|
Россия в нынешнем рейтинге опустилась с 86-го на 90-е место. Однако, как отмечают авторы исследования, в расчетах Transparency первостепенное значение имеет балл, а не место — оно зависит от числа анализируемых стран и их передвижений по списку. Балльная оценка поднялась с 2,7 до 2,8, при этом по отдельным показателям разброс составляет от 2,5 до 3,1 балла. Такой же “средний” балл получили Гамбия, Индия, Малави, Мозамбик, Непал и Танзания.
Первое место, как и в 2003 г., с баллом 9,7 занимает Финляндия. В лидеры в своем исследовании о конкурентоспособности эту страну в 2004 г. поставил и Всемирный экономический форум. Хорошие результаты показывают и восточноевропейские соседи России: перед вступлением в Евросоюз они приняли жесткие меры по борьбе с коррупцией. Так, Чехия получила дополнительно 0,3 балла (4,2 балла, 51-е место). Эстония за три года прибавила 2 балла, включая 0,5 в этом году, и теперь занимает 31-е место с 6 баллами.
“106 из 146 стран набрали менее 5 баллов из 10 возможных, а 60 стран набрали менее 3 баллов, что соответствует высочайшему уровню коррупции”, — констатирует предправления Transparency International Питер Айген. “Все, что ниже 3 баллов, — национальный позор, — добавляет генеральный директор "Трансперенси Интернешнл — Р" Елена Панфилова. — Повышение балла России на 0,1 — это не улучшение, а, скорее, уточнение. C 2000 г. мы стоим [в рейтинге] практически на месте, имея 2,6-2,8 балла”. По мнению эксперта, в России нет ни политической, ни общественной воли для борьбы с коррупцией. “Борьба с коррупцией ограничивается плановым отловом оборотней в погонах, [вне чиновничьих структур] те, кто может, платят за комфорт, а самые бедные — за выживание, при этом тех, кто хотел бы, чтобы национальное богатство, в том числе природные ресурсы, и бюджетные средства расходовались более прозрачно, более понятно и менее коррумпированно, — абсолютное меньшинство”, — говорит Панфилова.
В 2004 г. авторы доклада уделили особое внимание нефтедобывающим странам: из-за коррупции они лишаются необходимого для развития потенциала. В Азербайджане, Венесуэле, Индонезии, Иране, Ираке, Казахстане, Нигерии, России, Эквадоре “система заключения государственных контрактов, связанных с нефтедобычей, пронизана коррупцией, в результате чего львиная доля доходов от производства и продажи нефти оседает в карманах менеджмента западных нефтяных компаний, посредников и местных чиновников”, поясняет Айген. Transparency призывает западные правительства обязать свои нефтяные компании публиковать размеры вознаграждений, отчислений и иных платежей правительствам и государственным нефтяным компаниям стран, где они работают.
“Не совсем корректно сравнивать нас с Венесуэлой и Нигерией по коррупции в ТЭКе, — замечает директор департамента стратегического развития консалтинговой фирмы "ФБК" Игорь Николаев. — В отличие от большинства упомянутых в списке стран у нас частный нефтяной сектор, не считая единственной государственной компании ["Роснефть"], и более здоровая обстановка”. “Transparency строит свои расчеты на данных опросов людей, работающих в России, так что их выводы не голословны”, — возражает директор фонда “СРП-Экспертиза” Михаил Субботин. Он обращает внимание на то, что реформа налогообложения нефтянки не улучшила оценки коррупции в секторе, как предполагало инициировавшее изменения правительство.
А директор Агентства по промышленности Борис Алешин считает, что в нетопливных отраслях ситуация ничуть не лучше. “Размещение [госзаказа] контролируется только на стадии проведения конкурса, а что потом делает его победитель, практически не подлежит контролю, и так во всех секторах”, — говорит Алешин.
|
