|
В прошлом году, в дни, когда страна праздновала 60-летие Победы в Великой Отечественной войне, столичные правоохранительные органы жили в чрезвычайном режиме. Опасаясь возможных терактов, они особенно пристально присматривались к автотранспорту. Особенно к тому, который въезжал в центр Москвы. Проверяли даже те машины, которые имели спецпропуска. Офицер Федеральной службы охраны (ФСО), неся дежурство недалеко от Кремля, заметил автомобиль «БМВ» с номерами, которые обычно выдаются автомобилям, принадлежащим ФСО. Он привычно козырнул коллеге.
Спустя всего несколько минут та же «БМВ» снова ехала в том же направлении. Офицер не поверил своим глазам: тот же цвет, те же номера с серией ЕКХ. Машина никак не могла за столь короткое время развернуться и появиться здесь вновь. Это была другая машина, но как две капли воды похожая на первую.
Флаг вам в руки
Офицер остановил «БМВ». Стали разбираться. Выяснилось, что водитель ездил по доверенности, а сам автомобиль оформлен на подставное лицо. Разумеется, к Федеральной службе охраны машина никакого отношения не имела.
Расследованием занялись ФСБ и ФСО. Сыщики вышли на группу предприимчивых людей, которые клонирование VIP-машин поставили на поток. Желающий обзавестись транспортным средством, которое могло бы на законных основаниях нарушать правила дорожного движения, делал своеобразную заявку: какого уровня машину хотел бы иметь — с номерами МВД, ФСО, ФСБ, депутата Федерального собрания или сотрудника администрации какого-нибудь региона. Больше всего ценились машины с флагом на номере. Их практически никто никогда не останавливал. А если и останавливал, то получение сведений о владельце было сопряжено с таким геморроем, что с машинами под флагом предпочитали не связываться даже самые настырные опера.
По желанию заказчика машину оборудовали СГУ — специальным громкоговорящим устройством, стробоскопами — эффектными мигалками под фарами, спецмигалками, установленными на крыше, так называемыми люстрами — набором световых ламп, с которыми ездят милицейские патрульные машины. В пакет (по желанию) входило и предписание — документ, который защищал владельца автомобиля от досмотра. В зависимости от набора услуг машина обходилась заказчику от 40 до 200 тыс. долларов.
Нужно отдать должное изобретательности предприимчивых людей. Они придумали простой и надежный способ обезопасить клиента: подбирали заказчику под его машину точно такой же автомобиль (марку, цвет), которым уже пользовался кто-то из государственных служащих. Так на московских улицах появились клоны машин, возивших министров, депутатов, губернаторов, оперов и начальствующий состав правоохранительных органов.
В конце прошлого года первый этап расследования закончился: задержали 12 человек, непосредственно поставлявших спецоборудование, изготавливавших номера и документы. Самой крупной фигурой, попавшей в сети ФСБ—ФСО, оказался некто Вячеслав Ш. Мужчина зрелых лет с внешностью киноактера, он, как полагают сыщики, организовал систему клонирования машин. Находил денежных и амбициозных клиентов, убеждал их в безопасности обладания VIP-автомобилем и в относительной дешевизне предлагаемых услуг.
Олег Д., бывший заместитель начальника одной из баз МВД, на территории этой же базы поставил станок и сам печатал номерные знаки.
Триста тысяч за молчание
Но все это — пешки. Они погорели бы в первый же год своего предприятия, если бы у них не было мощного прикрытия. Не нужно быть очень проницательным, чтобы догадаться, в каком именно ведомстве это прикрытие действует. Не случайно в расследовании преступления вместе с сотрудниками ФСБ—ФСО принимают участие и офицеры Департамента собственной безопасности (ДСБ) МВД. Источник в спецслужбах рассказал: уровень крышевания оказался настолько высок, а суммы, получаемые от криминального бизнеса, столь огромны, что расследование преступления в полном объеме «не представляется возможным». Ведь у «крышевиков» в Министерстве внутренних дел тоже есть покровители, которые от продаж «пакета услуг» получают свою долю.
«Сопротивление испытывают все, кто занимается VIP-машинами, — рассказал источник. — Но особенно трудно приходится сотрудникам Департамента собственной безопасности МВД. Они оказались в опасной зоне — между служебным долгом и могуществом раздраженного начальства».
Один из тех, рассказал офицер, кто вывел расследование по производству машин-клонов на уровень высокопоставленной «крыши», — заместитель начальника одного из отделов ДСБ 37-летний подполковник Вадим Степанов. Он вышел на главные фигуры подпольного бизнеса. И тут же получил по телефону предложение: свернуть расследование в обмен на щедрое вознаграждение. «Для начала» подполковнику пообещали 300 тыс. долларов. (Эта сумма из «накладных расходов» дает вполне определенное представление о том, какие деньги зарабатываются на VIP-машинах. Речь — о миллионах долларов.)
К удивлению звонивших, Степанов предложение отверг. Тогда ему намекнули, что он может и не закончить расследование. На мобильный телефон подполковника посыпались угрозы.
Ситуация сложилась опасная. ФСБ и ФСО взяли подполковника под контроль: за ним наблюдали, его телефоны прослушивали.
Но и сам Степанов — тертый калач: прошел едва ли не все горячие точки с времен распада СССР до наших дней, поэтому запугать его оказалось не так просто. Насколько возможно, он и сам предпринимал меры предосторожности: машину разблокировал на максимально удаленном расстоянии, прежде чем сесть за руль, осматривал ее днище. В самом конце февраля, перед тем как отправиться на работу, Степанов привычно осмотрел автомобиль. И заметил, что из-под днища к забору тянется тонкий, едва видимый шнур. Залез под машину — там висели две гранаты. На чеке одной из них усики были разогнуты. Достаточно было тронуться с места, как шнур выдернул чеку и прогремел бы взрыв.
Подполковник сам обезвредил взрывное устройство и вызвал коллег. Некоторые газеты, прознав о готовившемся покушении, сообщили о ЧП. Не указав при этом ни фамилии, ни должности офицера, ни даже департамента, в котором он служит. Но даже столь короткое сообщение серьезно напугало руководство МВД: для общественности на Житной выработали официальную версию происшедшего, ничего общего не имеющую с реальными событиями. Звучит она примерно так. Взрывное устройство действительно было подложено под автомобиль сотрудника милиции. Но это никак не связано с выполнением офицером его профессиональных обязанностей. Офицер не имеет никакого отношения к оперативной работе, он — всего лишь чиновник, его деятельность связана исключительно с оформлением бумаг.
Только профилактика!
Офицер спецслужбы, которой приходится сотрудничать с коллегами из ДСБ МВД, рассказывает, что эту версию сегодня широко обсуждают внутри милицейского ведомства. На тех, кто знает истинное положение дел, она произвела удручающее впечатление. Ведь если попытка взорвать подполковника не связана с выполнением им профессиональных обязанностей, то, очевидно, она связана с чем-то другим — скажем, коммерцией, крышеванием или еще какими-то малоприглядными делами.
И вот представьте: офицер, честно и мужественно исполняющий свой долг, узнает о том, как его работу оценивает родное ведомство. То, чего не смогли сделать деньги и гранаты, могут сделать руководители МВД. Ведь ничто так не бьет по рукам, как предательство.
Возможно, возмущение сотрудников ДСБ несколько отрезвило руководство министерства. В пресс-службе МВД мне не стали излагать заготовленную версию, а просто категорически отказались что-либо говорить о случае с покушением.
В пресс-службе Департамента собственной безопасности МВД тоже не пожелали обсуждать предложенную тему. Но заметили, что работа по расследованию дела об автомобилях-двойниках продолжается. И даже передали редакции несколько кадров оперативной съемки, которые мы публикуем в этом номере.
Тем не менее, как говорится, тенденция налицо: руководство министерства не в восторге от активности ДСБ. После громкого дела об «оборотнях в погонах» о департаменте больше не слышно, словно его не существует. Всерьез обеспокоенный созданием положительного образа сотрудника милиции, министр Нургалиев на одном из ведомственных совещаний призвал офицеров ДСБ «больше заниматься профилактикой», а не торопиться передавать дела в прокуратуру.
Это заявление вызвало у присутствующих недоумение. Кто-то не удержался и заметил: в Уголовном кодексе нет такого понятия, как профилактика. Если преступление совершено, за ним следует ряд безусловных процессуальных действий. Тот, кто укроет преступление, занявшись, как предлагает министр, профилактикой, сам подпадает под статью.
Несмотря на это, генерал Нургалиев настаивал на «профилактировании» правонарушений в милицейской среде. Остается гадать: говоря о профилактике, имел ли министр в виду и влиятельных «крышевиков» из своего ведомства?
|
