|
"Не всегда понятно, правда, в чем беспокойство: в том, что продолжение последует, или в том, что не последует, и Ходорковский станет единственным исключением из общей тенденции к согласию и примирению, которая восторжествует, несмотря на упразднение соответствующего праздника. Сами кандидаты в очередь на равноудаление ведут себя тихо, ловят сигналы, трактуют приметы, интерпретируют знаки и пока не теряют надежд на высочайшее снисхождение. А сверху — видно все. Виден бизнес, видны олигархи.
Вопрос о возможном продолжении, между прочим, не вполне праздный. Если ЮКОС и «группа Ходорковского» — единичные явления в остальном безоблачного российского инвестиционного ландшафта, то налицо будет вопиющая несправедливость. Ни компания, ни «группа» не выделялись из среды себе подобных в худшую сторону, а потому их эксклюзивное преследование будет означать преследование по политическим мотивам, о чем, собственно, и говорили защитники Ходорковского с самого начала. Их голословные обвинения в адрес власти станут фактом. А если с теми же мерками подходить к остальным олигархам и олигархическим группам, то что вообще от российского инвестиционного ландшафта останется — одно только национальное достояние? Поэтому оба подхода хуже, поэтому же у власти развязаны руки для любых выборочных действий или любого многозначительного бездействия.
Мы с тобой пройдем по отраслям…
С крупными компаниями все более или менее понятно. Большинство из них уже удостоилось легкого профилактического доначисления налогов за прошлые годы, и срок давности по делам о налоговых нарушениях за периоды наиболее продуктивной оптимизации финансовых потоков истек, посему эти доначисленные суммы можно считать платой за налоговую индульгенцию. Повторения «дела ЮКОСа» в чистом виде уже не будет. Но было бы желание — и варианты насильственной смены собственников наиболее привлекательных корпораций найдутся. Или кто-то сомневается?
Вопрос только в том, какой бизнес, в какой последовательности и в каких масштабах будет передоверен каким государственным или окологосударственным людям и лицам. Ясно, что нефтяные компании пока могут чувствовать себя в относительной безопасности. Не потому, что нет больше кандидатов на огосударствление, а потому только, что акулы государственного нефтяного капитализма озабочены сейчас тем, чтобы не подавиться «Юганскнефтегазом». И если процесс поглощения этой крупнейшей юкосовской «дочки» пройдет без осложнений, то переваривание такого крупного куска займет еще много времени и потребует серьезных усилий.
Металлургические компании вслед за нефтяниками вошли в пору благоприятной мировой конъюнктуры, но сейчас это означает, что им надо срочно инвестировать прибыли в модернизацию устаревшего производства и приобретение зарубежных активов — главным образом с целью получения собственных источников сырья. Разобраться в хитросплетениях технологических цепочек, рыночных взаимосвязей и даже отношений собственности со стороны не так просто. Это в «нефтянке» все ясно: нажал кнопку и подставляй мешок для долларов — не забывай только делиться с кем надо, а в металлургии надо пройти долгий трудовой путь от ученика сталевара до… Короче, возня не стоит затраченных усилий. Тем более что металлургическая собственность уже столько раз делена-переделена, что не сразу и поймешь, где еще стреляют, а где уже царит благоприятный инвестиционный климат. И где собственность в руках случайных олигархов, а где — у людей правильной, государственнической ориентации. Да и нет у государства силы или структуры, которая могла бы вобрать в себя без разрушений всю эту область слябов, чушек и болванок.
Что там еще осталось? Да так, по мелочам. То, что вполне можно освоить в рабочем порядке по мере созревания клиентов и при наличии соответствующих аппетитов. И без шума.
Искусство — это когда не что, а как
Итак, с отраслевой структурой грядущего передела ясности нет, но, может быть, что-то прояснилось с техникой исполнения? Такая грубая работа, как в случае с ЮКОСом, вряд ли допустима в дальнейшем — когда на конечном этапе всю ответственность за происходящее вынужден был взять на себя президент страны (см. «ПЖ» № 48, 2004 г.). Нужен системный подход.
Большие ожидания были связаны с аналитическим отчетом Счетной палаты, анонсированным в конце года Сергеем Степашиным. Этот бестселлер под названием «Анализ процессов приватизации государственной собственности в Российской Федерации за период 1993—2003 гг.», выпущенный издательством «Олита», ждали как откровение. Якобы после сумбурных непоследовательных действий в отношении ЮКОСа государство именно в этой книге должно найти руководство к дальнейшим действиям — списки нарушений при приватизации, имена, явки, пароли. И тот самый системный подход, когда дела о пересмотре приватизационных сделок должны быть именно делами о деприватизации (или о национализации), а не прикрываться фиговыми листами басманных решений, в легитимность которых и сами судьи не слишком верят. И тот самый расстрельный список…
Но и в бестселлере ничего подобного не оказалось. Вполне себе благообразный документ без поименного перечисления виновников приватизационных безобразий и без пошаговой инструкции к исправлению допущенных безобразий. Действительно спокойный анализ процессов, а не обличение конкретных сделок и решений, а в качестве рекомендаций — «Основные направления дальнейшего совершенствования правовых и институциональных условий приватизации государственной собственности». Но на повестке дня не «дальнейшее совершенствование», а пересмотр! Или уже нет?
С этим тоже ясности нет. Пересмотр приватизации ЮКОСа был бы самым простым и эффективным способом покончить и с неугодной компанией, и с ее «зарвавшимися» акционерами. Но этим путем президент почему-то не пошел. Вероятно, масштабы дела разрослись бы до непредсказуемых границ, затронув интересы не только отошедших от дел представителей государства, но и тех, кто еще считается вполне почтенным государственником.
Государственники всех времен ценят в первую очередь себя в государстве, а не государство в себе. И под угрозой могли оказаться основы современной российской государственности. Отсюда вывод: передел собственности будет проходить в каждом конкретном случае по-своему, без общих правил и уравнительных подходов.
Надо работать с людьми
Трудности с выработкой общих подходов к предприятиям и отраслям не означают, что отдельные персонажи могут чувствовать свою полную защищенность. В конце концов, санкции налоговых органов в отношении ЮКОСа и обвинение Ходорковского по уголовным статьям — процессы параллельные, но необязательно взаимодополняющие. И один вполне мог бы обойтись без другого. Так и преследование отдельных олигархов может происходить без разрушения их компаний. Не случайно, говорят, Путину нравится анекдот с предложением отъезжающему олигарху «посидеть на дорожку». Итак, кто там шагает как попало? Персонально.
Фридман? Яйца не возвращал, спорт не поднимал, святыни не восстанавливал. Президент у нас, конечно, незлопамятный и немстительный, однако память у него хорошая и добрым дедушкой он пока не стал. На Новый год, кстати, лишил слушателей ельцинского титула «дорогие россияне» и всех поголовно назвал «гражданами России». И таким образом, например, большинство акционеров ТНК—BP остались непоздравленными. Так и будут ходить весь год, если специально не напросятся на поздравление.
Но мы отвлеклись. Фридман, Фридман… А отвлеклись не только мы, но и кому положено, похоже, решили не гоняться за двумя зайцами и, зафиксировав Ходорковского, упустили остальных. Фридман ушел к лорду Брауну, вынудив Путина в присутствии британского премьера благословить интернациональный брак. Получил ли благодаря этому хитрому шагу Фридман индульгенцию? Ему и самому, вероятно, это интересно узнать. Впрочем, в последние дни уходящего года даже проблемы «Вымпелкома» вроде бы рассосались… Неужели Фридману простили нападки на бизнес близких к президенту людей? Если так, то надо выводить из-под потенциального удара всех олигархов, имеющих отношение и к ТНК—BP, и к «Альфе».
Кто еще есть из видных? Абрамович. Да, он! Но над ним столько раз сгущались тучи, из которых ни разу не упало ни капли, что можно поверить в предположения, что он на самом деле до сих пор всем заправляет. Можно вспомнить, например, о роли Абрамовича в ельцинские времена. И, вероятно, какими-то гарантиями безопасности Роман Аркадьевич запасся заблаговременно.
Дальше. Потанин. Уже столько раз попадал на первое место в очереди «за Ходорковским», что, вероятно, привык к этому. Но на последнем съезде РСПП сидел в президиуме рядом с «первым лицом» — в отличие от большинства своих коллег-олигархов, которые трусливо прятались в зрительном зале. И, по мнению осведомленных источников, он, с точки зрения Кремля, — олигарх «правильный». Финансирует кого надо, кого не надо не финансирует, когда надо — говорит, когда не надо — помалкивает. Предсказуем, управляем. Пусть живет.
Металлургические олигархи — слишком много возни, слишком неоднородная среда, слишком близки к ельцинской семье. Себе дороже. Отложить на будущее.
Нефтяники — потенциально привлекательны, но тоже неоднородны, хитры, изворотливы, строят из себя государственников.
Кто остался — а никого и не осталось! Все или ассимилировались, или встроились в ряды, или давно под шумок отчалили. Значит, у президента окончательно развязаны руки: он может действовать когда и как ему вздумается или — творить мудрое недеяние. Дао, понимаешь…
А там, глядишь, кто и проявится.
ИЗ ВЫВОДОВ СЧЕТНОЙ ПАЛАТЫ
«Согласно общепризнанным международно-правовым принципам ответственность за имевшие место негативные последствия приватизации полностью лежат на публичной власти.
Вывод о легитимности приватизации в целом не означает объявления «заочной амнистии» лицам, совершившим нарушения в этой сфере. … На основании выявленных и доказанных фактов необходимо в судебном порядке обеспечить восстановление нарушенных прав законного собственника — государства.
В зависимости от тяжести последствий совершенных противоправных действий и сроков их давности формы восстановления нарушенных прав законного собственника могут быть различными. Речь может идти как о безусловном возвращении государству незаконно приватизированного имущества, так и о разного рода компенсационных возмещениях (например, за недооцененную собственность, за невыполненные инвестиционные условия сделок и пр.).
Возврат незаконно приватизированного имущества государству не является национализацией, поскольку, исходя из статьи 301 Гражданского кодекса РФ, каждый законный собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения.
В рамках действующего законодательства (с минимальными новациями) могут быть разработаны и осуществлены механизмы перераспределения собственности, которые позволят продемонстрировать усилия государства по восстановлению социальной справедливости и дополнительно гарантировать права собственников.
Тот факт, что «символическая черта» под итогами приватизации государством публично не подведена, приводит к отдельным негативным последствиям для экономики (занижение инвестиционных рейтингов РФ и ее регионов; отсутствие уверенности в стабильности правовых основ приватизации и в предсказуемости действий государства приводит к росту недоверия инвесторов и предпринимателей, является одним из факторов низкой налоговой дисциплины и пр.)».
Выдержки из книги «Анализ процессов приватизации государственной собственности в Российской Федерации за период 1993—2003 гг.»
МНЕНИЯ
Валерий ДРАГАНОВ, председатель комитета Госдумы по экономической политике, предпринимательству и туризму:
Взаимоотношения между властью и бизнесом в перспективе мне представляются более открытыми. Но для этого и бизнес, и власть должны исходить из равенства сторон. Весьма важно, чтобы власть, особенно региональная, избежала соблазна совершать не очень осторожные действия. Не надо путать настоящую борьбу с преступностью, изобличение неплательщиков налогов с желанием некоторых губернаторов представить себя радетелями за права граждан. Дело ЮКОСа должно выйти в сугубо правовую плоскость без всяких политических подоплек. Когда правозащитники обвиняют государство в политическом влиянии на какое-то судебное дело, а государство не находит возможности своевременно без всяких недомолвок информировать общественность о том, что на самом деле происходит, возникает взаимное недоверие. Чем дольше нет правовой ясности, тем больше домыслов, тем чаще компании, имеющие налоговые претензии, «выстраиваются в очередь» за ЮКОСом. На федеральном уровне взаимоотношений диалог должен быть расширен и не должен сводиться к отдельным эпизодам, будь то ЮКОС или ЛУКОЙЛ. Ни у РСПП, ни у ТПП не может быть исключительного права поднимать вопросы взаимоотношений бизнеса с властью. Диалог должен идти и на уровне Совета по конкурентоспособности и Консультативного совета при правительстве, и на уровне пусть даже мелких групп защитников прав потребителей или представителей отдельных отраслей. Я очень надеюсь, что новый год будет годом понимания, восстановления доверия между властью и бизнесом.
Сергей БОРИСОВ, президент общероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства «Опора России»:
Отношения власти и бизнеса должны быть рабочими. И работать они должны на экономику, на решение социальных проблем. Взаимные обвинения — это тупиковый путь. Хотелось бы верить, что в следующем году малый бизнес перестанет быть просто элементом политической риторики. Да, сейчас у страны другие интересы, другие приоритеты. И развитие малого предпринимательства в их число пока не входит, невзирая на позицию высшего руководства страны.
Стоит ли удивляться тому, что деловая активность населения находится на столь низком уровне. Фактически у россиян сформировался комплекс приживалы, ожидающего милостей, живущего милостыней.
Есть мнение, что малому бизнесу поддержка государства не нужна. Но господдержка — это отнюдь не «раздача слонов» предпринимателям. Речь ведется о создании рабочей и работающей(!) системы с четким распределением ответственности за развитие малого бизнеса. Мы рассчитываем на то, что уже в этом году законопроект «О политике по развитию малого предпринимательства» будет внесен на рассмотрение в Государственную думу.
Глеб ПАВЛОВСКИЙ, руководитель Фонда эффективной политики:
Власть и бизнес находятся в состоянии углубляющегося кризиса доверия и подходят к тому, что этот кризис превратится в обширный политический кризис. Что будет полезно, я думаю, для правительства. Такой кризис доверия наблюдался в Киеве. У нас он, видимо, будет выглядеть иначе. Причем там, в Киеве, власть в каком-то смысле заняла противоположную позицию — встала на сторону крупного бизнеса, решила «обороняться» вместе с ним, но ей это не помогло: «оборону» прорвали. То, что происходит у нас, — это накопление проблем, отсрочка их решения.
Главная особенность этого кризиса в том, что он не выглядит своим для большинства населения и для мелкого и среднего бизнеса. Пока. Пока наиболее значимые игроки — а к таковым относятся, на мой взгляд, не власть и крупный бизнес, а средний класс и мелкий бизнес — не сформулировали свои позиции, ситуация остается открытой, и мы не знаем, каким будет сценарий.
В целом мелкий бизнес скорее поддерживает действия против ЮКОСа и аналогичных компаний, но непроясненная и непроясняемая ситуация не может быть вечной: в какой-то момент могут возникнуть какие-то сомнения, вопросы, колебания, а это опасно. Людям иногда нравится, как унижают их врагов, но в какой-то момент это надоедает, и если выясняется, что проблемы при этом не решаются, остаются теми же, то чувства переносятся с «объекта мстительности» на его субъект.
Кто следующий? Само существование этого вопроса — признак деполитизации сознания (получается, что люди сидят и ждут, кто следующий), что свидетельствует о ненормальном состоянии и бизнеса, и политического сообщества и о дефиците инициативы.
Сергей МАРКОВ, директор Института политических исследований, член Экспертного совета «ПЖ»:
В следующем году, похоже, будет происходить пугливая постановка под контроль нефтегазовых ресурсов. Остальной бизнес возьмет на себя бюрократия, которая усиливает свои позиции. Я сторонник следующего варианта развития взаимоотношений бизнеса и власти. Я считаю, что нефть и газ должны быть национализированы, за счет этого снижены в три раза налоги, в итоге — абсолютно либеральная ситуация для экономики. Норвежский вариант, на мой взгляд, идеален.
Бизнес боится не ошибок, некогда допущенных в процессе приватизации, а произвола со стороны чиновников. Судьбы ЮКОСа большая часть представителей бизнеса не боится, все знают, что причины «интереса» к компании были связаны с политической деятельностью его руководителей. Бизнес боится потерять самостоятельность в результате установления господства бюрократии. Большинство бизнесменов считает, что поскольку они не лезут в политику, то участь известной компании им не грозит, и как ЮКОС они уничтожены не будут. Просто бизнес опасается слишком большой власти бюрократии. При этом я бы не сказал, что крупные компании более уязвимы, скорее, наоборот — у них больше возможностей для подкупа чиновников. Наиболее уязвимым продолжает себя чувствовать по-прежнему мелкий и средний бизнес. Что же касается вопроса «Кто следующий?», могу точно сказать: «Никто».
|
