|
Чистка силовых структур в марте этого года затронула архитектора "деятельного раскаяния" налогоплательщиков Вячеслава Солтаганова, которого сменил бывший министр внешнеэкономических связей и замсекретаря Совбеза Михаил Фрадков.
"Деятельное раскаяние" - это способ заставить налогоплательщика заплатить столько, сколько считает нужным налоговая инспекция, и при этом не дать ему обратиться в суд. Достигается это так: на налогоплательщика заводится уголовное дело, которое закрывается, как только он платит в казну указанную сумму. Закрывается по ст. 9 УПК под названием "деятельное раскаяние". При Солтаганове этот способ стал настолько популярен среди налоговых полицейских, что. .. начал терять всякий смысл. Раскаяться таким образом можно только один раз - следующее нарушение после такой статьи будет квалифицироваться уже как рецидив, и отказываться от попытки защититься в суде и во второй раз налогоплательщику нет смысла.
Но Солтаганов, выходец из МВД, позиционировал свою службу именно как силовое ведомство, в отличие от нынешнего директора Михаила Фрадкова, считающего, что полицейским необходимо усилить аналитическую работу. Постоянно подчеркивая, что ФСНП прежде всего правоохранительный орган, Солтаганову удалось пролоббировать значительное расширение подследственности (количество статей УК, по которым ФСНП может вести расследование, увеличилось с двух до 27). Именно при нем налоговая полиция участвовала в сомнительных налетах на различные крупные компании вроде "Транснефти". Новый директор ФСНП Фрадков заявил, что ему чужды такие методы, и провел реорганизацию, создав новые аналитические и следственные управления. Свою работу он сравнивает с врачами, диагностирующими болезнь на ранней стадии и принимающими заблаговременно меры. Михаил Фрадков сугубо штатский человек, и поэтому столь красивые с внешней точки зрения "маски-шоу" не приемлет.
А Вячеслав Солтаганов ушел в Совет безопасности, где стал заниматься вопросами экономической безопасности. Однако Совбез с уходом оттуда лично близкого к президенту Сергея Иванова в Министерство обороны перестал быть реально влиятельным центром принятия политических решений.
|
