|
Книга Миранды Картер "Энтони Блант: его жизни" стала бестселлером минувшего года. Общественный интерес вызвала сама идея писательницы - рассказать не только о том, как долгие годы советский агент был придворным английской королевы Елизаветы, но и о том, почему она об этом знала и молчала.
Известно, что самой сильной группой заграничных агентов за всю историю КГБ была знаменитая кембриджская "великолепная пятерка", в которую входили кембриджские выпускники, завербованные в середине 30-х годов. Двое из них - Гай Берджесс и Доналд Маклин - были разоблачены в 1951 году, Ким Филби - в 1963 году. Но потребовалось еще немало лет, прежде чем стало известно имя четвертого агента - сэра Энтони Бланта.
Блант был самым старшим из членов группы. Для английской прессы он стал лакомым кусочком. Советский "крот" - сын священника англиканской церкви Артура Ван Стенли Бланта, имевшего большие связи в высшем свете, - имел блестящее образование и послужной список контрразведчика. Пикантность ситуации с его разоблачением придавала и нетрадиционная сексуальная ориентация главного героя, а также его тесные связи с королевской семьей, которых он добился благодаря своей должности хранителя королевской картинной галереи. "Предатель по правую руку королевы!" - кричала в то время лондонская "Дейли мейл". Даже разоблачение в 1990 году пятого члена группы - Джона Кэрнкросса, чья шпионская роль была более весомой, заинтересовало прессу гораздо меньше.
Как и все его соратники по "великолепной пятерке", Блант был идеологическим шпионом. "Объяснить его увлечение марксизмом нетрудно, - пишет в книге Миранда Картер, - гораздо сложнее понять его желание работать на Сталина. Однажды, споря с другом о сталинских репрессиях, Блант заявил, что цель оправдывает средства".
ВЕРБОВКА
Без Гая Берджеса Блант никогда бы не стал шпионом. Он едва ли знал о существовании Кима Филби и Доналда Маклина. Он не был адептом коммунизма. У него не было связей, способных заинтересовать советскую разведку.
Но советскому агенту Арнольду Дейчу в то время потребовался человек, который, эксплуатируя левые убеждения выпускников Кембриджа, мог бы находить новых талантливых агентов. На эту роль хорошо подходил Блант: у него была репутация левака. А Берджес был достаточно проницателен, чтобы понять: именно Блант может стать хорошим шпионом. К тому же Блант был уже хорошо адаптирован к роли агента: жил изолированно, умел подавлять свои чувства, был эмоционально скрытен. Для него было характерно какое-то болезненное увлечение секретами в сочетании с умением хранить добытые тайны. Лучшую находку для советского вербовщика трудно было представить. Внутренний протест Бланта против того факта, что гомосексуализм был объявлен в Великобритании вне закона (людей его ориентации не брали на госслужбу), также сыграл свою роль в его вербовке.
В январе 1937 года Блант на встрече с Дейчем принял предложение работать на СССР.
ДОСТУП К ТАЙНАМ
Спустя некоторое время Блант решает поступить на службу в военную разведку Великобритании, но лишь со второй попытки ему удается получить разрешение пройти курс обучения на военной базе в Гемпшире.
А через 10 дней он уже беседует с заместителем директора военной разведки, который известил новобранца о том, что им известно о его взглядах на коммунизм, его марксистских статьях и поездке в Советский Союз в 1935 году. Бланту тогда удалось убедить разведчиков в том, что его марксизм так и остался интеллектуальным увлечением молодости.
Пройдя обучение в двух разведцентрах, следующим своим шагом Блант наметил проникновение в МИ-5.
В июне 1940 года его друг Виктор Ротшильд, уже работавший в МИ-5, пригласил его на встречу с Гайем Лиделлом, новым главой Управления "В" - наиболее секретного отдела контрразведки. Блант произвел хорошее впечатление, и его пригласили на службу, так как это входило в планы по привлечению ученых в разведку.
Через шесть месяцев Блант выходит на связь с русским резидентом. Анатолий Горский, которого Блант знал как Генри, сообщил, что Тони производит хорошее впечатление и имеет доступ к очень важным документам.
Первые секретные сведения Блант сообщил советской разведке уже в январе 1941 года. А всего с 1941 по 1945 год он передал 1771 документ. Так Блант всю войну пробыл в роли двойного агента.
РЯДОМ С КОРОЛЕВОЙ
В 1945 году Бланта, как блестящего историка искусств, автора многих публикаций, назначают хранителем королевской галереи, которая тогда была крупнейшей частной коллекцией картин в мире. Друзьями Бланта его назначение было воспринято как шутка: коммунист становится придворным. Для самого Бланта назначение было способом самосохранения: кто может подозревать человека в его положении в шпионаже на Советы? Вероятно, ему льстила сама абсурдность ситуации - советский шпион присматривает за имуществом королевской семьи.
Он был хорошим придворным - вежливым, импозантным и очень осмотрительным. Он никогда и никому не рассказывал о своих отношениях с королевской семьей. Даже друзьям после своего разоблачения. Казалось, что в Вестминстере он ладил со всеми, но лучше всего с женщинами. Королева Мария, супруга короля Георга V, посещала его в Култордском институте истории искусств и приглашала к себе на чай во дворец Мальборо его и его мать.
РАЗОБЛАЧЕНИЕ
К осени 1953 года МИ-5 не только вело свое собственное расследование, но и имело информацию от американских спецслужб, в которой предполагалась связь Берджеса и Кима Филби и имелось упоминание имени Бланта. Но лишь в январе 1964 года английская контрразведка окончательно получила свидетельства того, что Блант - советский шпион. Источником информации был американец Майкл Стрейч, бывший левак, который решил, что пришло время облегчить душу перед ФБР.
Но радости эта информация у контрразведчиков не вызвала. К началу 1964 года репутация британской разведки была основательно подмочена. В 1961 году были разоблачены Гордон Лонсдейл и Джордж Блейк. В 1962 году был арестован Джон Вассал, передававший СССР секреты Адмиралтейства. В январе 1963 года из Англии бежал Ким Филби. В августе того же года разразился скандал с министром правительства Профьюмо, у которого была связь с девушкой Кристин Килер, любовницей советского военно-морского атташе - офицера КГБ.
Информация о Бланте повергла МИ-5 в чрезвычайное замешательство. Хотя Блант уже не представлял угрозы, запахло очередным крупным скандалом. Некомпетентность разведки проявилась в том, что позволила подозреваемому ею Бланту высоко взлететь - получить должность королевского хранителя и рыцарское звание. Этот скандал легко мог вызвать отставку целого поколения английских разведчиков. И МИ-5 пошло на то, чтобы предоставить Бланту иммунитет от судебного преследования в обмен на полное признание. Это было выгодно и правительству, и Букингемскому дворцу, и самому Бланту. Когда королеве доложили об истинном лице Бланта и ее личный секретарь спросил, какие меры необходимо предпринять против предателя, ее величество посоветовала оставить Бланта в покое. Как заявляла впоследствии Маргарет Тэтчер, любые действия против разоблаченного Бланта могли насторожить его бывших наставников из советской разведки.
ЖИЗНЬ ОТСТАВНОГО ШПИОНА
Разоблачение закрыло перед Блантом двери дворца, но он продолжал встречаться с королевой на официальных мероприятиях. А в 1972 году она даже лично поздравила его в связи с выходом на пенсию, а ни о чем не подозревавший лорд Чемберлен предложил ему почетный пост советника Королевской галереи. Однако сам Блант избегал встреч с королевой, но был в очень хороших отношениях с другим членом королевской семьи - королевой-матерью.
Лишь спустя семь лет после разоблачения, 15 ноября 1972 года, Маргарет Тэтчер, ставшая премьер-министром, выступила в палате общин с сообщением о том, кем на самом деле был сэр Энтони Блант. А еще через несколько дней его лишили должности, всех академических титулов и рыцарского звания.
В 1981 году Блант начал писать автобиографию, но закончить ее не успел. После его смерти в 1983 году отказ правительства принять принадлежавшую ему картину Пуссена в обмен на оплату похоронных расходов заставил исполнителей его последней воли выставить мемуары на продажу. Альтернативой была продажа квартиры, которую Блант оставил своему давнему партнеру - бездомному Джону Гэскину. Но к этому времени Фитцуильямский музей нашел деньги на приобретение картины. И мемуары оставались у Гэскина до 1984 года. Впавший в тяжелейшую депрессию после смерти друга, Гэскин однажды позвонил другому приятелю Бланта, Джону Голдингу, и в истеричном тоне потребовал, чтобы мемуары забрали из квартиры. Получив рукопись, Голдинг отнес ее в Британскую библиотеку, где оставил на хранение с условием, что к ней не прикоснется рука исследователя до 2009 года.
|
