|
В храме Христа Спасителя в праздник Вознесения патриарх Алексий II и предстоятель Русской православной церкви за границей митрополит Лавр подписали Акт о каноническом общении.
Весьма скромное место в этих торжествах было отведено В.В. Путину. Но именно благодаря ему объединение церквей состоялось. Плодотворный диалог начался только после того, как четыре года назад президент встретился и пообщался в Нью-Йорке с митрополитом Лавром.
Над крышей храма ухнул восемнадцатитонный колокол «Святительский». Это означало, что предстоятель зарубежной церкви митрополит Лавр уже на подъезде к храму Христа Спасителя. После тягучего благовеста раздался веселый трезвон, и в храм вошел его высокопреосвященство.
Запел хор, из алтаря навстречу владыке вышли священники и иподиаконы, через несколько минут престарелый иерарх, опираясь на руку одного из них, взошел на амвон к отверстым царским вратам.
Владыка замешкался, но ему на помощь поспешил его собрат, митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий. Не выходя из алтаря, старейший архиерей церкви в отечестве сделал красноречивый жест митрополиту Лавру: «Не теряйся, мол, владыко, сам ведь все прекрасно знаешь». Получив подобного рода ободрение от правящего архиерея Московской епархии, американский иерарх повернулся к пастве и по-епископски благословил ее обеими руками. Затем он спустился к кафедре и стал ожидать Святейшего.
Примерно через полчаса зазвонил самый мощный тяжеловес звонницы храма Христа Спасителя — тридцатитонный «Царский» колокол, возвещая приближение патриарха.
Из алтаря вышел ключарь храма с напрестольным крестом на подносе и поспешил навстречу Святейшему. Когда патриарх взошел на кафедру, из боковых дверей алтаря на амвон вышли два протоиерея и встали на солее перед аналоями. В руках священники держали постановления Синодов обеих церквей, в которых декларировалось решение подписать Акт о каноническом общении.
Первым постановление зачитал клирик зарубежной церкви. За ним — священник церкви в отечестве.
Когда протоиереи ушли в алтарь, к аналою подошел шеф патриаршего протокола протодиакон Владимир Назаркин и зачитал текст самого акта.
За всеми этими событиями присутствующие как-то не заметили появления на правом клиросе одинокой фигуры.
Под изображением младенца Христа, которому волхвы приносят дары, стоял и внимательно вслушивался в текст президент России.
Когда отец Владимир, почти дочитав акт до конца, произнес: «Восстановление канонического общения послужит Богу содействующу, укреплению единства церкви Христовой и делу ее свидетельства в современном мире, способствуя исполнению воли Господней о том, чтобы и рассеянных чад Божиих собрать воедино», — у Путина на глаза навернулись слезы.
Это было более чем неожиданно. Путин — плохой актер, и его реакции очень однообразны. Президент не играл, а был абсолютно искренен. Было видно, что он глубоко переживает то событие, при котором присутствует.
Вообще в то утро Владимир Владимирович много удивлял присутствовавших. Позже, когда началась служба, он не стоял как обычный кремлевский подсвечник, а следил за богослужением, то есть понимал, что поет хор и какую ектенью возглашает диакон.
Более того, после каждого возгласа президент крестился.
Еще одна небезынтересная деталь. Патриарх, выходя на амвон в определенные моменты службы, благословляет паству. Сначала середину храма, потом правую, а затем левую сторону. Когда в твою сторону обращено благословение, не нужно креститься, а нужно поклониться. Президент поступал в строгом соответствии с богослужебным уставом. Были и еще определенные детали в поведении Путина, которые подтверждали, что Владимир Владимирович — воцерковленный человек.
Когда отец-диакон окончил чтение акта, иподиаконы вынесли на солею стол и два стула. Пока Преосвященнейший Лавр и Святейший Алексий II поднимались на амвон, на стол были положены две копии акта.
Под несмолкаемую трескотню фотокамер предстоятели поставили свои подписи, встали и облобызали друг друга.
Теперь на солее вместо стола опять появились два аналоя. Первым слово прочитал патриарх, вслед за ним митрополит Лавр.
Оба обращения были написаны в совершенно разных стилях. Патриаршее было обращено как бы вовнутрь, к российской пастве, к «своим», а митрополичье, напротив, было обращено наружу, к открывшемуся миру собратьев во Христе. Десятилетия отчуждения не могут забыться в одночасье.
Затем к аналою подошел Путин. В этот момент он единственный раз за все время пребывания в храме отошел от церковного протокола.
Здороваясь с духовным лицом, православный мирянин должен взять у него благословение и поцеловать ему руку. Однако Владимир Владимирович резонно рассудил, что наше общество к такому действу, как целование президентом патриаршей десницы, еще не готово, а потому ограничился троекратным лобызанием с патриархом и митрополитом. Но сделал он это по-православному, а не взасос а-ля Леонид Ильич.
Затем он без обиняков полез в карман, достал бумагу и начал читать. Было видно, что он хочет сказать гораздо больше, нежели то, что было написано на этом листе.
Скорее всего, эта речь не была результатом творчества кремлевской пресс-службы. Судя по тому, как президент относился к происходившему, он писал эту речь сам, но в спокойном состоянии. Старался заключить в нее как можно больше трезвого смысла.
Но во время выступления эмоции переполняли его, и голос раба Божьего Владимира категорически не сочетался с тем, что он читает. Чувствовалось, что президент хочет сказать в этот момент что-то более эмоциональное, пусть менее глубокое, но более значимое.
Из-за этого диссонанса речь президента показалась чуть смазанной.
Президент еще раз облобызался с обоими иерархами и вернулся на клирос.
Засим пути предстоятелей разошлись. Патриарх спустился на кафедру, а митрополит Лавр удалился облачаться в алтарь.
Патриарха облачали в богослужебные одежды в центре храма. По правую руку от Святейшего стояло духовенство Московского патриархата, а по левую — зарубежной церкви. Около двадцати епископов, сотня священников и около трех десятков диаконов.
Когда облачение закончилось, большая часть духовенства ушла в алтарь. После малого входа туда прошествовал и сам Святейший.
Путин тоже недолго простоял перед народом на клиросе. Как только запели «Святый Боже», из южных врат алтаря вышел священник и поклоном пригласил его внутрь.
Всю оставшуюся службу президент провел в алтаре. Возможно, там он исповедался и причастился.
Все-таки праздник есть праздник.
№19(527) от 21.05.2007
|
