|
Подходящий к концу 2004 год в полной мере оправдал нехорошую репутацию високосных лет в России. Этот год оказался годом разрушения надежд — надежд на то, что Россия наконец-то начнет стремительный прорыв по всем направлениям. Крепко встанет на путь роста и развития и окончательно подведет черту под периодом упадка и безвременья последнего десятилетия прошлого века.
Ожидания начала прорыва в социально-экономической сфере в 2004 г. были очень сильны. Эти надежды подпитывались сверхблагоприятной внешней конъюнктурой и риторикой власти, в свете которой все ее шаги воспринимались в целом в позитивном ключе. Кредит доверия президенту и его команде был очень велик. Несмотря на разочарование итогами парламентских выборов, настроение было вполне боевое. Готовы были признать, что политические красивости можно временно отбросить, чтобы сосредоточиться на либерализации экономики и резком ускорении роста.
Вспомним типичный комментарий бизнесменов по итогам выборов в Думу в конце 2003 г.: “Итогами выборов мы удовлетворены. Приход к власти центристов означает, что реформы будут продолжены и, возможно, даже ускорятся, поскольку меньше будет противоречий между законодательной и исполнительной ветвями власти”. А аналитики J. P. Morgan, которые в ноябре 2003 г. после эскалации дела “ЮКОСа” понизили оценку российских долгов и сократили их долю в своем модельном портфеле, после выборов в Думу вернули нашим долгам утраченные позиции. “Победа пропутинских партий на выборах и относительное ослабление нефтяного лобби должны заметно подтолкнуть реформу вслед за формированием нового правительства”, — объяснили аналитики банка.
Похожей была и реакция на отставку правительства Михаила Касьянова и назначение Михаила Фрадкова: “На наш взгляд, с таким премьер-министром Путин реализует задуманные им реформы”. Позитивные эмоции у большинства вызвали и заявленная реформа правительства, и собственно переизбрание Владимира Путина на второй срок. Все это укладывалось в программу социально-экономической модернизации страны — усиление власти президента и концентрация в его руках максимально возможного количества рычагов управления страной. Все ждали начала прорыва.
Но прорыва не просто не было. События стали развиваться с точностью до наоборот, и положение ухудшалось по всем фронтам. Реформа правительства, якобы продуманная и спланированная, вместо повышения эффективности работы госаппарата фактически парализовала его. В конце концов это вынуждены были признать даже и в самом правительстве.
Со структурными реформами экономики и социальной сферы тоже возникли большие проблемы. Единственное, что на первый взгляд можно записать в реформаторский актив, — это монетизация льгот. Но эта реформа была проведена настолько топорно, что, правильная по сути и необходимая для бюджета, она вызывает у большинства населения страны два чувства — непонимание и недовольство.
Реформа “Газпрома” отложена лично президентом. Пенсионная реформа — после исключения из нее граждан, родившихся до 1967 г., — фактически провалена. Налоговая реформа — прежде всего снижение ЕСН — недостаточно радикальна, и ее эффект едва ли будет значительным. Наконец, премьер Фрадков умудрился застопорить даже реформу РАО ЕЭС, которая уже прошла точку невозврата. На уровне разговоров остается и реформа ЖКХ.
Но главный удар по надеждам нанесли силовики. Их безответственные заявления вместе с неэффективными действиями Центробанка на пустом месте создали летний банковский кризис, подорвавший доверие населения к банковской системе. Опираясь на поддержку президента Путина, они разрешили ситуацию с “ЮКОСом” по наихудшему для страны сценарию, который советник Путина Андрей Илларионов прямо назвал аферой года. Но ни уже нанесенный, ни еще более значительный ущерб для бизнес-климата и экономики России в будущем силовиков не волнуют — налоговые претензии к крупнейшим компаниям продолжают появляться.
Мы все надеялись на то, что собравший в своих руках огромные политические ресурсы президент начнет последовательно менять структуру экономики, чтобы достичь вполне четкой цели — удвоения валового продукта к такому-то году. Вместо этого мы увидели череду типичных спецопераций в сфере экономики — быстрых, жестких, достигающих неких тактических целей, как правило связанных с контролем над собственностью, финансовыми потоками или политическим ресурсом. Не очевидно, есть ли у этих акций какая-то конечная цель. Но очевидно, что задачу удвоения ВВП эти операции уже сорвали — неделю назад Минэкономразвития официально признало, что удвоить его мы в лучшем случае сможем к 2015 г., да и то вряд ли.
Упущен шанс воспользоваться уникальным сочетанием благоприятных для России факторов — цен на сырье, политического единения вокруг президента, готовности стерпеть временные ограничения. Интересы нации и ее будущего потерялись где-то среди сиюминутных задач, о которых кремлевские конспираторы нам не рассказывают. Стратегия стала жертвой тактики. Краткосрочные цели затмили долгосрочные.
|
