|
В прошлый раз я была в Новгороде 16 лет назад. Домашние, собирая меня на экскурсию, давали указания. Первым делом — культурная программа: погулять по кремлю, посетить Софийский собор, посмотреть памятник "Тысячелетие Руси". Не менее важно было выяснить: нельзя ли в Новгороде, раз там выпускают всякую электронику, приобрести "без записи" телевизор "Садко"? И еще обязательно надо было купить "синие чашечки" — знаменитый новгородский фарфор.
Кремль и Софию Новгородскую, тихие патриархальные улицы с низенькими двухэтажными домами, широкий мост над Волховом — я ничего не забыла. Две уцелевшие синие чашечки до сих пор стоят на почетном месте в шкафу.
А того Новгорода нет. Есть Великий Новгород, куда меня теперь провожают словами: "Осторожнее там...".
Туристам — улицы без рекламы и уютные рестораны
Великий Новгород по-настоящему и очень по-русски красив. Хотя, конечно, советская архитектура и тут порезвилась. Новгород весь такой: церковка Троицы, косенькие деревянные домишки тонут в яблонях, а рядом — каменно-железный памятник 30-летию Победы и тут же — новорусские махины-коттеджи. Еще церквушка — и напротив витрины торгового центра с лупоглазыми манекенами в париках.
Местные коммерсанты не злоупотребляют наружной рекламой: старые улицы ею почти не изуродованы. Гостям города, которым дома режут глаз установленные на каждом шагу билборды, это по душе.
Новгородское гостеприимство обволакивает приезжего уже у гостиничной стойки. Ежегодно город посещают порядка 250 тысяч туристов. Половине, говорят, удается разместиться в гостиницах, хотя, по-моему, это невозможно. Гостиниц всего десять, для отдыха пригодны четыре или пять из них, и в сезон свободных номеров не сыскать днем с огнем.
Но зато в новгородских гостиницах человек понимает: его еще никто и никогда так не любил. Лучше разве что в здешних ресторанах — этих ласковых "ярославнах", "ладушках" и "детинцах" с русской кухней — ум отъешь — и вышколенными официантами.
Чего Новгород не позволит гостю — так это забыть, что здесь "древнейший очаг православной культуры". Если банк — то непременно "Славянский", если телеканал — то "Славия". Корни "рус-" и "слав-" — самые популярные в названиях. А как иначе, если у тебя 1150-летняя история, третье по величине в мире собрание древнерусских икон, а один из древнейших в России православных соборов — София Новгородская?
Была пора, когда Новгород гордился древними титулами колыбели российской государственности, демократии и торговли. Потом он гордился званием "центра электроники". А теперь от всей славы осталась только одна этикетка — "криминальный заповедник".
За тряпками и техникой ездили в Питер
Раньше Новгород называли "колыбелью международной торговли". Потому что через него в средние века проходил путь "из варяг в греки". В последние годы город очень оправдывает это название: базаров и торговых центров тут не счесть. Побродив по ним, замечаешь странности. Почему-то ценники — как из-под копирки. Даже в разных концах города одинаково стоят огурцы, картошка — копеечка в копеечку...
— Цены установлены одни для всех, дешевле нельзя, — тихо просвещает меня Светлана, продавец помидоров.
Цены не просто одинаковые, они очень высокие, даже в сравнении с сытым Петербургом. Знают ли новгородцы, что этот сок не должен стоить 50 рублей за литр?
— Ой, да знаю, конечно, — с досадой бросает женщина с коляской. — А что делать? Не все ж могут в Питер за продуктами ездить!
Она открывает мне глаза: очень многие из Новгорода ездят в Петербург — по магазинам. Конечно, это не "колбасные" электрички начала 90-х, которые с содроганием вспоминают жители близких к Москве или Питеру городов. Но за тем, что можно закупить надолго, за продуктами к празднику, за красивой одеждой едут за 200 км в город, считающийся одним из самых дорогих в стране.
— Когда могу — езжу за шмотками, — со вздохом признается девушка в торговом центре и грустно вертит в руках вешалку с китайской блузкой за полторы тысячи рублей. — Даже с дорогой выходит дешевле.
Самое дешевое, что есть в Новгороде, — это труд, рабочая сила. Потому самые низкие цены — в сфере услуг. В здешний автосервис часто ездят на ремонт питерские машины. Мастера на одной станции жаловались мне: количество работы на их зарплатах почти не сказывается.
Все эти загадки объясняются одним словом: монополия. Весь бизнес в Новгороде — об этом нынче говорят и местные предприниматели, и правоохранители — полтора десятилетия находился под контролем лидеров так называемой ФПГ, "финансово-промышленной группы". Это название группе авторитетных коммерсантов дали новгородские остряки. Они еще умудряются произнести "эф" так, чтоб на его месте слышался "о", а группу все норовят назвать группировкой. Чтобы приезжий понимал разницу между тем, что видит он, и тем, что видят местные.
Для большинства новгородцев эта монополия оказалась страшна не из-за роста цен. У них отобрали любимую работу. В Новгороде очень много людей с высшим образованием. Костяк здешней интеллигенции — инженеры, работавшие на оборонку. Город называли "центром советской электроники и радиотехники", и на заводах, кроме "продукции стратегического назначения", выпускали телевизоры, первые советские видеомагнитофоны и микроволновки.
— А что ж вы хотите, — разводит руками глава областной думы Анатолий Бойцев. — Не стало госзаказа, оборонка умирала по всей стране.
Он забывает добавить, что первыми в Новгороде поумирали самые выгодно расположенные заводы — те, что в центре города. Бывший завод "Волна", выпускавший телевизоры и системы телевещания, превратился в торговый центр, который принадлежит ФПГ.
Только благодаря госзаказу спасся от превращения в рынок оборонный завод "Квант". Он тоже стоит в самом центре Новгорода, и производителю телевизоров "Садко" грозила такая же участь, как "Волне". Бойцев опять-таки забывает рассказать, как городские депутаты поучаствовали в незавидной участи завода: сражались изо всех сил, чтоб формальности в бумажках не позволили "Кванту" получить госзаказ и деньги на реконструкцию. Но вынуждены были отступить: Министерство обороны — слишком сильный противник.
Повезло тем заводам, которые, как, например, "Спектр", не годились для рынков. Они просто перешли от государства под крыло ФПГ. Большая часть площадей сдана арендаторам: это выгоднее, чем производить электронику. Кстати, "синих чашечек" в Новгороде тоже уже не делают: фарфоровые заводы умерли одновременно с оборонкой.
Куда пошли униженные и выброшенные за порог специалисты-оборонщики? Они отправились на рынок, став заложниками места жительства. Ведь в других регионах оборонку худо-бедно пытались возродить. В Новгороде в это время демократ и губернатор Михаил Прусак вещал о новых инвестиционных проектах региона. Приглашал инвесторов пилить лес и выпускать жвачку, а в это время загибалось то, чем Новгород славился.
— Прусак послушно выполнял все, что скажут Тельман с Бесом — так зовут наших лидеров ФПГ, — говорит предприниматель Виктор Лавренов, владевший линией по разливу минеральной воды и небольшой майонезной фабрикой.
Видел ли губернатор растущую социальную напряженность в нищей области? Михаил Прусак в ответ на вопрос "Известий" заявил только, что его "не интересует, кто и что говорит". И еще почему-то добавил: "Для меня главное, что сам я никого не сдал и не предал". Стоит ли это понимать так, что ему все равно, как после его правления живут его земляки?
"Хотите жить здесь — живите по понятиям"
В таком духе высказался однажды в эфире местного телевидения начальник новгородского УВД по фамилии Журавлев. Его оговорку люди поняли буквально, уж больно "ко времени" сказал: сразу после поджога "Агентства недвижимости № 1". За день до этого, как водится, некое охранное предприятие предлагало агентству свои услуги, но риэлторы отказались. Тогда двое в масках облили офис горючей жидкостью. Три женщины сгорели заживо. И если у кого были сомнения насчет причины поджога, то оговорка начальника милиции их рассеяла. Криминал затягивал жителей области, как в воронку, никто не оставался в стороне.
Новгород последние полтора десятилетия так и живет — "по понятиям", продиктованным лидерами пресловутой ФПГ. Теперь новгородцы не боятся вслух назвать их имена, а раньше шептали про двух авторитетных предпринимателей Тельмана Мхитаряна и Николая Кравченко, известного как Бес.
— Уже в начале 90-х Тельман и Бес подмяли под себя весь бизнес в области, — рассказывает Виктор Лавренов.
Брали со всех. С крупных предпринимателей — по-крупному.
— Я им деньги мешками возил, — вспоминает Лавренов.
А с мелких торговцев — скромно.
— У меня раньше было место на рынке, где я продавала всякие тряпочки с Украины, — рассказывает Алена, продавщица в новгородском магазине. — Раз в месяц приходил парень, и я отдавала ему 100 баксов.
Алена помнит, как наказали ее соседа по прилавку, который как-то не дал денег. У бедняги угнали машину, а потом заставили ее выкупать. Еще и побили. Больше на том рынке непослушных не было.
— Я тоже как-то решила не платить, — говорит Валентина, владелица кафе, — тогда в зал пришли двое в масках, облили стены горючей жидкостью и подожгли. Потом спалили наш дом в деревне...
Тактика совмещения "разумных" поборов с акциями устрашения дала свои плоды: Новгород платил и боялся.
В конце 90-х в городе убивали предпринимателей каждый месяц. Вскоре после гибели человека его собственность (по стечению обстоятельств, конечно) оказывалась под контролем ФПГ. Так под одной "крышей" собрались предприятия самых разных сфер бизнеса. ФПГ получила возможность диктовать цены и держалась за нее зубами.
В довершение всего жители Новгородчины, запуганные, измученные безработицей и безденежьем, оказались лишены и права на выбор. Звоночек, который мог бы насторожить местную власть, прозвенел в сентябре 2004 года, в день голосования за депутатов городской думы. Озлобленный народ не пошел на участки. А через сутки люди узнали, что их там никто и не ждал: все решилось во время досрочного голосования, и 20 из 25 мандатов получили представители ФПГ.
— Я помню, как еще за неделю до выборов на участки автобусами возили каких-то людей бомжеватого вида, — вспоминает Галина Довгодьго, жительница города. — Ну, а мы были никому не нужны.
Взрыв предотвратила революция сверху
Новгородцев приучили к мысли: законов нет, есть "понятия". Для меня это стало ясно после разговора с одной сотрудницей городской администрации. Пока мы беседовали на отвлеченные темы, передо мной была умная, тонкая, образованная женщина, с мягким юмором и блестящей эрудицией. Наконец я попросила ее о том, за чем пришла: помочь мне получить комментарии мэра Великого Новгорода Николая Гражданкина — как обвиняемого по уголовному делу. И вот тут женщина меня удивила.
— Видите ли, — она доверительно понизила голос, — Николай Иванович не говорит об уголовном деле, не хочет давить на следствие. Как только дело было возбуждено, он издал распоряжение, чтобы все сотрудники администрации оказывали помощь следствию.
Оторопев, я спросила: "Вы сами-то понимаете, что сейчас сказали?". Она с неподдельным удивлением приподняла брови. Если в Новгороде для "сотрудничества со следствием" требовалось особое распоряжение мэра (на минуточку, граждане у нас обязаны это делать по Конституции), то бессмысленно спрашивать, почему столько лет все терпели издевательства и унижения немногочисленной группы властей предержащих.
Новгородцы жили как в зазеркалье. Не по телевизору, так в интернете или во время питерских продуктовых вояжей они видели других людей: сидящих в ресторанах, кафе, имеющих возможность купить понравившуюся вещь без ошеломляющего ущерба для своего кармана. А в реалити-шоу ежедневно испытывали на себе поборы, видели в магазинах высокие цены и слышали, что убили очередного предпринимателя.
Взрыв (социальный) был предотвращен чудом. Если хотите — случайностью. В начале этого года из Петербурга в Новгород приехала группа сотрудников ГУ МВД по Северо-Западу. Ехали с какой-то штатной проверкой, задерживаться не планировали. Но один из оперов зашел в кафе рядом с телестудией и то ли случайно, то ли намеренно разговорился там с человеком за столиком. Собеседником оказался журналист криминальной хроники Вадим Иванов. На вопрос опера: "А правда, что..." Вадик отвечал несколько часов. Оперативник уехал в Питер, а в феврале вернулся в Новгород уже с официальной проверкой. Стали поднимать старые уголовные дела, появлялись новые фигуранты.
— К весне был наработан огромный пласт информации, и с ней что-то надо было делать дальше, — вспоминает Вадим Иванов.
В результате в отставку ушли сразу несколько заместителей Прусака. Против одного из них возбудили уголовное дело. Весной, после визита оперативников, в Новгородскую область засобирался полпред Северо-Западного федерального округа Илья Клебанов. Пришлось уже в открытую сказать, что криминальная обстановка в области просто зашкаливает по всем параметрам. Губернатора в регионе поменяли быстро и неожиданно для него самого.
— Устал, столько лет у власти, — лепетал обескураженный Прусак.
В городе сменились прокурор и председатель суда. Предприниматели Кравченко и Мхитарян заблаговременно исчезли из области. Скоро будет распущена городская дума, досрочно избранная "бомжеватого типа людьми" в интересах ФПГ. Еще раньше уйдет в отставку мэр Николай Гражданкин. Новгородский рынок отреагировал на это моментально — в магазинах упали цены.
"Революция сверху" обещает Новгороду конец кровопролитья и надежду на то, что горожанам наконец-то удастся уйти с рынков и выбраться из нищеты. Но спрут, родившийся в Новгороде, уже проник своими щупальцами в отдаленные уголки области. Побывав в Малой Вишере, где случилась катастрофа "Невского экспресса", собкор "Известий" отыскала в нищих деревенских домах возможную причину взрыва питерского железнодорожного состава."
Продолжение в следующем номере "Известий"
|
