|
Эмоций больше не будет. Они кончились.
А боль — у каждого своя.
«Новой» 13 лет. За это время мы потеряли пятерых.
Наивную девочку Свету Орлюк, которая поехала во Владикавказ вытаскивать из тюрьмы офицера, осужденного за то, что не подставил под пули своих солдат. Спасла. Но не себя. Налоговая полиция нам тогда вчинила иск за груз, полученный в аэропорту, — налоги не заплатили. Суд установил: это был груз-200.
Виктора Попкова, нашего внештатного корреспондента, правозащитника, по внешности (да и по характеру) похожего на Деда Мороза. Выстрел в голову. Убийство так и не расследовано.
Игоря Домникова, редактора отдела. Забит молотком в подъезде собственного дома. Убийц нашли, сейчас судят в Казани. Заказчик и посредник пока на свободе. Имейте в виду, что пока. Мы знаем их имена.
Юрия Щекочихина… Отравлен. Дело закрыто на основании неполного судебно-медицинского заключения.
И — Аня Политковская.
Так что эмоций не будет.
Будут вопросы. Стоит ли вообще все, что мы делаем, жизни любимых людей? Нужны ли хоть кому-то строчки, набранные мелким кеглем? Или они востребованы только на панихиде?
У нас нет ответов ни на какие вопросы, в том числе и на те, которые сейчас задают чаще всего: кто, за что, почему?
Мы версий строить не будем. Для этого есть в «Известиях» Максим Соколов.
В последние дни появилось слишком много сведущих экспертов в области заказных убийств журналистов.
Одни властно указывают следствию направление поиска, подставляя под общественный гнев личных врагов. Другие красуются на телеэкране: им важен повод для самоидентификации, засвеченность в рамках мейнстрима и внимание особо важных персон. Третьи пишут пустые и пространные корреспонденции, не зная предмета. Четвертые сводят счеты с теми, кто уже не может им возразить. Пятые вжились в роль профессиональных плакальщиков. Шестые отрабатывают денежное содержание.
Пусть их.
Это все не имеет ничего общего с жизнью и смертью.
Что же касается нас, то мы будем долго (столько, сколько нужно), тщательно, взвешенно и детально проводить собственное расследование убийства обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской.
И только тогда, когда убедимся в своей правоте, расскажем, что знаем.
Потому что спешить уже некуда.
Редакция «Новой газеты»
ЧТО ХУДО ДЛЯ РАССЛЕДОВАНИЯ
Президент страны имеет полное право не любить А.С. Политковскую. А.С. Политковская, как известно, отвечала президенту взаимностью. Президент, наверное, имел основания для высказывания в Германии своего отношения к публикациям Анны.
Думаю, что он сделал ошибку. Когда лидер страны, которому подчиняются все силовые структуры, предлагает в первые часы и дни расследования свою личную версию — версию президента и кормильца: про то, что убийцы — зарубежные враги России, офицеры могут воспринять это как приказ главнокомандующего и забыть о других версиях. Сервисные журналисты так уже и восприняли. «Темник» (то есть содержательные тезисы, которые стоит творчески развить), который доводится до телевизионщиков и газетчиков из Кремля, уже, очевидно, действует.
И уже нет версий, кроме президентской? Я понимаю — президент оценил это убийство как злодейство и не захочет мириться с тем, что его день рождения… Президент, кажется, понимает, что это удар не только по детям Ани, сестре, маме, семье, по нам (газете), но и по нему. Но я не знаю, точно ли представляет, с какой стороны. Я также не знаю, существует ли уже в стране «Партия Третьего Срока». Та, которая готова любой ценой для сохранения своих бизнесов сделать президента фигурой, не приемлемой мировым сообществом, а раз так, то и способной в качестве «Лукашенко» остаться на любой срок.
Дмитрий МУРАТОВ, главный редактор «Новой»
МОЛИТВЫ, ЗАСЛОНЯЮЩИЕ ГЛАВУ
Реакция некоторых коллег
На фоне скорбных слов, которые были сказаны после убийства Политковской, выделяется новая линия поведения некоторых известных журналистов. Основной смысл таков: власть в убийстве журналистки невиновна.
«Первая и единственная версия, которая приходит в голову всем, — связанная с профессиональной деятельностью», — сказал главный редактор газеты «Московские новости» Виталий Третьяков агентству РИА «Новости» в первые дни после убийства Политковской. Однако через некоторое время факт ее двойного гражданства (Анна родилась в Нью-Йорке в дипломатической семье и по факту самого рождения стала гражданкой США. — Н.Р.) несколько повлиял на взгляд Виталия Товиевича. В своей пятничной колонке «Антигрузинская истерия, Анна Политковская и наши перспективы» в «МН» он написал:
«Эмоции, в том числе и неадекватные, перехлестывают через край, забрызгивая чужие репутации и костюмы, в первую очередь России и ее президента». Он повторил, что убийство — преступление против всего журналистского сообщества России, что Анна убита за профессиональную деятельность. Однако добавил: «Правда, в связи с обнародованным лишь после ее смерти фактом двойного, а именно и американского, а не только российского гражданства Анны Политковской возникает новый контекст всей разоблачительной журналистской деятельности Политковской, точнее — правозащитно-журналистской…». Он считает: так как преступление произошло в день рождения Путина, накануне его поездки в Германию, а Политковская — «<…> журналистка, известная на Западе и к тому же, как выясняется, являющаяся американской гражданкой», то единственно возможная, политическая версия убийства такова. Анна — «побочная жертва преступления, направленного против другого человека», и «большего подарка врагам и оппонентам Путина и худшего удара по его имиджу на Западе придумать почти невозможно».
Ранее, в день похорон, в «Известиях» вышла статья обозревателя Максима Соколова, в которой он писал: «Именно такую логику — «Политковскую убила людоедская власть» — исповедовали демонстрировавшие в воскресенье (тогда на Пушкинской площади прошел митинг против антигрузинской кампании российских властей и памяти Анны. — Н.Р.) освободители, очевидно, в принципе отвергавшие вопрос, какие выгоды могло доставить Кремлю инкриминируемое ему деяние. Равно как и отвергавшие тот факт, что уже года два как А.С. Политковская пребывала на дальней периферии общественного сознания. До 7 октября с. г. индекс упоминаемости ее выступлений был близок к нулю. В чем была надобность убивать не представляющего никакой опасности журналиста, получая при этом весь неизбежный набор неприятностей, только освободители знают».
Теперь мы уже знаем, какой журналист оказывает «политическое влияние внутри страны». Ибо, отвечая в Дрездене на вопрос нашего немецкого коллеги из газеты Sueddeutsche Zeitung об убийстве Политковской, президент Путин среди прочего сказал и следующее: «В этой связи думаю, и одна из наших газет сегодня правильно констатировала, что для действующих властей вообще и для чеченских властей в частности убийство Политковской нанесло гораздо больший ущерб, чем ее публикации».
В тот же день, что и Соколов, журналистка правительственной «Российской газеты» Наталья Козлова опубликовала статью «След у подъезда». В ней, в частности, указывалось, «кому выгодна смерть известной журналистки». «Во-первых, это Борис Абрамович Березовский, — написала она. — <…> Но вот проблема: в стране, власть которой Березовского не устраивает, последнее время все складывается более-менее хорошо <…>. Если к гибели журналистки лондонский сиделец имеет отношение, то ее смерть ему очень выгодна. Это почти наверняка спровоцирует ропот в России, однозначно вызовет негативную реакцию в мире. И даст повод для критики российской власти за гибель оппозиционного ей журналиста». Вторая версия, высказанная журналистом: «С игорным бизнесом в столице разобрались невероятно быстро и жестко, — пишет «РГ». — <…> Криминал игорного бизнеса мог рассудить примитивно. Если в его проблемах виновата власть, то нужно и самой власти создать проблему <…>. Найти исполнителя в среде вокруг игорного бизнеса проблемой не является».
Главный редактор газеты «Завтра» Александр Проханов на радиостанции «Эхо Москвы» 11 октября выразил «свое возмущение и изумление по поводу того шквала ненависти, инфернальной, религиозной ненависти, который либералы обрушили на головы власти и Путина в связи с гибелью Политковской». Он считает, что «эта смерть была политизирована с самого начала и сделано все, чтобы этот кумулятивный удар был направлен на одну личность» и что «такой поход ненависти, который возобновился в либеральной среде <…>, носил сакральный, какой-то демонический, оккультный характер», а потому «впору попросить православных священников и наших православных русских людей молитвами заслонить главу государства от этого, повторяю, сатанейшего удара ненависти». Проханов говорил, что он бы на месте следователей, изучил работу сегодняшних политологов как в России, так и за пределами — тех, кто говорит о профессиональной деятельности убитой. «Я бы исследовал то, что в любом серьезном политическом проекте, избирательном или проекте, связанном с созданием репутации или уничтожением репутации, присутствуют маги, экстрасенсы, составляются гороскопы», — говорил он. И «как нормальный человек cреднепатриотических воззрений, абсолютно не либерал» объяснил изречение господина Путина в Дрездене: «…тем самым как бы (Путин. — Н.Р.) снимал обвинения, летящие в голову власти на этот счет <…>, тем самым он сказал, что он ужасается тому, что произошло, что вот эта вся вакханалия направлена против институтов власти. <…> Из этого опять создают огромную манипулятивную технологию».
Наталия РОСТОВА
16.10.2006
«ОНА ПОГИБЛА, ЧТОБЫ МЫ ЗНАЛИ ПРАВДУ»
Лидеры общественного мнения Франции призывают назвать именем Анны Политковской улицу Парижа, на которой расположено посольство России
Досадная случайность, пробка из-за какой-то аварии на автостраде А3 перед парижским «перифериком», задержала у въезда в город. Когда я из подземной парковки поднялся на лифте на площадь Нотр-Дам, митинг памяти Анны Политковской уже шел. C импровизированной невысокой трибуны Катрин Денёв читала отрывки из Аниной книги. Окруженные плотной толпой, ее слушали мэр Парижа Бертран Деланое и бывший министр иностранных дел Франции Мишель Барнье. Они не выступали, но выступавшие каждый раз обращались к ним как к главным участникам митинга.
К трибуне подходили один за другим французские коллеги и друзья Анны, говорили, в общем-то, одни и те же слова скорби, возмущения и любви. «Анна погибла ради нас, чтобы мы знали правду, но также и из-за нас, потому что мы ее почти не слушали, а наши представители были непроницаемо благодушны», — взволнованно восклицал мэтр французской интеллектуальной элиты философ Андре Глюксман. Он лично знал Аню.
Но большинство людей, заполнивших площадь перед собором Парижской Богоматери (а их, по оценкам полиции, было около тысячи), — это, говоря по-французски, «анонимы», то есть рядовые граждане. Их объединила любовь к России, по меньшей мере, небезразличие к тому, что происходит в великой стране, которая так много дала европейской культуре. Сопереживали, выражали, как могли, свои симпатии нашему народу. Умные лица: журналисты, писатели, деятели культуры, студенты… Те, кто читает и умеет думать.
На площади — десятки портретов Политковской, лозунги с требованием справедливого расследования убийства и наказания преступников.
«Нельзя ограничиваться эмоциями. Здесь и сейчас начинается долгий марафон к свершению правосудия», — сказал генеральный секретарь организации «Репортеры без границ» Робер Менар.
Митинг закончился, на Париж спускались сумерки, и уже вспыхивали огни на вывесках ресторанов и кафе левого берега Сены у Латинского квартала. А люди под музыку Шопена, звучавшую из больших черных колонок, подходили к портретам Ани. Метровые цветные фото на брусчатке мостовой, увеличенная первая полоса траурного выпуска «Новой» — у памятника Карлу Великому… Горящие свечи, белые розы и красные маки… И очередь к книге соболезнований.
Заметив в толпе высокую сутуловатую фигуру, подхожу к Андре Глюксману, который не спешит уходить.
— Что в эти минуты вы могли бы пожелать журналистам и читателям «Новой газеты»?
— Смелости, смелости и смелости… Когда Анна уезжала в Москву, я ей сказал «до свидания». Но мы оба не были уверены, что свидимся. Помню, она еще сказала, что не хочет, чтобы молодые журналисты ездили вместо нее в Чечню: «Я лучше знаю положение там, знаю, как вести себя, и не хочу, чтобы их смерть осталась на моей совести». И второе: то, чем она занималась, делало честь России. Она была патриоткой, потому что любила Чехова, Пушкина, любила правду…
— В России на самом высоком уровне заявлено, что она не оказывала заметного влияния на российскую политику, была известна лишь в узком кругу журналистов и правозащитников, да еще на Западе, поэтому ее смерть повредила действующей власти больше, чем ее статьи.
— Человек, который практически полностью контролирует российские СМИ, который купил все телевидение, почти все газеты, говорит: в моей прессе (а это действительно его пресса) не было ни видно, ни слышно Анны. Достойный образчик лицемерия. Но Путин также расписался в определенной политике. Когда вы заключаете журналиста в прокрустово ложе цензуры или самоцензуры, вы приговариваете его к смерти, потому что его профессия, душа, ум подчинены тому, чтобы говорить правду. Если вы ему мешаете, то приговариваете его к духовной смерти. Между ней и физической смертью — лишь незаметная грань. У меня нет оснований подозревать его в преступлении, но своим высказыванием он признался в создании декораций театра, в которых такое преступление не только возможно, но и предсказуемо.
— До какой степени может дойти мобилизация французской общественности и что реально она может сделать?
— Я не люблю слова мобилизация. Оно отдает тоталитаризмом. Здесь можно говорить о митинге, инициативе, порыве гнева… Для кого что. Бернар-Анри Леви в своем выступлении предложил назвать улицы, где расположены посольства и консульства России, именем Анны Политковской. А еще он говорил, что нельзя позволять российским официальным лицам спокойно передвигаться по Европе и необходимо неустанно спрашивать у них о ходе расследования. Есть предложение создать международную следственную комиссию. Думаю, это вполне здравая идея. Убийство журналистки, которая рассказывала о преступлениях в России, достойно международного расследования не меньше, чем гибель бывшего премьер-министра Ливана. ООН должна взять на себя расследование убийства Политковской, как взялась расследовать убийство ливанского премьера Харири. Для современной России она была больше чем журналисткой. Она воплощала совесть, чистоту, объективность, некоррумпированность, смелость. Никому из властных и богатых не служила, не стояла заведомо на чьей-то стороне.
К нашей беседе присоединился философ, писатель, кинематографист, репортер и телеведущий Бернар-Анри Леви, выступление которого на митинге было, пожалуй, одним из самых острых и пассионарных.
— А вы что скажете редакции и читателям «Новой газеты»?
— Что во Франции общественность очень взволнована происшедшим, соболезнует, солидарна. Что у Анны Политковской и у вашей газеты огромное множество друзей в нашей стране. Они не допустят, чтобы о подлом убийстве просто так забыли, как это часто бывает. Они хотят знать правду. Пока этого не будет, они не оставят в покое Владимира Путина. Главы государств и правительств великих демократий должны неотступно, всякий раз при встрече с ним ставить вопрос: что удалось выяснить, на какой стадии расследование убийства Политковской?
— Но европейские лидеры приняли российского президента в свой клуб, всегда радушно встречают его.
— Это не может больше продолжаться. Я, выступая на митинге, предложил лишить Путина высшей награды Франции — Большого креста ордена Почетного легиона, который был недавно ему вручен. Эта награда стала плевком не только в лицо Политковской, но и в лицо каждого француза, который верит в демократию и права человека. Если этого не удастся добиться, то я предложу всем кавалерам ордена Почетного легиона сдать награду, как поступали в свое время с американскими орденами многие ветераны вьетнамской войны.
— Вы что, способны повлиять на французское государство, чтобы оно проявило такую жесткость в отношении президента России?
— Общественное мнение, естественно, окажет давление на государственную дипломатию. Франция — великая страна, она может повлиять на своих европейских партнеров и друзей. Она имеет мощный голос, авторитет. У нас есть президент Жак Ширак, который по другим проблемам был на высоте, и я не исключаю, что, выразив возмущение убийством Анны Политковской и глубокие симпатии к ней, и сейчас проявит себя таким же образом…
Многие из тех, кто слышал наш разговор и узнал, что я собкор «Новой», подходили и интересовались деталями. Как прошли похороны, кто на них был, какие есть версии? И главное: «Чем мы можем помочь газете, читателям?». Кто-то говорил по-русски чисто, кто-то с акцентом. Французы, русские, армяне, чеченцы и другие. Невольно пришли на память строки, спетые Булатом Окуджавой на последнем перед смертью концерте в Париже: «Когда пройдет пора за жизнь свою бояться, тогда мои друзья с прогулки возвратятся. И расцветет Москва от погребов до крыш. Тогда опустеет Париж...».
Александр МИНЕЕВ, наш соб. корр., Париж
Акции
Российское посольство в Швеции отказалось предоставить бизнес-визы фотографу и репортеру крупнейшей шведской газеты «Афтонбладет». Журналисты хотели присутствовать на похоронах Анны Политковской и подготовить материал о том, какую реакцию вызвало ее убийство в российском обществе.
Визу дали только информационному директору «Афтонбладет» Олофу Брундину, и то туристическую, особо подчеркнув, что ему не разрешается работать (то есть делать какие-либо репортажи) во время поездки.
— Российское посольство в Стокгольме не предоставило нашим журналистам бизнес-визы. Сказали, что требуется как минимум пять дней на их оформление, — сообщил нам Олоф Брундин. — Тогда я как информационный директор «Афтонбладет» попросил визу, чтобы представлять «Афтонбладет» на похоронах. Мне ответили, что я получу двухдневную туристическую «по гуманитарным соображениям».
Когда я забирал документы с визой, в консульстве особо подчеркивали: «Это туристическая виза, мистер Брундин. Это значит, что вам не разрешается выполнять работу во время пребывания в России».
Конечно, я делал фотографии и дал несколько интервью своей и другим газетам. Но не написал ни единого слова.
В посольстве РФ в Швеции «Новой» сказали, что бизнес-виза оформляется в течение определенного времени, такова процедура, и никаких исключений, как правило, не делается, «если только король не попросит» или если в семье человека не произошло чего-то чрезвычайного.
В Лондоне 13 октября британские и российские журналисты, политики и общественные деятели собрались во дворе Вестминстерского аббатства, чтобы почтить память Анны Политковской. Участники акции возложили цветы в честь Анны Политковской к мемориалу жертвам войны, насилия и угнетения.
Перед собравшимися выступила британская актриса Ванесса Редгрэйв, которая сейчас принимает участие в съемках документального фильма о Политковской. После этого в здании палаты лордов прошел траурный митинг.
Также 14 октября Национальный союз журналистов Великобритании провел перед зданием российского диппредставительства митинг солидарности.
11 октября в Варшаве, в костеле Св. Анны (Университетском костеле), прошла заупокойная месса по Анне Политковской. На мессу собрались журналисты, сотрудники Центра восточных исследований, бывший премьер Польши Тадеуш Мазовецкий и многие простые варшавяне. Ксендз Дунин-Борковский, который вел богослужение, сказал, что путь к Богу ведет через защиту своих убеждений.
В Воронеже, Кирове, Иркутске прошли пикеты в память Анны Политковской. В Грозном, Назрани и Омске пикеты назначены на 16 октября. Митинг в Санкт-Петербурге, приуроченный к девятому дню после убийства журналистки, запрещен властями. Причина отказа — «по федеральному закону о проведении подобных мероприятий надо сообщать за 10 дней».
Анне Политковской посмертно присуждена премия Артема Боровика «За мужество». Ранее Анна Политковская уже становилась лауреатом этой премии.
На шестом благотворительном международном фестивале ArsLonga, который пройдет в конце октября в Москве, прозвучат композиции, посвященные Анне Политковской. Концерт в память Анны пройдет 22 октября и будет называться «Любовь и жизнь женщины».
"Новая газета" № 79
ПОД ОБЩИМ ЗОНТИКОМ
Поток соболезнований в редакцию не прекращается. И самое удивительное в этом потоке — каких разных людей он объединил.
Под общим зонтиком — как было на похоронах Анны Политковской.
Шел дождь...
Ее смерть потрясла, без преувеличения, весь мир: молодых и старых, людей разных национальностей, профессий и политических убеждений, знаменитых, влиятельных и обычных граждан.
Но — граждан!
Все письма мы опубликовать, конечно, не можем. Многие размещены на нашем сайте.
Спасибо всем, кто в эти дни разделил наше горе.
Редакция «Новой»
Безвременно ушла из жизни талантливая журналистка, яркая и незаурядная личность, бескомпромиссный борец за правду и справедливость, репортажи которой отличались особой содержательностью и смелостью. Это невосполнимая потеря.
Председатель Комитета по делам воинов-интернационалистов
Герой Советского Союза Руслан АУШЕВ
Я не был лично знаком с Анной Политковской, но слышал о ее деятельности. Деятельности журналистки, неустанно защищавшей права несвободных людей, стоявшей на страже правды и свободы слова. Она знала, что рискует заплатить наивысшую цену за свою деятельность.
Ее убийство — это ужасное преступление, это насилие над свободным словом. Ее убийство ложится пятном на честь представителей свободного мира, также — на мою. Поэтому все люди должны требовать поимки виновных и установления сил, стоящих за этим убийством, а также — наказания причастных к этому отвратительному преступлению.
Разговаривая с российскими властями, люди свободного мира не должны дискутировать только о нефти, газе или освоении космоса. Они должны говорить также о проблемах гарантий свободы, толерантности и уважения к взглядам другого человека. Это надо делать хотя бы для того, чтобы в будущем подобные преступления не повторялись.
Со своей стороны, я молюсь за Анну Политковскую словами старопольской молитвы: «Вечное упокоение снизошли на нее, Господи». Когда-нибудь мы встретимся в другом, лучшем мире.
Лех ВАЛЕНСА, основатель «Солидарности»,
лауреат Нобелевской премии мира 1983 года,
президент Польши в 1990—1995 гг.
Жизненный путь Анны Степановны — яркий пример преданности делу, служения своей стране, своему народу. Ее уход — невосполнимая потеря для журналистского сообщества и всех, кому неравнодушна ее активная гражданская позиция.
Председатель Комитета по безопасности Госдумы РФ
Владимир ВАСИЛЬЕВ
Меня очень взволновало гнусное убийство, жертвой которого стала Анна Политковская.
Этой «гневной женщине», как она сама себя называла, угрожали, но она никогда не пасовала и не отступала, сохраняя способность возмущаться и решительность в том, что касалось распространения информации.
Бертран ДЕЛАНОЕ, мэр Парижа
Мне 24 года, я мужчина, я чеченец, мне нельзя показывать слезы никогда, но я сейчас пишу это письмо и плачу, для меня эта гибель — личная потеря.
Искренне восхищался этой женщиной. Скорблю вместе с вами.
Адам ИБРАГИМОВ, студент, Нижний Новгород
Был потрясен, узнав о трагической гибели Анны Политковской.
Гибель талантливой и бесстрашной журналистки от рук убийцы — это страшная человеческая трагедия и подтверждение тому, что в сегодняшней России честное выполнение своего долга может быть смертельно опасным, наше общество перешло опасную черту.
Заставить всех молча наблюдать за бесчинствами, заткнуть рот оппонентам им не удастся.
Убежден, что коллектив «Новой газеты», другие честные журналисты не прекратят доносить до людей правду.
Михаил КАСЬЯНОВ, бывший премьер-министр РФ
Она стояла самоотверженно, стойко и смотрела прямо в глаза новому русскому фашизму. Пробовали убить ее и раньше. Стояла за униженных и оскорбленных, против неправды и самовластья.
Чем меньше остается таких борцов, тем ярче сияет в ночи их пример и доносится ясный голос, коробящий жирные уши.
Не обойти тут молчанием как слабость российских, так и безразличие западных демократов. Все причастны к этой смерти. Но кто теперь восполнит для России эту новую зияющую брешь?
Когда-то Галина Старовойтова сказала соратникам-демроссиянам: «Если мужчины трусят, то баба поведет». И повела в Москве в январе 1991-го стотысячную демонстрацию вопреки предостережениям вооруженных властей под лозунгом «Свободу Литве!». И ее позднее убили таким же образом, на лестнице.
Но найдутся ли мужчины, способные постоять за пленительную звезду порядочности и свободы?
Это явилось бы достойным ответом.
От Литвы — соболезнования семье погибшей за правду и последним российским демократам.
Витаутас ЛАНДСБЕРГИС, Литва, Европарламент
Эта женщина была настоящей героиней. Она была журналистом в лучших традициях — из тех, кто пишет наиболее трудные статьи и пытается найти правду. И то, что она делала, было знаком новой России.
Это очень горестное событие. Ее жестокое убийство должно быть расследовано российским правительством полностью, во всех аспектах. Надеюсь, российское правительство понимает, что все будут следить за этим расследованием.
Кондолиза РАЙС, госсекретарь США
Я глубоко потрясен убийством в Москве Анны Политковской, всемирно известного журналиста вашей газеты.
Анна Политковская была смелым и уважаемым журналистом, которого будет не хватать как символа независимой журналистики в России. Я верю, что обстоятельное расследование будет способно выявить тех, кто совершил это ужасное преступление.
Генеральный секретарь ЕС, Хавьер СОЛАНА
Здесь, на Кавказе, в непосредственной близости от горячих точек, ее репортажи воспринимались особенно остро. Ее любили и ненавидели истово. Ни одна из публикаций Политковской не оставалась незамеченной. Часто читатели звонили вместо московской редакции к нам, восхищались, возмущались, спорили с Анной. Но ни разу никто из них не усомнился в честности журналистки Политковской. Мы гордились тем, что работаем с Анной в одном издании, считали ее образцом служения профессии журналиста, ставили в пример начинающим.
Анна была бескомпромиссной и бесстрашной. Читатели «Новой» не напрасно опасались за ее жизнь. Высказывать публично собственное мнение в России сегодня смертельно опасно. В том, что гибель Анны Политковской связана с ее профессиональной деятельностью, ни у кого из нас не вызывает сомнения. Но запугать, заставить замолчать журналистов не удастся.
Алина ТАШМАТОВА, главный редактор «Новой газеты Кубани»
Я ей обязана всем. Именно она открыла для меня журналистику четыре года назад, когда я, как большинство десятиклассников, думала, чем бы заняться.
Если б не преклонение перед ее работой — что бы со мной было?
Что такое хорошо и что такое плохо, я узнавала, равняясь на Анну. Я только на третьем курсе, я только начинаю свой путь в гражданской журналистике, мне многому предстоит научиться, многое понять, но я знаю точно: я должна поступать так, чтобы иметь право называть себя учеником Анны.
Потому что для меня вчера убили не известную журналистку Политковскую. Вчера убили мою первую учительницу.
Александра ХЛЕБОСТРОЕВА, студентка, Воронеж
Вспомнил:
Белизна — угроза Черноте.
Белый храм грозит гробам и грому.
Бледный праведник грозит Содому
не мечом, а лилией в щите!
…И убивают праведницу — Анну Политковскую — грозящую Содому не мечом, а словом. Словом чистым, справедливым, пронзительным, опасным.
Встречал-то я ее всего один раз — спокойную, задумчивую, уравновешенную, величественную, красивую, я бы сказал. Сидели рядом, беседовали о том о сем. А на своем «поле», говорили, она была совсем другой — не по-женски мужественной, одержимой, бескомпромиссной, принципиальной.
Не умела, оказывается, кривить душой, отступать и… убили.
Встречал-то я ее всего один раз. Как жаль, что не успел объясниться в любви. Думал, что успею…
Первым порывом, узнав эту трагическую весть, было сорваться, прилететь к вам, быть рядом, но увы! Нынче это стало невозможным…
Таким, как я, — любящим, уважающим вас грузинам — отказали ступать на землю Российскую.
Таким, как Анна, совести русской журналистики, кстати, так прозвало ее общество, которое само же породило убийцу, вынесли жестокий приговор. Хотя не получилось. Умереть за истину, за честь, за любимое дело — удел только избранных!
Гоги ХАРАБАДЗЕ, актер, Тбилиси
|
