитировали за Абрамовича, разъясняя наивным чукотским жителям, сколь несказанно повезло округу; такой человек обратил внимание на их глушь; благодетель, однако.
(“Для вас он идеальный депутат, — доходчиво излагал Сергей Доренко, тоже не избежавший участи посещения Чукотки. — Он абсолютно безупречный специалист в области лоббирования интересов тех, кто ему нужен. А вы ему будете нужны на ближайшие четыре года”.)
Переход олигарха в публичную плоскость дался ему не просто. Тридцать четыре года своей жизни Абрамович привык оставаться за кадром; вспышка фотоаппарата была для него сродни лязганью автоматного затвора.
Здесь же ему пришлось постоянно выступать перед людьми, отвечать на самые разные, в том числе и каверзные, вопросы.
Очевидцы вспоминают, что на первой же его предвыборной встрече — состоялась она в центральном ДК Анадыря — Абрамович казался заметно растерянным. Выступления как такового не получилось; говорил он еле слышно, постоянно запинался.
Но уже ко второму или третьему мероприятию кандидат нашел наконец единственно верную для себя нишу: он выбрал абсолютно беспроигрышный образ доброго и заботливого Санта-Клауса.
По сути, никакой избирательной кампании Абрамович не вел; вся она сводилась к раздаче подарков, сиречь к банальному подкупу. На каждой встрече — а облетел он все восемь районов округа — жители просто выкладывали ему свои просьбы: кто от наглости, кто от безысходности. А потом, через неделю-другую, точно по волшебству, к ним домой приносили выполненный заказ.
— Пожелания звучали самые разные, — вспоминает бывший помощник бывшего чукотского губернатора Олег Савченко. — Один мальчик, например, попросил подарить ему компьютерную игрушку game boy; в другой раз группа рыбаков пожаловалась на нехватку снастей. На каждой встрече специальный человек записывал эти просьбы и отслеживал потом их исполнение.
Санта-Клаус был великодушен — он не отказывал никому. Стиральные машины, утюги, пылесосы словно из рога изобилия сыпались на нищую Чукотку; слава об Абрамовиче широко зашагала по вечной мерзлоте.
В общей сложности этот размах души обошелся кандидату примерно в 10 миллионов долларов. Кроме того, “Сибнефть” выдала чукотской администрации кредит — 103 миллиона рублей — для того, чтоб погасить долги по зарплатам работников ЖКХ. При этом, как следовало из поданной им в избирком декларации, официальный доход Абрамовича за предыдущий год составлял лишь миллион двести тысяч долларов, а все имущество ограничивалось автомобилем “Жигули” 6-й модели.
Зная теперь все это, очень занятно перечитывать сегодня старые заметки в дружественных Абрамовичу СМИ. Вот, например, как описывался ход избирательной кампании в репортаже “Огонька”:
“— Если мы за вас проголосуем, картошка будет дешевле? — поинтересовалась старушка с большими сумками.
— И чтобы не гнилая! — поддержали женщины помоложе.
— По закону о выборах я не могу вам обещать никаких материальных благ в обмен на голоса, — очень серьезно ответил олигарх. — Единственное, что могу сказать: о проблемах северного завоза я знаю. И скорее всего буду заниматься этой проблемой вне зависимости от исхода выборов…
— А благотворительностью станете заниматься? Учителей поддерживать, например, пока “Майское” не открылось...
— А вот этого я по закону обещать не могу...”
Вообще, если разобраться, нужды в подобном благотворительном размахе у Абрамовича не было по определению; при наличии такого административного ресурса избрали его б хоть тушкой, хоть чучелом. Это лишний раз доказывает, что уже изначально нацелился он на губернаторское кресло; фактически — депутатская кампания больше напоминала губернаторскую. На фоне Александра Назарова богатый и щедрый Абрамович с каждым днем все больше воспринимался населением, точно герой волшебных чукотских сказок, какой-нибудь Великий Сэкен.
Поразительно, но, несмотря на все вышеперечисленное, сам “Великий Сэкен” до последнего дня искренне мандражировал: а вдруг выборы он продует?
Еще с юности Абрамович отличался необычайной мнительностью, сопряженной со звериной просто осторожностью; любая внезапность, отход от заранее намеченной схемы способны были загнать его в ступор; о том, допустим, чтобы вести с конкурентами предвыборные дебаты, и речи идти не могло; Роман Аркадьевич наверняка запнулся моментом бы, покраснел, начал что-то мямлить, прятать в угол глаза…
Мне не раз уже приходилось анализировать разницу в характерах двух моих героев; если Березовский был игроком в классическом понимании этого слова, то Абрамович мог усесться за ломберный стол, лишь зная заранее весь расклад соперников, не говоря о прикупе, да еще если администрация казино письменно прогарантирует ему выигрыш.
Риск был органически для него противоестественен; Роман Аркадьевич относился к той многочисленной категории прагматиков, которые журавлю в небесах всегда предпочтут худосочную синицу.
Однако все его страхи оказались напрасны. На состоявшихся в декабре выборах Абрамович одержал внушительную победу: 59,78% голосов.
Каким образом достигался этот триумф, тогдашний губернатор Назаров вспоминать сегодня не хочет; когда я впрямую спросил его, сколько голосов было приписано Абрамовичу, от ответа он ушел, припомнив лишь, что во многих районах кандидат набрал от шести до тринадцати процентов. Как вышло, что эти мизерные результаты трансформировались в блестящую викторию, экс-губернатор объяснить не смог, сославшись на плохую память.
Освежить ее, впрочем, совсем нетрудно. Во-первых, так называемое досрочное голосование; как раз накануне выборов чукотский парламент очень своевременно принял закон, по которому 30 поселков были отнесены к “отдаленным и труднодоступным”, а посему жителям их разрешалось голосовать досрочно, само собой под бдительным присмотром местных властей. (Урны возили на вертолетах.) Неудивительно, что 98% их дружно отдали свои голоса Абрамовичу; странно, что не все поголовно. А это ни много ни мало — 12 тысяч человек, то есть ровно одна пятая всех избирателей.
Ну и второй решающий фактор — обилие мертвых душ, от чьего имени так удобно кидать в урны правильно заполненные бюллетени. Штука в том, что точного числа взрослого населения Чукотки доподлинно не знал никто.
Выборы проходили по данным 1995 года. Сколько людей выехало за это время на Большую землю или умерло, Центризбиркому было неведомо; ну а губернатор по понятным причинам оглашать цифры эти не спешил. По мнению наблюдателей, если официально на Чукотке значилось 59 тысяч избирателей, то в реальности насчитывалось их никак не более 40 тысяч. (А как иначе, коли в 2002 году официальная перепись установит здесь 53,8 тысячи общего населения, включая несовершеннолетних.)
Рискну предположить, что таким макаром было изыскано еще 15—20%.
Прибавьте к этому голоса тех, кто действительно поддержал Абрамовича, и вы получите искомый результат — те самые 59,78%…
Опасаться судов и скандалов Роману Аркадьевичу было нечего: конкуренты его оказались людьми на удивление чуткими и сердечными, всех других, собственно, местная администрация заблаговременно сняла с пробега.
Главный соперник Абрамовича — лидер движения “Возрождение Чукотки”, потомственный оленевод Владимир Етылин, который, как считают многие, и был истинным фаворитом гонки, в награду за безмолвие получил должность советника губернатора. (Позднее его даже делегируют в Думу на освободившееся после губернаторских выборов место.)
…Весть о своей победе душа-человек встретил в Салехарде, куда специально приехал в день голосования 19 декабря. Несмотря даже на его обычную сдержанность, было видно, что он несказанно рад. В четыре утра, когда подсчет бюллетеней был уже завершен, победитель улетел прочь.
На другом конце страны, в Карачаево-Черкесии, в будущей вотчине его друга Березовского, в это время было только семь часов дня; выборы находились еще в самом разгаре…
Уникальность книги Александра Хинштейна заключается и в том, что читателю предлагается не только узнать, но и услышать собственными ушами, как делается в России большая политика; к изданию прилагаются компакт-диски из архива знаменитого разведбюро “Атолл” с записями десятков телефонных бесед главных героев и всего российского истеблишмента, включая членов президентской семьи, ведущих политиков и олигархов
|
