|
"Многие офицеры ТОФ, давно знающих Моисеенко, который возглавлял УРАВ в последние годы, встретили приговор со вздохом облегчения, хотя и не согласны с его формулировкой. Уж кого- кого, а Моисеенко трудно было обвинить в «недобросовестном отношении» к службе. Суд вынес свой приговор в середине февраля, эмоции немного улеглись, поэтому можно спокойно посмотреть, как все произошло.
Впрочем, по порядку. Моисеенко «попал» под следствие после того, как взорвались склады артиллерийского вооружения ТОФ около поселка Таежный 13 июля 2003 года. Пока это последний взрыв на арсеналах ТОФ, который гремели с завидной регулярностью. В 1992 году взорвались хранилища снарядов в черте Владивостока. В 1996 году взлетел на воздух арсенал в поселке Новонежино. В 2002 году снова были взрывы на складе во Владивостоке.
Поселок Таежный или «Таежка» находится в пятидесяти километрах от Владивостока в самом густозаселенном дачном районе Кипарисово. На этот склад вывозили боезапас из арсеналов, что в черте самого Владивостока. Вывозили, потому что склады горели несколько раз, и дольше оставлять боеприпасы вблизи городских микрорайонов было просто нельзя. 16 октября 2002 года произошел очередной пожар на арсенале, боеприпасы рвались сутки с лишним, а потом еще несколько месяцев саперы искали по окрестным лесам разлетевшиеся неразорвавшиеся снаряды и ракеты. Командующий ТОФ отдал приказ о « перемещении боеприпасов с площадок открытого хранения объекта «Снеговая падь» артиллерийской базы вооружения и боеприпасов на объект «Кипарисово» той же базы». По официальной версии, пожар начался во время ликвидации старых боеприпасов, от снаряда, воспламенившего ящик. Владивостокский гарнизонный военный суд вынес приговор офицеру, виновному во взрывах на арсенале Тихоокеанского флота по статьям: нарушение правил безопасности на взрывоопасных объектах и халатность. Он получил год условно и штраф в размере 150 минимальных оплат труда
Должен сказать, что от пожара и взрывов 16 октября никто не пострадал..
А от пожара и взрывов боеприпасов, перевезенных в «более безопасное место» через восемь месяцев получили ранения, 34 человека, семь из них были госпитализированы. Было разрушено, сгорело или повреждено 140 дач, посечено осколками 26 автомобилей. В местной прессе тогда публиковался снимок: дачники, уехавшие от взрывающихся складов, рассматривают осколок снаряда, торчащий из багажника их автомобиля.
И, конечно, у многих возник главный вопрос, почему командующий ТОФ отдал приказ перевести боезапас из относительно безопасного места в самую гущу дачной жизни? И как этот приказ расценивать в ходе последующих событий? Кто разрешил строить дома и дачи под боком у склада с опасным содержимым?
Но следствие, видимо, такими вопросами не задавалось.
А не связан ли пожар с попыткой скрыть хищения? Но прокуратура ТОФ сама же сообщила, что на складе была инвентаризация, «в ходе которой не было выявлено нарушений».
Первоначально сообщалось, что пожар начался от случайно залетевшей на склад петарды. Дело в том, что накануне в воскресенье широко отмечался День рыбака, а, по словам очевидцев, в дачном поселке запускали много ракет и петард, одна из которых и могла попасть вентиляционный колодец.
В ходе судебного расследования пришли к другому выводу. Произошло возгорание мин. 21 октября 2002 года через пять дней после пожара и взрывов на арсенале ТОФ во Владивостоке, командующий ТОФ приказал обеспечить порядок вывоза боеприпасов на другой склад. Следствие установило, что начальник УРАВ контр-адмирал Моисеенко «не поручил никому рассортировку боевых и поврежденных боеприпасов, не назначил сроки выполнения работ и ответственных за это».
Эскпертиза установила, что 13 июля 2003 года пожар возник вследствие «разгерметизации дымовых мин с последующим самовоспламенением дымообразующего состава на основе белого фосфора». Но экспертиза не объясняет, можно ли было по внешнему виду этих мин выпуска 1980 года понять, что их нужно срочно утилизовать, а не перевозить…
Моисеенко ушел в отставку, не дожидаясь решения суда. А на суде не стал спорить и признал свою вину. Говорят, все было решено еще до вынесения приговора.
А ведь вообще-то Моисеенко не из тех, кто «отмалчивается». Моисеенко был одним из немногих адмиралов ТОФ, которые на суде над военным журналистом Григорием Пасько выступил в его защиту. Это эпизод стоит напомнить. Моисеенко заявил суду, что «давно знает Григория, с удовольствием читает его статьи. Журналист Пасько очень добросовестно освещал экологическую обстановку на ТОФ. …Я лично разрешил Григорию приехать на ракетную базу, где утилизировались ракеты. Более того, сам отвез военного журналиста на эту базу. И при этом пояснил, что данная база не является режимным объектом, она попадает под действие международных договоров о сокращении стратегических вооружений. Каждый год на базе бывают американские военные с проверками…. После выхода в свет статей Григория базе удалось получить дополнительные деньги, оборот утилизации возрос, люди стали получать зарплату».
Конечно, как непосредственный начальник всех арсеналов Моисеенко несет свою долю ответственности за взрывы на складах. Но за все время своей службы в этой должности он не раз ставил вопрос перед вышестоящим начальством о необходимости утилизации боеприпасов, накопившихся на складах ТОФ чуть ли не с конца Великой Отечественной войны.
Взрывы-то происходили не только на арсеналах ТОФ, они гремели по всем военным округам. Еще весной 2000 года Моисеенко на заседании военного совета ТОФ приводил список первоочередных мер, которые нужно принять на флоте, чтобы обеспечить безопасность арсеналов.
В двух словах: прежде всего горели и взрывались боеприпасы на площадках «открытого хранения». А размещались они там потому, что старые боеприпасы не утилизовались должными темпами – у страны не было на это денег, и не строились новые склады – по той же причине.
Тем не менее, при Моисеенко флот избавлялся от опасных залежей боеприпасов. Было уничтожено более 3,5 тысячи вагонов «вылежавших свои сроки» боеприпасов. Это позволило освободить около 20 хранилищ и 24 площадки открытого хранения, а перегруз баз и складов уменьшился в 1,5 раза.
Но темпы уничтожения боеприпасов были недостаточными. Как писала о ситуации на ТОФ в 2001 году газета «Красная звезда», «выполнение дальнейших работ прежними силами займет более 25 лет. Давно назрел вопрос о региональной программе утилизации с привлечением местной промышленности. Строительство баз и хранение огромного количества боеприпасов ранее осуществлялось, как говорится, государством. А теперь утилизация и сохранность - это, образно говоря, забота контр-адмирала Ивана Моисеенко и его "боевого" управления.»
И вот как комментировал ситуацию с утилизацией боеприпасов на ТОФ тогдашний начальник управления ракетно-артиллерийского вооружения ВМФ контр-адмирал Георгий Еремеев:
«Что касается проблемы баз и складов, то в настоящее время на всех флотах они находятся в одинаково сложных условиях. Решить их проблемы отчасти могут в том числе и изменение стиля работы командиров, экономное и рачительное использование средств. А также привлечение внебюджетных средств от утилизации вооружения. Увы, пока нет возможности из-за ограниченного финансирования ВМФ в короткие сроки отремонтировать старые и построить новые хранилища. Только к 2005-2007 гг. возможно решение этой проблемы.
В рамках государственного оборонного заказа утилизация РАВ проводится частями центрального подчинения ВМФ и предприятиями промышленности. Освобождаются целые территории от устаревших ракет и боеприпасов. Однако в настоящее время их утилизация неприбыльна и даже убыточна. И все же пути решения этой проблемы изыскиваются. Так, в соответствии с программой снижения военной угрозы "Нанна - Лугара" в течение 1999-2001 гг. с ТОФ были вывезены и утилизированы 133 баллистические ракеты ПЛ.»
Итак, утилизацией снарядов и ракет должны были заниматься «части центрального подчинения ВМФ».
Может быть, поэтому и не протестовал на суде против приговора начальник управления ракетно-артиллерийского вооружения ТОФ контр-адмирал Моисеенко. Не дело офицера перекладывать вину на вышестоящее начальство. Хотя, конечно, обидно, отдав всю жизнь флоту, расстаться с ним под формулировкой « за небрежное отношение к своим обязанностям»
№ 487
|
