|
Мир антикваров закрыт и загадочен. Крупицы сведений просачиваются в печать, лишь когда в этом кругу совершаются преступления. До сих пор не раскрыто убийство замечательной актрисы Зои Федоровой, предполагаемым мотивом которого следствие считает погоню за антиквариатом, переправляемым потом за границу. Эта верcия находит подтверждение в воспоминаниях известного танцовщика Рудольфа Нуриева, рассказывающего о своих деловых связях с актрисой.
Избили и связали бандиты вдову Алексея Толстого Лидию Ильиничну. Из дома-музея писателя, что у Никитских Ворот, они похитили несколько бесценных полотен и уникальную ювелирку.
В стране антиквариата есть место всем: подлинным коллекционерам и «черным» антикварам – скупщикам краденого, откровенным бандитам и хитроумным мошенникам, экспертам с мировым именем и искусствоведам в погонах. Громкое дело антикваров, как его окрестила пресса, свидетельствует – на этом рынке давно действует организованная преступная группировка, наводнившая антикварный рынок высококачественными подделками. Владельцы солидных коллекций в ужасе – уж если в личном собрании президента России и директора ФСБ обнаружились фальшивки...
История, с которой я начала знакомство с делом антикваров, напоминает авантюрный или плутовской роман, где нет положительных героев. Впрочем, и в самом деле антикваров не все однозначно. И там и там уместно вспомнить известную пословицу – «Вор у вора дубинку украл».
Искусствовед в штатском
История эта, начавшаяся в феврале нынешнего года, переросла в уголовное дело, которое долгое время слушалось в Пресненском межмуниципальном суде Москвы.
Главное действующее лицо – Александр Дакшитский. Близкие знакомые представляют его как певца и композитора, давно связанного с миром антиквариата. Дакшитский попросил своего знакомого, Геннадия Томашевского, тоже человека из этого круга, подобрать ему хорошую картину стоимостью не более 150 тысяч долларов для подарка знакомому префекту на день рождения. Томашевскому он доверял. Кстати, антикварный бизнес строится именно на доверии. Тот свел его с предполагаемым продавцом – обладателем литературной фамилии Шариков. Эксперт-искусствовед трудился в антикварном салоне «Арбат, 43», практически семейном предприятии, которым владеет его гражданская жена. Встреча состоялась вечером 6 февраля в холле гостиницы «Международная» на Краснопресненской набережной. На ней присутствовал некий Андрей Романюк, выполнявший функции охранника Дакшитского. Последний, правда, предупредил, что будет называть охранника Виктором, поскольку раньше на него работал некий Виктор и он, мол, к этому имени привык. Впрочем, забавы с именем можно оценить и по-другому, если знать, как развернутся события дальше. Вадим Шариков принес на встречу несколько картин на выбор, в том числе небольшое полотно Ивана Айвазовского «Прибой. Морской пейзаж с парусником» (сразу оговорюсь – в материалах уголовного дела картина раз пять или шесть меняет название). Подлинность полотна подтверждала экспертиза авторитетного в своих кругах искусствоведа из Третьяковской галереи Владимира Петрова. Дакшитский выбрал именно эту картину. Сошлись на стоимости в 130 тысяч долларов. Для окончательной сделки договорились встретиться 8 февраля, непосредственно в день рождения префекта, которому якобы и предназначался Айвазовский (трудно сказать, так это или нет, поэтому не будем строить версии, за что государственные чиновники должны получать подарки ценой в неплохую квартиру). В материалах дела лишь вскользь говорится, что картина предназначалась для подарка. Следствие считало, что Дакшитский изображал посредника и доверенное лицо несуществующего покупателя. А если несуществующего, значит, заранее имел умысел похитить Айвазовского мошенническим путем.
В моем распоряжении оказались материалы уголовного дела, в том числе показания свидетелей, на основании которых можно воссоздать картину случившегося.
Итак, свой день рождения префект отмечал в ресторане Центрального Дома литераторов (ЦДЛ) 8 февраля. В 14.00 Вадим Шариков вместе со своим взрослым приемным сыном Дмитрием Кулагиным подъехали к входу в ресторан ЦДЛ со стороны Поварской улицы. Из ресторана на встречу к ним вышел Андрей Романюк, которого продавец картины знал под именем Виктор. Шариков отдал ему картину, упакованную в такой же, как и при первой встрече, плотный черный полиэтиленовый пакет. Романюк забрал картину и вернулся в ЦДЛ. Томашевского на встрече не было: он заранее предупредил, что в это время будет занят. Позже он освободился и после настойчивой просьбы Шарикова подъехал сначала к нему в салон, а затем к ЦДЛ. По просьбе Шарикова он привез еще одну картину на тот случай, если покупатель передумает. Как посредник при совершении сделки Томашевский должен был получить свою долю, о чем ранее они договорились с Шариковым. Картину к этому времени, как я уже упомянула, забрал Романюк. Дакшитский, как считает следствие, уже поджидал своего охранника у центрального входа в ЦДЛ со стороны Большой Никитской улицы. Меж тем Шариков ждал 130 тысяч долларов. Но ни денег, ни покупателей картины, ни самой картины все не было. Он стал переживать. Однако когда увидел, что к ресторану ЦДЛ подъезжают машины с правительственными номерами, откуда выходят люди с букетами цветов, успокоился: решил, что пройдет торжественная часть, картину как презент вручат префекту, а уж потом от Александра, который, надо заметить, в тот день вообще не объявлялся, он получит свои деньги. Шло время, но никто так и не вышел. Шариков, по его словам, начал названивать Дакшитскому, но его мобильный оказался заблокированным. Тут Шариков понял: его обманули. В ОВД «Пресненское» искусствовед пишет заявление: «Прошу привлечь к уголовной ответственности не известных мне граждан и гражданина Томашевского Геннадия Евгеньевича, которые 08.02.05 года примерно в 16.00 у ресторана ЦДЛ мошенническим путем завладели картиной работы И.Айвазовского «Прибой. Морской пейзаж с парусником», принадлежащей мне. Нанесенный мне ущерб оцениваю в рыночную стоимость картины – 3,5 млн. рублей. Об уголовной ответственности по ст.ст. 306, 307 предупрежден». То есть об ответственности за ложный донос и ложные сведения потерпевший был предупрежден и в случае чего должен отвечать перед законом.
Сразу может возникнуть вопрос, почему заявитель назвал Дакшитского и его охранника неизвестными. Охранника, которого представили как Виктора, и предполагаемого покупателя, известного ему как Александр, он видел накануне в «Международной» совсем недолго, а Томашевский был рядом. Томашевского задерживают. По результатам заявления Шарикова следственный отдел при ОВД «Пресненское» возбуждает уголовное дело по ч. 4 ст. 158 УК РФ (мошенничество – хищение в особо крупном размере путем обмана и злоупотребления доверием граждан, совершенное группой лиц). Срок – от 8 до 15 лет лишения свободы. Позже Шариков уточняет: картина написана на холсте масляными красками, оформлена в старую деревянную раму с гипсовой лепниной и позолотой стоимостью 9 тысяч рублей. На ХОЛСТЕ изображен морской прибой с парусником на горизонте.
Как выяснилось, в это же время Шариков посетил «антикварный» отдел МУРа, и весь отдел во главе с начальником начал заниматься делом о мошенничестве. Вскоре устанавливают «неизвестных» – Андрея (он же Виктор) Романюка и Александра Дакшитского.
Все основные действующие лица довольно плохо знали друг друга. Менее всего Шариков знал покупателя картины – Дакшитского, но это не помешало ему отдать человеку, которого он видел накануне предполагаемой встречи в ЦДЛ минут 15, картину стоимостью в 130 тысяч долларов. Шариков на вопрос судьи, почему он так беспечно поступил, ответил, что доверял Томашевскому. Но и с тем, как оказалось, познакомился не так давно в салоне «Арбат, 43», когда тот приходил туда с немцами. Туристов интересовала западная живопись. Никаких совместных сделок с Томашевским Шариков ранее не совершал. До того, как стать искусствоведом-экспертом, специалистом по русской живописи, Вадим Шариков служил в ФСБ, а служба эта учит если и доверять, то все-таки проверять.
Так что же происходило в ЦДЛ, пока Шариков ждал деньги за картину? Как рассказал на суде Дакшитский, узнав от Романюка, что картина явно подменена, он попросил показать ее еще раз знакомому искусствоведу. Романюк, хоть и несведущ был в живописи, когда вынул картину из пакета, озадачился: вместо холста перед ним был картон. Когда морской пейзаж на картоне предстал перед глазами эксперта, тот строго отчитал Романюка и попросил «с подобной дрянью к нему не приходить и подделками не беспокоить». Действительно, в дальнейшем экспертиза установила, что картина является копией полотна Айвазовского и стоимость ее максимум 30 тысяч рублей.
Дакшитский заверял следствие, а затем суд, что в момент передачи картины находился в спортклубе «Дружба» на ВДНХ (узнав, что Томашевского не будет, он якобы решил сначала дозвониться до него, а потом ехать в ЦДЛ). Его «алиби» – новый компакт-диск с тюремным шансоном, который он с автографом подарил охранникам спортклуба. Узнав от Романюка, что картина подменена, да еще с удивительной наглостью – пытались подсунуть копию даже не на холсте, а на картоне, – Дакшитский приходит в бешенство. Поскольку передача картины состоялась без Томашевского, он тут же предлагает Романюку «искать Гену». На звонки Гена не отвечал. Не смогли его найти ни вечером, ни следующим утром. Неудивительно. К тому моменту он уже изучал тюремный шансон в ИВС на Петровке, 38. Шариков, сначала даже на очной ставке давший показания против Томашевского, через некоторое время меняет их и признается: Томашевский при передаче картины Романюку не присутствовал. Через какое-то время следствие приходит к выводу о невиновности Геннадия. Тем не менее он отсидел в изоляторе временного содержания не 48 часов, как положено по закону (далее по решению суда срок можно было продлить до 72 часов), а десять дней. «И хотя в деле фигурируют другие цифры, у меня есть протокол судебного заседания, где даже один из оперативников признается, что держали Томашевского в ИВС дней десять, – говорит адвокат Алексей Колюбакин, – причем милиция представила ему «бесплатного» адвоката по имени Олег Кулагин. Странное совпадение: приемного сына Шарикова зовут Дмитрий Олегович Кулагин. Просто семейный подряд какой-то».
Любопытно и постановление об освобождении Томашевского из-под стражи. Оказывается, 19 января в ОВД «Пресненское» был доставлен некто Майшев. Было установлено, что он вырвал из рук женщины сумку с деньгами, потом попытался скрыться, но был пойман и задержан. 3 февраля по подозрению в совершении этого преступления был задержан Томашевский (?). Потом основания для содержания Томашевского в ИВС отпали. Интересно, что такой вывод сделан при рассмотрении дела №12276, то есть дела, возбужденного на основании заявления Вадима Шарикова.
На свободе Томашевский тут же обращается к знакомым в Главное управление собственной безопасности МВД РФ. Главные борцы с «оборотнями в погонах» сообщают ему, что «антикварный» отдел якобы «крышует» все антикварные салоны, имея со всех сделок значительную долю, но пока доказательств явной связи Петровки, 38, и «Арбата,43» нет, поэтому все сложно, и они работают.
Никакой дальнейшей связи «антикварного» отдела и салона Шарикова в материалах дела, естественно, не прослеживается.
Откуда копия «Прибоя»?
Меж тем, как пишут в старинных романах, жизнь продолжалась своим чередом. Дакшитский жил в съемной квартире на Бескудниковском бульваре, постоянно звонил Геннадию Томашевскому, чтобы рассказать, как эксперт Шариков пытался «кинуть» его на 130 тыс. долларов. Картину он отнес на хранение своему знакомому Вадиму Рубальскому (брату Ларисы Рубальской) в финансовую корпорацию. Вернее, это он так говорит – отнес. Рубальский говорит, что дружеских отношений с Дакшитским у него не было. Ранее тот звонил, чтобы воспользоваться его связями в шоу-бизнесе. Рубальский считает, что «поведение Дакшитского неадекватно, навязчиво, общаться с ним было неприятно. В конце февраля он попросил у меня 1000 долларов, так как нечем платить за съемную квартиру, и сказал, что привезет залог». Дакшитский привез того самого Айвазовского, упакованного в черный пакет. Рубальский в материальной помощи отказал, но картину ему оставили. Дакшитский постоянно звонил и просил денег в счет картины, которую можно продать. В итоге Рубальский сдался и выдал Дакшитскому 28 тысяч рублей. О том, что картина, которую он оставил себе в счет погашения долга, краденая, Рубальский, конечно, не знал.
Датский «Хутор на берегу заросшей речки» превратился в наш родной «Заросший пруд»
Для следствия найти после задержания Томашевского «неизвестных», как назвал их Шариков, – Дакшитского и Романюка – было делом техники. Как только задержали Романюка, тот дал показания, что Дакшитский предложил ему совершить мошенничество. В то же время отметил: картина, полученная от Шарикова, написана на картоне, прикреплена к багету, а не к раме, о которой говорил искусствовед в погонах. Романюка, несмотря на его чистосердечное признание, под подпиской о невыезде не оставили. Он обвинялся в тяжком преступлении – совершении мошенничества, хищении чужого имущества путем обмана и злоупотреблением доверия группой лиц, в особо крупном размере (ч. 4 ст. 159 УК РФ). Вскоре задержали Дакшитского. Он рассказал, как его обманул Шариков, и отметил, что и раньше выступал посредником при продаже картин (например, одно полотно Коровина стоило 300 тысяч евро, но никаких недоразумений при этом не возникало). 7 марта в отношении Дакшитского была избрана мера пресечения, он оказался под стражей. Дело из ОВД «Пресненское» передали в Главное следственное управление при ГУВД Москвы.
Когда была изъята злополучная картина (а она так и лежала на фирме Рубальского), то по ней назначили экспертизу. Результаты ее озадачили всех. Эксперты дали заключение: это копия полотна Айвазовского, выполнена в XIX веке. Картина, по данным экспертов, должна находиться в Русском музее. Копия ценой 30 тысяч рублей особой ценности не представляла, а значит, инкриминировать ч. 4 ст. 159, грозящую наказанием от 8 до 15 лет лишения свободы, незаконно. Следствие переквалифицирует ее с ч. 4 на ч. 2 ст. 159. А поскольку это преступление средней тяжести, то оно предусматривает возможный исход дела миром.
Сначала Шариков стоял на своем – картина подлинная. Потом дал новые пояснения, из которых следует, что картина «Шторм» (картон, масло) была принята на комиссию антикварным салоном его жены у Севона Язычьяна. Оценена в 2,5 млн. К картине прилагалась экспертиза Владимира Петрова, свидетельствующая – полотно «Прибой. Морской пейзаж с парусником» принадлежит кисти самого Айвазовского. Шариков по-прежнему считает Язычьяна порядочным человеком и не верит, что тот обманул: мол, в «наших кругах антикваров и арт-дилеров не принято обманывать друг друга, так как это может повлиять на дальнейшую репутацию».
В отношении Язычьяна дело было выделено в отдельное производство для решения вопроса о возбуждении в отношении его уголовного дела.
Здесь возникает несколько вопросов. В комитентской карточке Язычьяна значится: «Картина Айвазовского «Шторм» (картон, масло)», но ведь в заключении В. Петрова говорится совсем о другой картине («Прибой»), с другим названием и написанной на холсте. Все копии этого заключения, представленные защитой Дакшитского, странным образом из дела исчезли – они однозначно «топили» искусствоведа Шарикова, который в своих показаниях расписывался об ответственности за ложные сведения.
Упоминания об экспертизе Петрова остались лишь в протоколе обыска квартиры Дакшитского. Но ведь экспертиза была, и картина – та, что Шариков принес в «Международную», ей соответствовала. Значит, потерпевший сам мог перейти в разряд обвиняемых. Легко можно восстановить ход событий.
На встречу в ЦДЛ приносят копию в надежде, что покупатели не будут внимательно ее рассматривать. К тому же человек, которому она предназначалась, явно во время застолья не станет вдаваться в подробности. На всякий случай, как следует из материалов дела, Шариков попросил Томашевского подвезти к ЦДЛ другие картины. Но тут случилось непредвиденное: он не дождался от предполагаемых покупателей ни лже-Айвазовского, ни денег.
С пакетом на голове
Но на следственном фронте появляются новые данные. Мало того, что показания против Дакшитского дает Рубальский, у которого хранилась картина. По отпечаткам пальцев подсудимого Дакшитского выясняется, что принадлежат они другому человеку. Когда-то Дакшитский носил фамилию Николаев, был судим, но вместо срока привлекался к принудительному лечению в психбольницах закрытого типа. В 1991 году он сбежал из такой больницы, куда был направлен на «оздоровительное» мероприятие. Романюк также был судим за кражу. В общем, компания не самая образцовая, зато все «одной крови».
В дальнейшем и Дакшитский, и Романюк полностью изменили показания. Они заявили, что давали их под давлением. В частности, Дакшитский пишет в жалобе, что на голову ему надевали целлофановый пакет. Так или иначе, в советское время Дакшитский (тогда Николаев) действительно был не «наш» человек – не работал, занимался творчеством, играл в азартные игры, имел дело с антикварами. Такого просто грех не излечить в принудительном порядке. В 1991 году, поняв, что его будут «лечить» при помощи таких средств, после которых он вряд ли выживет, Николаев сбежал из лечебницы закрытого типа – психиатрической больницы № 5 – в Ригу. Жил там, как он говорит, на родине отца, взял его фамилию. В 2002 году уже Дакшитским вернулся в Москву, где снимал квартиру, хотя здесь живет его мать. Зарегистрирован в Подмосковье.
«Николаев-Дакшитский после побега был объявлен в розыск, но ведь он за последние годы десятки раз уже с новым паспортом выезжал за рубеж, в том числе в США, и никаких проблем с визами у него не возникало, – говорит адвокат Андрей Колюбакин. – Теперь об экспертизе на вменяемость. Повторная экспертиза, назначенная по новому делу, – выездная, эдакая пятиминутка. Вывод врачей был сделан на основании выводов их коллег советского времени. В вину моему подзащитному ставится даже то, что он знаком со многими известными людьми, что он многословен в разговорах, что он официально нигде не работает. Я всерьез опасаюсь за состояние здоровья моего подзащитного. Список его болезней занимает половину страницы. По заключению врачей, он нуждается в неотложной кардиологической помощи, в частности в операции по шунтированию. Если его опять поместят в психиатрическую больницу, это может плохо кончиться».
По заключению амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы от 20 мая 2005 года, обвиняемый Дакшитский А.Б. как страдающий хроническим психическим расстройством в форме шизофрении психоподобной в период совершения инкриминируемого ему деяния не мог осознать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. Поэтому в отношении инкриминируемого ему деяния Дакшитского следует считать невменяемым. Он нуждается в принудительном лечении в психиатрическом стационаре, сделали вывод судмедэксперты.
«Таким образом, – говорит адвокат, – мой подзащитный уже не мог принимать участие в следственных действиях, в частности в очных ставках, что очень выгодно потерпевшему. Дело уже не могло закончиться миром. А главное, на основании показаний «психоподобного шизофреника» вряд ли будут разбираться с «деяниями» офицера запаса, а ныне искусствоведа Шарикова».
На основании экспертизы Дакшитский нуждается в принудительном лечении – таков вердикт суда. Романюк как сообщник приговорен к трем годам лишения свободы.
По делу Дакшитского звонили его знакомые и уверяли, что руководство института Сербского возмущено такой экспертизой, что, мол, несколько известных деятелей искусства написали в защиту Дакшитского письмо. Среди них называлась и актриса с безупречной репутацией – Анастасия Вертинская. Звоню ей. Оказалось, она впервые слышит имя слагателя тюремного шансона. То же самое сообщили мне и в институте Сербского. Так что, похоже, в данном случае мошенник – не юридическое понятие, это – диагноз.
Дело антикваров – версия потерпевших
Воистину узок мир антикваров. Почти все его обитатели связаны друг с другом. Так, Александр Дакшитский, как говорят, был знаком с владельцами галереи «Русская коллекция» супругами Татьяной и Игорем Преображенскими. С ними практически в то же время приключилась еще более неприятная история. Обладателей еще одной литературной фамилии из все того же бессмертного «Собачьего сердца» задержали 16 октября в Москве. Супругам было предъявлено обвинение в совершении мошенничества в особо крупных размерах. Сейчас они находятся под стражей. Их делом занимается Следственный комитет МВД РФ. Потерпевшими по делу признаны бизнесмены Валерий Узжин, Виктор Кан и Александр Ястребов.
Эта история, по версии потерпевших, началась с того, что Валерий Узжин решил вкладывать свободные деньги в коллекцию русской живописи ХIХ века. Как рассказал адвокат Узжина Евгений Мартынов, его подзащитный только в прошлом году приобрел у владельцев «Русской коллекции» около двух десятков картин по цене от 120 до 160 тысяч долларов. Знакомство с Преображенскими вскоре переросло, как уверяет адвокат, в дружбу. Дружили семьями, часто встречались, проводили вместе свободное время. Престижный салон располагался рядом с Кремлем. Вызывало доверие и то, что Татьяна Преображенская – кандидат искусствоведения. Он приобретал у нее изделия из бронзы, и все высокого качества. Так продолжалось почти два года. В марте у Валерия Узжина собрались дома гости, и один из знакомых, хорошо разбирающийся в живописи, заметил, что в коллекции Узжина неизвестных работ модного сейчас художника-передвижника ХIХ века Александра Киселева больше, чем в Эрмитаже и Третьяковке. Засомневался гость и в подлинности картины еще одного стремительно дорожающего художника Владимира Орловского «Пасмурный день на берегу моря». Стали проверять, и действительно выяснилось – подделка, но какая!
Почти все работы, приобретенные как полотна русских передвижников, как оказалось, включены в западные каталоги, но никакого отношения к России они не имели. Пейзаж «Летний день. На берегу озера» с подписью «А. Киселевъ» был найден в каталоге датского аукциона Bruun Rusmussen. Как рассказал адвокат, его подзащитный пересчитал на репродукции чуть ли не все травинки, и их число совпало с тем, что в каталоге. Не совпало только одно – не было подписи «А.Киселевъ». Янус ла Кур – датский художник, современник Киселева. Его полотно было продано на аукционе в Копенгагене примерно за 6 тысяч долларов. В своем заявлении в милицию Узжин пишет, что приобрел эту картину за 145 тысяч долларов у Татьяны Преображенской, снабдившей ее актом экспертизы ВХНРЦ имени Грабаря, подтверждающей авторство Киселева. За ту же сумму с тем же заключением Узжин приобрел картину якобы кисти или, как излагает сам новоиспеченный коллекционер, «пера» Владимира Орловского – «Пасмурный день на берегу моря». Оказалось, что в действительности это работа художника А.Андерсена-Ленблю «Скалистый берег».
За 150 тысяч долларов с заключением, подтверждающим авторство Владимира Орловского, Узжин приобрел полотно «Заросший пруд». Оно обозначено в каталоге как «Хутор на берегу заросшей речки». Ее автор – все тот же датский художник. Картина «Летний день. Пейзаж с рекой» была приобретена коллекционером за 155 тысяч долларов. Позже Узжин обнаружил ее в аукционном журнале как работу художника А.Андерсена-Ленблю, выставлявшуюся на аукционе за 12,5 тысячи долларов 16 июля прошлого года. Картина «Летний день на берегу озера», как оказалось, была продана с аукциона в датском городе Вейле под названием «Летний день на берегу озера Юэль» Януса ла Кура. Узжин сообщает, что заплатил за нее 150 тысяч долларов.
Картина Айвазовского «Буря» прибыла на салон в Дом художника. По всей видимости, подлинник. Хотя...
ИТАР-ТАСС
Природа Северной Европы ничем не отличается от нашей, и маскировать ее «под Россию» не нужно. Сложнее, когда западный мастер пишет дома, бредущих по дороге крестьян явно не в наших костюмах и прочие детали, которые могут выдать страну происхождения. Все это требует переделки. Вот почему картинка на полотне «Летний день. Дорога вдоль опушки леса» не совсем соответствует изображению в каталоге. С пейзажа якобы кисти Киселева исчезли крыши домов, естественно, не похожие на русские избы, дорогу слегка заузили, приблизив ее к российской действительности позапрошлого века.
Валерий Узжин, веривший Татьяне Преображенской как кандидату искусствоведения и как человеку, решил вернуть фальшивых передвижников. По неписаному закону антикварного мира, если вдруг обнаруживается подделка, продавцы немедленно должны вернуть деньги обманутому покупателю. Но этого не произошло. Тогда Узжин написал заявление в милицию. В нем, кроме уже перечисленных картин, он отмечает еще один эпизод «противоправной деятельности» Преображенской, которая продала ему рисунок Константина Маковского «Обнаженная с тамбурином» за 30 тысяч долларов, затем забрала его из багетной мастерской и, воспользовавшись его «доверчивостью», ни денег, ни рисунка не вернула. По подсчетам коллекционера, его ущерб составил в общей сложности 775 тысяч долларов США.
Уже в рамках расследования некоторые полотна прошли экспертизу в солидной фирме «Арт Консалтинг». Когда провели химический анализ полотен, выяснилось, каким образом подделывались передвижники.
Поставщики картин в Россию покупали работы неизвестных европейских мастеров в основном на аукционах в Дании и Швеции. Подписи авторов затем замазывались, и поверх наносились автографы русских художников ХIХ века, очень модных сейчас и, следовательно, очень дорогих. Не соответствующие русской действительности детали исправлялись. Если работа такого автора стоила на аукционе от 5 до 10 тысяч долларов, то под видом передвижников она шла уже за 150-160 тысяч долларов. Именно такие цифры назвал в своем заявлении Валерий Узжин. Выгода очевидна.
При исследовании холста подтверждалось, что он действительно ХIХ века, краски, естественно, датировались тем же временем. Манера изображения совпадала. Проверить на подлинность подпись Киселева, как сказал адвокат, почему-то никто не додумался.
Впрочем, следствие должно выявить, что стоит за этим «почему-то». Дело в том, что подлинность всех работ, проданных Валерию Узжину, заверяла лишь одна сотрудница ВХНРЦ – Татьяна Горячева.
«Западные работы отобраны замечательно, я сам нарвался на это явление», – сказал на конференции в Государственной Третьяковской галерее научный сотрудник ГТГ, крупнейший специалист по русской живописи ХIХ века Владимир Петров. Трудно сказать, что имел в виду искусствовед. В деле с лже-Айвазовским, подлинность которого он подтвердил, как я уже писала, фигурирует работа не западного художника, а, скорее всего, одного из учеников знаменитого мариниста. Естественно, в сложном искусствоведческом деле нельзя работать в одиночку. Механизм создания организованной преступной группировки сейчас выясняется следствием. В постановлении о привлечении Татьяны Преображенской в качестве обвиняемой фигурирует некий Дмитрий Кутенков, с которым она, по версии следствия, «вступила в преступный сговор». Схема действия приблизительно следующая. Картины, купленные на аукционах Копенгагена и Вельве, владелец галереи по Б.Никитскому переулку Дмитрий Кутенков (на него как возможного соучастника Преображенской указывает Узжин) контрабандой ввозит в Россию. Затем в дело вступает художник, смывающий «родную» подпись и наносящий автограф русского художника. Его гонорар до 1 тысячи долларов. Эксперт за 5 тысяч долларов дает заключение о подлинности работ и принадлежности их кисти Киселева или Орловского. Полотна поступают в галерею Кутенкова. Не установленный следствием посредник направляет их в галерею Преображенских «Русская коллекция».
Что касается эксперта, то, по словам директора Всероссийского художественного научно-реставрационного центра имени Грабаря Алексея Владимирова, Татьяна Горячева отстранена от проведения частных экспертиз, но при этом продолжает работать в центре. «Даже высококвалифицированный эксперт имеет право на ошибку», – заметил Владимиров.
Дмитрий Кутенков, по некоторым данным, сейчас за границей. Обвинение ему не предъявлено, и в розыске он не числится.
Дело антикваров – версия обвиняемых
Как только информация о задержании супругов Преображенских появилась в СМИ, возникла версия: дело антикваров стало возможным потому, что фальшивая картина, скорее всего, «кисти Айвазовского», оказалась в коллекции президента России. Говорят, подделка «просочилась» и в собрание полотен директора ФСБ Николая Патрушева. Ничего о причастности к этому делу супругов Преображенских адвокат Валерия Узжина не знает. Эту информацию, как он говорит, из надежных источников получил владелец галереи собственного имени Марат Гельман. Удалось выяснить, что Владимир Путин любит живопись, коллекция у него личная и фальшивку кто-то подарил на день рождения. Позже один из гостей, разбирающийся в живописи, заподозрил подделку. Вполне возможно, что именно последующее внимание первого лица государства к аферам на рынке антиквариата привлекло повышенное внимание к этой проблеме, а делом Преображенских занялись в Следственном комитете МВД РФ.
Зато мне стало известно происхождение информации о том, что много фальшивых картин обнаружилось в администрации президента. Дело в том, что некоторые знакомые бизнесмена Узжина позиционируют его как... заместителя главы этой администрации.
Как бы то ни было, дело антикваров оказалось совсем не простым. Впрочем, у обвиняемых собственная версия. Первой заявление в УВД Центрального округа написала сама Татьяна Преображенская. Она сообщила, что бизнесмен Узжин и его знакомые Кан и Ястребов обманным путем получили от нее 2,3 млн. долларов, пообещав помочь с приобретением помещения под галерею, а потом исчезли с этими деньгами. (Узжин уверяет, что Преображенская сделала это ему в отместку, захотела посадить, когда он обнаружил фальшивые картины. Однако заявление о мошенничестве со стороны «друзей дома» Преображенская подала в конце апреля, то есть значительно раньше заявления со стороны Узжина.) Было возбуждено уголовное дело №26339 по признакам преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ. В этом деле о мошенничестве в особо крупных размерах господа Узжин, Кан и Ястребов фигурируют в качестве свидетелей. Из заявления Преображенской в милицию следует, что именно Узжин рекомендовал ей купить помещение под собственную галерею (до этого супруги арендовали его в Гостином Дворе, недалеко от Кремля) по 2-му Обыденскому переулку у компании застройщика «Арлеан Компани». Он же порекомендовал генерального директора компании Валерия Клещикова, с которым все вместе обсуждали условия этой сделки. Преображенские продали сначала свою квартиру в комплексе «Новая Остоженка» Кану, а потом ему же – «мерседес-Е-240». Узжин приобрел все антикварные ценности. Таким образом, были набраны необходимые 2,38 млн. долларов. По заверению Преображенской, в присутствии Узжина, Кана и Ястребова она подписала с Клещиковым договор долевого участия и еще «договор конфиденциальности», по которому в течение месяца обязалась никому ничего не говорить о сделке. А через месяц выяснилось, что «Арлеан Компани» не существует, никакого отношения к помещению по 2-му Обыденскому переулку не имеет. Затем Валерий Клещиков исчез. И более того – он не Валерий Клещиков: выяснилось, что этот человек использовал чужой паспорт, вклеив туда свою фотографию. В это же время Преображенские выяснили, что их солидные «друзья дома» – Узжин, Кан и Ястребов в прошлом судимы, поэтому угрозы в адрес своей семьи, сопровождавшие телефонные звонки с требованием купить обратно те 15 картин, которые приобрел при ее консультациях Валерий Узжин, Преображенская считает весьма реальными.
Адвокат Евгений Мартынов, озвучивающий позицию Валерия Узжина, сказал, что судимость его подзащитного за мошенничество давно погашена, а за это теперь и в Кремле принимают, и ордена дают: что ж, изучив биографию некоторых олигархов, можно убедиться в правоте его слов. Судимости Кана и Ястребова – за хулиганство и экономические преступления, по словам адвоката, также давно погашены. По версии Узжина, свидетеля в этом деле, Преображенская якобы сама обратилась к нему за недостающей суммой и попросила войти в долю, а затем, набрав необходимое количество денег, «кинула». Участие же его подзащитного, по словам адвоката, заключается в том, что для перевозки необходимых Татьяне Преображенской более миллиона долларов он нанял инкассаторскую машину. Следствие придерживалось иной версии.
«В феврале 2005 года неустановленное лицо, представившееся гр-ке Преображенской Клещиковым, предъявив подложный паспорт, предложило ей приобрести в собственность строящиеся жилые помещения... С целью приобретения нежилых помещений Преображенская передала гр-ну, представившемуся Каном, три оригинальные картины Айвазовского и Маковского, общей стоимостью 650 долларов США, в счет оплаты приобретаемых помещений, а также оформила по настоятельной просьбе на гражданина, представившегося Узжиным, принадлежащую ей квартиру в комплексе «Новая Остоженка» – стоимостью 600 000 долларов США и «мерседес» 2004 года выпуска стоимостью 60 000 долларов США. В свою очередь, указанные лица обязались внести полную стоимость приобретаемых Преображенской помещений в офисе ЗАО «Арлеан Компани», заключив с Преображенской подложные договора уступки прав... Позже Узжин и Кан якобы передали неизвестному «Клещикову» денежные средства в сумме 2 300 000 долларов США в качестве оплаты. Позже выяснилось, что ЗАО «Арлеан Компани» никогда не являлось инвестором данного строительства и Клещиков в указанной компании никогда не работал.
Таким образом, в результате упомянутых противоправных действий неустановленного лица, представившегося Клещиковым, Узжин и Кан, злоупотребляя доверием, приобрели право на имущество (картины, квартиру и «мерседес») Преображенской».
«Из материалов дела, ставших доступными мне в силу моего процессуального статуса, следует, что неизвестному лицу, представившемуся Клещиковым, были переданы деньги в сумме 2 300 000 долларов США, – пишет в очередной жалобе свидетель Кан. – Часть из вышеуказанной суммы, а именно 1 710 000 долларов США были переданы мною и В. Узжиным Преображенским. Как следует из судебного постановления Таганского районного суда Москвы от 10 августа 2005 года, следствие сомневается, что мною и Узжиным были переданы именно деньги. Даже если считать верным это абсурдное и никем не подтвержденное утверждение следствия, то в любом случае Преображенские передали неизвестному преступнику реальные деньги в сумме 590 000 долларов США».
Как и во всех крупных скандалах, в деле антикваров так или иначе фигурируют вполне реальные и очень большие деньги. Кто прав, кто виноват, решит суд. Человека, представлявшегося Клещиковым, объявили в розыск. Следствие по делу о мошенничестве в отношении Татьяны Преображенской приостановлено, так как лица, «совершившие мошенничество, не установлены».
Но вот что любопытно. По утверждениям экспертов-искусствоведов, на рынке сейчас циркулирует около 60 000 (!) полотен, приписываемых кисти Айвазовского. При том, что мастер, хоть и был весьма плодовит, в лучшем случае за всю свою жизнь мог написать их не более 6 тысяч. Так что впереди нас, судя по всему, ждет еще много захватывающих дел.
|
