|
Ныне депутат Госдумы генерал армии Анатолий Куликов в момент начала первой чеченской кампании командовал внутренними войсками МВД. С февраля по июль 1995 года он руководил объединенной группировкой федеральных сил в Чечне. А "хасавюртовский мир" встретил в ранге министра внутренних дел России, сменив на этом посту отставленного за Буденновск Виктора Ерина.
"Многие руководители не понимали, что такое Кавказ, хотя и служили там"
- Как вы считаете, в какой момент было принято окончательное решение о вводе войск в Чечню?
- Думаю, что это произошло сразу после того, как стали известны результаты неудачного наступления сил антидудаевской оппозиции, когда в ходе штурма 26 и 27 ноября 1994 года дудаевцам удалось сжечь на улицах Грозного более двадцати танков, убить, ранить и взять в плен несколько десятков наступавших. Грозненские неудачи оппозиции и полеты депутатов к Дудаеву за пленными танкистами, видимо, очень сильно рассердили президента Ельцина, увеличивая скорость принимаемых им решений. 29 ноября 1994 года Ельцин обратился к участникам внутричеченского конфликта с требованием в течение 48 часов прекратить огонь и распустить вооруженные формирования. В тот же день на экстренном заседании Совета безопасности был утвержден замысел операции, а 30 ноября - подписан указ президента "О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики".
5 декабря прилетевший в Моздок министр обороны генерал армии Павел Грачев утвердил решение на операцию командующего войсками СКВО генерал-полковника Алексея Митюхина, руководившего в тот период объединенной группировкой войск, и приказал к 14.00 следующего дня завершить планирование операции.
6 декабря в 14.00 был утвержден план операции, вечером произошла встреча Грачева и Дудаева, а к исходу дня в целом завершено сосредоточение войск.
7 декабря созданы группировки войск на направлениях. 8 декабря проведен смотр готовности частей. 10 декабря издан приказ министра обороны "Об образовании Объединенной группировки Вооруженных сил Российской Федерации, осуществляющей разоружение незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики". Ввести федеральные войска на территорию Чечни планировалось в 5.00 11 декабря, и этот план был утвержден министром обороны.
- Что собой представляли тогда наши войска?
- Это были батальоны и сводные полки из разных округов и даже из военно-морского флота, морской пехоты. Люди, совершенно не обученные действиям в горах и в городе. В этом, наверное, была не столько вина, сколько беда главкомата Сухопутных войск и Генерального штаба. Операция была спланирована с огрехами, так как времени на ее планирование было недостаточно, хотя в целом замысел соответствовал обстановке, сложившейся на тот период. Повторюсь: начало операции было назначено на 5 часов утра 11 декабря. И я уверен, что если бы войска начали выдвижение по плану, то фактор внезапности был бы достигнут и к 8 часам утра Грозный был бы блокирован по всем направлениям.
Но даже и этот план был нарушен. Неожиданно командующий группировкой генерал Алексей Митюхин получил информацию от одного из командиров (всего было шесть маршрутов выдвижения) о том, что тот не готов начать движение. Митюхин попросил у Грачева (уже после обсуждения и утверждения плана!) разрешения... перенести начало движения с 5 на 8 часов. С военно-технической точки зрения это была роковая ошибка. С Митюхиным я тогда поругался довольно серьезно. Я ему прямо сказал: "Вы представляете, что по основному - назрановскому - направлению выдвижения мы не пройдем, потому что сегодня воскресенье, и на Экажевском перекрестке, где авторынок, в 8 часов утра уже будет стоять толпа народу, и она не пропустит колонну! Вы это понимаете или нет?!" К сожалению, он этого не понимал... И многие руководители не понимали и не представляли, что такое Кавказ, хотя и служили там. Не понимали также и природу этого конфликта. Не понимали, что ингуши могут препятствовать движению колонны. Между тем так и произошло. На Экажевском перекрестке действительно стояла толпа. Люди начали резать топливные и тормозные шланги, выводили технику из строя, несколько единиц даже подожгли. Я на вертолете облетел все направления, задокументировал все. В частности, я был свидетелем того, как колонна в 76 боевых машин десанта дошла до ингушского селения Нижние Ачалуки, где ее встретили полтора десятка ингушей с белыми флагами. Вместо того чтобы продолжить движение эта колонна остановилась, потом... развернулась и пошла назад. Пройдя до этого около 90 километров. Словом, план выдвижения уже в самом начале был сорван сразу на двух направлениях.
"В октябре 93-го Дудаев предлагал Ельцину прислать чеченцев для наведения порядка в Москве"
- А насколько вообще был оправдан и своевременен ввод войск в Чечню?
- К сожалению, начиная с 1991 года компромисс между Ельциным и сепаратистами, чьи интересы представлял Дудаев, найден не был. И чем дальше, тем больше Чечня отрывалась от России. Сам Дудаев позволял себе присылать в Кремль довольно двусмысленные и даже оскорбительные телеграммы. Например, в октябре 93 года он предлагал Ельцину прислать чеченцев для наведения порядка в Москве. Ельцин все-таки пытался до последнего выйти на переговоры с Дудаевым. Но Совет Федерации на это не соглашался. В итоге ситуация к концу 93-го практически полностью вышла из-под контроля федерального центра - начались многочисленные убийства и массовый исход из республики нечеченского населения. Ельцин был абсолютно прав, принимая меры к наведению конституционного порядка. Но, к сожалению, к этому были не готовы ни политики, ни общественное мнение. К этому оказались не готовы и Вооруженные силы, которые предназначались для отражения внешней агрессии и считали неприемлемым для себя ведения боевых действий на собственной территории, к войне, по сути, с собственным народом. Имело место и скрытое нежелание проводить подобную операцию со стороны Генерального штаба. Отсюда и неудачи. Правительство поставило силовикам задачу готовиться к возможному применению силы в Чечне еще в июле. Однако военные до последнего не верили в то, что такое возможно. Пока 30 ноября Ельцин не подписал указ о наведении конституционного порядка в ЧР. В то же время президент допустил серьезную ошибку: боясь того, что Совет Федерации не ратифицирует его указ, он не ввел в республике чрезвычайного положения. Еще одна ошибка - полное пренебрежение к информации об истинном положении дел в Чечне. И Генеральный штаб, и ФСБ, и МВД плохо представляли себе, что там происходило. После изгнания оттуда войск все оперативные позиции были утрачены.
Между тем я еще в 93 году отправлял своего оператора на границу с Чечней. И он снимал там русских беженцев, бегущих из республики и рассказывающихся об убийствах и насилии со стороны бандитов. По итогам тех съемок был подготовлен 9-часовой фильм. Основные его выжимки - 30-минутную пленку - я показывал Шахраю (тогдашний министр по делам национальностей. - ГАЗЕТА), Филатову (руководитель администрации президента. - ГАЗЕТА), Степашину (директор Федеральной службы контрразведки. - ГАЗЕТА), Ерину (министр внутренних дел. - ГАЗЕТА). Я говорил им: "Посмотрите, что творится в Чечне. Надо готовить общественное мнение". Все со мной соглашались. Но никто ничего не делал. Это нам аукнулось непосредственно в первые месяцы проведения операции, когда инициатива во многом принадлежала боевикам.
"У меня и сын там воевал"
- Когда все-таки удалось переломить ситуацию?
- Армия, внутренние войска и милиция к весне 95 года смогли преодолеть "чеченский" синдром и вели уже активные наступательные действия. К середине 95 года мы смогли взять под контроль всю территорию Чечни. К 15 июня практически все населенные пункты оказались под контролем федеральных сил. И это несмотря на то, что нас несколько раз останавливали: не разрешали применять тяжелое вооружение и авиацию. После того как войска свою задачу выполнили, было логично начать восстановление Чечни и возвращение ее к мирной жизни. Но этого почему-то никто делать не стал. Люди остались у разрушенных домов, а военные - с непонятными задачами. Отсюда и все беды, злоупотребления и нарушения закона, в том числе и со стороны военнослужащих. Позже, в 96 году, были включены политические механизмы. В преддверии предстоящих президентских выборов Ельцину надо было любой ценой эту войну остановить. Он приехал 28 мая в Грозный, на броне подписал указ о переводе армии на контракт, встретился в аэропорту Северный с республиканским активом и вручил награды военным. Дальше - позорный хасавюртовский договор. И новый виток войны уже в августе 99 года. Говоря об этих событиях, отмечу, что в мае 1999 года, когда сторонники Надиршаха Хачилаева (глава Союза мусульман России. - ГАЗЕТА) напали на дом правительства в Дагестане, власть должна была очень жестко среагировать на это. Хачилаев был связан с ваххабитами, целые районы в Дагестане к тому времени уже находились под их контролем, и туда постоянно приезжали Басаев с Хаттабом. Между тем это было оставлено фактически без внимания, и более того, был допущен ряд военно-технических ошибок. Например, был снят выставленный весной 1995 года еще по моему настоянию батальон на Ботлихском направлении. Единственная дорога, связывающая "бандитские районы Чечни" с горными районами Дагестана, была практически открыта, чем впоследствии и воспользовались Басаев и Хаттаб. К сожалению, за это так ни с кого и не спросили.
- И за первую чеченскую войну тоже ни с кого не спросили?
- Я не сторонник кого-то казнить прилюдно, я сторонник спроса за конкретные результаты. Уже будучи министром МВД, я говорил Ельцину: "Борис Николаевич, вызовите трех руководителей: Куликова, Грачева, Барсукова (после Буденновска сменил на посту директора ФСК Сергея Степашина. - ГАЗЕТА), поставьте задачу, дайте срок три месяца. Если через три месяца они не выполнят эту задачу, всех троих надо снять и назначить тех, кто способен это сделать. И я вас уверяю, эта задача будет выполнена". Но Ельцин только поднимал вверх руки и говорил: "Нет-нет, я об этом слышать не должен!"
- Почему вы, генерал внутренних войск, в январе 95-го согласились стать командующим объединенной группировкой войск, в то время как все армейские генералы от этого отказывались?
- Честно говоря, впервые в жизни я не обрадовался новому назначению. То, что в Министерстве обороны не оказалось, военачальника, желавшего принять на себя руководство операцией, говорило само за себя. По разным причинам заявили о своем отказе главком Сухопутных войск генерал Владимир Семенов, его заместитель генерал Эдуард Воробьев и некоторые другие. 26 января мне позвонил министр Виктор Ерин и сказал: "Решением Совбеза вы назначены командующим ОГВ. При этом Ельцин сказал: да, Анатолий Сергеевич - надежная кандидатура: он нас никогда не подводил". И как мне было после этого отказываться и смотреть в глаза подчиненным, тем более что у меня и сын там тоже воевал?!
"Вот же сукины сыны, оказывается, верить им нельзя"
- Почему и кто останавливал войска во время первой чеченской войны, в тот момент когда они уже были готовы окончательно покончить с боевиками?
- Наивно полагать, что бандиты игнорировали Москву: они игнорировали мнение Москвы, но они активно работали с теми, кто им сочувствовал и помогал. Когда мы начали наступление в горах на Ведено и Шатой, 30 мая в 12.52 получили данные радиоперехвата, в котором Масхадов требовал от своих полевых командиров продержаться до 24.00 30 мая "любой ценой", обещая отрезать тылы федеральных войск и "устроить им концерт". К 18.00 мы поняли, что за "концерт" имелся в виду: неожиданно пришло распоряжение Ельцина о запрете применения авиации и артиллерии. После этого я попытался связаться с Ериным - он в Китае. Выхожу на Грачева - Грачева нет в Москве. Ельцина тоже нет. Нашел Черномырдина (тогдашний премьер-министр РФ. - ГАЗЕТА) в Сочи - он сказал: "я тебя разрешаю действовать самостоятельно по собственному плану". Отвечаю: "Мне вашего разрешения недостаточно - Генштаб уже дал команду на запрещение применения авиации. Нужно разрешение президента и команда министру оборону или начальнику Генштаба". Черномырдин пообещал разобраться и принять меры. Ничего не оставалось, как взять шифровальный блокнот и лично в присутствии командующего фронтовой авиацией Николая Антошкина написать Ельцину телеграмму. "Если ваше решение не будет отменено - войска понесут огромные потери", - доложил я. И привел текст радиоперехвата Масхадова. Единственное, в чем слукавил, так это в том, что от имени Масхадова написал: "Переговоры с Москвой провел". А у него было: "Переговоры на этот счет я с Москвой веду". Уже после полуночи мне позвонил глава администрации президента Сергей Филатов и сказал: "Ваша телеграмма доложена президенту, он отменил свое решение". В самом конце разговора Сергей Александрович с некоторым напряжением в голосе поинтересовался: "Скажите, а что там у вас за перехват разговора Масхадова?" Беру, зачитываю с листа. Филатов сокрушается: "Вот же сукины сыны, оказывается, верить им нельзя..."
Кто давал команду и кто готовил распоряжение о приостановке применения авиации, когда войска вклинились в горы на 15 километров, я не знаю. Могу только предполагать. Но говорить, что конкретный человек брал деньги чеченских боевиков и помогал им, не могу. Этим должны были заняться правоохранительные органы и Ельцин, который после моей телеграммы должен был понять, что его ввели в заблуждение. Не думаю, что он сам отдавал это распоряжение. Но кто-то из ближайшего окружения подсунул ему это распоряжение, и он, не вникая в вопрос, подписал его. На следующий день мы взяли Ведено, а еще через день - Шатой.
После этого случился захват заложников в Буденновске.
"Меня так и подмывало оставить в заложниках братьев Басаева"
На переговоры через Геннадия Трошева попросился Масхадов. Откровенно говоря, я подумал, что они хотят сдаться. Мы встретились на второй день после захвата больницы. Кроме Масхадова в них участвовал младший брат Басаева Ширвани и их двоюродный брат. Я Масхадову тогда сказал, что, если мы вместе не остановим эту войну, будут новые жертвы - сотни и тысячи людей. А в войне гибнут не самые худшие, а наоборот, лучшие представители нации. Они сначала соглашались, а потом говорят: "Нет, а что мы скажем людям?! Выводите полностью войска и платите репарации". Я все это послушал и понял - переговоры нужны им только для передышки, и сказал им, что этого не будет. Я предложил отвезти в Буденновск Ширвани, чтобы он убедил Шамиля сдаться. Они посовещались между собой и решили: пусть едет Ширвани с двоюродным братом, который старше Шамиля и которого он, возможно, больше послушается, чем родного младшего брата. Я дал честное слово, что их верну. Правда, когда Шамиль отказался выполнять наши требования, меня так и подмывало оставить его братьев в заложниках.
- Может быть, и надо было
- Сейчас я, может быть, так и поступил бы, но тогда мне казалось, что мы имеем дело с людьми, которые хоть что-то понимают.
- Как по-вашему, нужны ли сейчас переговоры с Масхадовым или другими лидерами боевиков?
- У нас всегда путают операцию по освобождению заложников и контртеррористическую операцию в масштабе целого региона. Когда происходит захват заложников - не только можно, но и нужно вести переговоры. Это неотъемлемый атрибут проведения операции, правда, делать это должны специально подготовленные люди. Теперь, что касается переговоров по Чечне. Тот же Басаев понимает, что ему в любом случае никакой пощады не будет, и, наверное, сам уже попрощался с жизнью. А Масхадов сейчас вообще ничего не решает и только открещивается от каждого очередного теракта и захвата заложников. Спрашивается, зачем нам такой переговорщик, который не имеет никакого влияния на боевиков?! Единственное, о чем с ними можно разговаривать, - это о сдаче оружия и явке с повинной. Вести политические переговоры с этими людьми на предмет дальнейшей их роли в Чечне - это абсолютный бред. В этом смысле я полностью поддерживаю позицию Владимира Путина.
"Пролитая кровь еще не остыла"
- Каким способом, по-вашему, можно прекратить войну в Чечне?
- Путь решения этой проблемы не только в полицейских или военных мерах - ни наши войска в Чечне, ни американцы в Ираке и Афганистане никогда не установят мир только силовыми методами. Решать ее должны все, начиная от МИДа и специальных служб и заканчивая теми, кто должен быть ответственен за разумную экономическую и социальную политику на Кавказе. В то же время не надо стесняться вводить в отдельных районах чрезвычайное положение, если того требует обстановка. Проблема состоит еще и в том, что боевики и террористы в этом регионе пользуются поддержкой значительного количества населения. С одной стороны, этот народ берет у федеральной власти деньги за разрушенное жилье, с другой - на эти деньги помогает боевикам. Надо у народа воспитывать ненависть к насилию. Причем это должны делать не только государство и СМИ, но и мусульманское духовенство.
- То есть противостояние в Чечне может продлиться не одно десятилетие?
- Не только может, но и продлится. Прошло уже больше 50 лет после разгрома националистов и бендеровцев на Западной Украине, а ненависть там к Советской армии (то есть к России) по-прежнему сильна. В Чечне же пролитая кровь еще не остыла и продолжает литься. Вот и представьте, сколько времени потребуется, чтобы она остыла. Думаю, что активную фазу противостояния удастся преодолеть достаточно быстро. Но вот взаимное доверие и благожелательность наступят не скоро.
|
